Глава 6
3450 Words
Матильда Домашкина
Что может делать домработница?
Убирать, стирать готовить… стучать. Последнее – однозначно.
Судя по взгляду, которым одарила Матильду Анна Ивановна, общего языка они не найдут.
Домработница оказалась теткой лет пятидесяти пяти, невысокой и полненькой, с натруженными руками и крашенными в рыжий цвет волосами. Явно седая, но подкрашивается.
– Доброе утро.
Вежливость по отношению к гостьям хозяина присутствует. Но не уважение.
– Доброе утро, – отозвалась Матильда.
Давид улыбнулся, стоя на пороге.
– Анна Ивановна, это Малена, Малена, это Анна Ивановна. Анна Ивановна, Малена – моя гостья, отнеситесь к ней с уважением.
И удрал на работу. Ну, хорошо хоть, соизволил дождаться и лично представить.
Дверь захлопнулась, а домработница уставилась на Малену взглядом голодного василиска. Одобрения не заслужили ни платье Малены – простенькое, но вполне приличное, подол чуть пониже колен, ни кошка на руках.
– Вам помощь нужна, Малена… э-э-э?..
– Германовна, – безмятежно отозвалась Мария-Элена. Уж что-что, а разговоры с прислугой ей были привычны и понятны. – Малена Германовна.
Пауза затянулась.
– Очень приятно, – выдавила домработница под спокойным взглядом.
– Я тоже рада нашему знакомству, – согласилась Малена. – Анна Ивановна, занимайтесь своими делами, а если мне что-то понадобится, я надеюсь, вы не откажете мне в помощи?
По сути вопрос. По смыслу – вежливый приказ. Домработница кивнула без особого энтузиазма.
– Не откажу, Малена Германовна.
– Благодарю.
И Малена удалилась в свою комнату.
Вчера она работала на кухне, но какая разница? Можно и в комнате прекрасно поработать, чтобы не мешать Анне Ивановне с уборкой.
На очереди была большая пятикомнатная квартира. Легко ли подобрать для нее обстановку? Вроде бы да. Но ведь к делу подойти хочется с фантазией…
Анна Ивановна постучала в дверь, когда Матильда как раз доделывала спальню – ради интереса в японском стиле. А вдруг кому понравится?
Матильда тут же передала управление сестре, и герцогесса отозвалась:
– Войдите.
Анна Ивановна воздвиглась на пороге словно фрекен Бок, с пылесосом наперевес. Не хватало кошки, но Беське пылесос не понравился.
Она мявкнула и распушилась, показывая, что это ее хозяйка и ее территория. И маленькая киса будет защищаться, вот!
Малена усмехнулась и погладила кошку по загривку.
– Спокойно, Беся.
– У вас убраться можно, Малена Германовна? Или вы пока заняты?
– Ничего страшного, работать я могу в любом месте. В гостиной уже убрано?
– Да.
– Тогда мы перейдем туда.
Малена подхватила ноутбук и вышла из комнаты. Беська задрала хвост и последовала за ней. «Мы не сдаем свою территорию, мы осваиваем новую, вот! И пылесоса я не боюсь! Ни капельки!»
Домработница проводила девушку нечитаемым взглядом и загремела пылесосом. Знаем мы таких гостьев… ходют тут всякие, а потом серебряных ложек недосчитываешься. И вилок тоже!
* * *
Кто-то думал, что этим и ограничится?
Конечно, нет.
Главная обязанность любого холуя – стучать. Стучать везде, стучать всегда… кому? Это вопрос. Тому, кто платит.
В данном случае зарплату платил Давид Асатиани, а о бонусах заботилась его мать. Видимо, поэтому вскоре после перехода Малены в гостиную и раздался звонок в дверь.
София Асатиани явилась по душу очередной нахалки, которая посмела претендовать на место в жизни ее сыночка.
Малена дверь не открыла бы. Но Анна Ивановна была другого мнения.
– Добрый день, София Рустамовна.
– Здравствуйте, Анна Ивановна. Как тут дела? Как мой сын поживает?
«Влипли», – обреченно прокомментировала Матильда.
