Ты и я

ГлаваXII.Женя.

Черт подери, я взрослый, тридцатилетний мужик, и почему я должен вмещать свою пятую точку на малюсеньком стульчике?! Неужели так сложно поставить нормальные стулья, пусть даже и без спинки?! Плевать! Лишь бы не ютиться на узкой деревяшке, края которой – впиваются мне в зад! Я жалею, что пришел сюда. И дело не только в стуле, чтоб его… Не имею желания пол часа выслушивать о том, какая программа планируется на год, сколько денег нужно сдать на нужды группы, какой одежде отдать предпочтение... И нет, я не плохой отец, которому плевать на своё чадо. Просто для этой информации хватило бы и пяти минут. Но нет, в небольшой комнатке собрался, кажется, весь персонал детского сада, чтобы размусоливать однотипные темы. Заведующая, старший воспитатель, нянечка, боже, мне кажется, сейчас ещё и охранника притащат. Но самое интересное, что воспитателя так и нет! И собственно хочется спросить: где она шляется?! Мне через пол часа, кровь из носа, нужно быть на работе! И её все нет. Что за непрофессионализм. Пять минут назад должно было начаться собрание!

Я кошусь вправо, замечая, как заведующая открывает окна. Неужели! Сентябрьская жара заставляет всех ожидающих родителей обмахивать себя первым, что под руку попадется. Хорошо, что я надел легкую футболку-поло. Невыносимую духоту разбавляет легкий ветерок ворвавшийся в открытое окно, и я немного выдыхаю. Хоть что-то приятное. Но через пару минут я всё же теряю терпение, взглянув на наручные часы.

–Извините, когда мы начнем? – пока что деликатно интересуюсь я. Заведующая сканирует меня внимательным взглядом, а затем косится на лист А4 лежащий перед ней. Вероятно, пытаясь понять чей я родитель. А все родители посматривают то на меня, то на неё – в ожидании. И даже одна из матерей посылает мне благодарный взгляд. Видимо, никто из них не решался задать этот вопрос.

–Евгений Сергеевич, ещё минутка. – мягко начинает она. – Сейчас придет наш воспитатель и мы начнем. Она немного задерживается… – в её выражении лица проскальзывает вина, а мне хочется ответить, что это не моя проблема. Но я тактично молчу и согласно киваю. Даю ей три минуты, и не больше. Пусть потом сама суетится и вылавливает меня, чтобы рассказать «важную» информацию.

Чтобы хоть как-то отвлечься, плавно скольжу взглядом по людям, дети которых проведут три года вместе с моим сыном. И после непродолжительного сканирования – вердикт, более менее, меня устраивает. В основном сидят одни мамочки, только я и ещё двое отцов разбавляют женский строй. Все довольно приличные, разных возрастов. Кому-то я бы не дал и больше двадцати пяти, а некоторым, даже, уже давно за сорок. Разношерстная у нас тут вечеринка однако.

Через мгновение я ловлю на себе заинтересованный, даже сказал бы пожирающий взгляд той мамочки, которая посылала мне благодарный взгляд пару минут назад. Мои губы растягивает легкая улыбка, и я поворачиваю голову и смотрю на неё в ответ. На мгновение она тушуется от прямоты моего взгляда, что щеки краснеют. Но затем в её глазах проскальзывает уверенность. И я лукаво ухмыляюсь. Ничего такая. Брюнетка с короткой стрижкой, цвет глаз не могу точно разглядеть, нас разделяют несколько рядов. Фигурка тоже неплохая, хорошо сложена. Может быть, мы с ней ещё раз пересечемся в более неформальной обстановке. А может, и нет. В последнее время мне совершенно не до этого, как бы печально это не звучало. Да и думать я могу только об этом чертовом воспитателе. Кстати, время вышло. Я уже порываюсь встать, пойти попрощаться с сыном и свалить отсюда, но в группу влетает запыханная девушка. Все естественно тут же приковывают свои взгляды на неё, от чего на её миловидном, довольно юном личике мелькает стеснение. Она, что, и есть воспитатель?

