Игра. Меч демиурга

4

4

            Впереди лес редел, расходясь более вольно.

            Медведь остановился, вздохнул полной грудью, обернулся к спутникам. Лицо осветила улыбка.

            - Вышли. Можете полюбоваться вблизи Каменным Лесом.

            Обернувшись, Вандерер, Настя и Николай сами замерли валунами, изумленно взирая на то место, откуда они только что вышли. Серо-зеленый скальный монолит, переходил вверху в нависающий козырек зелено-серого оттенка, разбегаясь в обе стороны неприступной стеной камня. Складывалось впечатление, что разочарованный своим полотном живописец решил на месте леса нарисовать отвесный горный склон. И проделал он это только что, еще не завершив окончательно картину. Вон округлая поверхность колонны, бывшей раньше древесным стволом, чуть выступает из скалы. А там едва держится треснувший куском скальный обломок, отдаленно напоминающий выбившуюся из кроны ветвь. Однако, не зная, что это только что было лесом, ни за что не усомнишься в реальности и первозданности камня.

            Пару минут изумленная тройка людей молча пялилась на это чудо, а Медведь развлекался, глядя на них. Наконец Ван подобрал и пристроил на место вдруг зажившую своей самостоятельной жизнью челюсть и шагнул к скале - потрогать. Остальные последовали его примеру. Еще минут пять путники похлопывали, гладили холодный твердый камень, пытались по нему стучать. Наконец Медведю надоело это развлечение, и он объявил конец привала. Постоянно оглядываясь, все зашагали вперед. Чем дальше они отходили, тем как бы прозрачнее становился камень. Вон, уже отчетливо виден ствол на опушке этого заколдованного леса. А там, кажется, шевельнулась веточка. Наконец это чудо загородили собой стволы обычных деревьев и кустарник.

            Шагая в конце их маленькой колонны, Вандерер, под впечатлением от этого чуда, вспоминал весь состоявшийся переход через Каменный Лес, оказавшийся всего лишь эльфийской опушкой. Самым напряженным моментом этого путешествия оказалась, конечно же, стычка со светлым эльфом. Как признался потом Медведь, увидев этого высокородного и услышав от него приговор, он подумал, что им, несмотря на пророчество Оракула, пришел конец. Поэтому и впал в ступор. Зато какой у него пошел откат, когда светлый удалился! Он чуть не танцевал, суетился, с восторженным лицом старался угодить Насте. Чуть ли не ковриком перед ней стелился. Впрочем, его отношение к ней почти не изменилось и дальше. Пожалуй, если бы ему позволили, он бы всю дорогу нес ее на руках, да еще и колыбельные напевал. Но тут уж категорически был против Николай, просто замучившийся отгонять от девушки назойливого, хотя и абсолютно ни на что не претендующего, кроме возможности услужить, поклонника.

            Тем вечером, вернее ночью, они все были сильно возбуждены и долго сидели у костра, разговаривая и понемногу прогоняя напряжение. Кроме Насти, которая уснула, даже не дождавшись ужина.

            Вандерер все никак не мог поверить, что их оставили в покое. Ему за каждым кустом и в любом шевелении тени мерещились эльфы с натянутыми луками. Наконец, не понимая наплевательского отношения к грозящей опасности своих товарищей, он поинтересовался, не нарушит ли эльф свое слово. Изумленные взгляды товарищей были красноречивее слов. Николай объяснил:

            - Понимаешь, Аватар, в мире, где магия является определяющей силой, принято очень ответственно относиться к словам. Особенно если эти слова соответствуют принятым формулам. Даже у людей, где далеко не каждый владеет магией. Случается, селянская тетка в сердцах поругается с соседкой или наорет на мужа, не выбирая слов, а назавтра глядь, у соседки скотина заболела, или у мужа рука, к примеру, отнялась. Что уж говорить про эльфов, среди которых каждый с рождения в разной степени владеет магией.

            Николай поворошил угли.