«Спокойно, – Малена цыкнула на растерявшуюся подругу. – Передавай управление».
«Держись, я с тобой».
В коридоре что-то говорили, но Малена уже не слушала. Она взглянула в зеркало, удачно висящее на стене, поправила волосы, одернула подол – и когда в комнату вошла женщина, вежливо улыбнулась, вставая с дивана.
– Добрый день.
София Асатиани была красива. Говорят – восточные женщины стареют рано? Ну так ей забыли об этом доложить. Она была достаточно полной, но не как квашня, а скорее царственной полнотой, когда женщина увеличивается в объемах пропорционально, не расползаясь в разные стороны. И несла себя королевой.
Она подавляла. Заставляла почувствовать себя мелкой и ничтожной, устыдиться…
Любую другую. Но не Марию-Элену Домбрийскую.
Царственную осанку герцогесса умела держать ничуть не хуже. И на лице ее была доброжелательная улыбка, без каких-либо эмоций.
«Да, здравствуйте. И – все. Я не проявляю любопытства, я жду, пока вы сообщите мне о цели своего визита. Я тут на законных правах и не питаю дурных намерений».
Точка.
Грузинка словно на стену налетела. Но – не сдалась.
Оглядела с ног до головы девушку, но не нашла, к чему придраться. Простое платье из светло-зеленого хлопка было надето не для соблазнения, ворот под горло, рукава чуть повыше локтя, подол пониже колен. Чуть приталенное, но вовсе не обтягивающее, просто удобное платье. Светлые волосы стянуты в хвост, чтобы не лезли в глаза, босые ноги – про тапочки Давид просто забыл.
– Ну, день добрый. Будем знакомы, я – София Асатиани.
– Рада знакомству, София Рустамовна. Мое имя… – и едва не сказала «Мария-Элена Домбрийская». – Малена. Теперь я вижу, от кого Давид унаследовал свое обаяние.
– Малена? – недовольно переспросила женщина, не собираясь поддаваться на комплименты.
– Малена Германовна, к вашим услугам, – охотно подтвердила Мария-Элена.
– Что-то Давид мне о тебе ничего не говорил, – нахмурилась женщина.
И стопроцентно соврала. Герцогесса это почувствовала, но спорить не стала. А вместо этого развела руками.
– Почему-то мужчины очень не любят рассказывать о своих благородных поступках.
– Благородных?
София была искренне удивлена. Она привыкла к другой реакции на свое появление, на свои слова, но вот, стоит ведь девушка, и улыбается, и руками не суетится, и услужливости не проявляет… просто стоит потому, что стоит старшая по возрасту.
«Она просто вежлива, – внезапно осознала София. – Она не заискивает, ничего не добивается, не старается выставить себя в лучшем свете, она просто вежлива – и все. Но почему? Кто она такая?»
Давид рассказывал о своей новой подруге, и, казалось бы, все закономерно. Завел девушку, поселил у себя, девушка из бедной семьи, значит, должна вцепиться в Давидика всеми лапами.
Как это сделать?
Да расстелиться ковриком перед его родными и перед ним самим. И почему тут ничего подобного не наблюдается?
Когнитивный диссонанс. Иначе и не скажешь, хоть и язык сломаешь о дурацкое определение Леона Фестингера. Нет бы попроще – противоречивость ситуации!
А что там за благородный поступок?
София присела в удобное кресло, бросив взгляд на ноутбук. Интересно, что там такое?
Квартиры, комнаты… опять – нестыковка. Ладно бы – «Космополитен». Двести пять советов по привлечению и удержанию мужчины, тысяча и один способ секса, на худой конец – как избавиться от морщин. Но квартиры?
«Этот вопрос мы еще разъясним».
– Присаживайся, Малена. И какой же благородный поступок совершил мой сын?
Мария-Элена опустилась в соседнее кресло. Так же спокойно. Спина прямая, осанка безупречна, руки на коленях, как приучили в монастыре.
Ах, как же много потеряли женщины, забыв об осанке. И идут, сутулятся, словно им на плечи ноша давит, к земле пригибает… а ты расправь плечи! Вдруг тогда и отношение к тебе поменяется?
