Дочь врага. Месть и (не) любовь

Глава 5. Рита

— Сама у Сокола об этом спросишь. Если захочет, то расскажет тебе увлекательную историю, с пометкой для взрослых, — уклонился от ответа Гордей.

Затем он акцентировано отвернулся лицом к выпуклому телевизору, тем самым показывая, что беседа наша подошла к концу. Мне ничего не оставалось, кроме как переключиться на готовку и попытаться оттеснить догадки обыденным занятием на кухне. Через какое-то время мне удалось с головой окунуться в приготовление кулинарного шедевра. На душе правда от этого легче не стало, раздумья о резком изменении моей четко спланированной жизни заполонили сознание. Все так стремительно произошло, что не было даже времени об этом подумать.

Именно в этот период своей жизни, я поняла, как сильно мне не хватало мужчины, с поддержкой и надежным плечом. Кому я могла донести на этих головорезов, оккупировавших все наше село, дабы спасти свою шкуру и всех деревенских?

Районному участковому? Дядь Коля - мужичок хороший, только когда не пьет, так как в другое время толку от него нет. А последнюю неделю здешние то и дело шептались, что он снова с лесничим выпивать принялся, добрались они до отметки "запой". Что уж там, он и в трезвом состоянии вряд ли смог бы побороться с этой шайкой бандитов. У дяди Коли хоть и был служебный пистолет, но все из деревни считали его игрушечным, который нужен был для угнетения и поддержания порядка. Не стрелял ведь он ни разу.

Под гнусными, тяжелыми мыслями, пока ожидала прихода Сокола, возомнившего себя хозяином жизни, я поспела сготовить ужин, тушенную свинину с овощами, и компот сварить из сухофруктов.

Гордей все это время неподалеку был. То телевизором увлечен был, то временами выскакивал на улицу, по зову других бандитов. Но все время возвращаясь, молча осматривал меня проницательным взглядом, будто я в чем-то провинилась.

Из донесенных до ушей фраз я узнала, что село наше заняла не одна огромная шайка, а скопище маленьких. Сокол, предводитель этой операции, Рябой, приведший за собой какое-то количество людей, и Молот, вожак тех, кто покусился на меня и кого утихомирил Гордей. Только с последним я еще и не повидалась и, честно сказать, желанием не горела.

Желала только как можно скорее избавиться от этого ужаса, и бандитов с блатным гоном и резким матом. Однако, пока свободы мне было не видать приходилось вылавливать информацию по крупицам, надеясь на ее помощь в будущем.

— Куда?!

Вздрогнула и чуть вскрикнула от окрика Гордея. Так далеко в мыслях забрела, что решилась на шаг в сторону без должного объяснения.

— Темнеть начинает, а во дворе цыплята от голода пищат. Настасьи то нет, — вкрадчиво объяснила мужчине мотив своего передвижения.

— Гостит твоя Настасья у подруги. Иди, — позволил Гордей и небрежно махнул рукой, отправляя меня восвояси.

Разумеется, он отправился тенью за мной, внимательно наблюдая за каждым шагом. Но поняв, что на совершение побега я вновь не решусь, исчез в доме. Но я была убеждена всей своей интуицией, что он продолжил следить за мной из окошка.

Цыплята и правда были не кормлены, голодные, они прямо кидались на пшено, напоминая собой бойцов на поле боя за провизию. Решилась и воду им поменять, а то застоялась, помутнела. Настасья весь день здесь не появлялась, не приближалась к собственному дому. И правильно делала...

Раздался оглушающий писк за границами клетки. Маленький цыпленок выбрался и принялся испуганно пищать, застряв желтенькой головкой в ограде. Я принялась спасть бедолагу, а затем приметила идущего по дороге Сережу. Он торопливо брел по дороге, потупив глаза в протоптанную тропинку. Быстро оглядевшись по сторонам, я решилась аккуратно позвать его:

— Сережа!

И он услышал меня, тут же опускаясь, якобы перешнуровывая потрепанные кроссовки.

— Сереженька, прошу тебя, помоги мне! — молила своего молодого человека. — Меня насильно удерживают здесь, страшное обещают. Вытащи меня, пожалуйста! Придумай что-нибудь!

