Спасти Сталина

Ночные Вороны

Пётр отпустил воришку. Тот отскочил в сторону и зашипел от злости.

— Ржавый, дай ствол! Я его сейчас прикончу!

— Угомонись, Пятак! Нечего было хлеборезку разявывать, раз на деле был! Ташкент приказал нам чистый милицейский прикид для налёта достать, да документы справные. С этим кадром дюже подфартило! Ежели бы не я здесь крутился, то ты, раззява, к ментам бы угодил! Но сегодня я добрый! Можешь считать, что ты свою работу выполнил. Жди теперь от Ташкента благодарность, если он в настроении будет! А чуть дело не завалил!

— Чуть не считается! — взвился воришка. — Я же его всё-таки заманил к нам! А в трамвае не считается! Меня он с поличным не повязал! В участок не доставил! Так что я чистый!

— Ладно, Ташкент ночью придёт, тогда всё и рассудит. Ему решать виновен ты али нет. А ты, легавый, чего уши поразвесил?! Давай топай, коли жить хочешь! Иди, Пятак, впереди легавого! Дорогу ему указывай!

Пацан с усмешкой посмотрел в глаза Петра и с явной гордостью в голосе произнёс:

— Теперь больше не будешь свои грабли распускать, мусор! Ташкент тебя быстро на лоскуты пустит! Пошли, коли тебе жизнь дорога!

Некоторое время пропетляли по тёмным, заброшенным помещениям Гостиного двора. Наконец вышли к неприметному месту и Пятак остановился и постучал условным знаком по старой, металлической двери. Загремел замок. Дверь открылась, за которой оказалась узкая лестница, ведущая куда-то в подземелье. В проёме стоял здоровенный детина с факелом. Он молча разглядывал пленника.

— Принимай, Толстый, гостя! — усмехнулся Ржавый и тут же подтолкнул стволом нагана Петра к лестнице. — Ну шевелись давай!

Здоровенный детина пошёл впереди Петра. Ржавый позади, а воришка остался в Гостином Дворе. По всей видимости снова пошёл на промысел. Света от факела не хватало на всё подземелье. Он освещал с горем пополам всего на пару метров. Дальше полумрак переходил в непроглядную темень. Толком даже было не разглядеть куда ступать. Поэтому Пётр шёл медленно. Он даже не предполагал, что под Гостиным Двором находилось огромное подземелье. Здесь же рядом и Фонтанка и Грибоедовский канал. Воды больше, чем достаточно, но стены подземелья были совершенно сухими. Спустились на один этаж. Пошли коридоры с многочисленными ответвлениями. Громила уверенно вёл всех по одному ему ведомой дороге. Меж собой бандиты не переговаривались. Когда было необходимо, они изъяснялись жестами. У Петра закралось подозрение, что здоровяк немой.

Вскоре послышались голоса, а затем показался полоска света. Повернули за угол и вошли в большой, сводчатый зал. Бандитская кодла была в сборе. Пётр не знал в полном ли она составе или нет, но он видел пять вооружённых бандитов. Кто то из них сидел за столом и резался в карты, кто то спал, а кто то пил, да с девицами развлекался. Те заливисто визжали, демонстрирую всем окружающим, что им нравятся незатейливые приставания. На самой длинной стене, между двумя факелами, чёрным углем была нарисована голова ворона. Немного повыше корявыми буквами — «Ночные Вороны». Скорее всего это было название банды. Когда постоянные обитатели подземелья увидели Петра, то шум в притоне внезапно прекратился.

— Ржавый, ты это кого к нам привёл?! Легавого? – завизжал низкорослый бандит и подскочил к Петру. — Да, я ему сейчас ливер выпущу!

— Отвянь, Коротышка! Не тебе решать! Ташкент приказал взять именно этого мента. Вот мы и взяли. Так что дождись ночи. Может пахан и разрешит тебе с ним поиграться, а пока свяжи его.

Ржавый резко толкнул Петра в спину.

