Раненая лань

Глава IV

Призрачное доверие к внешнему миру не могло обойти Лилит стороной. Как можно знать, что ждёт тебя за стенами дома, когда осмеливалась покидать его не более чем на несколько мгновений? Надеясь лишь на судьбу и везение, дабы мать не проснулась и не заперла дочь до конца своих и её дней. Вчерашняя ситуация останется тайной. Девушка понимала, что стоит рассказать о глупом разыгравшемся воображении посреди позднего вечера в лесу, как Мария незамедлительно найдет в этом происки Дьявола.

Как бы Лилит не страшило произошедшее, всему можно было найти логичное объяснение. Она никогда надолго не покидала дом, эмоции радости взяли вверх, отчего и могло произойти помутнение рассудка. Не говоря уже про то, что весь день провела в работе по дому. И, как же лунный свет, непонятные звуки, труднопроходимые местности леса? Все сложилось таким образом, что Лилит от усталости увидела животное, которого и не было вовсе. Ведь стоило покинуть лес, позади было пусто.

— Попробуй этот, — набрав немного мёда на веретено*, Мария поднесла его к запястью дочери.

— Вкусно, — ответила девушка слизнув каплю сладкого нектара с кожи.

— Я люблю мёд с клубничных грядок, но давай еще попробуем несколько.

— Мама, давай возьмем традиционно полевой? — Лилит сдержанно тряхнула руками вниз, видя, что Мария продолжает выбор гостинца.

Сегодня сложный день для женщины. Решится познакомить своих друзей по церкви с дочерью, это большой шаг Марии. Переживание окутывало её с самого рассвета. Было время до обеда придумать лучший вариант истории, откуда появилась Лилит и почему её ни разу не видели в деревне? Женщина скажет, что с детства дочь росла и воспитывалась в Монастыре Фонтенбло, изучая Библию и собираясь в будущем стать монахиней. Однако передумала, вернувшись к матери. Данное вранье не нравилось ни дочери, ни матери. Лилит не понимала, отчего стыдится своих поступков? Если Марии так стыдно признаться, что держала дочь взаперти более двадцати лет, то можно ли считать, это признанием? Признанием того, что она осознает неправильность своих действий? Женщина может не говорить этого, так как поступки все озвучили за неё.

— Возьмем мёд с клубникой, — наконец-то решила Мария, передавая глиняный кувшин дочери.

— Хороший выбор, мама, — без иронии произнесла Лилит понимая, хоть и осуждая, состояние женщины.

— Поспешим, — проговорила мать взяв девушку за руку и направившись в сторону деревянного моста, который позволял пройти через реку.

Лилит впервые видит деревню в которой живет всю жизнь, удивительное чувство. Десятки одноэтажных каменных и деревянных двухэтажных домов. Дороги сквозь улицы и купеческий рынок обложены большими камнями, которые, за столь долгое время, втоптались в землю. Деревянные дома принадлежат более обеспеченным людям, и находятся на левой стороне города. Разделение здесь идет по мостику, который возвела церковь. Ранее приходилось обходить более километра вокруг, дабы попасть на тот берег.

Несмотря на то, что Провен уже не является купеческим городом, он поддерживает звание весьма успешной деревни. Здесь часто останавливаются купцы, хорошо идет торговля с соседними деревнями, и жалования на состояние жизни отсутствует. В еде никто не нуждается, как и в крыше над головой. Однако не все так гладко во Франции.

Большинство рождённых девочек, если не все, после смерти Екатерины бросались либо продавались отцами в тайне от матерей. Девочек не считали сильным полом и единственное место, куда принимали данный товар — публичные дома. До момента становления женщинами, хозяин вкладывал деньги на кормление этого товара: чем пышнее формы, тем больше выручки в будущем. Женщин не держали насильно в подобных местах подолгу, стоило отработать втройне потраченное на них, как те могут получить свободу. И, все же, после получения свободы никто оттуда не уходил.

Один из таких публичных домов находится и в Провене. Самое большое деревянное здание среди всех. Сложно назвать хозяев данных домов хорошими людьми, однако они, в отличие от Марии, отпускают девушек на улицу до наступления темноты и времени работать. Неужели Лилит настолько принижает себя, что предпочла бы поменяться местами с одной из них? Нет. Но в каждом доме есть свои минусы и плюсы, даже в рабстве.

— Не желаете купить цветы? — К Лилит подбежала незнакомая девочка.

Золотистые косы заплетенные за уши, пухлые щеки покрытые веснушками, и коричневый льняной сарафан, сливающийся под теплым сентябрьским солнцем с глазами ребенка. Девочке не больше шести лет. Лилит улыбнулась глядя на неё, однако взглянув на Марию увидела грустное лицо.