–Доброе утро, прошу прощения за задержку. Пробки. – лепечет она и виновато пожимает плечами, в то время как заведующая пропускает её за стол. – Меня зовут Валерия Викторовна, я буду основным воспитателем в вашей группе. – мягко представляется эта школьница, а из моего рта вырывается нервный смешок. Чему она может научить моего ребенка? Да и вообще, безопасно ли оставлять с ней детей? Она слишком юна. Моё негодование не останется незамеченным, и я ловлю на себе удивленные взгляды всех присутствующих, в том числе и её… васильковые глаза смотрят на меня вопросительно и даже толика раздражения проскальзывает в них. Не растерявшись я выпрямляюсь, чувствуя как вся спина ноет от чертовой табуретки и лаконично спрашиваю:

–А сколько вам лет? Как давно вы отучились?

Все тут же смотрят на неё, и под оравой заинтересованных взглядов девушка слегка теряется. Она кротко поглядывает на заведующую, вероятно, ища у той поддержки. Но вид заведующей непроницаем. Воспитатель не спеша поднимает голову и её взгляд тут же цепляется за мой.

–Мне двадцать один год. Три месяца назад я получила диплом. – спокойно отвечает она, и на удивление, её взгляд такой же. Я качаю головой не особо радуясь такой информации.

–Уважаемые родители, поверьте, Валерия Викторовна прекрасный педагог. Она закончила университет с красным дипломом. Одна из лучших на своем курсе. Год назад она проходила у нас практику, и нареканий никаких не было. Не смотря на молодой возраст, она обладает стойкостью, и решимостью. Но и при этом большим и чутким сердцем. – вклинивается заведующая, и слушая её похвалу я наблюдаю за девушкой. Голова слегка опущена, пальцы впиваются в край стола, щеки слегка раскраснелись. Да, вероятно, она не ожидала такого начала рабочего дня. И почему-то, заметив обручальное кольцо на её безымянном пальце, я испытываю легкое разочарование… это отвлекает меня от темы, и теперь я могу заметить хрупкость её телосложения, длинные пшеничные волосы уложенные в высокий хвост, где мелькают более светлые, словно выгоревшие пряди, аккуратные сережки-гвоздики в ушах, приличный, даже немного деловой стиль одежды. Темные брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Хороша собой, нечего сказать. Когда заведующая заканчивает поток похвалы в сторону девушки, та поднимает голову и снова впивается в меня своими огромными синими глазами. В них нет упрека или недовольства, её взгляд мягок и мне даже становится стыдно. Я первый отвожу взгляд, потому как её глаза словно засасывают меня в свою синеву, и я начинаю забыть, что вообще происходит и где я нахожусь.

Через мгновение, она открывает свою сумку, которая лежит на столе и достает папки. Открыв одну из них она приступает спокойным и мягким голоском вещать то, ради чего мы собрались. Лишь иногда вклинивается заведующая, ненадолго прерывая её спокойный диалог. Пол часа проходят как один миг. И когда все вопросы остаются решенными, я смотрю на часы, и понимаю, что потерялся во времени. Ибо наблюдая за ней и внимательно слушая – я больше ни о чем не думал. Она умело приковала к себе наше внимание и вкрадчиво рассказывала информацию про детский сад и годовую программу. Потрясающе! Может, она и правда не плоха в своем деле?..

–И последний момент, – снова звучит её голос и я тут же поднимаю на неё глаза. Она так и не села за стол как остальные, продолжая стоять сбоку от него. –я читала дела детей, и довольно хорошо всё изучала… Но, если у ваших детей имеются какие-то особенности в плане здоровья, или поведения… прошу потратьте несколько минут и подойдите ко мне. – добродушно просит она и одаряет всех присутствующих ласковой улыбкой. Черт, да все уже поплыли от исходящих от неё волн чистейшей нежности и бескрайней доброты. Смотря на остальных, я вижу как они прониклись ею, и кажется, уже совсем не переживают за своих детей. И думается мне, мои ощущения схожи с их.

В помещение звучит приглушенный гул, когда все поднимаются со своих мест, и разминая спины, ха, не я один такой, – начинают благодарить Валерию Викторовну. Я тоже поднимаюсь с места решая пропустить всех и потом подойти к ней, так как мне есть, что сказать ей. К сожалению.