– Он спас меня от хулиганов.
– Вот как?
Малена улыбнулась и промолчала. Софию это не удовлетворило, и дама пошла в атаку:
– И откуда же взялись хулиганы?
– К сожалению, я живу не в самом лучшем районе нашего города. Иногда случаются коллизии.
Следующие полтора часа прошли под знаком ужа на сковородке. Нет такого в астрологии? А в жизни – есть.
Матильда искренне восхищалась своей сестренкой. Малена была спокойна, словно удав, безразлична и любезна. Она вежливо отвечала на вопросы, подчеркивая, что Давид очень помог ей, но ни разу не проговорилась о происхождении хулиганов или о причине их визита.
Вежливо обошла вопрос, какие отношения связывают их с Давидом, заверила, что только дружеские и вообще к господину Асатиани она питает самое искреннее расположение. Озвучила общепринятую версию о своей семье – мать бросила, отец уехал, бабушка умерла.
Да, и так бывает, что кошка – единственная родная душа.
А иногда бывает и так, что лучше хорошая кошка, чем плохая родня.
Матильда давно бы вспылила, разоралась, нахамила… да что угодно! Лишь бы не терпеть эту пытку. Малена «держала лицо». Мило улыбалась, не повышала голос, ни на минуту не расслаблялась…
«Умеете ли вы готовить?» – «Да, но не блюда грузинской кухни».
«Что вы думаете о семье?» – «Это сложная и длительная тема. Могу только сказать, что Давиду с семьей повезло. Мне не повезло, ну что ж поделаешь. Идеала в жизни не доищешься».
София Асатиани утомилась первой. Предложила выпить чаю, посмотрела на то, как девушка разливает его по чашкам, как держит себя за столом…
– Давид уже пригласил тебя на мой день рождения?
– Нет, София Рустамовна.
– Тогда я приглашаю. Приходи, хоть вместе с ним, хоть самостоятельно. Вот…
На визитке было написано несколько слов бисерным почерком, и золотая коробочка отправилась в бешено дорогую сумку.
– Сколько ты собираешься прожить у Давида?
Малена развела руками. И рада бы домой, да не пускают. Но вслух такого не скажешь…
– Надеюсь, что вскоре смогу съехать к себе домой. Мы с кошкой привыкли к самостоятельности.
Кошка всем видом показывала, что к пармской ветчине она тоже не прочь привыкнуть, но кто ж слушает маленьких и пушистых? Кругом одни черные и чешуйчатые ползают…
София улыбнулась, глядя на Бесю. История знакомства кошки и девушки ей уже была известна и одобрена. Это мужчинам можно все крушить. А если женщина не чувствует жалости к маленьким и беззащитным… кому нужна такая женщина?
И вообще, в хорошем доме должны быть и кошка, и собака. Кошка в доме, собака во дворе, так и от предков повелось.
– Что ж. Жду тебя в воскресенье, в два часа. До свидания.
Дверь захлопнулась за гостьей. Малена допила чай под любопытствующим взором Анны Ивановны, мило поблагодарила – и проследовала к себе в комнату.
Спасибо тебе, неизвестный дизайнер!!!
Гостевая комната была оборудована замком изнутри, так что Малена задвинула его – и упала на кровать. Тушкой, плашмя, где стояла. Живот болел, голова разламывалась…
– Это было посильней, чем «Фауст» Гёте, – подала голос Матильда, которая последний час вообще молчала. Понимала, что не стоит отвлекать подругу.
Войны? Схватки? Поединки?
Ага, не сталкивались вы с любящей мамочкой великовозрастного сыночка. Тут-то вам бы и песец пришел. Белый, пушистый, хвостатый и кусачий. Это вам не с гвардейцами кардинала дуэлировать, тут все по-взрослому.
– Я чуть не сдохла, – честно призналась герцогесса, отбрасывая в сторону все хорошее воспитание. – В департаменте Дознания бы этой мадам работать…
– Но ты ее сделала.
– Но чуть не сдохла.
– Зато как ты ее…
Матильда довольно рассмеялась, вспоминая одну из сцен.
