Strangers again.

Глава 4.

— О, господи, — я повернулась к нему, разглядывая во все глаза. — Как… как ты?..

Его улыбка стала шире. Киллиан покачал головой.

— Несколько лет в руках медицинской команды творят чудеса, — он шутливо развел руками, а я прикусила губу, стараясь скрыть добродушную улыбку. Этот человек выглядел… черт, да просто шикарно он выглядел, памятуя о давних временах. — Ты позволишь?

Я перевела взгляд на свободное место рядом и в спешке подвинулась, приглашая его сесть.

— Если честно, я ожидал увидеть тебя в компании Старка, — заговорил он, когда обмен мелочными формальностями подошел к своему логическому завершению.

Червячок в голове шевельнулся, заслышав знакомую фамилию.

— Ам, он… у него свои интересы, как правило, не совпадающие с моими.

— Понял, — он принял натянутую улыбку за чистую монету и вернул ее мне, после чего отвернулся в сторону моря. — И только от этого ты сбежала в общество камней и бревен?

— Мне нравится море, — ляпнула невпопад, чувствуя себя полной дурой. — Хэппи нигде не видно, — попыталась перескочить с темы, — а от шума голова раскалывается. Дело не в Тони, просто не люблю большие компании.

— Хэппи?

— Что? А, мой друг.

— Друг — в смысле парень, или друг — просто друг?

— Нет-нет-нет, просто, просто друг, — о, Вирджиния Поттс. Ради богов всех религий, молчи и не позорься.

Тем не менее, Киллиан не проявлял никаких признаков адресованной мне насмешки.

— То есть, ты свободна? В этом плане. — Что?

Что? Сотня воображаемых чаек, как в мультфильме «В поисках Немо», вытянули свои шеи и уставились на Олдрича вместе со мной.

— Я… да, — двойную премию тому, кто объяснит, какого беса здесь происходит. — Я во всех планах свободна.

Либо Киллиан действительно был слепой, либо очень тактично не обращал внимание на мои потрясения, льющиеся, как из рога изобилия.

К счастью, он сменил курс обсуждения на ничего не обязывающую пародию на диалог о том, что нового произошло в общих чертах за минувшие годы. Только слова приходилось вытягивать из меня клешнями — я не могла заставить себя перестать нервничать, зацикливаться на неимении представления, как вообще нужно общаться с парнями, которых зовут не Тони, что бы он сказал, узнай, как я тут почти миловидно беседую с очень подозрительным типом.

…сказал? Да ничего бы Тони Старк не сказал. Его никогда не интересовала моя личная жизнь.

Киллиан предложил размять ноги, и мы совершили небольшую прогулку вдоль косы пляжа. От предложения поделиться своей курткой отказалась — вот еще чего не хватало! Неожиданное общение с ним настораживало, но, возможно, я просто себя накручивала. В конце концов, некогда мы были знакомы. Да и, может, он по-прежнему одержим Тони и хочет через меня узнать что-нибудь о нем (по непривычной глазу самоуверенности теория ставилась под сомнение, но чем черт не шутит).

Мы вернулись к костру, только когда я осознала, что рыжеватые отблески света исчезли окончательно. Странного компаньона заметил только Джеймс — он зыркнул в нашу сторону и жестом поманил к себе.

— Я сейчас. — Киллиан кивнул, оставаясь стоять чуть поодаль, спрятав руки в карманах.

Роуди шагнул мне навстречу, начиная без предисловий; правда, не об Олдриче:

— Тебя Хэппи минут пять ищет уже.

— Хэппи? Зачем?

— Он позвонил дяде, чтобы тот за ним приехал, — взгляд Джеймса скользнул в сторону. Я невольно обернулась, наблюдая беснующуюся компанию, состоящую из лиц далеко не первой трезвости. — Тони уже не в состоянии сидеть за рулем.

— Тони уже не в состоянии языком шевелить.

— Языком-то он как раз и может, — прозвучало резонное замечание Джеймса, а я предпочла избавить себя от сомнительного удовольствия наблюдать за Старком в откровенных объятиях Моники.

— Хэппи еще здесь?

Роуди взглянул на наручные часы.

— Должен быть. Сейчас, позвоню.

Он изъял из кармана мобильный, отходя на почтительное расстояние от цитадели галдежа и похоти. Я же поймала взгляд Киллиана и неуверенно дернула уголком губ. Он верно истолковал жест и подошел ближе.