— Нет, — покачал головой Сережа. — Если рискну помочь, то семья моя пострадать может. Я не стану помогать тебе, иначе боюсь младшей сестренке может достаться от этих... Да и что я придумаю? Против них не попрешь, если жизнь дорога.

— А я...? — прошептала осипшим голосом, не веря в то, что Сережа так просто отказался от меня. Какой же он трус!

— Прости. Не могу... Не буду. Рита, ты... Ты держись там, — вытолкнув из горла обидные слова, он поднялся и быстро удалился, будто по его следу уже кто-то вышел за один лишь разговор со мной.

Я только и успела что всхлипнуть и ухватиться слабыми пальцами за штакетник, из страха обессилено рухнуть. Я ведь надеялась на поддержку своего молодого человека. Неужели я осталась совсем одна?

Снова раздался писк цыпленка, режущий слух. С горькими слезами на глазах я доставала застрявшего в заборе птенчика и словила себя на мысли, что на него похожа была, так же застряла здесь. И вырваться никак не получалось, но, в отличие от цыпленка, спасать меня было и некому.

Гладила высвободившего птенчика и ревела, как полная дура. Не было спасения от этого жуткого кошмара. Проревела так какое-то время, никто меня не трогал, не доставал, а слезы вскоре сами собой высохли. Снова накатили опустошение и безразличие.

— Гляжу я на тебя и гадаю - зачем ты им понадобилась? — язвительно поинтересовался девичий голос.

Поднялась с земли и увидела перед собой Алену. Бесстрашная она, как оказалось. Шаталась по селу как ни в чем не бывало, будто в деревне все тихо и обыденно. Еще и прихорошилась - локоны накрутила и распустила, заставляя струиться на ветру, тесное платье натянула, обтягивающее достойную грудь, накрасилась вызывающе, призывно. То ли праздник наступил, то ли снова в город за новой жизнью отправлялась. На трассе встанет и будет ловить подарки судьбы на свою голову.

— Что хочешь от меня?

— А что грубо то так? — ядовито ухмыльнулась. — Соболезную, кстати. Поговаривают, дед твой помер. Давно пора было, скок лет то ему было...

— Ты кто такая, чтобы о его кончине судить?! Уходи, ступай, куда шла! — принялась прогонять восвояси эту красотку, обделенную мозгами.

Симпатичная она, красивая, но падкая на мужиков - и на своих, и на всяких. Наши сплетничают, что Алена, пока в городе была, за то короткое время, даже ребенка нагулять себе успела, да избавилась сразу, как узнала.

— Так, а я уже дошла, — самодовольно улыбалась Алена. — Жаль только, не встретилась с тем, за кем пришла.

О ком это она? Секунда недоумения, а после озарение больно ударило по затылочной части. Она встречи с Соколом искала! С этим огромным бугаем, монстром, который царем себя местным возомнил!

Дура она, на голову отбитая! По доброй воле идет к вожаку этих бандитов! И со мной ехидничает, неужели завистью плещет?

— Всего доброго! — попрощалась с недалекой и поспешила уйти, спасая то ли себя, то ли ее.

— Что они в тебе нашли? — не унималась, продолжая кричать вслед. — Кожа да кости, даже рожей не вышла. А они тебя выбрали койку греть? Не понимаешь же в этом деле ничего, — победоносно изрекала. — Наску-у-у-учишь...

Обернулась к провоцирующей Алене и не успела ничего ответить, в деревянный забор, где стояла Алена, неожиданно нож вонзился. Сердце резко замерло, а после из дома вышел Гордей, подходя к штакетнику и спокойно вынимая свой клинок.

— Ты долго, Рита. Шагай в хату...

Бандит начал подталкивать меня в спину широкой ладонью. Боковым зрением приметила, что Алена в улыбке расплылась перед незнакомым мужчиной. Встала в более выгодную позу - грудью навыкат. Только Гордей даже секундного внимания ей не уделил, молча следуя за мной. Он был хладнокровен к женским чарам. По непонятным мне причинам.

