Раненая лань

Глава III

— Может, тебе просто пора мне доверится? — Прошептала девушка неуверенно смотря в материнский затылок. — Выпусти меня, мама.

— Но почему ты так этого хочешь?

— Я могу работать. Ты уже не так молода, как была до момента моего рождения. Мне хочется помогать тебе, — Лилит приводила аргументы в пользу матери, не собираясь говорить истинных причин — простое желание свободы.

 Девушка понимала, что для её матери слово: " Свобода", как кипящая масленая смесь на открытую рану.

— Повсюду есть люди, как твой отец: алчные, жестокие, дикие гугеноты*.

— Мой отец мертв, — иронично улыбнувшись и поджав плечи, ответила матери, — и все остальные, такие же как он, будут мертвы.

— Избави Бог, дочь моя, нельзя говорить о смерти других людей...

— Мама, ты своими руками убила моего отца, — бессильно в споре с Марией, Лилит покачала головой. — Временами мне кажется, что ты боишься кары Божьей. Точнее, боишься того, что Бог лишит меня жизни за твой грех, — глаза матери стали влажны, её дочь произнесла то, чем заполнена её голова большую часть времени. — Однако раз Бог милостивый, то он не станет лишать жизни невинную душу — меня.

Лилит действительно считала себя невинной. Сложно нагрешить и как-то не угодить Господу, когда единственная книга в доме — это Библия. И, все что ты видишь, это Слово Божье.

Мария поникла на несколько минут, задумчиво и беспрерывно поправляя локоны волос дочери. Она выросла и ей пора дать свободу. Но почему у женщины такое предчувствие, что стоит отпустить Лилит за дверь, как весь мир станет хаосом? Материнское предубеждение?

— Ты можешь идти.

— Мама, — не веря согласию матери, глаза Лилит забегали по её лицу, пытаясь разглядеть в изгибе морщин истину. 

— Это правда.

— Иди, — поцеловав дочь в макушку, Мария крепче прижала её к себе, — только не уходи далеко, ни с кем не знакомься, не подходи к мужчинам. Завтра, с утра, мы вместе пойдем в город и я познакомлю тебя с моими друзьями, местными жителями.

— Я люблю тебя, — крепко обняв мать, Лилит, впервые за долгое время, искренне улыбнулась.

Спустя столько лет... Свобода.

Девушка аккуратно отошла от матери боясь спугнуть её доброту. Взяв тугое изделие из ниток, и завязав свои волосы в хвост, Лилит покинула дом. Яркое солнце уходило в закат, заставляя девушку замереть на втором же шаге. Она знала, по рассказам матери, что рядом с лесом есть обрыв, который открывает лучший вид на восходящее и уходящее солнце. Лилит удавалось бывать там, однако кроме полного неба звезд она не видела ничего. Каждый раз, покидая дом посреди ночи, и направляясь туда, хотелось уйти все дальше и дальше, но после всего оставить мать одну? Так нельзя поступать даже с женщиной, которая держит тебя на цепи.Недолго думая Лилит побежала. Дом, в котором они проживали, находился на самой окраине деревни и позволял ни с кем не встречаясь сразу оказаться в поле. И, сейчас, пробегая еще по теплой колючей траве, которая одновременно ласкает и щекочет кожу, касаясь мягкой земли, Лилит улыбалась. Легкие поглощали теплый воздух наполненный ароматом сена с березой. В данное время года, когда все утепляют свои дома, такой аромат привычен.

Остановившись у обрыва, девушка без раздумий пала в объятия сухой земли, устремив весь свой взгляд на солнце. Не прошло и минуты, как Лилит резко отвела лицо от садящихся лучей. Приоткрыв веки, и посмотрев вокруг, удивление вместе со смехом накрыло её остальные эмоции. Перед глазами были черные пятна. Но как? Непонимание девушки переросло в осознание, что между днем и ночью есть общее — темнота.Лилит всю жизнь было интересно, что такое солнце вблизи? Мария описывала его как дар Божий, говоря, что оно есть знак рождения Мессии*. Оказывается, это черное пятно, отдающие золотым оттенком.

— Разочарование, — прошептала девушка. — Ночь куда прекраснее. Насколько бы ночь ни была в темноте, она освящается белой, чистой и непорочной луной.