— Если все сложится удачно, то я смогу уехать из всего этого разгорающегося дурдома.

— Опять сбегаешь?

— Только не в общество камней.

Он вновь ухмыльнулся. В окружении людей жест не выглядел столь холодящим.

— Я могу тебе позвонить?

— Что? Ам… да, конечно? — мои попытки изобразить улыбку наверняка выглядели безобразно и невежливо, но, боже, сделай скидку на то, что я до сего дня имела представление о подобного рода общении исключительно посредством книг и кинофильмов.

Киллиан достал свой сотовый; мне пришлось напрячь размякшие мозги, вспоминая всю верную комбинацию цифр.

— Хэппи ждет тебя на стоянке, — прозвучал буквально из ниоткуда голос Роуди, вынуждая нас обоих растеряться.

— Джеймс, спасибо.

Он улыбнулся, глядя по-доброму.

— Рад был встретиться с тобой, — отсалютовал трубкой, с поразительной быстротой теряясь в толпе.

Чувство беспокойства возобновилось, подобно тому, как мы гуляли у воды. С ним ведь тоже надо попрощаться, верно?

— Ну-у, — я разглядывала пуговицы его рубашки под воротом куртки. Только сейчас заметила, что на нем была эта деталь гардероба. — Созвонимся? — коротко бросила взгляд из-под ресниц и спешно отвела взор. Не люблю смотреть людям в глаза, и уж тем более — незнакомым. Пускай относительно.

Да и странно было разговаривать с кем-то, кто не парочка лучших друзей. Удивительно, но второй дубль тающего в женских руках Тони уже не был пропитан теми болезненно-гадкими ощущениями, которые хотелось вырвать из себя без дальнейших воспроизведений в памяти. Все затмило нарастающее чувство смущения и растерянности, вызванное человеком напротив.

Хотя я наверняка вспомню об этом и крепко зажмурюсь, пряча лицо в подушке, когда останусь дома в полном одиночестве. Так всегда бывает.

Но сейчас…

Когда на меня вообще смотрели не как на мешающий передвижению в коридоре предмет, а как на личность? Как на девушку.

Ох, нет. Об этом лучше не думать — только лишний раз расстраиваться, плавая в озере неоправданных надежд. Я ведь слишком… не такая. Не для таких парней, как он. Вообще не для парней.

Ко мне редко подходили просто так, узнав, окликнув и улыбнувшись. Минуту, редко?

Скорее — никогда.

Киллиан шевельнулся в мою сторону. Собственные ноги буквально вросли в землю, а позвоночник закаменел. Он был многим выше, и это обстоятельство вынуждало его нагнуться. Лицо обдало сумасшедшей волной жара прежде, чем он поцеловал меня в щеку.

— Еще увидимся, Пеппер.

Я плохо понимала, что стояла, затаив дыхание, покуда он уверенной походкой направлялся к компании ребят. Удары сердца душили, как обернутая вокруг шеи змея. В голове набатом звучала звонкая… пустота.

Господи.

Боже.

Он в самом деле это сделал?

Я почти добежала до импровизированной стоянки, где возле машины своего дяди действительно ожидал Хэппи. Сложно было понять, чего я хочу больше — стереть призрачное ощущение чужих губ с собственной щеки или закрыть лицо ладонями, воспроизводя в голове момент раз за разом. Рука потянулась к хвостику, сдергивая резинку; волосы рассыпались по плечам, скрывая часть скул. Так-то лучше. Защищенней.

— Все в порядке? — Хэппи странно нахмурился, а я попыталась придать лицу привычное выражение. Не исключено, что тщетно.

— Да.

Высокий тон, образные стены из прически. Браво, Джинни. Готовь прощальный ужин своему рассудку.

Взгляд Хэппи чувствовался всей кожей, но посмотреть в глаза другу было выше всяких сил. Конечно, я все расскажу ему: расскажу, что общалась с Олдричем и, может, даже поведаю, как странно он себя вел. Безусловно, обязательно.

Завтра.

Утром.

Наверное.

— Здравствуйте, можно заказать пиццу на дом?

Я водила пальцами по экрану мобильного, тут же уничтожая былые разводы. Мысленно повторяла: я спокойна, спокойна. Меня ничего не волнует…

И нагло врала. Потому как с каждым новым сообщением дыхание от волнения на секунду, да перехватывало.