— А ну, к стене! Стой, не дёргайся! — приказал Коротышка, вразвалочку подходя к пленнику с мотком верёвки.

Пётр и не думал сопротивляться. Он сознательно поддался бандитам, ибо знал что за птица Ташкент, Решил действовать по обстоятельствам. Поэтому стал разыгрывать из себя морально подавленного пленника. Когда закончили ему вязать руки, Ржавый небрежно указал на дальний угол и усмехнувшись произнёс:

— Это твоё место! Сиди там тише мыши! Чтобы до прихода Ташкента я тебя не слышал, и не видел! А ты, Коротышка, приглядывай за ним. Если что, шкуру с тебя спущу! Ташкенту он зачем-то очень нужон!

Коротышка стал с ухмылкой глядеть на Петра, но очень скоро ему игра в гляделки поднадоела. Сходил за поллитровкой самогона. После чего уселся напротив сидящего на полу пленника на колченогом табурете. Выдернул зубами из бутылки бумажную пробку, потому что вторая была занята маузером, которым он размахивал как малые дети флажком на демонстрации, и демонстративно приложился к чекушке. Сделав несколько глотков, он ощерился и показал свои вставные фиксы.

— Что? Завидуешь, легавый? Вот я, свободный человек! Что хочу, то и ворошу! А ты скоро сдохнешь, и никто над твоей могилкой даже не заплачет! Потому что косточки твои не найдут! — слегка заплетающимся языком произнёс Коротышка и в который уже раз ткнул в сторону Петра столом маузера, изображая расстрел.

Откуда этот самоуверенный тип достал реликт революции трудно было сказать. Но то, что он безмерно гордился его обладанием, было видно по его наглой, довольной физиономии. В добавок ко всему на Коротышке была надета уже видавшая виды кожаная куртка с чужого плеча, из-под которой выглядывала тельняшка. Так что бандит себя чувствовал чуть ли не революционным комиссаром, вершителем человеческих судеб. Он и ведать не ведал, что Петру сейчас было, как пальцем об асфальт, у***ь этого «вершителя судеб» за пару секунд. Но пленник ждал своего часа. Пётр знал, что Иван Михайлович его сейчас очень дожидается, но ничего не мог поделать. Если и громить банду, то уж целиком, вместе с её вожаком. Так что нужно было дождаться Ташкента. Пусть напоследок покуражится Коротышка. А его подельники уже позабыли о существовании Петра. Каждый из них проводил свободное время перед очередной ночной вылазкой в меру своей не богатой фантазии. Пленник обратил внимание на то, что в противоположном от него углу были небрежно свалены в общую кучу добыча от недавней вылазки. Здесь были и отрезы тканей, и готовая одежда, и обувь, и много чего другого. Среди одежды мешки с крупами, мукой, солью, сахаром, хлебом и картошкой.

– А-а, всё-таки берут тебя завидки, мусор! Шо, добро наше зацениваешь? Думаешь: скока у них всякого добра? Много! Вишь скока его у нас? Целая прорва! А вы там наверху сухарями, да полугнилой картохой перебиваетесь! Так и сдохнете вы все, вместе с вашей властью с голода! Не поднять вам с голодным пузом наш город из разрухи! Ни про что! Придёт время и мы всех краснопузых в городе перебьём, да возьмём власть в свои руки! Оружия у нас тоже прорва! х**н, что вы с нами теперь сделаете! Не помогут вашей власти ни легавые, ни чекисты! Начнём с Питера или с Москвы, а потом и по всей стране справедливую власть установим! Ну, а потом и обо всём мире можно будет подумать!

— Заткнись, Коротышка! Опять свои революционные агитки завёл! Ряженный комиссар! — заворчал сидевший за столом одноглазый бандит в кепке, одетой задом на перёд. — Зря твоего деда в гражданскую не укокошили! Двумя придурками на свете меньше было!

Сидящие за столом расхохотались, а Коротышка быстро дохлебал из горлышка пару глотков водки, зло сощурил глаза и медленно встал с табуретки.