— Мама, — непонимающе прошептала Лилит.

— Возьмем цветов, — доставая несколько монет из кармана, женщина вложила их в руку дочери.

Девушка еще раз осмотрела ребенка и осознала, отчего грусть пронзило её сердце.

— Как тебя зовут? — Лилит опустилась на колени поправляя подол одеяния.

— Алисия, — стеснительно ответила девочка.

— Алисия, — грустно прошептала Лилит, понимая для чего ребенок продает цветы. Она хочет быстрее выкупить своё право на свободу. — Мы купим твои цветы.

— Правда? — Восторженно уточнила девочка, вручая охапку жёлто-пурпурных ирисов.

— Спасибо тебе большое, — девушка передала монеты в маленькие детские ладони, дополнив, — они очень красивые. — Тяжело вздохнув, Лилит решила спросить у ребенка: — Сколько еще нужно?

— Идем, — неожиданно Мария взяла дочь за руку, резко и настойчиво ведя вперед.

— Мама?! — Роняя за собой цветы, из-за невозможности вырвать руку, крикнула Лилит. Девушка не понимала изменчивого настроения Марии.

— Знаешь, что с тобой могут сделать? — Остановившись, со злостью спросила мать. — Если хозяин ребенка увидит, что ты с ней говоришь... — женщина схватилась за сердце и прикрыла веки. — Я... Ты не должна подвергать себя опасности.

— Это всего лишь...

— Опасность! — Крикнула Мария пугая родную дочь. — Мы почти пришли.

Злость с непониманием смешалось внутри Лилит. Она любит свою мать, но это уже слишком. Все можно понять, особенно заботу к дочери. Однако должна быть грань. Пытаясь защитить от всего и всех, Мария, сама того не замечая, наносит вред. Бледное запястье покрылось красным цветом, постепенно обретая фиолетовый оттенок — настолько сильно мать схватила её. В некоторые моменты взросления Лилит казалось, что Мария готова у***ь дочь, лишь бы этого не сделал никто другой.

Остановившись напротив двухэтажного деревянного дома, стало ясно, что друзья у Марии не бедные люди. И, явно живут больше, чем на тридцать ливров в месяц. У порога, уже открытых дверей, стоял мужчина: невысокий рост, сливающийся с лицом второй подбородок, еле держащиеся брюки на животе, который забивался вечерами вином и элем, и лысая голова, которая заботливо гладилась женской рукой. Жена у мужчины была приятной внешности, чем-то напоминая Марию, только вместо страха в глазах — спокойствие.

Легенда о монастыре, и обучении в нем Лилит, принялась на славу. Женщина успокоилась, позволяя себе радостно вести беседу с друзьями. Темы менялись достаточно медленно, но все равно непонятно для девушки. Начали говорить про Короля Людовика, затем тема сменилась на у******о животных, а теперь вовсе обсуждения праздника Пресвятой Марии Розарии через неделю. Сама же Лилит не участвовала в разговоре, томно помешивая ложкой чай. Никто не обращал на неё внимание, что позволяло не наполнять разговор ложью и лицемерием с её стороны. Возможно, если бы не ссора с Марией, несколько часов назад, все было бы иначе.

— Деточка, — обратилась к ней женщина, имя которой Лилит не расслышала еще вначале вечера. — Тебе понравилось обучение?

— Весьма, — без растерянности ответила девушка, — что может быть лучше, чем служение церкви? — Повторила извечные слова матери.

— То-то ты права, — поддержал разговор муж, Гослин, — в наше время единственное спасение, это церковь. Что правда, твой отказ от службы монахиней очень глуп.

— Гослин, — с легким осуждением женщина толкнула мужа локтем.

— Что, Сесилия? — Проглотив ложку меда, возмутился мужчина. — Нам за места то платить придется, а она могла бесплатно...

— Простите, — перебила Лилит, — какие места?

На данный вопрос все за столом рассмеялись. Только смех Марии был притворным, отчего её взгляд потупился.

— В рай, конечно, куда еще? — Проговорила Сесилия. — Ватикан ежегодно предоставляет возможность купить место в раю. Дабы после смерти попасть на мягкие подушки вышитые золотом, а не на чугунный пол в преисподней.

— Вы в это верите? — Язвительно уточнила Лилит, отчего почувствовала пятку матери на своей ноге.

— Верим, отчего ж не верить? Ватикан никогда не врет!

— Спокойно, дорогой, — обратилась Сесилия к мужу, а затем перевела взгляд на девушку. — Стоимость места в раю для всех одна: триста ливров. Наша семья в этом году заплатит за три места.

— Но...

— Я тоже собираюсь заплатить на праздник Пресвятой Девы Марии Розарии, за два места, — четко и с радостью сообщила Мария.