            - Конечно, спецслужбы, к представителям которых я отношу и того эльфа, в интересах охраняемых ими структур могут и даже обязаны порой отступать от данных ими обещаний. Для этого они используют определенные амулеты и заклинания для минимизации последствий. Но в данном случае ситуация не та. Если бы оставалось только подразумевающееся и вербально не оформленное обещание, которое было до поединка, тогда всего можно было бы ожидать. Но Настя заставила эльфа дать страшную клятву на собственной крови и чести рода. Да еще и недвусмысленно продемонстрировала свое неслабое владение умением ведуньи, закрыв рану. Почему-то считается, что последствия нарушения слова, данного обладающему даром, намного тяжелее. Хотя эльф и без этого сдержал бы слово. Их род, их клан - для них святое.

            Медведь, который до сих пор не мог окончательно поверить в благополучное разрешение конфликта, согнал с губ полуулыбку, вздохнул, словно вынырнув из глубин своих мыслей, сказал:

            - Все так. Хотя своих сопровождающих он нам наверняка оставил. Может это и к лучшему. Теперь пусть у них голова болит за нашу безопасность.

            Наутро, за завтраком, Настя призналась, что стычку она предвидела. В отличие от ее исхода. На возмущенные вопли Николая, что как же так - раз знала, значит надо было предпринимать превентивные меры, менять маршрут, планировать обходной маневр, фланговый охват превосходящими силами и решительное контрнаступление со сменой направления главного удара на диаметрально противоположное фронту - в общем на всю ту чушь, что выплескивал из себя переволновавшийся парень, Настя терпеливо растолковала, что иного выхода просто не видела. Ибо как бы она ни пробовала про себя моделировать события, все иные шаги заканчивались намного хуже. Да и результат она себе представляла не очень четко, скорее на уровне ощущений. Все же опыта у нее мало. И не всегда получается. Весьма капризный дар. Да и предупредить заранее не могла. И все по тем же причинам.

            Дальнейшее путешествие по запретному лесу больше напоминало прогулку по дивно красивым местам. Особенно впечатлили картины моря, открывшаяся гладь которого навевала романтические мысли о далеких неведомых берегах и чувство легкого сожаления о невозможности передвижения по воде, без упорного и монотонного переступания ногами. Ибо несмотря на выносливость, из-за задаваемого Медведем темпа к вечернему привалу с ног валились все. Однако сил на то, чтобы поплескаться в "а-а-агрома-а-адной невкусной луже", как выразился проводник, хватало у всех. И ни одного паруса или просто утлой лодчонки на лазоревой поверхности моря.

                                                            ***

            Лес сменили перелески и островки кустарника, непослушными шалунишками разбегавшиеся все дальше и дальше друг от друга и от родительской чащобы. Вскоре и они стали встречаться все реже, потерянными беспризорниками маяча вдалеке. Когда солнце, проглядывающее сквозь частый тюль облаков, добралось до зенита, Медведь остановился в одном из реденьких, насквозь прозрачных лесочков. Оглядевшись, дважды свистнул по-разбойничьи. Прислушался, чуть склонив голову к плечу и, не уловив ничего, принялся собирать хворост, махнув рукой спутникам. Когда огонь весело толкался в дно котелка и вода в нем брюзгливо начала возмущаться, лопаясь пузырями, к костру шагнула человеческая фигура, неизвестно как незаметно подобравшись через этот прозрачный лесок, где и спрятаться то невозможно. Все, за исключением Медведя, заметно напряглись.

            Невысокий худой и сутулый человек, одетый в светло-серые непривычные одежды, весело сверкнув глазами, громко поздоровался:

            - Доброго дня да славного отдыха вам, странники.

            - И тебе не перетрудиться, Костыль. - Лениво отозвался Медведь, неспешно поднимаясь с травы. - Айда, перетрем.

            Мужчины отошли в сторону. Когда они вернулись, Медведь представил серого человечка:

            - Знакомьтесь - этого пройдоху кличут Костылем. Он вас дальше сопроводит, как сговоритесь. Ну а мне надо обратно возвращаться.

            - Приглашай своего товарища к столу, Медведь. - Отозвалась Настя, перемешав кашу в котелке. - Вот перекусим, потом и о деле потолкуем.

            Почти проглотив свою порцию, Медведь тут же распрощался, напоследок показав Костылю свой огромный кулачище и грозно хмурясь.