— Ты что это там вякнул?! Контра ты недобитая! Это хреново, что твоего отца, беляка краснопузые не порешили. Что? Давно с вентиляцией во лбу не хаживал? Так я тебе её сейчас мигом устрою!

Коротышка снял маузер с предохранителя и навёл на своего давнего идейно врага. Тот шустро выпрыгнул из-за стола, отбил чечётку и достал из-за спины наган. Демонстративно крутанул барабан с патронами и навёл его на соперника, но тут от жаркого поцелуя своей любовницы нехотя оторвался Ржавый и раздражённо гаркнул во всё горло:

— Ша, рэволюционэры недобитые! Счас обоим мозги дурные повышибаю, некому тоды тута у нас рэволюции будет устраивать! А ну сели и плётки свои поубирали, да так, шобы я их потом долго искал!

Коротышка ещё раз злобно зыркнул на своего идейного врага, но маузер всё-таки спрятал обратно в деревянную кобуру, а его противник засунул свой наган обратно за спину. Оба недовольно сопели, те не менее разошлись по своим углам. Коротышка со злости пнул по ноге Петра и снова уселся на табурете. Ещё пару раз покосился на своего политического оппонента, а потом тихо прошипел:

— В перестрелке всякое может случиться, гнида беляцкая! — и криво усмехнулся.

Так незатейливо прошёл день. Кормить бандиты Петра и не думали. Лишь раз сводили в дальний коридор по нужде. Правда руки у него были связаны, но хорошо, что хоть спереди. Кое как справился. Коротышка с маузером наизготовку в это время стоял за спиной Петра и постоянно щёлкал предохранителем. После каждого щелчка он выжидал реакцию пленника. Иногда тот оборачивался, а он натужно хохотал.

— Что? Не обоссался от страха, легавый? — приговаривал Коротышка, время от времени тыркая в спину Петра наганом во время конвоирования обратно в угол. На этот раз на лице пленника не было никаких эмоций. Видя полное равнодушие в поведении подопечного, Коротышка быстро потерял к нему интерес.

Под землёй есть такая особенность — трудно определить который сейчас час. Но видно близилась ночь, так как где-то вдали послышались шаги и в проёме показался Венькин дед, которого Пётр с утра встретил на лестнице своего дома.

— А вот и Ташкент своей собственной персоной нарисовался! — радостно объявил Ржавый. — Ну, что с легавым делать будем? Всё честь по чести! Споймали мы его на живца, ка ты и планировал! Купился лошара!

В голосе Ржавого явно слышалось нетерпение. Ему явно хотелось побыстрее избавиться от неприятного общества милиционера.

— Ну здравствуй, соседушка! — ехидно усмехнулся дед Веньки и эта усмешка остро напомнила Петру усмешку будущего внука главаря.

— Времена идут, а ничего на свете не меняется! Не зря говорят, что яблоко от яблони не далеко падает! — тихо произнёс Пётр.

— Это ты о чём сейчас гутаришь? — присаживаясь к столу, настороженно спросил Ташкент.

— Да так мысли в слух! — рассмеялся опер.

— Смотри, Ташкент, хохочет ментовская морда! — выхватив маузер ужом закрутился Коротышка возле Петра. — Дай я его всё-таки пристрелю. Вот такие, как он в гражданскую войну моего деда порешили! Невмоготу мне, понимаешь?

— Погодь! Вначале мне потолковать с ним надо! – повысил голос Ташкент и пересел на табурет поближе к пленному.

— Скучно, мальчики, — подумал Петр, вспоминая, как внук этого человека совсем недавно, с таким же надменным лицом сидел напротив него на стуле.  — Правда, тогда Веньке повезло. Притаился на лестнице один из его подельников и отправил меня на встречу со своим дедом. Но, может это не просто так произошло?

Продолжая размышляя о фабуле событий Пётр пропустил заданный ему вопрос.

— Что смотришь?! Отвечай, когда тебя пахан спрашивает! — истерично рявкнул Коротышка.