– Вы предпочитаете ходить босиком?
– Да, здесь тепло, а ходить босиком полезно для здоровья.
– Хм-м… я смотрю, вы заботитесь о своем здоровье?
– Как любая нормальная женщина и будущая мать.
Тетку аж перекосило.
Да, везет им на «боевых мамаш». То Ирина Петровна атакует, то София Рустамовна… что их объединяет?
Да одно и то же!
Священное мнение, что выбрать невесту сыну должны – они! Чтобы его никто не отвлекал от самой важной задачи в жизни – любить мать!
И обеим почему-то не нравится Малена. И почему бы так?
– Вы знаете, Давид давно дружит с Анжеликой, дочкой наших друзей.
– Да, она такая милая девушка! Такая красавица! И так хорошо воспитана! Мужчине, которого она выберет, очень повезет.
– Вы знакомы?
– Давид нас познакомил. Очаровательная юная леди, иначе и не скажешь.
– Грхм!
Там Анжелика, тут Иришка, или кто там… Эх, тяжко жить на белом свете без приданого и влиятельной родни. Ну и пусть!
Проживем, никуда не денемся!
Лишь бы дамы не спелись и не решили организовать антималеновскую коалицию. А то родной папаша счастьем покажется. Куда там бедолажному бывшему зэку до двух дам из «высшего света»? Сожрут и фамилии не спросят.
– Малечка… у нас проблема.
– Какая?
– А что ей дарить? – в ужасе прошептала Матильда. – Ты же понимаешь…
– Восьмилапый! – ругнулась девушка.
А ведь и правда – как быть?
Абы что не подаришь, своими руками до выходных уже точно ничего сделать не успеешь, а дарить надо. Цветочки? Ха!
Пирожок испечь? Трижды ха.
А где можно взять оригинальный и недорогой подарок? Да еще за такое короткое время?
Матильда всерьез задумалась. А потом сообразила.
– Малечка, завтра мы идем за подарком.
– А денег у нас хватит?
– Должно хватить. Разберемся.
– Надо только у Давида спросить, что любит его мама.
– Малечка, какая ж ты умная…
Малена улыбнулась. Как приятно, когда тебя ценят. Когда у тебя есть близкий человек, и он не предаст, не соврет, не станет подставлять тебя, использовать в своих целях… это не просто счастье.
Это – больше чем счастье.
* * *
Давид пришел сегодня чуть пораньше, часов в шесть.
Анна Ивановна уже ушла, и Малена захлопотала на кухне. Давид быстро поел, бросил взгляд на Малену. Явно чего-то ждал.
«Вот зараза! На две стороны стучит», – прокомментировала ситуацию Матильда.
Давид кивнул.
– К тебе сегодня приезжала София Рустамовна. Тебя тут не съели?
– Понадкусывали, – улыбнулась Малена. – Не сильно. Она очень милая дама, я бы на ее месте тоже обеспокоилась. Мало ли что там сынок в дом притащил. Или кого.
– Мяу, – авторитетно подтвердила Беська.
– И все?
– Еще она меня пригласила на день рождения. В воскресенье.
Давид вздохнул.
– А ты сможешь идти?
После сегодняшних усилий живот болел немилосердно. Малена непроизвольно коснулась синяка.
– Думаю, смогу.
– Может, лучше полежишь?
– Этого София Рустамовна мне не простит никогда.
Давид задумчиво кивнул. Свою мать он знал.
– Давид, а что ей нравится? Что ей можно подарить?
– Ну… меха она любит. Драгоценности не очень, почти их не носит…
«Очень содержательно, – прокомментировала Матильда. – Так и представляю, дарим мы ей, это, норковую шубу… а еще лучше – соболью. С царского, значит, плеча. Чего мелочиться?»
«Будь мы в Аланее, я могла бы…»
«Увы. Хорошо хоть мы общаемся, а вот деньги из одного мира в другой не перекинешь. Расспрашивай дальше, может, еще чего интересного узнаем?»
Малена так и поступила.