Буквально все по очереди подходят к ней, и она с вниманием выслушивает их и, затем что-то говорит практически шепотом. Я стою в конце очереди и понимаю, что конкретно задерживаюсь. Но отчего-то мне хочется быть последним… К тому моменту, когда я приближаюсь к воспитателю – группа пустеет, и мы остаемся вдвоем. Я непроизвольно замедляю шаг от её проницательного взгляда, испытывая странное волнение. Она смотрит так же с добротой, но при этом меня одолевает непонятная неловкость.

–Валерия… Викторовна, – прочистив горло начинаю я. –Мне тоже нужно сказать вам пару слов…

–Конечно, – кивает она. – Вы папа Миши Колесникова? – уточняет она, а я даже испытываю мимолетное удивление от точности её памяти.

–Верно. – киваю я.

–Со всеми остальными я уже поговорила, только вы остались. – поясняет она, а я ощущаю себя полным идиотом. – Я читала, что вы сами воспитываете сына… – тактично начинает она, заметив моё замешательство.

–Да… мама Миши, она уехала… – я нервно засовываю руки в карманы брюк, как же сложно говорить о том, что собственная мать забила на ребенка и ни сказав ни слова свалила в закат, оставив записку о том, что оказывается, она не готова. Когда дело доходит до этой информации, я всегда испытываю кипящий гнев и неловкость. И под пристальным взглядом воспитателя, эти ощущения только усиливаются. Странная у неё энергетика…

–Я так понимаю, мальчик постоянно спрашивает о ней и ждет её… – подает голос она.

–Да. Она уехала пару лет назад, когда ему было два года. И он хорошо её помнит… в каждой женщине он видит её, и даже, может, назвать мамой. Мне иногда нелегко с ним… но детский сад ему необходим для социального развития. Да и мне работать нужно. Честно говоря, я еле его сюда сегодня затащил. Я очень переживаю за то, как он перенесет адаптацию… – прерывисто выдаю поток информации, который беспокоит меня, надеясь, что она войдет в положение. Через мгновение я ощущаю легкое прикосновение к моему локтю, а затем мою кожу словно простреливает острой болью до самой кости. Я поднимаю глаза и встречаюсь с её мягким взглядом, в один миг выбивающий весь воздух из моих легких. И такое я испытывал однажды. С женщиной, которая спустя четыре года отношений будто растворилась, оставив маленького мальчика с моими волосами и таким же цветом глаз, как напоминание о себе.

–Евгений, я понимаю вас. – шелестит её мягкий голос, а затем её тонкие пальчики соскальзывает с моего локтя, и я ощущаю полное опустошение, словно меня лишили чего-то жизненного важного. – У вас непростая ситуация, и вместе с сыном вам пришлось пройти через большие трудности… я постараюсь смягчить его адаптацию. Я понаблюдаю за ним, чтобы проанализировать его поведение и общение с другими детьми. Истерики и слезы – это нормально. Все дети и родители через это проходят. К тому же, сегодня он останется всего лишь до обеда… переживать не о чем. – успокаивает она меня и это работает. Глубокая тревога сидящая во мне, и которую я так старательно пытался игнорировать – стирается, исчезает. И я испытываю лишь уверенность в том, что мой ребенок в надежных руках. Поразительная девушка… необычная… чертовски добрая и отзывчивая… невероятно красивая…

–Спасибо. – благодарю я, рассматривая как завороженный идеально-пропорциональные черты девичьего лица. Взмахнув длинными ресницами, она от неловкости опускает свои насыщенного синего цвета глаза и робко кивает. Понимая, что я слегка перегнул, я поспешно делаю два шага назад. –Хорошего вам дня, я буду ровно к двенадцати. – быстро проговариваю и направляюсь к двери.

–И вам. – слышу тихий голос я и резко останавливаюсь от внезапной простреливающей боли в груди. Будто что-то мощное влетает мне в грудь, а затем всё разрывает и раскурочивает, от чего дыхание срывается. Протяженно выдохнув дабы облегчить свое состояние я продолжаю путь, отчаянно желая, чтобы поскорей пролетели четыре часа, и я вновь смог бы поймать на себе мягкий взгляд васильковых глаз.