— С курицей, «Пепперони» и…

— «Тропикана»! — звучит громким шепотком подсказка Хэппи, когда Тони оборачивается, вопросительно приподнимая брови.

Вибрация.

«Уверен, из тебя выйдет очаровательная Алиса;)»

Зато я ни на йоту не была уверена, что остановлю свой выбор на костюме Алисы из Зазеркалья.

Я закусила губу, прибегая к тщетной попытке выглядеть нормальной. Вирджиния Поттс, ты — наиглупейшее создание. Заблокировала телефон, манящий свет экрана потух. Надо придумать ответ.

И, черт возьми, взять себя в руки перед мальчиками.

— Ждем, — оповестил Тони и сунул мобильник в задний карман джинсов.

Я не удержалась и вновь скосила взор в сторону средства связи, где маяк — входящее сообщение — манил корабль любопытства. Мы с Киллианом обсуждали планы на грядущий Хэллоуин, и это было далеко не единственным аспектом, по которому мы прошлись за целую неделю постоянных переписок.

Пора бы уже прекратить вздрагивать от каждого уведомления, но нет, мисс Поттс, вы же страдаете эпилепсией в особой форме.

Признаться, это было… не сказать: внезапно, но явно не ожидаемо. Первым делом после пляжа домой завезли меня, и я успела выпить чаю, перемыть миски Снежка да порелаксировать в кресле перед телевизором. Однако стоило собраться идти в душ, как на столе брякнул от входящего сообщения телефон. Думала, Тони опять что-то нужно, — когда он выпивает, его всегда постигают разнородные дурацкие идеи, — но нет. Номер неопределенный.

«Привет, это Олдрич Киллиан. Добралась до дома?:)»

Меня бросило в легкий жар от волнения, и, в конечном счете, я простояла порядка получаса с телефоном в руках, облокачиваясь бедром о край стола, в одном нижнем белье, пока на стуле терпеливо ждали полотенце и пижама.

Общаться с кем-то помимо Тони и Хэппи оказалось несложно. Но, возможно, только потому, что именно Олдрич выступал активным инициатором пресловутого контакта. Он первый подкидывал темы для разговоров, постоянно интересовался моим мнением относительного того или иного эпизода, развлекал красивыми фотографиями из мест, в которых находился — Киллиан жил в той самой лесной зоне за чертой города, недалеко от обрыва, который мы проезжали по дороге на пляж, и, как позже поведал, в типичном для таковой местности охотничьем домике. Вернее, сего порядка определение жилищам давала по привычке я, а на деле дом был вполне просторным, с прилегающим гаражом и обширной свободной территорией. Если бы не пожухлая трава, он мог бы смело учиться кататься на велосипеде в детстве — предположила я в тот день, внутренне сожалея, что сама до сих пор так и не постигла этого навыка. Но Олдрич сказал, что с велосипедами и машинами у него никогда проблем не было, как и с двумя собаками, которые не знали ограничений своей беготне и веселью.

За всю неделю мы с ним ни разу не пересеклись, зато он исправно желал доброго утра и приятных снов. Честно: столь непривычное внимание к собственной персоне льстило, притом очень. И поэтому, когда в четверг часы пробили одиннадцать, а сообщения все еще не было, я первая пожелала хорошего дня. Это очень быстро вошло в привычку — ждать, когда он напишет, пришлет снимок утеса, который я буду долго разглядывать, мечтая побывать там хоть раз. Думать.

Я много думала о том, зачем он вдруг решил вступить со мной в беседу. Почему именно я, почему продолжал писать, даже когда меня все раздражало, и я подолгу не отвечала, почему парни вообще такие туманные, и как вызвать сатану, чтобы продать душу за понимание их мотивов.

Почему он меня тогда поцеловал.

Я неосознанно прокашлялась и встала с дивана. Не лучшая тема для раздумий в присутствии Тони и Хэппи. Главным образом потому, что к лицу начала приливать кровь, а Старка хлебом не корми — дай повод заметить и подкалывать в течение нескольких мучительных дней.

Тони.