Увы, Давид не принадлежал к тем редким мужчинам, которые знают о женщинах все. Во что они одеваются, что любят, что хотят получить ко дню рождения…
Давид таким не был. Но свои достоинства у него тоже были. Во всяком случае, вечер для Малены закончился просмотром комедии.
Совершенно неожиданной. Американской, сороковых еще годов.
Давид сам предложил посмотреть после ужина. Телевизор он не уважал, новости читал в интернете, но домашний кинотеатр поставил роскошный – в полстены. И запустил на нем «Серенаду солнечной долины».
Ту самую, с Гленом Миллером.
Оказалось, что Давиду нравятся еще те, старые комедии. С Мерилин Монро и Соней Хени, Вивьен Ли и Элизабет Тейлор, Джеральдин Пейдж и Натали Вуд, еще черно-белые, но всегда музыкальные и оптимистичные. Как он объяснил – идеальный вариант, чтобы расслабиться.
Малена смеялась от души.
Матильда, хоть и видела эту комедию, молчала, чтобы не портить сестре удовольствие. А что?
Хорошие фильмы, уютные, теплые, без пошлости и шуток «ниже пояса», с хорошим концом, отличной актерской игрой и прекрасной музыкой. Что есть – то есть.
Жаль, что найти их – сложнее, чем коды от президентского ядерного чемоданчика. Не кассовые фильмы.
А зря.
Матильда принципиально была за показ вот таких, старых фильмов, снятых в те годы. Знаете ли, Великая депрессия, потом Вторая мировая война… может, Америку она и меньше затронула, но в таких условиях снимать комедии?
Это надо обладать совершенно особенным складом характера. И силой духа.
И душу вкладывать в свои фильмы. А не подсчитывать, сколько тебе за них заплатят. Матильда давно заметила, а сейчас и сестре шепнула.
У актеров в старых фильмах живые глаза. Искренние, настоящие, в которых отражаются все эмоции. Они живут в своей роли.
У актеров в современных фильмах таких глаз нет. Они плачут, кричат, они… играют. И этим словом все сказано. Они отлично играют там. Но не живут. А игра – это все же суррогат. Много ее не съешь, надоест.
Достаточно рано девушки попрощались, пожелали хозяину дома спокойной ночи и отправились в постель. Внимательного взгляда Давида Малена не заметила.
Господин Асатиани не подозревал неладного – мало ли кто сова, а кто жаворонок. Просто сам факт столкновения с его матерью… как-то незаметно он понял, что Малена – девушка незаурядная. Только пока не знал, что делать с этим пониманием.
Аланея, Аллодия
Улица Могильщиков полностью соответствовала своему названию, разве что похорон не хватало. А вечером она была особенно хороша. Мрачная, темная, с тенями от деревьев, которые придавали сейчас мостовой и домам совершенно демонический вид. Поневоле мороз побежит по коже даже у более храброго человека.
Найджел не без трепета коснулся дверной ручки. Дверь отворилась с гадким скрипом, и его высочество шагнул внутрь.
Тот же коридор, та же паутина, тот же гадкий сквознячок, вызывающий безотчетную дрожь, скрип половиц под ногами и та же ведьма в конце пути.
– Лэ Стиорта…
– Ваше высочество.
Глаза ведьмы были особенно черными, а в ушах у нее покачивались сережки в виде серебряных пауков. Найджела аж передернуло от этого сочетания, но мужчина нашел в себе силы высказать претензии:
– Твое снадобье не действует.
На губах ведьмы появилась вовсе уж запредельная улыбка.
– Нет? Что ж, я дам тебе другое.
– Другое?
– Десяти дней хватит. Подливай по три капли каждый день…
Лэ накрыла ладонями шар. Под ее руками он вспыхнул в несколько раз сильнее, а когда потух, на столе перед ведьмой стоял маленький пузырек с зельем.
Найджел поежился.
– Ты…
– Можешь не оставлять мне денег. ЕМУ деньги не нужны.
Голос проникал в каждую клеточку тела Найджела, обволакивал сладковатым липким безумием, завораживал… чтобы стряхнуть наваждение, принц схватил со стола яд, дернулся… что отдать взамен? Если деньги не нужны… она сказала, что деньги не нужны…
Стащил с пальца один из перстней, даже не поглядев – который, развернулся и вышел вон. Только дверь хлопнула.