Солнце село довольно быстро. Прохлада окутала тело Лилит и девушка не спеша привстала, отряхивая с себя прилипшую к ней землю. Идти домой желания не было, поэтому, направившись по неизвестной тропинке, девушка решила найти каштановое дерево. Мария любит чай из жареных каштанов. Желание порадовать мать превышало инстинкт безопасности и ноги без сопротивления вели её вглубь леса.Густые ветви деревьев не позволяли увидеть дальше собственных ног, отчего идти было все труднее и труднее. На удивление, каштанового дерева нигде не было. Хотя, Лилит была уверена, что оно должно здесь расти, так как по дороге видела скорлупу от плодов. Решившись, наконец-то, остановится, поняла, что порадовать сегодня мать не получится. Нужно возвращаться домой.Лилит повернулась в обратную сторону, но, услышав непонятный хруст за спиной, передумала. Дикие звери не водятся в таких густых лесах. Неужели, нужное дерево поблизости и, это опавший плод дал звук? Терять свое время далее не хотелось, поэтому лучше проверить звук и собственное везение. И вправду, пройдя еще несколько метров количество веток уменьшилось, однако необходимую вещь так и не нашла.

— Бесполезно, — раздраженно вскрикнула Лилит, ударив рукой по соседнему дереву.

Однако сразу после удара, треск повторился, а вместе с ним появилась легкая паника. Лилит сделала шаг назад, с её движением раздался более непонятный для леса звук, словно железные кованные цепи трутся друг об друга. Напряженно проглотив ком в горле, и не дожидаясь очередного предупреждения из неоткуда, девушка побежала прочь. Бег давался с неимоверной тяжестью, словно её лодыжки были скованы звенящими цепями. Волосы путались в каждой ветке, не оставляя выбора, кроме как вырывать их с корнем. Лилит не догадывалась насколько далеко зашла в лес, поэтому путь казался вечным. На секунду остановившись, дабы перевести дыхание, на свой страх и риск её взгляд плавно пал за спину. Лунный свет падал на густые ветви деревьев, создавая ощущение, словно в нескольких метрах от неё стоит белый конь. Лилит истерично, своему же воображению, усмехнулась, однако вслед её голосу подул сильный ветер, ветви деревьев качнулись — раздалось дикое ржание коня. Кровь в жилах застыла, к горлу подступила тошнота, тело пропиталось холодным потом.

Это настоящий конь.

Затаив собственное дыхание слыша лишь коня, девушка побежала вперед и животное двинулось за ней.

Началась самая настоящая гонка на смерть. Дикий конь, весом более четырехсот килограмм, движется следом за Лилит. Ей не выжить, если она позволит себе остановится хоть на мгновенье. Единственное, что остается — это бежать. Бежать, пока ветки режут одежду вместе с кожей. Бежать, пока ноги мучительно ноют не привыкшие к такой длительной прогулке и бегу. Бежать, пока есть силы, несмотря на то, будто легкие сжались и обвили ребра.

Последнее дерево и лес окончен.

Звуки позади прекратились, Лилит остановилась на том обрыве с которого начала свой путь.

Пусто. Позади ни человека, ни животного, никого.