            С новым проводником поторговались немного, покуда не сошлись в цене. Впрочем, выбирать не приходилось, потому и недешево обошлось. Даже несмотря на явную протекцию Медведя. Загасив угли, тоже тронулись в путь.

            Местные пампасы вскоре сменила полупустыня, вдруг резко ставшая сплошным разливом песка, убегающего во все стороны насколько охватывал глаз. Только позади берегом обетованным исчезали чахлые кустики травы. Постепенно почти ровная поверхность заволновалась мелкими барашками барханов, а дальше и вздыбилась застывшими волнами дюн. К вечеру путникам надоело сновать вверх-вниз или огибать эти песчаные горки. Усталость накапливалась быстро из-за неверной опоры под ногами. Благо хоть солнце сегодня частенько пряталось за куцыми облаками. Непривычные к такой дороге странники быстро отстали от неутомимо шагавшего проводника, частенько вынужденного поджидать их, и облегченно вздохнули, когда он не двинулся дальше, а позволил им подойти вплотную. Стоя на вершине одного из барханов, Костыль внимательно вглядывался вперед, где в лучах закатного светила расстилался относительно более ровный участок пустыни. Запыхавшись, все присели на песок, ожидая вердикта проводника. Тот, достаточно налюбовавшись окрестностями, окинул насмешливым взглядом утомленную компанию и скомандовал:

            - Шабаш на сегодня. Заночуем там. - И указав обратно на ложбинку между барханов, откуда они недавно выбрались, легко заскользил вниз.

            Николай даже матюгнулся вполголоса, поворачивая назад.

            Как оказалось, в пустыне ночью не так уж и жарко, даже совсем не тепло, более того - практически холодно. Поэтому никто не был против раннего подъема.

            Догрызая свой сухпай, Костыль принялся инструктировать команду:

            - Значит так, братцы кролики, то что было вчера - только присказка, сказка будет впереди. - Начал он, явно веселясь при взгляде на хмурых товарищей. - За этим барханом начинаются зыбучие пески. Кто не знает, объясняю: это такие места, где тебя за полчаса-час засосет целиком в песок. Благо они не сплошные, а участками, так что не все так плохо. Плохо то, что они, как и барханы, перемещаются. Ну и совсем уж дерьмово то, что в этих местах живут песчаные полозы. Сами по себе они слепы, глухи и вообще ни на кого не нападают. Просто ползают себе и нечаянно натыкаются на растяп, которые тут бродят. Ускользнуть от них не проблема, если конечно вовремя заметишь. Ну а если не повезло, то сами скоро увидите, что из этого получается. Главное запомните - ни в коем случае не стоять на месте. Не получается двигаться вперед - топчитесь на месте, шаг вперед, шаг назад. И постарайтесь не ступать в свои же следы. Двигайтесь друг за другом, но не по следам. И смотрите внимательно вокруг. Даст Создатель, к вечеру выберемся. И не отставать. Ждать здесь нельзя, я и не буду. Понятно?

            - Если этот путь так опасен, почему мы не пошли другим? - Хмуро поинтересовался Николай.

            - Да какая проблема? Мы ж вчера дорожку пересекали. Вот бы по ней и топали. Там уж вас и стража заждалась. По вам сразу видать, что не местные. Вот они обрадуются. Так что, возвращаться будете? Нет? Ну тогда двинули.

            Обогнув бархан, Костыль повел группу вперед. В отличие от вчерашнего, глядя на его спину, можно было решить, что их ведет другой человек, настолько собранным и внимательным он был. Где-то через полчаса он оглянулся и, указав рукой вперед и влево, громко крикнул, так чтобы все услышали:

            - Медленно идем и внимательно смотрим. Запоминаем все признаки.