Остановилась напротив дурацкого оранжевого лосося, вырезанного то ли из дерева, то ли одному богу известно, из какого материала; у нас была странная гостиная, набитая множеством разношерстных предметов, начиная от цветочных горшков, фигурок кораблей и штурвалов и заканчивая фотографиями, дисками, книгами. Это было единственное помещение в доме, освещавшееся четырьмя настольными лампами, электронным камином, торшером и не имевшее нормальной люстры, а также обставленное давно вышедшей из моды мебелью и ограждавшееся от внешнего мира плотными серо-коричневыми клетчатыми шторами. До сих пор не представляю, как мама разрешила отцу их оставить.

Тони «расстался» с Моникой почти сразу после вечеринки. Точнее, «рассталась» с ним она, растрепав всем подружкам, что потеря не так уж и велика, ибо в постели он полный эгоист, заботящийся только о собственном удовлетворении.

Тони Старк ни с кем и никогда не «встречается», чтобы затем «расставаться». Он просто пользуется тем, что ему дают. А дают очень часто со всех четырех сторон, несмотря на байки о том, какой он «мудак, козел, подонок».

Бытующая позиция была на рассмотрении и поддержании, но не полноценном. Я обернулась в сторону мальчишек; он показывал Хэппи что-то в своем телефоне и, судя по жестикуляции, попутно объяснял. С трудом подавила желание улыбнуться. Такой… домашний. Безусловно, он, может быть, славился в специфичных кругах самыми дурными определениями, но для меня настоящий Тони был другим — человеком, еще не знающим, какой путь в жизни выбрать, не разобравшимся в собственных приоритетах, но безграничным гением, властвующим над хаосом забитого юбками, техникой и выпивкой сознания. Запутавшийся мальчишка, которому позволено слишком многое. Тот, кто не лишен семьи в прямом смысле, но относительно родительской ласки — обделенный; в этом я его понимала, как никто другой. И, тем не менее, он смог вырасти парнем с очень большим и добрым сердцем. Я тихо вздохнула, закусив губу. Жаль, многие этого не замечали. Для подавляющей массы имя Тони Старка ассоциировалось с вечеринками, деньгами и полным расточительством. Я же каждый раз, стоило ему вывести меня из себя, садилась в тишине комнаты и перебирала в голове все его положительные стороны, да вспоминала количество отрицательных факторов, влияющих извне. Нет, это не было высасывание плюсов из пальца — он на самом деле был… хорошим. Только спрятал свой свет глубоко внутри, куда не каждый в состоянии заглянуть.

Страшно представлять, что этот учебный год для нашего трио — последний. Тони наверняка уедет в Нью-Йорк и в скором времени забудет, что когда-то «по молодости» посещал старшую школу. Хэппи, если повезет, переберется в городок покрупнее. Однажды он сказал, что всерьез мечтает заняться конным спортом, однако Маунт-Вернон, к сожалению, ипподромом не располагал. Я… а что я? С вероятностью в 99,9% останусь здесь, буду тихо беситься от осознания, что поступила не в нормальный колледж, а местный, и в итоге застряну в Вашингтоне навсегда. Одинокая домохозяйка с бандой кошек. Блестящие перспективы жизнерадостного выпускника.

Не хотелось думать, что после школы мы никогда не увидимся. С Хэппи, возможно, первое время и станем поддерживать контакт, но по большому счету жизнь и нас разведет.

Джеймс? Его ждет тернистый путь летчика, все гражданское отныне будет не по его чести. Собственно, это почти единственные люди, которых мне будет действительно не хватать. Есть еще пара девчонок, но мы не близки душевно, и наши отношения находятся на приятельском уровне, заключенном в приветствиях в школьных коридорах и редких диалогах, ежели представится случай.

И как бы мне не было неприятно признавать, но я была более чем уверена, что последним человеком, вспомнившим о моем существовании через год, станет Тони.

— У нас в школе на Хэллоуин будет только вечеринка? Эй, Пеп?

Я порядком «зависла», глядя куда-то сквозь грудь Тони.

— М-м-м… да?

— Я имею в виду, — он скрестил ноги в позе китайского монаха, — только музыка и танцы? А еда будет?

— Еда, выпивка и стриптизерши, — как велик и силен желания порыв закатить глаза. — Специально для некого Энтони Старка обещали привезти.

— Значит, нужно организовать вечеринку номер два.

— Ты еще планируешь объявиться на вечеринке номер один?