А может, он просто слишком хорошо указы своего вожака исполнял? Не отвлекаясь на посторонние факторы.

******

Сокол заявился только поздним вечером, ночь почти нагрянула. Я проснулась, вырываясь из оков доброго, светлого сна, сидя за кухонным столом. Хотя лучше бы я осталась там. Тяжелые, хлесткие шаги из сна меня вырвали. И первое, что я увидела перед собой, распахнув глаза - лицо бандита с черными глазами, леденящими кровь.

Я резко вскочила с хлипкого стула, вставая как солдат на параде. А секундой спустя убежать захотела, в другой угол, подальше от опасного мужчины, но головорез за руку меня схватил, удерживая рядом. Его пальцы так сильно впились в нежную кожу рук, что намеревались оставить после себя синяки.

— Неужели не удрала? — оскалился Сокол. — Гордей, как она себя вела? Слушалась?

Сердце к пяткам упало, а кровь зашумела так, что в ушах звенеть начало, а голова кружиться.

Это конец... Сейчас на меня пожалуются, подчистую выдадут все мои заскоки и жизни мне больше не видать. Убьет прямо на месте...

— Нормально. Все хорошо было, — ответил Гордей.

А мне даже сглотнуть не удалось оттого, что бандит натерпевшийся сегодня принялся обелять мое поведение перед своим главарем.

— Говоришь, все хорошо было? — неверующе хмыкнул Сокол. — Если все так и было, то почему Молот плачется, что ты его людей зарезал?

Сокол потянул меня на себя, впечатывая в своё мощное тело. Дышать не могла, сознание туманилось от терпкого аромата мужчины, а мужской жар больно ошпаривал.

— Мне сказали, ты удрать пыталась... Да?!

Склонился надо мной и его бездонные глаза заволокли меня в себя, ничего кроме них не видела. Он взглядом меня убивал и брюхо вспарывал. А я даже ответить на заданный вопрос не могла, не выходило ни солгать, ни правду вымолвить.

— Не удрать. Деда своего навестить, — подал заместо меня голос Гордей. — Шавки Молота твоё заполучить удумали. Ну я их и порешил.

— Деда? Какого?! — по-звериному прорычал Сокол, несильно толкая меня.

Я через всю кухню полетела, останавливаясь у стены и лопатками ударяясь. Сжилась вся в комок, зажмурилась, застыла, словно статуя. Стала ждать действий от Сокола

— Василий Сазонов. Тот, что девчонку-найденыша приютил, — объяснил спокойно Гордей. — Я же тебе рассказывал о нем.

— Рассказывал! — Сокол по кухонному столу со всей дури ударил, заставляя посуда в воздух взмыть и звякнуть, падая обратно. — Тогда какого хр*на она поперлась огородами к старику, а? Темнишь, Гордей?!

— Быстрее так было, чем по основным дорогам, но я улицей ее провел. Идиотов много бродит по закоулкам. У индивидов Молота дисциплина отстаёт. Нехило так...

Сокол молчал, но дышал тяжело и рвано, так что я его дыхание слышала, будто совсем рядом стояла.

— Ладно, — все же отозвался Сокол.

— Деда захоронить нужно.

— Хорошо, — согласился Сокол, на пригретый стул садясь и начиная массировать уставшее лицо.

— Я приказ отдал. Здешние уже трепыхаться начали по этому делу, — докладывал обстановку Гордей.

А я слушала и удивлением заходилась. Когда это он успел все провернуть, следя за мной все время? Видимо не только с бандитами своими общался, раз успел за дедушку моего договориться.

— Что там с трассой? — теперь Гордей стал вопросами сыпать.

— Помотались по району. Все тихо, никого не нашли.

— Чьи выстрелы тогда были? — интересовался Гордей, садясь за стол к Соколу, только напротив.

Мужчины сидели рядом, перешёптываясь, и казались друг другу близкими людьми. С другими членами их банды такого отношения не наблюдалось. Тогда кто же они? Друзья?

— Пьянчуга местная. Участковый и лесничий, — недовольно цедил сквозь зубы Сокол.

— Получается, напрасная суета была?

