Раненая лань

КНИГА НАХОДИТСЯ НА РЕДАКЦИИ! К ПРОЧТЕНИЮ ВРЕМЕННО НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ День рождения Лилит совпал с днем смерти Екатерины Медичи. Холодная и суровая зима 1589 года стала последней для Королевы Франции. Многие знали о тяжелом психическом состоянии Екатерины. После смерти Франциска, её любимого сына, который, по мнению самой Королевы, был убит по приказу его жены, начались трудные времена для семейных пар. Женщины знатного и не знатного рода, были вынуждены беременеть на свой страх и риск. Неизвестно, кто мог родится, мальчик или девочка? Было известно лишь одно, рождение девочки — несчастье. Екатерина видела во всех новорожденных девочках угрозу. Первым её приказом был закон о запрете на помощь в рождении, женщинам не предоставлялась помощь повитухи, и чья-либо помощь из семьи. Из дворца приходила одна из фрейлин Королевы, которая была обязана следить за процессом рождения. Помощь беременной женщине во время родов была не просто запрещена, а строго наказуема — отрубанием руки. После родов, которые не каждая женщина могла вынести самостоятельна и умирала вместе с ребенком, можно было узнать пол, который девять месяцев расцветал в утробе матери. Если рождался мальчик, то семья получала награду в виде стольких килограмм золота, сколько весит ребенок. Однако, те семьи, которые были подвергнуты Взгляду Дьявола, как говорил сам народ, получали несчастье с весом рождения девочки. Каков был вес девочки, таков был срок в днях, насколько семью выгоняли с территории Франции: в открытое море на деревянной лодке, в темный лес с хищными животными. Цель была одна — не допустить возвращения. Девочкам не место в Королевстве Франции. На радость Екатерины все сложилось куда лучше, чем предполагал её спивающийся муж, Король. Первые несколько лет народ был недоволен: поджигали королевские припасы, убивали стражу, подбрасывали гнилых крыс в еду. Знатные люди напросто избегали Королеву. Большинство женщин специально поправлялись, дабы в случае беременности не был заметен живот. Но к десятому сроку такого закона — пришел мир и необходимый покой. Из Испании и Англии приезжали девушки, зная, что во Франции самый большой выбор мужчин для замужества. Из Швеции, Ирландии, так же приезжали знатные люди на выбор партнера. Однако, Екатерина своей позиции менять не собиралась, и после свадеб требовала покинуть Королевство. Разрешая вернуться только в том случае, если жена родит сына. Все смирились. Научились жить с данным законом. Фрейлины, которые присутствовали во время родов, получали золото за молчание в случае несчастья. И, перестали обращать внимание на крики новорожденных девочек, которые незаметно топились в проруби посреди ночи, своими же родителями. м*****е и беспомощность в родах, так же сочли разумным и оставляли женщин одних в доме до окончания криков. К моменту смерти Екатерины Медичи, никто не желал увидеть в чреве матери — дочь. Деревня Дантель-де-Монмирай, находящаяся посреди гор, состояла из одиннадцати маленьких каменных домов. В каждом доме была деревянная дверь, которая с трудом открывалась в снежную либо ветреную погоду. Кровать, состоящая из ровных досок на сене. Железные ведра служившие как туалетом, так и ванной. И висящие большие полотна, те служили перегородками между детьми и родителями. В одном из таких домов сидела женщина пожилого возраста. Служительница Королевы многие годы посещает роды. На ней традиционно белая меховая шуба, зимний сарафан, в кармане которого не менее трех килограмм золота, которое получит семья с рождением сына, и такие же белые сапоги и варежки. На самом деле, женщина полностью одета в черное, однако снежная буря за каменным стенами решила перекрасить одеяние. — Она должна лечь на спину, — крикнула женщина мужчине. Беременная женщина кричащая от разрывающей её боли, согнулась настолько сильно, что ребенку было невозможно появится на свет. — Зачем ей это? — С надменным выражением лица спросил муж беременной. — Это облегчит её боль и поможет родить, — немного удивленно ответила служительница. Реакция мужчины была настолько отстраненной и язвительной, что было просто непозволительно вовремя родов. — От вашего гнева мальчик может родится с испугом. — Роды добра не принесут. Раз её мать смогла родить лишь дочь, а не сына, то пусть рожает за это в муках, — без сожаления произнес мужчина, отворачиваясь в сторону. Служительница не выдержала его эгоизма, без раздумий поспешно встала со стула, оголила одну из рук и оставила красный след на щеке виновного. На данное действие нельзя было отвечать ни словом, ни делом, у него нет прав оспаривать королевскую посланницу. Варин, мужчина средних лет, был прославленным за свои годы путешественником. Проплыв многие