            Вначале никто не понял, на что же указал проводник. Присмотревшись повнимательнее, люди начали улавливать некоторые странности. В том месте, метрах в десяти от них, песчинки поднялись и двинулись против совсем небольшого ветерка. Пролетев по траектории полукольца, они опустились в небольшой образовавшийся вдруг на поверхности песка бурунчик. Через десяток секунд чуть дальше воздух заколыхался, хотя солнце еще не прогрело песок до температуры образования такого эффекта, затем возник маленький смерч. Он быстро вырос в диаметре до метра, образовав столб быстро вращающегося песка высотой около метров двух. В какой-то момент смерч словно замер, поплыл, осыпаясь, на его границе опять заколебался воздух и перед путниками предстала песчаная статуя мужчины, тянущая к небу обрубки уже осыпающихся рук и написанным на лице безграничным ужасом, словно вырывающимся из его широко раскрытого рта. Фигура быстро осыпалась струйками песка, и опять заскользил, ныряя в песок, сопровождаемый редкими песчинками и таким же нечастым колебанием воздуха змей. От неожиданности увиденного троица встала как вкопанная, забыв разом все наставления. В чувство их привел резкий окрик:

            - Не стоять, сучьи дети! И головами крутите шустрее, если они вам дороги!

            Костыль вел группу по только ему ведомым и видимым приметам, часто сворачивая и петляя. А вокруг разворачивалось некое страшное и чудное действо. Иногда просто проносился, колыхаясь и искажая перспективу, воздушный извивающийся змей. Порой он целиком состоял из песка и двигался, как будто и не было препятствий в виде песчаной почвы. Фигуры могли образоваться так, как это видели люди в первый раз, или же вдруг выдвинувшись из песка. Один раз прямо в воздухе, на высоте пары метров, из песчинок очень быстро собралась птица, отдаленно напоминающая орла, с размахом крыльев в пару метров. Причем она двигалась, крылья ожесточенно били воздух. Правда ног и хвоста никто не разглядел. В другой раз чуть ли не прямо на пути отряда образовалась фигура человека. Бородатый мужчина водил руками, губы шевелились. Похоже, это когда-то было магом. Все можно было разглядеть до мельчайших деталей. Даже напряженное, но спокойное выражение лица волшебника. Правда, частенько фигуры разумных, а здесь были представители всех народов, и животных получались расплывчатыми или полупрозрачными. А порой не успевали оформиться и тут же рассыпались. Одна из фигур маячила сзади на одном месте около получаса. Часто в "теле" полозов мелькали песчаные фрагменты тел. Нередко путь полозов пересекался с тропой путешественников. Приходилось быстро двигаться вперед или возвращаться назад, чтобы не встретиться с ними. Пару раз сердца путников замирали, когда разминуться удавалось буквально чудом. Однажды, зазевавшись, Настя сама едва не наступила на это "явление".

            Напряженные до предела, испуганные и пораженные путники потеряли чувство времени и пространства, двигаясь на каком-то автомате. Даже палящее солнце и заливающий глаза пот почти не сознавались. Хорошо еще, что поверхность была относительно ровной, без больших барханов.

            Костыль опередил все же их метров на двадцать. Идущие за ним Николай, Настя и Вандерер держались тесной группкой. Наконец проводник остановился на одном из вновь появившихся на пути барханов и стал смотреть на их приближение со своей всегдашней насмешливой улыбкой. Похоже, страшная дорога заканчивалась. Внезапно улыбка сползла у него с лица. Заметив что-то позади бредущих товарищей, он заорал:

            - Бегом!! Бегом, если жизнь дорога! - И резко повернувшись, сам бросился бежать.