— Рябой поостерегся и правильно сделал. Были чужие тачки.

А я так и оставалась стоять, приклеенной к стене. Затекшей ногой слегка пошевелила и тут же Сокол резко меня на себя дернул, роняя на крупные колени и рукой поперек мою талии обвивая, сминая талию грубой лапищей.

Сокол не прекращал разговаривать с Гордеем, даже не обращая толком внимания на меня. Я была для него словно кошкой, забравшейся на колени к хозяину. Свободной ладонью он слегка оглаживал мои плечи и спину, посылая электрические разряды. Трогал длинные волосы и обводил мое хрупкое тело своими грязными руками.

Сокола это опьяняло. Я чувствовала, как разгонялся его пульс, а дыхание делалось еще тяжелее. Реакция на меня, не иначе. На мое нахождение рядом. И тут же, в подтверждение моей догадки, я почувствовала его каменную реакцию. И Сокол умышленно толкнулся в меня своим огромный и выпирающим из тугих джинс органом. Я чувствовала ягодицами всю его длину, она пугала до дрожи и опаляло неописуемым жаром.

— Что замерла, малышка? — ухмыльнулся Сокол, шепча на самое ухо и намерено двигаясь бедрами навстречу. — Трахать тебя буду, пока не забеременеешь.

— А дальше со мной что будет? — осмелилась спросить очень тихо.

— Дальше ребенка моего под сердцем носить станешь. Как комнатный цветок будешь жить, только зачахнуть я тебе не позволю.

Я решительно повернулась и посмотрела на мужчину.

— Допустим, так и произойдет, и тогда ты ко мне не прикоснешься больше? — Сокол ухмыльнулся с моего вопрос, будто его мой интерес веселил.

— Я могу тебя драть так, что смерть облегчением покажется. А если буду трахать тебя беременную, то ничем хорошим это не кончится. Ни для тебя, ни для ребенка. А мне нужны вы оба и живыми. А теперь сиди молча и не дергайся, пока я делами своими занят, — отпустил меня, сажая на соседний табурет.

А я вмиг покраснела и на помидор стала похожей. Стыд накатил за свой же вопрос. Еще и Сокол был серьезно настроен на то, что детей от меня хотел. Пообещал, что мое место под ним будет. А я даже и не знала, как прикосновения его буду терпеть. На меня тошнота от страха накатывала оттого, что я скоро окажусь в постели с этим мужчиной. Он же бугай, самый настоящий. Раздавит, убьет случайно и даже не заметит. А то и специально, как и сказал только что. Смерть облегчением покажется...

Раздался стук в дверь и Сокол тут же напрягся всем телом.

— Иди глянь, — приказал Гордею.

А сам принялся в лицо мое вглядываться, будто что-то интересное увидел. А мне дурно тотчас стала.

— Что делала все это время?

Я руками схватилась за подол вязаной кофты, как за свой спасательный круг. Присутствие рядом Сокола было губительно для нервной системы. Он совершенно ничего не делал, а я ощущала себя пылью, никем.

— Свинину тушила.

— Чего? — переспросил он, сильно хмурясь, с озадаченным выражением лица.

Я медленно встала и к печи подошла, снимая полотенце с котелка. Несмотря на то, что печь давно остыла, еда еще теплая была. Не спрашивая, я начала хозяйничать и ужин по тарелкам накладывать, да на стол ставить, а еще компот с кастрюли разлила по граненным стаканам и деревенскую буханку хлеба на ломти разорвала руками.

Сокол недоверчиво наблюдал за мной, каждый шаг отмечал. Не понимала его реакции. Закрыт он был от меня, маска на лице, не научилась его еще считывать.

— Могу салат еще овощной нарезать быстренько. Все... — мой голосок сорвался, стоило посмотреть в разъяренные глаза мужчины. — Все есть...

— Все есть, значит?

Сокол выпрямился, заставляя футболку обрисовать рельефные мышцы. Он опасно поманил меня к себе рукой, а мне оставалось только покориться, сделать шаг, второй...

Сокол резко схватил меня и пальцами впился в подбородок. Зашипел прямиком в губы:

— Отравить меня вздумала, курва?!