воды, исходив дальние страны, он оказался во Франции. Где, прошлой зимой, провалился в прорубь и сломал ногу. Это должна была оказаться его последняя прогулка по Земле и последним вздохом. Однако ему повезло и он был спасен девушкой, которая, пожертвовала единственной своей теплой вещью и, подвергла себя возможной гибели ради него. Сейчас же Варин стоит к ней спиной, забывая, что только благодаря ей он может: стоять, дышать, видеть, чувствовать, жить. Но гордыню спасением не у***ь. Мужчина считает, что Мария спасла не его жизнь, а его смерть. Он чувствует себя на Земле лишним, ежедневно виня в этом нелюбимую женщину. Позволяя себе высказываться так, словно если бы не она, он был бы счастлив. Варину противно своё отражение, хоть в нем ничего и не изменилось: длинный мужественный нос, большие темные брови, такого же цвета короткие волосы, впавшие щеки с квадратным подбородком и щетина. Он был красив, среди множества мужчин его можно было бы выделить. Единственное, что в нем поменялось, так это возможность полноценно ходить. — Я не могу! — Кричала Мария хватаясь за влажное, от своего пота, сено, — пусть оно выйдет из меня! — Тужься девочка, тужься! — Подбадривала служительница. — Не могу! — Женщина впивалась ногтями в доску. — У тебя будет прекрасный сын, ты должна вытерпеть это, давай же! Пот скатывался с лица Марии, отчего факел освещающий комнату, словно вонзался и разжигал костер на каждой клетке её тела. Все чувства обострялись. Светлые волосы беременной сливались с сеном, пока кости мучительно ломались и не хотели выпускать на свет дитя. Длинная шея женщины неистово скручивалась в агонии. Глаза сияли янтарным цветом. Рубашка прилипла к полному телу. Неожиданно, боль на мгновенье остановилась, а, затем, раздался детский крик. Головка ребенка вылезла наружу. — Господи, — прошептала Мария, — Господи. — Встань на колени, — служительница старалась спокойно говорить с рожающей, но что такое спокойствие, когда ребенок застрял в матери? — Я... Я не смогу, нет, — словно в бреду повторяла женщина. — Другого выбора нет. — Вытащите его, — со слезами молила Мария. — Вставай на колени! Женщина, превозмогая адскую боль и стараясь не повредить головку ребенка, перевернулась на колени. В какой-то момент ей показалось, что ребра ломаются и её спина не выдержит появления ребенка. — Господи помоги, — беспрерывно начала произносить Мария, пока не почувствовала пустоту внутри себя. — Молодец! — Воскликнула служительница подбегая к женщине и разрезая пуповину. — Мальчик? Это мальчик? — Казалось, что мать ребенка стала безжизненной веткой падая на спину. В доме воцарилась тишина. Родилась девочка. Живое маленькое тело кричало, пока кроме шума ветра в отверстиях двери не раздавалось ничего. Варин стоял над ребенком и томно дышал с еще большим отвращением. Мужчина ожидал рождения несчастья, но надеялся на подарок судьбы, а точнее на мешок золота. Он рассчитывал взять все деньги и покинуть Францию, считал, что это достойная плата за то, что он вытерпел Марию и подарил ей ребенка. Служительница Королевы, зная, что в таких случаях ребенка убивают, грустно осмотрела мать. — Десять ливров и я напишу Королеве, что ребенок родился мертвым. Мария с растерянностью вонзилась глазами на женщину. — Я не отдам её, — прошептала Мария, аккуратно приподнимаясь на ноги. — Она моя дочь. — Вы вынуждены её у***ь, пока никто кроме нас не узнал, что вы родили, — какое-либо сожаление пропало, на смену пришла строгость и ноты власти. — Платите, сейчас же! Иначе, вы втроем отправитесь в лес и помрете там же! — Но, у нас нет денег... — женщина согласна была бы заплатить и надежно спрятать дочь от всех глаз. — Королева сегодня же узнает про вашу дочь, — произнесла служительница собираясь покинуть дом, однако безуспешно. Около лежащих дров возле стены, стоял в тени топор, который оказался в руках Варина. Неизвестно, почему мужчина решил у***ь женщину. Может, потому что хотел золото, которое хранится у нее в кармане, или потому что стало жаль Марию и ребенка? Топор наполовину вошел в спину служительницы, отчего резкий поток крови омыл новорожденного ребенка. — Жизнь за жизнь, — ответил Варин, казалось бы, самому себе. Мария подошла к женщине с трудом вытаскивая из неё топор. Ей было страшно, жутко, но она хотела снять шубу и укутать в неё своё дитя. Ничего теплее в доме не было. Стоило Марии снять шубу с мертвого тела, как выпал мешок золота с фартука, который сразу подобрал Варин. — В одном старуха была права, — заговорил мужчина, — ребенка нужно у***ь. — Нет! — Мария пала на колени перед своей дочерью. — Ты не понимаешь, глупая, что тебя убьют, когда увидят её?! — Она моя дочь! — Проорала женщина так, что даже дочка замолчала от материнского крика. — Она наша