"Maybe you should just trust me." — Whispered the girl uncertainly looking at the back of her mother's head. "Let me out, mother."— But why do you want it so much?— I can work. You're not as young as you were before I was born. I want to help you, " Lilith argued in favor of her mother, not going to tell the real reasons — a simple desire for freedom. She knew that for her mother, the word "Freedom" was like boiling oil on an open wound."There are people like your father everywhere: greedy, cruel, savage Huguenots.""My father is dead," she said to her mother with an ironic smile and a shrug, " and everyone else like him will be dead."— God forbid, my daughter, you can not talk about the death of other people...— Mother, you killed my father with your own hands, — powerless in an argument with Maria, Lilith shook her head. "Sometimes I think you're afraid of God's punishment." More precisely, you are afraid that God will take my life for your sin, " the mother's eyes became wet, her daughter said what filled her head most of the time. "However, since God is merciful, he will not take the life of an innocent soul — me.Lilith really thought she was innocent. It is difficult to sin and somehow displease the Lord when the only book in the house is the Bible. And all you see is the Word of God.Maria drooped for a few minutes, thoughtfully and continuously adjusting the curls of her daughter's hair. She's grown up and it's time to give her freedom. But why does a woman have such a feeling that if she lets Lilith go out the door, the whole world will become chaos? Maternal prejudice?— You can go.Not believing her mother's agreement, Lilith's eyes flickered over her face, trying to see the truth in the curve of her wrinkles. "It's true."Go," Maria said, kissing the top of her daughter's head and holding her closer, " but don't go far, don't meet anyone, don't go near men. Tomorrow, in the morning, we will go to the city together and I will introduce you to my friends, the locals."I love you," Lilith said, giving her mother a big hug and smiling for the first time in a long time.After all these years... Freedom.The girl carefully moved away from her mother, afraid to frighten her kindness. Taking a tight piece of thread and tying her hair in a ponytail, Lilith left the house. The bright sun was sinking into the sunset, causing the girl to freeze at the second step. She knew from her mother's stories that there was a cliff near the forest that gave the best view of the rising and setting sun. Lilith had been there before, but she had seen nothing but a full sky of stars. Every time I left the house in the middle of the night and went there, I wanted to go further and further away, but after all, leave my mother alone? You can't even do that to a woman who has you chained up.Without thinking, Lilith ran. The house they lived in was located on the very edge of the village and allowed them to go straight to the field without meeting anyone. And now, as she ran through the warm, prickly grass that both caressed and tickled her skin, touching the soft earth, Lilith smiled. The warm air filled with the scent of hay and birch filled my lungs. At this time of year, when everyone warms their homes, this fragrance is familiar.Stopping at the edge of the cliff, the girl fell into the arms of the dry earth without a second thought, her whole gaze fixed on the sun. In less than a minute, Lilith jerked her face away from the setting sun. Opening her eyes and looking around, surprise and laughter covered her other emotions. There were black spots in front of my eyes. But how? The girl's lack of understanding turned into the realization that there is a common thing between day and night — darkness.Lilith had always wondered what the sun was up close. Mary described it as a gift from God, saying that it was a sign of the birth of the Messiah. It turns out that this is a black spot that gives off a Golden hue.— The disappointment, — the girl whispered. "The night is much more beautiful. No matter how dark the night is, it is sanctified by a white, pure, and immaculate moon.The sun set fairly quickly. Coolness enveloped Lilith's body and she slowly stood up, shaking off the dirt that clung to her. She didn't want to go home, so she went along an unknown path and decided to find a chestnut tree. Maria likes roasted chestnut tea. Her desire to please her mother exceeded her instinct for safety, and her feet led her unopposed into the forest.The thick branches of the trees made it impossible to see beyond their own feet, making it harder and harder to walk. Surprisingly, the chestnut tree was nowhere to be found. Although, Lilith was sure that it should grow here, since on the way she saw the shells from the fruit. Having finally decided to stop, I realized that I would not be able to please my mother today. We need to go home.Lilith turned in the opposite direction, but when she heard an incomprehensible crunch behind her, she changed her mind. Wild animals are not found in such dense forests. Is it possible that the right tree is nearby and that the fallen fruit gave the sound? I didn't want to waste my time further, so it's better to check the sound and your own luck. Indeed, after walking a few more meters, the number of branches decreased, but the necessary thing was not found."It's no use, — Lilith exclaimed in exasperation, slamming her hand against a nearby tree.However, immediately after the impact, the crackling sound was repeated, and along with it, a slight panic appeared. Lilith took a step back, and with her movement came a sound that was more incomprehensible to the forest, like iron chains rubbing against each other. Swallowing a hard lump in my throat, and without waiting for another warning, out of nowhere, the girl ran away. The running was heavy, as if her ankles were bound with clanking chains. Hair tangled in every branch, leaving no choice but to pull it up by the roots. Lilith had no idea how far she had come into the forest, so the path seemed eternal. Pausing for a moment to catch her breath, her gaze fell smoothly behind her at her own peril. The moonlight fell on the thick branches of the trees, making it seem as if a white horse was standing a few meters away from her. Lilith gave a hysterical, imaginative grin, but a strong wind followed her voice, and the branches of the trees swayed as the horse neighed wildly. My blood froze in my veins, I felt sick, and my body was drenched in cold sweat.This is a real horse.Holding her own breath, hearing only the horse, the girl ran forward and the animal moved after her.A real race to the death has begun. A wild horse, weighing more than four hundred kilograms, moves after Lilith. She would not survive if she allowed herself to stop even for a moment. The only thing left is to run. Run while the branches cut the clothes along with the skin. Run while your legs ache painfully not used to such a long walk and run. Run as long as you can, even though your lungs are clenched and wrapped around your ribs.The last tree and the forest is over.The sounds behind her stopped, and Lilith stopped at the cliff where she had started.Empty. There was no human, no animal, no one behind.