Лэ рассмеялась. Уже не инфернальным, а вполне человеческим смехом.
– Идиот… какой же идиот.
Дверь хлопнула второй раз.
– Уехал, – доложил Вереш. – Ласти, что теперь?
– Скажу господину, что его поручение выполнено.
– И?
Ластара поглядела рассеянным взглядом. Действительно, что – и? Все…
– Знаешь, Вешик, мне будет этого не хватать. Этого дома, этой улицы, наших с тобой проделок…
– На что ты рассчитываешь? – не сдержался Вереш. – Что он на тебе женится?
Взгляд черных глаз заледенел.
– У тебя есть сомнения?
– Нет у меня сомнений, – огрызнулся Вереш. – Знаешь, что с тобой сделают? Да пришибут в темном углу, идиотка!
И уже договаривая эти слова, он понимал – ошибка, ошибка… Ласти никогда не простит, и не поймет, и…
– Спасибо, что обо мне заботишься… Вешик.
Голос Ластары был ледяным. И глаза, и выражение лица. Как-то сразу стало ясно, что нет – не достучаться. Не докричаться, не услышат просто. Стена. Вереш провел руками по лицу. Потом подошел к окну и решительно раздвинул шторы. В комнату хлынул неяркий вечерний свет.
– Пиши.
– Что?
– Все пиши, дура. Где вы познакомились, как начали спать вместе, как он тебя втянул в заговор…
Такого Ластара не ожидала. Растерялась, даже головой помотала. И треснул ледяной барьер, отделивший ее от друга. Мысленно она уже была там, в особняке аристократа, хозяйкой… и вдруг – такая неожиданность? Но зачем?
– Ты с ума сошел? Что за бред?
Вереш Трипс рассмеялся неприятным хрипловатым смехом.
– Я? Ласти, ты ловишь луну в луже, но ты потонешь! Пойми, ты – опасный свидетель. А женятся такие только на своих, на аристократках.
– Я ничем не хуже.
– У них есть то, чего никогда не будет у тебя. Деньги. Титул. Земли. Связи. Власть… еще добавить?
Ластара скривила губы. Все же Вереш знал ее с детства и знал, за какие ниточки потянуть.
– Вешик, ты специально?
Трипс покачал головой:
– Нет, Ласти. И я тебе здоровьем матери клянусь – если ты выйдешь за этого ублюдка замуж, я верну тебе листки.
Ластара прищурилась. Такими словами Вешик не бросался.
– Если?
– А если нет, я хотя бы смогу отомстить за тебя. Пиши, Ласти. Пиши…
– А если я…
Вереш смотрел решительно.
– А если ты меня не послушаешь – я тебе нос сломаю. Как ты думаешь, любовник оценит?
Угроза была нешуточной. Вереш мог так и поступить, а как она покажется любимому в таком виде? Да и потом…
Нельзя сказать, что он убедил Ластару, влюбленная женщина вообще не поддается доводам рассудка. Но что-то дошло и до затуманенного блестящими перспективами мозга. И Ластара послушно взяла перо и пергамент.
Вереш выдохнул.
Ну, хоть так.
Он постарается вытащить Ласти из любой тюрьмы, он все для нее сделает, но если у него в руках будет хоть какой-то рычаг воздействия, ему будет намного легче жить.
Исписанный лист отправился в конверт. Туда же полетели два кольца – принца и возлюбленного, и Ластара с улыбкой вручила его Верешу.
– И только попробуй открыть раньше времени. Или не вернуть.
– Ох, Ласти. Хоть бы все обошлось.
Женщина смягчилась. Ясно же, любовник за нее переживает. Друг, любовник, только вот не любимый, увы. Ни разу не любимый.
– Все будет хорошо, Вешик. Обещаю тебе. Все со мной будет хорошо.
И вдруг передернулась, словно кто-то внезапно толкнул ее. Такой неприятный сквознячок пробежал по коже… брр.
– Что, Ласти?
– Да ничего. Сквозняк, наверное…
- Writer