— Мама? — Прозвучал немой вопрос от Лилит.

— Рады за вас, — искренне заговорил Гослин.

— Не нужно за нас радоваться, — без раздумий ответила девушка. — Вы в своём уме? Покупать места в раю? И отчего у вас бытует мнение, что Ватикан не лжет? Спешу вас огорчить, но Ватиканом правят люди! А все люди склонны ко лжи, — взгляд осознанно пал на Марию. — В нескольких метрах от вашего дома торгуют детскими телами. Дети пытаются купить свободу! За те деньги, что хранятся у вас в доме, можно спасти как минимум трех детей... Может и больше.

— За спасение чужой души в рай не попадешь, — спокойно аргументировала Сесилия.

— Простите мою дочь, — неожиданно извинилась Мария.

— Мы все понимаем, — проговорил Гослин. — Без мужской руки в доме, такое воспитание не редкость. Здесь не твоя вина, Мария.

Лилит потеряла дар речи наблюдая за поведением своей матери.

— Да, простите меня, — еле слышно повторила девушка, — хорошего вечера.

The Ghost's credibility to the outside world could not leave Lilith's side. How can you know what is waiting for you outside the walls of the house, when you dared to leave it for no more than a few moments? Hoping only for fate and luck, so that the mother would not Wake up and lock her daughter up for the rest of her days. Yesterday's situation will remain a mystery. The girl knew that if she told Maria about a stupid imagination that had been played out in the middle of a late evening in the woods, she would immediately find the Devil in it.As much as Lilith was afraid of what had happened, there was a logical explanation for everything. She never left the house for a long time, the emotions of joy took up, which could cause a clouding of the mind. Not to mention the fact that I spent the whole day working around the house. And what about the moonlight, strange sounds, difficult terrain of the forest? Everything turned out in such a way that Lilith from fatigue saw an animal that was not there at all. After all, it was worth leaving the forest, it was empty behind."Try this one, — Maria said, putting some honey on the spindle and holding it to her daughter's wrist."Delicious," the girl replied, licking a drop of sweet nectar from her skin."I like honey from strawberry beds, but let's try a few more."— Mom, let's take the traditional field? Lilith shook her hands down in a restrained gesture, seeing that Maria was still choosing a treat.Today is a difficult day for a woman. Deciding to introduce her daughter to her friends in the Church is a big step for Mary. The experience had enveloped her since dawn. There was time before lunch to come up with a better version of the story, where did Lilith come from and why was she never seen in the village? The woman will say that since childhood, her daughter grew up and was brought up in the Fontainebleau Monastery, studying the Bible and planning to become a nun in the future. However, she changed her mind, returning to her mother. Neither the daughter nor the mother liked this lie. Lilith didn't understand why she was ashamed of her actions. If Maria is so ashamed to admit that she kept her daughter locked up for more than twenty years, can this be considered a confession? An admission that she is aware of the wrongness of her actions? A woman may not say this, since all the actions were voiced for her."We'll take honey and strawberries, — Maria finally decided, handing the earthenware jug to her daughter."Good choice, mother, — Lilith said without irony, understanding, though judging, the woman's condition."Let's hurry," the mother said, taking the girl's hand and walking toward the wooden bridge that led across the river.Lilith sees for the first time the village where she lives all her life, an amazing feeling. Dozens of one-story stone and wooden two-story houses. The roads through the streets and the merchant's market are lined with large stones that have been trampled into the ground for so long. Wooden houses belong to more affluent people, and are located on the left side of the city. The division here follows the bridge that the Church built. Previously, it was necessary to go around more than a kilometer around in order to get to the other side.Despite the fact that Provins is not a merchant town, he supports the title of the very successful village. Merchants often stop here, trade with neighboring villages is going well, and there is no salary for the state of life. No one needs food, and no one needs a roof over their head. However, not everything is so smooth in France.Most, if not all, of the girls born after Catherine's death were abandoned or sold by their fathers in secret from their mothers. Girls were not considered the stronger s*x and the only place where this product was accepted was brothels. Before becoming women, the owner invested money to feed this product: the more magnificent the shape, the more revenue in the future. Women were not forcibly held in such places for a long time, once you work out three times what you spent on them, they can get their freedom. And yet, after receiving freedom, no one left there.One of these brothels is located in Provins. The largest wooden building of all. It is difficult to call the owners of these houses good people, but they, unlike Maria, let the girls go outside before dark and time to work. Does Lilith belittle herself so much that she would rather switch places with one of them? But every house has its pros and cons, even in slavery."Would you like to buy some flowers?" A strange girl ran up to Lilith.Golden braids plaited behind her ears, plump cheeks covered with freckles, and a brown linen sundress that merges under the warm September sun with the eyes of a child. The girl can't be more than six years old. Lilith smiled at her, but when she looked at Maria, she saw a sad face.