— Да он бедолага ошалел от нашей ласки и гостеприимства! – рассмеялся Ржавый. — Не догоняет он, Ташкент! Не может поверить, что это мы ему в детдоме с котёнком ловушку устроили, но тогда не успели добить гада! Пожарные и легавые совсем не вовремя подъехали.

— Да-а, а красиво я всё задумал! — с грустью вздохнул Ташкент. — Он же на работу каждым утречком по одному и тому же пути ходит, что мимо этого паршивого детского дома. Как было не использовать возможностью устроить героическую смерть легавого во имя спасения коммунистических детишек. Мы ему даже дали всех пацанов из огня вывести. Так что на нас греха детской погибели нету, а легавого замочить — это уже святое дело. Убивать в открытую нам было не резон. Только лютовать менты начнут, а у нас как раз в это время дело на мази было! Вот я и придумал, — как тебя по-тихому убрать. Тогда бы одним ментярой на свете меньше стало, а комната твоя ко мне бы перешла. Я уже договорился с нужными людьми в городской управе. Мать у меня недвижимо лежит. Да детей целых двое и я с женой в малёхонькой комнатёнке! А ты, паскуда, как барин со своей пигалицей целую комнату занимаешь. Вот я вас и спрашиваю, братва, — где в нашем государстве справедливость? Она в нём существует только вот для таких поганых ментов, да жирных «котов», которых эти ж самые менты и стерегут от собственного народа! А нам, простым людям, при их правлении уготовано всю жизнь в голоде и тесноте гнить! Верно говорю, братва?

Братва дружно и одобрительно загудела, а Ташкент гордо оглянулся на подельников.

— Поэтому наш «Чёрный Ворон» — это санитар, который по кусочку выклёвывает красную гниль. И так до последнего кусочка. Вот тогда мы создадим своё новое великое общество, где всё будет по понятиям и под нашим справедливым присмотром! Амба скоро будет всем ментам и вашим жирным «котярам»! Попомни моё слово! Жаль, что ты этого уже не увидишь!

Братва вновь дружно загудела, радостно одобряя слова своего главаря. Особенно ликовал самый ярый революционер в банде Венькиного деда — это Коротышка.

— Так ты оказывается прямо идейный борец за справедливость! — усмехнулся Пётр.

— А ты давай не скалься! Скидывай одёжонку! Нам она сягодня для дела понадобится, поэтому мы тебя и не кокнули, чтобы твою одёжу кровью не запачкать. Да и документ твой попортить можно было. Кстати, давай его сюда. Он сягодня нам будет очень кстати!

–— Как же! Счас я тебе всё отдам, да китель сниму вместе со штанами! Но чем я сниму, если у меня руки связаны? — с искренним сомнением произнёс Пётр. — Или ты боишься, что пятеро твоих лбов с оружием наготове не укараулят меня? Я безоружен, так что твои ребята успеют целую кучу дырок во мне провертеть, прежде чем я хоть шаг в твою сторону сделаю.

Ташкент с сомнением оглядел своих подельников, немного подумал и согласился. Не хотел показать себя трусом перед каким-то легавым.   

— Коротышка, развяжи ему руки! — приказал он.

Тот всё ещё держал в одной руке снятый с предохранителя маузер и опасливо косился на мускулистые руки Петра. Но всё-таки подошёл к нему, оглянулся на главаря. Затем посмотрел на четыре ствола, которые были направлены на пленника и успокоился. С усмешкой глядя в лицо Петру он засунул обратно в кобуру свой маузер и стал развязывать пленнику руки. Когда последний узел был развязан, Коротышка обернулся к братве и хотел похвастать, что всё сделал как надо. Но тут его шею молниеносно охватил мощный удушающий захват железной руки Петра. Тело Коротышки тут же создало страхующий живой щит, а маузер мгновенно оказался в руке теперь уже бывшего пленника. Тут же раздалось два выстрела. Немой здоровяк и идеологический оппонент Коротышки рухнули замертво. Ташкент истерично закричал:

— Что стоите, осталопы? Стреляйте же!