— Разве что себя показать и на других посмотреть, — манерно скопировал мой тон. Сиди я рядом, непременно толкнула бы его локтем в бок.

На других, конечно. Выберет, как всегда, девчонок погорячее и уедет с ними на «основную» тусовку. Будто я Тони не знаю.

— И ты едешь с нами! — важно провозгласил басистый говор мне в спину, когда я удалилась в сторону кухни за стаканом воды.

— С нами — это с кем? — все же притормозила у дверного проема. Скрестила руки на груди, привалилась плечом к косяку.

— Я, Хэппи, Роуди. Как обычно.

— А девушек своих ты в багажнике повезешь?

Тони цокнул:

— Я не совмещаю в одной машине секс и друзей, — и все вопросы отпали сами собой.

Отлично. Я не ответила на его вопрос. Поспешила исчезнуть из гостиной, проигнорировав летящие в спину короткие реплики.

Меня это не волнует. Все нормально.

Меня ни капли это не задело.

Я села на стул и сжала крылья носа, приказывая себе не распускаться. Это просто Тони — это просто всегда по кругу, одно и то же. Я давно научилась жить с мыслью, что перед ним постоянно некто весьма привлекательной наружности раздвигает ноги. Вернее… научилась блокировать собственные мысли по этому поводу, с астрономической скоростью переключаясь на что-нибудь иное, будто активируя защитную реакцию организма, и некоторое время спустя это так прочно укрепилось в сознании и приобрело силу привычки, что на сегодняшний день я могла спокойно относиться к виду двух людей, уединяющихся на очередной тусовке за какой-нибудь дверью.

Я честно старалась не думать об этом, ибо прекрасно знала, как вся ситуация с ним влияла на мое внутреннее состояние. Старалась. А иногда, словно специально, ложилась вечером и представляла, какой он — Тони Старк с девушками. Ему ведь… хорошо? Безумно стыдно помышлять о подобном, но иногда во мне точно альтер-эго бунтовало, рисуя в воображении такие картинки, что утром хотелось умереть, лишь бы не смотреть ему в глаза. Я не считала себя испорченной или озабоченной в этом плане; господи, мой первый и последний поцелуй был в четырнадцать лет, о чем можно говорить. Однако образы иногда упрямо не выходили из головы. И мелькали перед глазами до тех пор, пока не возникал риск появления слез.

Я никогда не окажусь на месте одной из этих девиц. Не то чтобы я горела необузданным подростковым желанием, но это… неприятно.

Понимать, что он не видит в тебе девушку и не рассматривает даже в качестве объекта, который смог бы его удовлетворить на одну ночь. Уязвленное самолюбие? Возможно. Во всяком случае, когда ты формируешься и физически, и как личность, безумно огорчительно идти рука об руку с осознанием, что самого главного человека ты ни по каким параметрам не привлекаешь. Разве только в роли друга, который по необъяснимой роковой ошибке ходит не в мужской, а женский туалет.

Задумавшись, я вертела в руках телефон, пока не вспомнила, что все еще не ответила на сообщение Киллиана. Без прежней улыбки быстро напечатала вопрос, кем он собирается нарядиться на Хэллоуин и, не проверяя текста на наличие грамматических или орфографических ошибок, вышла из главного меню и щелкнула кнопкой блокировки. Плевать, как там себя планирует разукрасить Олдрич Киллиан. На сей момент у меня из головы не выходил Тони Старк, который очень скоро будет вжимать кого-нибудь в кровать или стену. Тут уж как повезет с локациями. Или как приспичит.

Из кухни вызволил звонок в дверь — доставка пиццы. Расплатившись и вооружившись тремя громоздкими коробками, направилась в гостиную к мальчишкам, мельком улыбаясь при виде их вытянувшихся шей. Словно сурикаты, ей-богу. Между прочим, жутко очаровательные зверьки.

— Ты уверен, что нам хватит? — вместо удивленного размерами пиццы лица меня встретило лицо скептически настроенное, со сморщенным в излюбленной манере носом.

— Надо было четыре брать, — в тон ему поддакнул Хэппи, отдаленно напоминая обнаглевшего дегустатора на очередном светском приеме.