"Maybe vos iustus mihi crede." — Aurem puella uncertainly vultus tergum eius matris capite. "Dimitte me, mater.""Sed quid vis?"— Ego potest operari. Non es, sicut iuvenis esses, antequam natus. Ego vis ad auxilium vobis, " Lilith arguitur in favorem matris eius, non iens dicere verum rationes — simplex desiderium libertatis. Cognovit, quod eius mater, verbum "Libertas" erat quasi ferventis olei in aperto vulnere."Sunt enim quidam, sicut et pater vester ubique: avarus, crudelis, saeva Huguenots.""Pater meus mortuus est," dixit mater eius, c*m irrisorie risus et shrug, " et in omnes, sicut eum esse mortuum.""Absit, filia mea, te loqui non potest, de aliorum mortibus...— Mater, te interfecit patrem meum manibus vestris, " Lilith movit caput suum, impotens disputare c*m Maria. "Aliquando puto te timere Deum poenam." Pressius, nolite timere quod Deus animam meam pro peccato, " in matrem oculos factum est infectum, eius filia, dixit, quod implevit caput suum maxime tempore. "Autem, quia Deus est misericors, non accipere in vita innocens anima — me.Lilith vere cogitari erat innocens. Difficile est peccatum, et quodammodo displease Dominus c*m solus liber, in domo est Scriptura. Et omnes vos videre est Verbum Dei.Maria drooped enim pauci minutes, cogitatione et continue adjusting cincinnis eius filia capillos. Illa crevit, et suus ' tempus ad eam libertatem. Sed quid mulierem talem affectum, quod si illa lets Lilith ire foras, in toto mundo erit chaos? Materno praeiudicio?"Vos can vado nunc. Non credentes matris consensu, Lilith oculis flickered super faciem eius, et quaerebat videre veritatem in curva eius rugis. "Suus' verum,."Vade," Maria dixit, et in oscula ruens, in capite eius filia capite et tenens eam propius, " sed non longe ire, non obviam quis, non ire prope homines. Cras in mane, nos ire ad urbem, simul et introducam vos amici mei, prouincialium."Amo te," Lilith dixit, dando ei mater a magnus amplectaris, et subridens primum in longum tempus.Post tot annos... Libertas.Puella diligenter immobiles a matre, timere ut terreret eius misericordiam. Accipiens stricta partem filum, et ligans eius capillis in caudam, Lilith relicta domus. Clara sol erat mersa in occasum, causa puella ad duratus in secundo gradu. Cognovit ex matris fabulae, quod erat rupe prope nemus quod dedit optimum visum ortum et occasum solis. Lilith fuerat, non ante, sed quæ postquam vidit, sed nihil plena caelum, et stellas. Omni tempore ego ad sinistram domus in mediam noctem, et venit ibi, ego volo ire longius et longius, sed post omnes, relinquere matrem solam? Non potest etiam facere, quod ad mulierem, qui te alligatum sursum.Sine ratus, Lilith cucurrit. Domus vixerunt in erat sita in ipso ore castellum, et liceat eis ire recta ad agrum sine conventus quis. Et nunc, ut cucurrit per calidum, prickly fœnum, quod tam caressed et tickled eius cutis, tangens mollis tellus, Lilith risit. Calidus aer repleta est odore, faenum et birch implevit pulmones. Hoc tempore anni, c*m omnes calefacit domos, hoc odor est nota.Stetissent in ore rupe, puella cecidit in armis arida terra sine altero cogitari, totum eius oculis fixum in sol. In minus quam a minute, Lilith jerked faciem suam ab occasu solis. Aperiens oculos, et circumspiciens, admiratio et risus operuit eam aliis affectibus. Erant nigrum macula ante oculos meos. Sed quomodo? Puellae defectum intellectus, et versa est in effectio, quod non commune est, inter diem et noctem — tenebrae.Lilith erat semper mirabantur quod sol erat iuncta. Maria describitur, ut a donum a Deo, dicens, quod signum erat nativitatem Messiae. Evenit hoc, quod est nigrum macula quod dat off a color Aureus.