дочь! — Дура, — сквозь зубы процедил Варин, отталкивая Марию в сторону. Женщина впала в истерику. Никто не может распоряжаться жизнью ребенка. Она её дочь. С тяжестью в ногах встав с пола, и чувствуя, как между ног до сих пор кровоточит пуповина, Мария взяла в руки топор. Оказавшись на улице, пропитанные потом волосы мгновенно начали замерзать, огромные синяки под глазами стали белыми, а босые ноги неистово дрожали. Женщина с трудом дышала, словно внутри неё льдом становится даже кровь. Заметив Варина с пустыми руками, она, полностью отдавая отчет своим действиям, побежала к нему и вонзила топор в шею. Тело, бывшего некогда любимого человека, утонуло в сугробе. Однако рядом было еще одно углубление небольшого размера. Мария сразу же начала прощупывать сугроб, пока не почувствовала слегка теплое тело своей дочери. Достав девочку из снега, женщина удивилась тому, что она спокойно, слегка приоткрытыми глазами, смотрит на неё, на свою маму. Вернувшись в дом, маленькое тельце сразу было укутано в большой и теплый мех. По традиции мать должна прочесть новорожденному ребенку отрывок из Библии, иначе дитя не получит Божьего благословения. Мария, не опуская дочь из рук, взяла восковую свечу и зажгла её перед собой, вставая на колени. " ...Господь Бог сказал: «Нехорошо человеку быть одному. Я создам ему помощника под стать». Господь Бог создал из земли всех зверей полевых и всех птиц небесных. Затем Он привел их к человеку, чтобы увидеть, как тот их назовет; и как назвал человек каждое живое творение, так и стало ему имя. Так человек дал имена всему скоту, всем птицам небесным и всем полевым зверям. ...Тогда Господь Бог погрузил человека в глубокий сон, и пока тот спал, взял одно из его ребер и закрыл это место плотью. Из ребра, которое Он вынул из человека, Господь Бог создал женщину и привел её к нему. " — Отныне не признают рождение девочек, солнце мое, — кормя грудью дочь, прошептала Мария, — тебя будут звать Лилит, — трижды произнесла женщина. — Твоя мама не знает, как мы с тобой выживем, но обещаю, что я очень постараюсь. Маленькая ладошка сжала сорочку матери, придавая призрачную уверенность в будущем. Lilith's birthday coincided with the death of Catherine de ' Medici. The cold and harsh winter of 1589 was the last for the Queen of France. Many people knew about Catherine's serious mental state. After the death of Francis, her favorite son, who, according to the Queen herself, was killed on the orders of his wife, difficult times began for married couples. Women of noble and non-noble families were forced to get pregnant at their own risk. It is unknown who could be born, a boy or a girl? Only one thing was known: the birth of a girl was a misfortune. Catherine saw all newborn girls as a threat. Her first order was a law prohibiting assisted birth, women were not provided with the help of a midwife, or anyone from the family. One of the Queen's ladies-in-waiting came from the Palace to monitor the birth process. Helping a pregnant woman during childbirth was not just prohibited, but strictly punishable by cutting off her hand. After giving birth, which not every woman could bear on her own and died with the child, you could find out the gender that bloomed in the womb for nine months. If a boy was born, the family received a reward in the form of as many kilograms of gold as the child weighs. However, those families who were exposed to the Devil's gaze, as the people themselves said, received misfortune with the weight of the girl's birth. What was the weight of the girl, what was the period in days, as far as the family was expelled from the territory of France: in the open sea on a wooden boat, in a dark forest with predatory animals. The goal was one — to prevent the return. Girls don't belong in the Kingdom of France.To Catherine's delight, everything turned out much better than her drunken husband, the King, had expected. For the first few years, the people were not happy: they set fire to the king's supplies, killed the guards, and put rotten rats in the food. The nobles simply avoided the Queen. Most women were specially corrected, so that in case of pregnancy, the stomach was not visible. But by the tenth term of such a law, peace and necessary peace had come. Girls came from Spain and England, knowing that France had the largest selection of men to marry. From Sweden, Ireland, also came notable people to choose a partner. However, Catherine was not going to change her position, and after the wedding she demanded to leave the Kingdom. Allowing them to return only if the wife gives birth to a son. Everyone accepted it. We have learned to live with this law. Ladies-in-waiting who were present during childbirth