Мне ничего не осталось, кроме как бессильно фыркнуть. Безумцы. Как в них вмещается столько еды? Или у парней особенное строение желудка, и внутри располагается черная дыра? Тони мне как-то рассказывал про них. Дескать, в теории черной дырой может стать любой объект, космический и не только — все зависит от силы гравитации, диаметра предмета, массы… бла-бла-бла. Не удивлюсь, если он в своих подвалах уже провел несколько экспериментов, одновременно выступая подопытным кроликом.

Пара минут ушла на то, чтобы разложить коробки вдоль поверхности журнального столика и получить легкий удар эйфории от запаха свежей пиццы. Еще столько же — на то, чтобы вновь сходить на кухню, но уже за колой, которую любезно притащил Тони.

— ...ну да, точно. Стоять в позе Роналду и целиться.

— А как ты еще себе это представляешь?

— О чем вы? — любопытство шевельнулось в груди, хотя, как правило, ни к чему хорошему не приводило.

— О том, о чем разговаривали еще до доставки пиццы. Пока ты была на кухне, — принципиальность Тони подчас выводила.

Попыталась посмотреть на него с максимальным негодованием, но Хэппи, осторожно переглядываясь меж двух огней, после короткой паузы выдал тайну:

— Мы обсуждали то, как парням сложно писать по утрам.

Я уже уселась рядом с Тони, возле дивана, и от мысленного проектирования в пределах разума предмета дискуссии едва не пропал аппетит.

— Я предложил сидя, — тем временем, как ни в чем не бывало, заговорил он. — Всяко удобней. Ты сидишь и размышляешь о жизни, он цепляется за унитаз. Спокойно делаешь свои дела…

— Тони, фу, просто фу! — я возмущенно шикнула на него, не желая дальше слушать никаких интимных подробностей личной жизни мистера Старка, а он отсалютовал в ответ куском пиццы, без особой брезгливости преступая к трапезе.

Мальчики подхватили тему футбола, и мне осталось радоваться, что «утренние проблемы» забылись. Как бы сильно я их ни любила, но о таком знать совсем не хотелось.

Ничего не предвещало беды. Я дожевывала первый кусок пиццы с чувством, что откушу пару раз от куска Тони и окончательно наемся. Я не придала никакого значения звуку вибрации, прожужжавшей где-то совсем рядом, на полу.

А в следующий момент руки Тони, неожиданно не занятые никакой едой, держали мой телефон.

— Либо вампиром, либо жертвой вампира, — с миной крайней сосредоточенности зачитал он. Желудок словно оборвался. — Киллиан? Фамилия знакомая, не помню такого.

— Конечно, он же не блондинка с большой задницей, — Хэппи безмятежно жевал салями.

— Отдай! — собственный недоеденный кусок в доли секунды отправился в коробку.

— Кто он?

— Тони, не смешно.

— У тебя появился ухажер? — он резко отвел руку с телефоном, отчего мне, за неимением опоры, пришлось по инерции опереться о его колено.

— Она с ним часто переписывается и прячет телефон.

— Хэппи!

— Парень? Серьезно? И когда ты собиралась нам об этом рассказать? Наведи справки, мне нужно все про этого Киллиана.

— Повежливей! Ты мне не командир.

— Вы достали! — я сама не сообразила, в какой момент повысила голос, что говорится, с полной серьезностью, а после гневного эмоционального хлопка ладоней по ковру все в гостиной разом затихли. — Тони Старк, отдай мне телефон.

Случаи, когда этот человек безукоризненно выполнял адресованные ему просьбы, можно пересчитать по пальцам одной руки. Но это был один из них.

Я забрала мобильник. Желание всячески контактировать и тем более смотреть на этих двоих стремительно сместилось до отметки нуля.

— Во-первых, он мне не парень, — дабы хоть чем-нибудь занять руки и унять приступ раздражения, взялась разливать колу по стаканам. — Во-вторых, вас это никоим боком не касается, и, если я узнаю, что вы «наводите на него справки», — от передразниваний удержаться не удалось; запнулась, понимая, что список угроз не успел сформироваться в голове, — я не буду с вами разговаривать.

Браво, Джинни. Самая жестокая вещь, какой ты только могла их попрекнуть.

— И вообще, — настроение распалось, как карточный домик. — Вас и без того не волнует, с кем и как я общаюсь, — сказанное прозвучало отчего-то тихо и глухо.