— In destitutione, — puella in aure. "Nox est, multo magis pulchra. Nulla quam tenebris nox est, id est, sanctificavit per candida, pura, et immaculata luna.In sole posuit satis cito. Frigiditatem involutum Lilith corpus et ipsa lente surrexit, excutere de pulvere, qui haesit ad eam. Noluit ire domum, ita et abiit per ignota via est, et placuit ut reperio a castanea arbor. Maria velit assum castaneis tea. Eius desiderium, quaeso, mater eius excessit instinctu pro salute, et pedes ejus, et duxit eam a nullo in silva.Crassus ramos de arboribus fecit illud, impossibile est videre ultra suis pedibus, faciens illud difficilius et magis ad ambulandum. Mirum in modum, in castanea arbor erat nusquam invenitur. Quamvis, Lilith erat certus quod debet crescere hic, quoniam in modo vidit conchis a fructus. Quod tandem placuit prohibere, ego animadverto ut ego non posse, quaeso, mater mea hodie. Nos postulo ut ire domum.Lilith versa est in contrarium, sed c*m illa audisset, an incomprehensibilia frango post eam, illa mutatur mens eius. Fera animalia sunt non est inventus in tam densa silvis. Est possibile, quod ius arboris vicina est, et quod cecidit fructum dedit sonus? Non vis ad dissipabit tempus meum praeterea, melius est igitur ut nulla vox et tua fortuna. Immo, post ambulationem a paucis metris, numerus ramis minuatur, sed necesse est, non invenit."Suus' non uti, — Lilith, inquit, in exasperation, slamming manus eius contra propinquo arbor.Autem, statim post ictum est, fragilis vox repetita est, et simul c*m eo, levi terrore apparuit. Lilith tulit retro, et c*m eius motus accessit sonus, quod erat, plus incomprehensibilia silva, sicut ferrum, vincula confricantes contra invicem. Devoratis durum massa in mi faucibus, et sine expectantes alia admonitio, ex nusquam, puella cucurrit. In cursus erat gravis, ut, si eam talos tenebantur, c*m clanking catenis. Capillos implexa in omnem palmitem, relicto nullum electione, sed ad convellendum per radices. Lilith nesciebat, quantum illa habebat venit in saltum, ita viam videbatur aeternam. Intercapedinem paulisper capere ea spiritus, eius intuitus cecidit aequaliter post eam ad suum periculum. Lunae lumen cecidit crassus, rami arborum, faciendum videtur, ut si equus albus stabat a paucis metris ab ea. Lilith dedit hystericus, imaginariam subridere, sed fortis ventus secuti vocem eius, et ramis arborum flecti, ut equus neighed bacchatur. Sanguis meus tortor in mea venas, sensi, male, et corpus meum erat, et cuicumque in frigidus.Hoc est realis equus.Tenens sua spiritus, audiens tantum equus, puella cucurrit deinceps et animal movetur post eam.Verum genus ad mortem coepit. Ferus equus, appendens plus quam quatuor centum kilograms, movet post Lilith. Illa esset, non superesse, si quæ licet se ad sistendam etiam pro momento. Solum reliquit est currere. Currere dum ramos incidere vestimenta una c*m cute. Currere dum crura dolent dolore usus est, non ut tam diu ambulare et currere. Currere, quamdiu potest, quamvis tua, pulmones sunt clenched et pannis circum costis.Ultimum arbor et silva est super.Sonos post eam stetit, et Lilith, et stetit in rupe, ubi habebat coepi.Inanis. Non fuit homo, non animal, nullus retro.