Спасти Сталина

Погоня

Пётр машинально продолжал держать в руке замолкшую трубку. Иван Михайлович забрал её и положил на место. Некоторое время начальник смотрел на замолкший телефонный аппарат, а затем со вздохом произнёс:

— Ты сильно поторопился с изъятием документов.

— Теперь я и сам сообразил об этом! Лучше я бы остался дома! На этот раз эта гнида от меня бы не ушла и дочь бы сберёг! — ответил Пётр и гневно, сжал кулаки с такой силой, что они побели.

Судьба вновь преподнесла новый сюрприз. Теперь, если Мария погибнет, то и Пётр исчезнет, если, конечно, время, куда попал Пётр и его родное время двухтысячных годов — это одна и та же временная последовательность.

— Тебе нужно было организовать в своей квартире засаду и ждать, пока за мешками не заявится Ташкент! — повысил обычно хладнокровный Иван Михайлович. — Оперативники, мать вашу! Сколько у нас времени?

— К вечеру архив уже должен быть у Ташкента.

К лицу Петра предательски прихлынула кровь. «Эйфория совсем разум мне застлала! Повёлся прямо как какой-то курсант первогодка! Не подумал о последствиях! Оставил дома мать один на один с матёрым убийцей. Да-а, опер называется! Ой, как прав Иван Михайлович! Если бы грамотно организовал засаду, то и мать была бы сейчас дома и Ташкент бы уже сидел на нарах. Но что теперь посыпать голову пеплом? Поздно! Или, всё-таки нет? Ташкент дал мне время на выполнение своего требования. Если, конечно, грамотно распределить время!», — размышлял Пётр.

— Что задумался, опер? — поинтересовался всё это время внимательно наблюдавший за подчинённым начальник убойного отдела.

— Иван Михайлович, нужно срочно в Ленинграде искать меченную полуторку! Я уже отправил запросы на автобазы и авторемонтные мастерские города по поводу этого грузовика, но сейчас к делу нужно привлечь всех, кого мы только сможем задействовать. В случае обнаружения, полуторку не трогать, а только сообщить об этом мне. Нужно выяснить маршруты её следования. Возможно, что именно она сможет нас вывести на логово бандитов. Машина — это наша единственная зацепка в этом деле. Других вариантов я пока не вижу.

— Хорошо! – стукнул ладонью по столу Иван Михайлович. — Дело архиважное. Обещаю, что задействую все силы, какие только смогу привлечь к твоему делу. Подключим и контрразведку. Здесь им тоже хватит работы. А ты до их приезда перебери все папки и составь список агентуры по Ленинграду и области и предоставь его мне.

— Уже! Всю ночь переписывал!

Пётр достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный листок бумаги и протянул его начальнику.

— Хоть это сообразил! — просматривая имена диверсантов удовлетворённо произнёс Иван Михайлович. — Иди, работай! Даже не знаю теперь что и делать: то ли радоваться списку диверсантов, то ли готовить голову на плаху за глупо упущенного главаря банды! Да и тебе не легче. Думали наградить за разгром банды, а теперь могут посадить за содействие главарю банды! Как никак дважды он от тебя ушёл! Один раз — это случайность, а два… Сам понимаешь. Ну, да ладно! Ты главное за дочь не сильно переживай! Теперь к поимке Ташкента сто процентов МГБ будет привлечено! Боюсь теперь, чтобы наше ведомство не отстранили!

Иван Михайлович действительно сумел задействовать мощный силы и уже через час доложили, что машина найдена. Пётр не понимал: каким образом при отсутствии привычных для него средств связи, сотовых телефонов, раций, электронной почты и компьютерной базы данных, можно было так быстро разыскать пропавшую машину в большом городе? Но оперативники в те времена работали не менее, если даже не более эффективно, чем в двухтысячных. И что было характерно, подкупить кого-либо из оперативников в голодные послевоенные годы было практически невозможно. В убойный отдел шли не за длинным рублём или за привилегиями и блатом, а для того, чтобы под корень извести бандитскую мерзость. Несмотря на то, что у них у первых был шанс погибнуть. Во многом эти люди были идеалистами, но они просто не могли жить по-другому. Стране нужны были герои и они были, хотя никто не считал себя героем. Просто время было такое.

Дежурный сообщил Петру, что подозрительную машину видели в районе «Апрашки». Это старый базар в районе Апраксиного переулка, что на углу с Садовой. Пётр со своей группа тут же сорвались с места. Выбежали во двор. От Дворцовой до рынка по меркам Ленинграда было не так и далеко, но сейчас была дорога каждая минута. Неподалёку стоял старый автобус. Петр подбежал к нему, но дверь открывалась изнутри, Пришлось обежать вокруг и кулаком стучаться в дверь водителя.

— Тимофеич, просыпайся! Открывай двери, поехали!