— Подожди, — бессвязный монолог обидевшейся девушки, страдающей подростковым максимализмом в чистой форме, прервал Тони. — Да брось ты. Пеппер, эй. Ты права, — он неожиданно поймал в воздухе мою руку, вынуждая посмотреть сверху вниз. — Прости.

Не представляю, как можно выносить подобные американские горки собственных настроений, но гнев столь же быстро, сколь и появился, уступил место смущению и неловкости. Боже, я такая дура.

Как можно было на них срываться? Это ведь Тони и Хэппи. Самые близкие, кто у меня есть. Единственные друзья, которых не выбирают.

Или…

Нет. Срываться можно было. И даже нужно. Заслужили.

— Дурак, — никогда не могла долго выдерживать зрительный контакт с ним. Чем дольше смотрела, тем сильнее было желание отвернуться. Словно с лишней секундой мне могло открыться нечто большее. Чем дольше… тем тяжелее.

Тони тихо хмыкнул, отпуская мою ладонь. Кошки на душе попрятались по темным углам, а трепыхающие крыльями в минуты волнения птицы исчезли в клетках. Стало непривычно пусто.

Остаток пятницы, проведенной, по традиции, вместе, прошел без оказий. Ближе к позднему вечеру мы перебрались в спальню, где, оккупировав интернет, спустя минуту спора решили загрузить фильм. Очередной боевик, где каждый герой с мастерством бывалого гонщика угоняет спортивные тачки, стреляет из краденных пистолетов с нескончаемым запасом пуль, целует длинноногих красоток и ведет нудные диалоги с главой мафии вместо того, чтобы прострелить ему голову и умчаться в закат. Что взять с этих мальчишек. Мелодрамы со мной никто не подписывался смотреть, и даже в системе «выбора большинства» я всегда проигрывала.

К нам заглянул поздороваться отец, вернувшись со смены. Удивительно, но он был в относительно добродушном расположении духа, хотя мне всегда казалось, что наши «посиделки» особого восторга на его счету не вызывали. Полагаю, переломным моментом стал тот самый разбитый горшок, который сменил виновато машущий лапой манэки-нэко.

Остаток пятницы прошел без ссор.

И без сообщений Киллиану.

***

Тыквы, тыквы, тыквы поют песни!

Несмотря на то, что Хэллоуин приходился на понедельник, субботним утром меня разбудил звонок не менее сонного Тони, хриплым голосом повествующего, что родители улетели «по делам» на все выходные, а Джарвис «впряг» его в эту «жуткую, нудную и никому не нужную муть» — украшать дом к празднику.

Я с досадой отметила, что мой папа еще не покупал тыкву, как всегда не имеющий никакого желания отмечать Хэллоуин. У нас вообще каждый праздник встречался, как поминки. Никому, кроме меня, в доме это не было нужно. После маминой смерти он точно внес слово «веселье» в черный список и мысленно сжигал на костре каждого, кто осмеливался его произнести.

Снежку и подавно было на все плевать.

В такие моменты я больше обычного благодарила Всевышнего за то, что есть в мире люди, вроде Эдвина Джарвиса; вот в ком точно ни на минуту не угасал огонек жизни. Наверное, если бы мы с Тони и Хэппи сложили все свои «проценты» радости относительно надвигающегося Хэллоуина, не смогли бы переплюнуть его.

Полагаю, это был его любимый праздник. Дворецкие всегда были темной фигурой в детективных английских историях.

Джарвис заехал за нами около полудня, и я с искренним восторгом отметила, что в машине уже сидел Джеймс. Конечно; какое дело обойдется без него, если Тони взялся собрать всю свою «банду» для решения задач особой «сложности».

— Привет, — он расположился спереди, а я вцепилась в спинку сидения, подтягиваясь ближе, едва Хэппи разорвал мужское рукопожатие.

— Эй, Джин, — Роуди обернулся ко мне, улыбаясь тепло. — Ты как?

Он не говорил ничего конкретного, но по взору становилось ясно, что в слова вложен подтекст. Вот же поганство. После той вечеринки мы ни разу не созванивались, но факт, что он запомнил, одновременно и грел душу, и нагнетал неловкость.

— Ам... нормально.

Он легко кивнул и шепотком добавил:

— Не заморачивайся.

К сердцу неожиданно прибила волна умиротворения, позволяющая ощутить себя чуточку лучше, пусть фраза была такой типичной и избитой.