Главарь попытался вытащить из-за пояса «Вальтер», но было уже поздно. На него с криками летел Коротышка, которого Пётр со всей силы толкнул в его сторону, а сам ушёл с линии огня. Ржавый сделал два выстрелил, но лишь ранил в плечо Коротышку. Тот завизжал, внося свой «пятак» в общую сумятицу, а Пётр в это время в кувырке снова ушёл из-под обстрела и спрятался за мешок с зерном. И уже оттуда сделал прицельный выстрел в руку Ржавому.

— Ненавижу! — во всё горло орал бандит, пытаясь зажать простреленную насквозь кисть, из которой хлестала кровь. — Мусора поганые!

 Ташкент сообразил, что здесь ему больше ничего не светит. Он оттолкнул от себя раненного Коротышку и шустро побежал к выходу. Пётр выскочил из-за укрытия и рванул за ним. Ему никак нельзя было упустить главаря, но тот заскочил за первый попавшийся ящик и открыл беглый огонь под аккомпанемент матерщины Ржавого и пронзительный вой Коротышки. Ташкент сделал ещё пару выстрелов и кубарем откатился в сторону. Затем на четвереньках, под прикрытием мешков с продуктами пополз по направлению выхода. Ему повезло, до железной двери оставалось совсем уже недалеко. Пётр резко выскочил из укрытия и метнулся вслед за ним. По дороге он пытался предугадывать направление выстрелов оставшихся в живых бандита. Оттого бег у него был не по прямой, а скорее зигзагообразный.  Петру Ташкент нужен был живой. Главарь обернулся и сделал ещё пару выстрелов. Пули с неприятным звоном рикошетили от толстых стен подземелья. Петру пришлось приостановиться, чтобы укрыться за выступ стены. Ташкент обрадовался, что его преследователь отстал и устремился к заветной цели. Ещё немного и он спасён. Пётр хотел прыгнуть, чтобы в полёте ударом кулака сбить с ног Ташкента. Но тут Петра, как назло, отвлёк Ржавый, который превозмогая боль всё же поднял здоровой рукой с пола наган и выстрелил. Теперь повезло Петру. Ржавый явно пренебрегал тренировками и, к тому же он стрелял левой, а поэтому выстрел у него получился неточным. Но он своё дело сделал. Отвлёк Петра. Пришлось потратить время на Ржавого. Выстрел и тот завалился на пол.

За это время Ташкент успел скрыться в подземельях Гостиного Дома. Пётр выскочил в коридор, но того уже и след простыл. Прислушался, но нет. Вокруг была тишина и только в помещении, из которого он только что выскочил, раздавались стоны. Это стонал раненный Коротышка.

— Чёрт! — выругался Пётр, пытаясь что-то разглядеть в разбегавшихся в разные стороны подземных коридорах Гостиного Двора.

Но там было темно, а догонять чёрную кошку в чёрной комнате, да не зная устройства подземелья, было абсолютно не разумное занятие. Вернувшись обратно Пётр поднял за шкварник с пола Коротышку. Тот затравленно озирался по сторонам. Все его подельники были убиты. Слегка постанывая от боли бандит опасливо посмотрел в разъярённые глаза Петра.

— Ты меня тоже убьёшь? — тихо спросил последний из выживших.

— Вначале посмотрю, как ты будешь себя вести! — зло взглянув Коротышке в глаза, ответил Пётр. — Выход из подземелья покажешь — сочту за помощь следствию.

Коротышка тоскливо посмотрел на свою рану. Пётр подошёл к первому попавшемуся мешку и снял с него верёвку.

— На, перетяни, а то кровью изойдёшь!

Коротышка торопливо схватил верёвку и попытался перетянуть себе руку повыше локтя, но у него это плохо получалось. Пётр посмотрел, как тот мучится и забрал верёвку.

— Давай сам перетяну! Загнёшься раньше времени, а мне тебя ещё в управу нужно отвести.