— Mother, — Lilith whispered uncomprehendingly.Taking a few coins from her pocket, the woman placed them in her daughter's hand.The girl looked at the child again and realized why sadness pierced her heart."What's your name?" Lilith knelt down, adjusting the hem of her robe.— Alicia, — the girl said shyly."Alicia," Lilith whispered sadly, understanding why the child was selling flowers. She wants to buy her right to freedom faster. "We'll buy your flowers."— Really? The girl asked enthusiastically, handing over an armful of yellow-purple irises.— Thank you very much, — the girl passed the coins into the small children's hands, adding, — they are very beautiful. — With a heavy sigh, Lilith decided to ask the child: — How much more do you need?— Let's go, — suddenly Maria took her daughter's hand, sharply and insistently leading her forward.— Mom?! Lilith shouted, dropping the flowers behind her because she couldn't pull her hand away. The girl did not understand Maria's changing mood."Do you know what they might do to you?" My mother stopped and asked angrily. "If the child's owner sees you talking to her..." the woman clutched at her heart and closed her eyes... You must not put yourself in danger.— It's just...— Danger! Maria shouted, scaring her own daughter. "We're almost there.Anger and incomprehension mixed inside Lilith. She loves her mother, but this is too much. You can understand everything, especially the concern for your daughter. However, there must be a line. Trying to protect from everything and everyone, Maria, without noticing it, causes harm. Her pale wrist turned red, gradually turning purple as her mother gripped it so tightly. In some moments of growing up, it seemed to Lilith that Maria was ready to kill her daughter, just so that no one else would do it.Stopping in front of a two-story wooden house, it became clear that Maria's friends are not poor people. And they obviously live on more than thirty livres a month. A man was standing in the doorway, already open: a short man with a second chin that merged with his face, trousers that barely held on to his stomach, which was filled with wine and ale in the evenings, and a bald head that was carefully stroked by a woman's hand. The man's wife was pleasant-looking, somewhat like Maria, but instead of fear in her eyes — calm.The legend of the monastery, and Lilith's training in it, became famous. The woman calmed down, allowing herself to have a happy conversation with her friends. The topics changed slowly enough, but still incomprehensible to the girl. They started talking about King Louis, then the topic changed to the killing of animals, and now they are discussing the feast of the blessed Mary of the Rosary in a week. Lilith herself did not participate in the conversation, languidly stirring her tea with a spoon. No one paid any attention to her, which made it possible not to fill the conversation with lies and hypocrisy on her part. Maybe if it hadn't been for the fight with Maria a few hours ago, things would have been different.— Baby, — said the woman whose name Lilith hadn't heard at the beginning of the evening. — You liked training?— Very, — without confusion answered the girl, — what can be better than serving the Church? She repeated her mother's eternal words."You're right," her husband, Goslin, said, " the only salvation these days is the Church. It's true that your refusal to serve as a nun is very stupid.— Goslin, " the woman said, nudging her husband with mild disapproval."What, Cecilia?" — Swallowing a spoonful of honey, the man was indignant. — We will have to pay for the seats, but she could have been free...— Sorry, — Lilith interrupted, — what seats?At this question, everyone at the table laughed. Only Maria's laugh was feigned, which made her look down."To heaven, of course, where else?" Cecilia Said. — The Vatican annually provides an opportunity to buy a place in Paradise. So that after death you can get on soft pillows embroidered with gold, and not on the cast-iron floor in the underworld."Do you believe that?" Lilith asked sarcastically, which made her feel her mother's heel on her foot.— We believe, why not believe? The Vatican never lies!" Calmly, dear, — Cecilia said to her husband, and then looked at the girl. — The price of a place in Paradise is the same for everyone: three hundred livres. Our family will pay for three seats this year.— But...— I'm also going to pay for the feast of the blessed virgin Mary of the Rosary, for two seats, — said Maria clearly and with joy.— Mom? Sounded dumb question from Lilith."We're happy for you, — Goslin said sincerely."You don't have to be happy for us," the girl said without hesitation. "Are you out of your mind?" Buy places in Paradise? And why do you think the Vatican doesn't lie? I hasten to disappoint you, but the Vatican is ruled by people! And all people are prone to lies." — A few meters from your house, they sell children's bodies. Children are trying to buy freedom! For the money that is stored in your house, you can save at least three children... Maybe more."You can't go to heaven for saving someone else's soul, — Cecilia said calmly."I'm sorry, my daughter, — Maria said suddenly.We are all aware of, ' said Goslin. — Without a man's hand in the house, such upbringing is not uncommon. It's not your fault, Maria.Lilith was speechless as she watched her mother's behavior.— Yes, I'm sorry, " the girl repeated faintly.