Словно человеку необходимо почувствовать, что он не один. И дышать тогда станет немного легче.

Ехать до дома Старков — около часа. Хотя я, если честно, называла его про себя ни много ни мало особняком с идеально стрижеными кустами, ухоженным садом, аккуратно вымощенными тропинками и широкими лестницами. Хэппи, оказавшись в гостях у Тони впервые, употребил сравнение «как дом с приведениями», но на деле ничего «ужасного» в пресловутом особняке не было: светлая кирпичная кладка, красивые белые окна, занавешенные полупрозрачным дорогим тюлем, в меру разросшийся в пределах первого этажа со стороны улицы плющ. Дом резко выделялся на фоне типичных для нашего города строений, но я бы назвала его вполне «американским». Чем-то напоминал виллу Кэлоуэй из «Двое: я и моя тень».

Тони выглядел не выспавшимся, однако ворчать по обыкновению не стал. Даже в шутку во время приветствия назвал Джеймса «сладеньким», за что получил резонное: «Угомонись».

Я бывала здесь не часто, и ныне с легким благоговением прохаживалась вдоль холла, пока мальчишки обменивались «любезностями» и определяли минимум мест, которые следовало бы украсить. Основной частью дома, по словам Тони, займется персонал позже, а нам выделили столовую и гостиную. На замечание Роуди, что он и сам мог бы управиться с возложенной задачей меньше, чем за час, Тони поинтересовался, как тот относится к бильярду и пиву добрым субботним вечером, и в ответ на понимающую улыбку произнес: «Не благодари».

И так всегда. Парни находили развлечение по душе, я — слонялась вдоль увешенных картинами и бра стен да фантазировала, как было бы здорово жить в подобном месте. Иногда забредала на кухню, где занимался творческой стряпней Джарвис, и становилась первым дегустатором его неземных пирожных, а заодно узнавала какие-нибудь истории, связанные с детством Тони, поведанные по принципу «слово за слово». Наверное, это чудесно — иметь такого взрослого друга, который знает тебя с пеленок и может выступать понимающим наставником.

А одним январским вечером я познакомилась с женщиной практически безупречной внешности, при одном взгляде на которую становилось очевидно: это она.

Темные кудри, глубокие карие глаза, игривая полуулыбка. Классическая черная юбка и пастельных тонов блузка, идеальная осанка. Высокие каблуки и неброские, но явно дорогие украшения. Глядя на почтение, с коим держалась Мария, я понимала, что она превратится в мою сильнейшую ассоциацию со словом «леди».

Из уст Эдвина, миссис Старк пребывала в частых разъездах, подобно Говарду.

Я не знала о ней ровным счетом ничего, кроме факта, что этой особе нравились вещи в викторианском стиле, классическая музыка и красное вино. Ее образ состоял из крошечных деталей, из которых, увы, было слишком собрать единую мозаику. Но я помню, как Тони рассказывал, что в детстве, когда он подолгу не мог заснуть, или за окном бушевала гроза, Мария приходила к нему в спальню и пела песенку про кота Мурлыку, стихи которой жили в его памяти до сих пор, и что он очень любил подсаживаться к ней и во все глаза наблюдать, как она изящно играет на массивном рояле.

От ярчайшего представителя декора, к коему лежала ее душа, — столика с резными ножками, — я и отвернулась.

— У нас есть… — Тони зашуршал принесенным пакетом, напоминая ребенка, заползшего под рождественскую елку. — Флуоресцентные кошки в шляпах?

Лицо Джарвиса оставалось невозмутимым, но от гипотезы, что все покупки представляли собой его субъективный выбор, хотелось улыбаться. Поразительно, как один человек мог преображать атмосферу в доме и влиять на настроение другого; мне отчего-то думалось, что Эдвин играл огромную роль в жизни Тони, и кто знает, был ли он вообще единственным, кто по-настоящему заботился и любил «мистера Старка» младшего со всеми его капризами и подростковыми бунтами.

Мы с Хэппи крутились у камина, расставляя в ряд декоративные свечи в маленьких позолоченных стаканчиках. Невероятная красота. Что бы там ни говорили, а богатым быть хорошо. Стоило продать душу за такой дом и каждый праздник носиться в охапку с ворохом хрупких изящных штучек, а потом расслабляться в кресле и счастливо оглядывать окружающие хоромы.