Старый водитель в выгоревшей фронтовой гимнастёрке, с медалями на груди протёр кулаком сонные глаза и незамедлительно открыл дверь. Опергруппа тут же влетела в салон. Пётр сел на сиденье, что сразу за водителем.

— Давай, Тимофеевич, торопись! Уйдут гады!

— Извини, Пётр Иванович! Всю ночь у здания дежурил, — стал неторопливо объяснять старый водитель. — Иван Михайлович приказал мне у входа дежурить и не вылезать из автобуса.

Несмотря на свою кажущуюся медлительность Тимофеич знал толк в вождении. Неуклюжая колымага резво развернулась и набирая скорость помчалась по Дворцовой. Проскочила мимо Невского и через некоторое время повернула на какую-то улицу. Пётр заволновался, что по Невскому было бы быстрее. Но старый водитель как почувствовал его волнение и спокойным тоном объяснил:

— По Гороховой быстрее будет!

И действительно. Вскоре автобус выскочил на Садовую и повернул к «Апрашке».

— Вот он! — закричал Пётр.

Опер не то, чтобы разглядел, а по какой-то внутренней интуиции сообразил, что они в потёмках проскочили мимо припаркованной в пустом переулке разыскиваемой полуторке. Он был на сто процентов убеждён, что это была именно та машина, которая им сейчас позарез была нужна.

— Сдай назад! — приказал Пётр, но старый водитель уже сам понял ситуацию и знал, что ему делать.

Но пока он разворачивался, полуторка завелась. Включилась её одинокая фара. Свет от неё ударил прямо в глаза водителя автобуса. Он стал притормаживать, а полуторка развернулась, полоснув светом фары по окнам автобуса и уехала. Водитель остановился и крепко прикрыл глаза.

— Давай, Тимофеич, упустим же! — в отчаянии закричал Пётр и подскочил к водителю, но видавший виды старенький автобус уже вновь набирал скорость.

Полуторка неслась впереди него. Она подскакивая на выбоинах, как телега на ухабах. Автобус тоже трясло неимоверно. Люди, сидящие в нём время от времени чуть ли не на полметра подлетали со своих сидений. Оттого крепко вцепились в поручни и сжали зубы, чтобы не потерять их. Наконец разбитая брусчатка закончилась. Начался асфальт, но там была новая напасть. В потёмках можно было легко влететь в какую-нибудь яму, оставшуюся от авианалёта фашистов И таких ям было не мало. Не все они были засыпаны. Дороги, конечно, ремонтировали, но людей и стройматериалов не хватало. Серые доски, которыми иногда были огорожены ямы, трудно было разглядеть в темноте. Но Тимофеич хорошо знал свой город. Это было видно по тому, как он ловко объезжал препятствия. Старый водитель неотрывно следовал за своей целью, прямо как приклеенный. Но сила движков автобуса и полуторки была примерно равна. Оттого расстояние до полуторки никак не сокращалось.

— Пётр Иванович, у меня скоро бензин закончится! – тревожно сообщил водитель автобуса.

— Сейчас, Тимофеич! Ты только сильно не отставай от него и постарайся, пожалуйста, ехать поровнее, без лишних вихляний!

— Сделаю! А ты что, Пётр Иванович, такое удумал?

— Если хищника не догнать, то его подстреливают!

— Жора, высаживай своё окно и вместе с Сенькой держите меня за ноги! Я попробую тормознуть этого гонщика!

Пётр рассчитывал на то, что кабины советских грузовиков в те времена были в основном деревянные. Так что пуля пробьёт её наверняка. Опер на пол корпуса высунулся в окно автобуса. Впереди из стороны в сторону вихляла полуторка. Её водитель старался не дать пойти на обгон. Пётр мысленно похвалив себя, что вместе со своим табельным наганом прихватил с собой маузер Коротышки. Конечно, он не имел права этого делать, но очень уж он ему приглянулся.  В подземельях Гостиного Двора он вгонял пули именно туда, куда просили.

— Ещё крепче ноги держите!

Жора и Сенька ухватились вдвоём и Пётр почувствовал себя гораздо увереннее, несмотря на то что ветер хлестал ему в лицо. Теперь он вылез на полный корпус. Сел на раму окна так, чтобы быть выше кузова полуторки. Ухватился одной рукой за край крыши автобуса и прикинув, где в кабине полуторки должен сидеть водитель. Иногда ему удавалось в заднем окне машины видеть голову водителя. Тот иногда оборачивался, чтобы взглянуть на преследователей. Пару раз Петру показалось, что увидел ещё одну голову, но то был лишь короткий миг. Если там и есть пассажир, то больно уж осторожный. Пётр постарался стрелять так, чтобы не у***ь, а только ранить водителя полуторки. Если водитель один, то его нужно беречь. Тогда только он может стать для Петра единственной зацепкой, чтобы найти Ташкента. Он не мог больше рисковать. На кону была жизнь его матери. Пётр набрал воздух и замер. Выбрал момент, когда автобус ехал более-менее ровно и как только в заднем окне полуторки показалось плечо водителя, мягко нажал на спусковой крючок. Прозвучал выстрел. Полуторка дёрнулась, а потом пошла чуть ли не поперёк улицы. Снесла фонарный столб и врезалась в дом. Внезапно надрывно загудел клаксон.