            Его крик бичом прошелся по уже было расслабившимся нервам, сорвав их тела в отчаянный рывок. На бегу бросив короткий взгляд за спину, Вандерер краем глаза заметил невероятно толстый песчаный жгут, извиваясь несшийся с огромной скоростью примерно в их направлении, плавно забирая вправо. Второй почти такой же, только еще сопровождаемый дрожанием разогретого воздуха, почти летел ему наперерез. Где-то в районе бархана, на котором только что стоял Костыль, они должны были сойтись. Адреналин, которого, казалось, за этот день израсходовано столько, что ему больше неоткуда было больше взяться, все же хлынул в мышцы, заставляя ватные мускулы окрепнуть и работать на пределе. Хрипящее горло и легкие обжигал раскаленный воздух, песок скрипел на зубах. Чудом не оступившись и не соскользнув на склоне, они взметнулись на вершину. Костыль, задержавшись на секунду на соседнем бархане, махнул рукой, показывая куда бежать, и скрылся за его срезом. Он забирал левее. Кубарем скатившись по склону, троица почти на четвереньках принялась карабкаться вверх. Когда до вершины оставался какой-то метр, Ван почувствовал, что сзади что-то происходит. Песок под его ногами поплыл, стал осыпаться, и несмотря на все прикладываемые усилия, он понял, что вот-вот и съедет обратно. Настя еще только выбиралась на гребень. Николай, уже утвердившийся там, оглянулся. Его глаза сделались невероятно большими, а лицо стало испуганным. Неожиданно он упал на живот и схватил Аватара за руку. Ван не успел даже еще ничего понять, а они начали медленно скользить вниз уже вдвоем, несмотря на все усилия обоих. Настя, сориентировавшись, ухватила Николая за ногу и так потянула, благо она успела утвердить ноги по другую сторону гребня, что оба мужчины как-то вдруг оказались с нужной стороны песчаной горки. Катясь вниз в куче-мало, спутавшись все втроем в один клубок и пытаясь не дать песку окончательно забить все дыхательные щели на лице, Ван вдруг весело подумал: "Кто это придумал назвать женщин слабым полом?"

            Внизу бархана, перевернувшись на спину и выплевывая забивший рот песок, Ван не отрываясь смотрел на величественное и страшное действо, развернувшееся по ту сторону спасительного песчаного бугра. Поверхности соседнего бархана, служившего площадкой то ли для смертельной схватки, то ли любовным ложем громадным песчаным полозам, снизу не было видно из-за отгородившей их с трудом покоренной вершины, как и нижней части "артистов". Но зрителям хватало и того, что возвышалось над гребнем на десятки метров вверх. Казалось тела монстров, состоящие из текучего плотного воздуха и песка, переплелись между собой наподобие лиан и, закручиваясь штопором вокруг общей оси, возносились все выше, с каждым оборотом все быстрее вращаясь. Это вращение поднимало вокруг песок, плотной воронкой окутывающий нижнюю часть и редеющую кверху, становясь похожей на вуаль. Все это сооружение непрерывно двигалось, смещая свою ось в радиусе десятка метров, изгибалось, сверкая искорками песка, гладкими редкими боками местами настолько уплотнившегося воздуха, что он отбрасывал блики, дрожанием разогретого воздуха. Сквозь "вуаль" отчетливо проглядывали бешено несущиеся по спирали фигуры, лица, морды, постоянно искажающиеся, словно кривляясь, осыпающиеся и вновь зарождающиеся, знакомые и совершенно никогда невиданные. А в вышине, где по логике должны были находиться головы полозов, творилось что-то совершенно невообразимое и ни на что непохожее, по ощущениям смутно напоминающее забытый ночной кошмар, который, к тому же, изредка постреливал молниями. Кроме шуршания песка и как бы отдаленного шума ветра да щелчков молний других звуков не было. Зрелище длилось от силы минуты две, разразившись в самом верху короной извилистых молний, после чего монстры просто исчезли, а поднятый ими в воздух песок как-то разом остановился, словно наткнувшись на препятствие, и дружно ухнул вниз. Почва под людьми дрогнула, песчаный язык перехлестнул через гребень и покатился вниз, увлекая за собой все больше и больше песчинок, словно хотел лизнуть путников.

            Те впопыхах вскочили, пытаясь избежать этой сомнительной нежности. Правда, не у всех это получилось. Николай тут же с криком рухнул обратно, хватаясь за свою ногу. Вану пришлось подхватить его. Тут же с другого боку пристроилась Настя, и они поволокли скрежещущего зубами парня по относительно пологому здесь склону вверх, туда, где метрах в сорока стоял с открытым ртом проводник. Песчаный язык, достигнув низа и оскорбившись отсутствием там предмета своей нечаянной ласки, лениво замер.

            Осмотрев ногу Николая, Настя виновато проговорила:

            - Извини. Это я с перепугу так сильно дернула.