— Может ты меня отпустишь? — с надеждой просил Коротышка.

— С какого такого перепугу я тебя отпускать должен? Мне нужно, чтобы ты для начала вывел меня из подземелья!

— Лады! Выведу, но ты потом меня отпусти? У меня мамка больная, сестра голодная. Отпустишь, да? — продолжал торговаться Коротышка, время от времени кривясь от боли.

Пётр поднял с пола свою милицейскую фуражку. Отряхнул запылившийся верх, затем одел её и стволом маузера приподнял к верху козырёк.

— Отпустить, говоришь? А сколько на твоих руках кровинушки, поганец? Не мерил?

Коротышка с тоскливым видом опустил голову.

— А за явку с повинной срок скостишь, начальник? — снова с надеждой спросил наглец.

— Так это ж я тебя на пушку взял! Какая к чертям собачим явка с повинной?

— А если я что-то дельное расскажу? — спросил Коротышка, тоскливо глядя на Ржавого, который лежал недалеко от него с дыркой между глаз.

— Вот это уже другой коленкор, гражданин задержанный! Пойдём со мной в управу. Там и поговорим. Заодно медики твою рану осмотрят. А пока найди пустой мешок и собери всё оружие. Но не балуй! Увижу, что замышляешь что негодное, не обессудь – продырявлю тебе в каком-нибудь самом непотребном месте.

Пётр ухмыльнулся, а ожог лица сделал своё дело. Улыбка получилась весьма зловещей. Опер прекрасно знал эту особенность своего лица и как его «улыбка» воздействует на людей. Коротышка понял, что не на того нарвался и выполнял все его приказы беспрекословно.

Когда подчинённый Ивана Михайловича появился вместе с Коротышкой посреди ночи в управлении, тот ещё не спал. Начальник отдела составлял пазлы из обрывков разных событий, пытаясь свести их в одну, более-менее правдоподобную картину. После вежливого стука на пороге его кабинета появился Пётр. Он подталкивал впереди себя Коротышку. Руки у бандита были связаны той же самой верёвкой, которой совсем недавно он связывал пленённого милиционера.  За плечами Петра был мешок, доверху набитый оружием. Тяжёлый, но слава Богу силой он обижен не был с самого детства.

— Что это за представление Петра народу? – недовольным тоном спросил начальник убойного отдела, удивлённо разглядывая вошедших. – Где ты был? Я же тебя с утра посылал лишь лавку в Гостином Дворе проверить!

— Принимайте улов, Иван Михайлович! Это один из участников банды «Чёрный Ворон» по прозвищу Коротышка. В мешке оружие банды, а сами бандиты остались мёртвые в своём логове. Каюсь, Иван Михайлович! Упустил я их главаря! Того самого, который по кличке Ташкент. Ушёл он от меня, гад ползучий! Может как раз на совести этих самых «Воронов» и вчерашнее у******о директора продовольственной базы?

— А сколько человек в банде-то было?

— Шестеро! Вместе с их главарём. Можно высылать за ними труповозку и следователей!

— Вот они где прятались! На самом виду! В центре города! А, значит, ты их всех в одиночку уложил? — удивлённо спросил начальник убойного. — Ну ты, разведка, даёшь! Не плохо бойцов наших на фронте готовили!

На этот вопрос Пётр не ответил, а лишь покосился на Коротышку и с сожалением произнёс:

— Главаря я всё-таки упустил, Иван Михайлович!

– Ты в одиночку целую банду разгромил! Герой! Ну а главаря ихнего мы непременно с тобой ещё возьмём! Слово тебе даю! Поймаем и точка! Товарищ Сталин нам приказал покончить с бандитизмом в городе в самые короткие сроки! Так что, кровь из носу, но мы просто обязаны выполнить приказ партии! Это как на фронте. Только наш враг невидимый и от того бороться с ним значительно сложнее, чем идти на фронте в атаку, где ты ясно видишь: кто твой враг, а кто – нет.