received gold for silence in the event of an accident. And, they stopped paying attention to the screams of newborn girls who were drowning in the ice hole in the middle of the night, by their own parents. The agony and helplessness of childbirth was also considered reasonable and left the women alone in the house until the screams were over.At the time of Catherine de ' Medici's death, no one wanted to see a daughter in her mother's womb. The village of Dantel-de-Montmirail, in the middle of the mountains, consisted of eleven small stone houses. Each house had a wooden door that could hardly be opened in snowy or windy weather. A bed consisting of flat boards on the hay. Iron buckets that served as both a toilet and a bathroom. And hanging large canvases that served as partitions between children and parents. An elderly woman was sitting in one of these houses. The Queen's Servant has been attending childbirth for many years. She is traditionally wearing a white fur coat, a winter sundress with at least three kilograms of gold in the pocket, which the family will receive with the birth of their son, and the same white boots and mittens. In fact, the woman is completely dressed in black, but the snowstorm behind the stone walls decided to repaint the garment. "She must lie on her back, — the woman called to the man. A pregnant woman screaming from the tearing pain, bent so much that the baby was impossible to be born. "Why would she do that?" The pregnant woman's husband asked with a haughty expression. "It will ease her pain and help her give birth," the attendant said, a little surprised. The man's reaction was so distant and sarcastic that it was simply unacceptable to give birth on time. — From your anger, the boy may be born with fright. "Childbirth won't do any good. If her mother was only able to give birth to a daughter and not a son, then let her give birth in pain for it, " the man said without regret, turning away.The attendant could not stand his selfishness, without thinking, hastily got up from her chair, bared one of her hands, and left a red mark on the guilty man's cheek. This action could not be answered by word or deed, and he had no right to challenge the Royal messenger. Varin, a middle-aged man, was a famous traveler for his years. Having sailed many waters, leaving distant countries, he found himself in France. Where, last winter, I fell through an ice hole and broke my leg. This was to be his last walk on earth and his last breath. However, he was lucky and was saved by a girl who sacrificed her only warm thing and exposed herself to possible death for him. Now Varin stands with his back to her, forgetting that it is only thanks to her that he can: stand, breathe, see, feel, live. But you can't kill pride by saving it. The man believes that Maria saved not his life, but his death. He feels superfluous on Earth, daily blaming this unloved woman. Allowing himself to speak as if he would be happy if it weren't for her. Varin is disgusted with his reflection, even though nothing has changed in it: a long, masculine nose, large dark eyebrows, short hair of the same color, sunken cheeks with a square chin and stubble. He was a handsome man who could have been singled out among many men. The only thing that has changed in it is the ability to fully walk. "I can't! — Maria shouted, clutching at the hay that was wet with her sweat, — let it come out of me! — push girl, push! The attendant encouraged. "I can't! The woman dug her nails into the Board. "You will have a beautiful son, you must bear it, come on!" Sweat rolled down Maria's face, making the torch that lit the room seem to pierce and light a bonfire on every cell of her body. All the senses were sharpened. The pregnant woman's blond hair merged with the hay as her bones broke painfully and refused to let the baby out. The woman's long neck twisted violently in agony. His eyes shone amber in color. His shirt clung to his full body. Suddenly, the pain stopped for a moment, and then a child's cry rang out.The baby's head popped out. — God, — Maria whispered, " God." "Get on Your knees," the attendant tried to speak calmly to the woman giving birth, but what is calm when the baby is stuck in the mother? .. I can't, no, " the woman repeated deliriously. "There's no other choice. "Get him out, — Maria pleaded tearfully. — Get on your knees! the Woman, overcoming the hellish pain and trying not to damage the baby's head, rolled over on her knees. At one point, she thought her ribs were breaking and her back couldn't stand the baby. "God help me," Maria said continuously, until she felt empty inside. — Well done! The attendant exclaimed, running