— Попал! Попал, Пётр Иванович! — радостно закричал старый водитель, подъезжая поближе к машине бандитов.

Но в это время раздался выстрел. В дребезги разлетелись осколки лобового стекла. Водитель вскрикнул и голова бессильно его повисла на груди. Раздались ещё выстрелы. Пётр, пригнувшись пониже и держа маузер перед собой, короткой перебежкой добрался до водителя. Осторожно стащил на пол Тимовеича и пощупал артерию на шее.

— Жив! — вполголоса сказал рядом присевшим ребятам. — Жора, присмотри за Тимофеевичем! Рану ему перетяни, да не высовывайся, а мы с Сеней попробуем поймать бандита.

Жора согласно кивнул, а Пётр с Сенькой, осторожно отворив дверь автобуса, да быстро выскользнули наружу. Залегли за колесом и стали внимательно осматриваться. Вокруг тишина. Только из полуторки иногда раздавались тяжёлые стоны. «Жив водила!», — удовлетворённо констатировал Пётр. Сенька уже хотел рвануть к полуторке, чтобы побыстрее допросить бандита, пока тот жив.

— Куда! — положив руку на плечо товарища тихо шикнул Пётр.

— Он же сейчас там кровью истечёт! — возмутился Сенька.

Пётр, не говоря ни слова, подобрал с земли небольшой камушек и кинул его в противоположную сторону. И тут же раздался выстрел. Пётр его ждал и выстрелил прямо по вспышке. Раздался сдавленный короткий крик. Толкнув в бок напарника, опер привычно откатился в сторону. Выждал. Ответного выстрела не прозвучало. Привычно подумал: «Минус два!». Осторожно выглянул из-за автобуса и приказав Сеньке оставаться на месте, чтобы тот подстраховал его. После чего пополз к подранку. За пару метров приостановился и прислушался. Тишина. Тогда уже увереннее пополз дальше. Со вторым бандитом не повезло. Прямо посреди его лба красовалось пулевое отверстие.

— Чёртов снайпер! — вслух обругал себя Пётр.

Сзади кто-то громко пыхтел, но полз. Пётр обернулся. Это оказалось, что Сенька не утерпел и всё-таки увязался за ним следом. «Дурашка!», — беззлобно подумал Пётр. — «В бою бы тебя уже давно подстрелили!».

— Ну что, мёртв? — тяжело переводя дух, спросил Сенька.

— Мертвее не бывает! — сухо констатировал факт Пётр.

Вдвоём они отволокли убитого бандита в автобус. Необходимо было попытаться опознать его. При нём был только паспорт и тот, как пить дать, украденный или поддельный со спешно наклеенной фотографией. Но это был явно не Ташкент. Жора прям молодца! Успел и Тимофеича перевязать и оставшегося в живых бандита связать и тоже перевязать. Даром, что не опер, а эксперт. Но с кем поведёшься — от того и наберёшься! Шофёр бандитской машины отделался сравнительно легко. Пуля попала ему в плечо. Пролетела навылет. Даже кость не задела. Только сознание от болевого шока бандит на время потерял. А за это время Жора как раз и успел его упаковать.

Тимофеич пришёл в себя и внимательно оглядывал ребят. Те стояли возле него и удивлялись его везучести. Бандитская пуля угодила точно в медаль «За оборону Ленинграда» и изменила свою траекторию. Если бы не медаль, то она бы точно попала в сердце старого солдата. А так ушла чуть левее. Ребята надеялись, что сердце у него не задето. Врачи смогут точнее определить. Беспокоило то, что перевязка уже была вся тёмная от крови. Ребята постелили в проходе всё что смогли из одежды, чтобы старику было помягче.

— Ну что, ребятишки? Всё живы? — пытаясь улыбнуться, слабым голосом спросил Тимофеич.

— Ты только не волнуйся! У нас, слава богу, все живы! Да и куда мы денемся? — отмахнулся Пётр. — Лучше себя береги! Помолчи, пока я тебя в госпиталь не привезу!

— Ты что же, водить умеешь?

— Приходилось! Доставлю вас в лучшем виде! — улыбнулся Пётр и скромно умолчал, что ему на практики по вождению приходилось водить тяжёлые, многоосные ракетоносцы.

— Ты там поосторожнее езжай! Береги мою ласточку! Она у меня одна такая! — вздохнул Тимофеич и поморщился от боли.

— Сеня, сядьте рядом с Тимофеичем! Подстрахуйте его, а то дороги у нас сам знаешь какие! — попросил Пётр и сел за руль старого, многое повидавшего на своём веку автобуса.