            - Да не за что тут извиняться. Наоборот - если бы не ты... Спасибо. - Морщась от боли в ноге отозвался парень. - Что у меня там?

            - Похоже, сильное растяжение. Минимум седмицу на ногу ступить не сможешь.

            - О черт!

            На искаженном болью лице солдата разлилась растерянность. Вслед за ним побледнела и Настя. Сложившаяся ситуация и впрямь пугала. Оказаться посреди пустыни с беспомощным спутником на руках...

            Пока они переглядывались, подошел и опустился на песок проводник, глядя шальными глазами в сторону произошедшего явления, как будто опасаясь продолжения.

            - Года три здесь хожу. Всякое бывало. Но такое... - Голос слегка дрогнул. - Такое вижу впервые.

            - И что это было? - Почти равнодушно, занятый мыслями о более насущной проблеме, спросил Вандерер.

            - Да Создатель его знает. Приводил я как-то в эти места колдуна. Ну, мага по-вашему. Так он говорил, что этот кусок пустыни - стык двух миров. Якобы здесь они накладываются друг на друга. А песчаные полозы и то, что они творят - Костыль последнее слово словно выплюнул - лишь след, отражение в нашем мире деятельности обитателей того, другого, в своем. Они, может и не подозревают даже о существовании нашего. А вот что получается здесь.

            Проводник уже вполне пришел в себя и окинул цепким взглядом хмурую компанию. Сам посуровел. Спросил, глядя на морщившегося Николая:

            - Серьезное что?

            Выругался сквозь зубы, выслушав ответ.

            - Угораздило. Ну что же, будете тащить его. Здесь часах в трех пути колодец есть. Там и расстанемся, после расчета. Да не смотрите так. - Он криво ухмыльнулся. - Через него не реже чем раз в неделю караваны ходят, так что можно сказать, свои обязательства я выполнил. А сидеть там с вами мне недосуг.

            Костыль резво поднялся на ноги, опасливо косясь в сторону аномалии.

            - Все, тронулись. Надо до ночи успеть.

            Со стороны, если бы нашелся в этой пустыне равнодушный наблюдатель, их передвижение выглядело весьма потешно. Впереди легко шел проводник, вынужденно сдерживая шаг. Между девушкой и Вандерором, закинув им руки на плечи, на одной ноге прыгал Николай. Это пятиногое существо неуклюже двигалось, порой валилось на горячий песок и поднималось снова. О штурме барханов пришлось забыть и огибать их, выписывая замысловатые кренделя. Настя постаралась убрать боль у Николая, однако его душевные муки скрадывала только усталость. Вначале он пытался поменьше отягощать девушку, но чем дальше они продвигались, тем больше ему приходилось на нее опираться - усталость брала свое. Аватару с каждым часом тоже становилось все тяжелее. Мужчины дышали словно загнанные лошади. Все чаще останавливались передохнуть. Только Настя, казалось, не замечала лежащей на плечах тяжести. Дыхание оставалось ровным, а шаг упругим. Разве что ручейки пота так же катились по лицу. Ван перехватил задумчивые любопытные взгляды, кидаемые Костылем на нее. На одном из частых привалов Аватар пошептался с Настей, и у той добавилось забот - изображать усталость перед проводником.

            К колодцу добрались часов через шесть, уже в темноте, вымотанные донельзя и почти ничего не соображающие. Не успел Костыль показаться на вершине бархана, спереди и чуть справа от них по пустыне разнесся полувздох-полувскрик, что-то типа "иирррахкххх", только более шипяще. Тут же слева его будто эхо подхватило и покатило в обе стороны и вдаль. Не будь путешественники настолько уставшими, они бы насчитали откликов восемь-десять. Тут же заорал проводник:

            - Эгей! Мир вам и обильной воды! Нам нужна помощь.

            Закончив торопливую скороговорку, Костыль напряженно замер на вершине бархана.

            Минут через двадцать, когда его спутники у подножия этой песчаной горки уже успели отдышаться, откуда-то сбоку донесся голос:

            - Сколько вас?

            - Четверо.

            Почти сразу из темноты вынырнуло два темных силуэта. Они задержались лишь на миг и вновь растворились в тенях.