up to the woman and cutting the umbilical cord."A boy?" Is it a boy? — It seemed that the child's mother became a lifeless branch falling on her back. The house was silent.A girl was born. The living little body screamed until there was nothing but the sound of the wind in the door openings. Varin stood over the child and breathed languidly with even greater disgust. The man expected the birth of misfortune, but hoped for a gift of fate, or rather a bag of gold. He expected to take all the money and leave France, and he thought it was a decent price to pay for putting up with Mary and giving her a child. The Queen's attendant, knowing that in such cases the child is killed, sadly examined the mother. "Ten livres and I will write to the Queen that the child was stillborn." Maria stared at the woman in confusion. "I won't give it up, — Maria whispered, rising carefully to her feet. "She's my daughter. "You are forced to kill her before anyone but us finds out that you gave birth — any regret is gone, replaced by strictness and notes of authority. — Pay now! Otherwise, the three of you will go to the forest and die there! — But, we have no money... - the woman would be willing to pay and safely hide her daughter from all eyes. "The Queen will know about your daughter today, — the attendant said, preparing to leave the house, but without success. Near the wood lying near the wall, there was an axe in the shade, which was in the hands of Varin. It is not known why the man decided to kill the woman. Maybe it was because he wanted the gold that was kept in her pocket, or because he felt sorry for Maria and the child?the Axe half-entered the back of the servant, causing a sharp stream of blood to wash over the newborn child. "A life for a life, — Varin replied, seemingly to himself. Maria approached the woman, pulling the axe out of her with difficulty. She was afraid, terrified, but she wanted to take off her fur coat and wrap her child in it. There was nothing warmer in the house. As soon as Maria removed the fur coat from the dead body, a bag of gold fell from the apron, which Varin immediately picked up. "The old woman was right about one thing," the man said. — No! Mary fell on her knees before her daughter. "Don't you understand, you fool, that they will kill you whenthey see her?" The woman shouted so that even her daughter was silenced by her mother's cry. "She's our daughter!" "Fool," Varin said through gritted teeth, pushing Maria aside. The woman became hysterical. No one can control a child's life. She's her daughter. Standing up from the floor with a heavy weight, and feeling the umbilical cord still bleeding between her legs, Maria picked up the axe. Once outside, the sweat-soaked hair instantly began to freeze, the huge bruises under his eyes turned white, and his bare feet trembled violently. The woman was breathing hard, as if even her blood was turning to ice inside her. Seeing Varin empty-handed, she ran toward him, fully aware of her actions, and plunged the axe into his neck. The body of a former loved one, drowned in a snowdrift. However, there was another small depression nearby. Maria immediately began probing the snowdrift until she felt her daughter's slightly warm body. Taking the girl out of the snow, the woman was surprised that she calmly, with slightly open eyes, looks at her, at her mother.Back in the house, the little body was immediately wrapped in a large and warm fur.According to tradition, the mother must read a passage from the Bible to the newborn child, otherwise the child will not receive God's blessing. Maria, still holding her daughter, took a wax candle and lit it in front of her, kneeling down. " ...The Lord God said: "It is not good for a person to be alone. I will create him a helper under a".The Lord God formed from the ground all the beasts of the field and every fowl of the air. Then he brought them to man to see what he would call them; and as man called every living creature, so it became his name. Thus man gave names to all the cattle, to all the birds of the air, and to all the beasts of the field....Then the Lord God put the man into a deep sleep, and while he was sleeping, he took one of his ribs and covered the place with flesh. From the rib that he took out of a man, the Lord God created a woman and brought her to him. "From now on, they will not recognize the birth of girls, my sun," Maria whispered as she suckled her daughter, " you will be called Lilith, — the woman said three times. "Your mother doesn't know how we're going to survive, but I promise I'll try very hard." A small hand gripped her mother's chemise, giving her a ghostly confidence in the future.