Гранд-Вавилон: Гладиатор

Глава третья. Эпизод четвёртый

***

Месяц спустя. Июнь

Впервые приняв таблетки, через полчаса Алиса ощутила томную разваривающую слабость – её будто накрыло тяжёлым шаром, набитым ватой или войлоком, и ударом этого шара бросило на диван. Подогнулись колени, расслабились руки, в мыслях воцарилась глухая, звенящая пустота. Так бывает при сильной сонливости, когда устал и хочешь спать, – но нет, не совсем. Спать не хотелось – хотелось просто лежать и смотреть в потолок, ни о чём не думая.

Хорошо, что я начала это в отпуске, – успела с лёгким страхом подумать она – прежде, чем и эту мысль смело беспощадной ватно-тяжёлой волной. В таком состоянии было бы невозможно работать.

Она выбрала день, когда весь день могла пробыть дома; уже приняла душ, позавтракала и включила ноутбук, чтобы продолжить статью, – по гранту герра Штакельберга ей поручалось готовить как минимум две научных статьи в год, и теперь она анализировала мотив полёта в стихах одного итальянского поэта. Там вечно что-нибудь летало – драконы, пегасы, ведьмы на мётлах, листья, облака, слова и мысли. Но сил в итоге хватило только на то, чтобы открыть файл. Видимо, на этом сегодня её полномочия окончены.

«Вы должны понимать, что таблетки, в некотором роде, прогнут Вашу психику, – любезно сообщил ей психиатр – элегантно-миловидный мужчина лет сорока, с удивительно нежным, воркующим голосом. К этому голосу, однако, примешивались холодные стальные нотки отстранённого профессионала – он спокойно прерывал её, когда она говорила слишком много, и давал ей чёткие, директивные указания. То, чего ей давно не хватало. – Нужно быть к этому готовой. Вы будете чувствовать себя не так, как раньше».

Да уж. Если я буду всегда так себя чувствовать – не смогу даже нормально работать. Надеюсь, это пройдёт.

Вздохнув, она потянулась к телефону – даже это простое движение далось с трудом. Кожа покрылась потом – непонятно, от таблеток или разлившейся по квартире жары.

«Как самочувствие?» – уже участливо поинтересовался Роланд. Он перевёл ей деньги на первый приём – хотя она и отказывалась – и, конечно, знал все подробности. Алиса поморщилась. Раньше, переписываясь с Роландом, от волнения она часто бродила по квартире – а сейчас даже оторвать голову от подушки тяжело, так тяжело... Да и зачем?

«Странно, – подумав, написала она. – Слабость, но очень... спокойно. Часть меня как будто усыпили хлороформом. Насильно усыпили. Я просто её больше не чувствую».

«Это правильно, Алиса. Они усыпили болезнь. Теперь, когда она не затмевает тебе голову адреналином и перенапряжением, ты просто начинаешь ощущать, как сильно устала».

Мудрое умозаключение. Хотя отвечать не хочется; прислушавшись к себе – к звенящему гулу тишины в ушах, – Алиса поняла, что больше всего ей хочется, чтобы Роланд засунул свои мудрые и заботливые умозаключения себе в задницу. Да поглубже – как он любит.

Это что ещё за мысли?..

«У Вас всё как по книге, весьма канонично. Все признаки пограничного расстройства личности, или эмоционально неустойчивого расстройства личности пограничного типа».

Забавно. Она давно знала о ПРЛ, жила с двумя «пограничниками» (хотя при этом ещё и психопатами) – Луиджи и Даниэлем; но никогда не соотносила с этим диагнозом себя. Была уверена, что больше похожа на зажатого, обострённо правильного, привязчиво-нудного невротика, чем на яркого «пограничника». Таких мечет из рая в ад, от наркотиков к оргиям и рискованной езде, от казино к боям без правил и скалолазанию – непрерывная череда экспериментов над своей жизнью, в конце которой – краткая вспышка, пожар и пустота. Разве она такая?..

Получается, да.

Это многое объясняет, конечно. Анорексию, селфхарм, алкоголь, череду эмоциональных зависимостей. Даже творчество. Даже тягу к психически нестабильным людям (и не-людям). Много чего. Никакой депрессии, оказывается – лишь неправильная структура, сбой шестерёнок, начавшийся с самого рождения – или просто очень давно.

Психиатр парой слов свёл её к очень простым механизмам, разъял алгеброй гармонию, как Сальери в какой-то пьесе русского классика. Посмотрев на себя его глазами, она вдруг увидела, что всё нерешаемое и сложное решаемо – и донельзя стандартно.

Противоречивое открытие. Страх, досада, недоверие быстро сменились в ней радостью – облегчением и радостью от того, что теперь хоть что-нибудь ясно. Она не просто «вот такая», непонятная, тронутая, поломанная; у всего этого есть симптомы, название и способы лечения – или, по крайней мере, сдерживания. Теперь ясно, что с ней.

Теперь её психику «прогнут» – принудительно прижмут к лицу бинты, пропитанные хлороформом. И она впервые сама, осознанно шла на это. Уже без страха – лишь бы этот кошмар закончился.

Пусть даже она больше не сможет писать. Пусть никогда больше не сможет так сильно чувствовать. Неважно.

Любой ценой.

Теперь они лежали на её кухне – белые, маленькие, безмолвные шаги к спасению. Три упаковки – антидепрессант, нейролептик и нормалитик (или, как обнадёживающе назвал его психиатр, «стабилизатор настроения»).

Вот и всё. Когда-то она выступала врачом и домашним психологом для Луиджи, Даниэля, Ноэля – а теперь на их месте. Потому что она ничем не лучше их.

Может, и не лучше Роланда.

Она закрыла глаза; сил не было ни на что – даже продолжать диалог с ним. Просто лежать бы вот так – в солнечных лучах, под лёгким ветерком из окон, овевающим шрамы на руках и ногах. Бездумно.

Снова уведомление. Она лениво покосилась на телефон.

Если это он – отвечать не буду.

Но это оказался не он. Кайл – её новый знакомый.

С Кайлом её познакомила Эмми – точнее, довольно бестактно, без спросу, дала ему ссылку на её профиль. Оправдывалась Эмми сумбурно, смущённо краснея и глядя в пол: «Ну, он попытался со мной познакомиться, когда я пришла в магазин за кабелем, он там работает, ну и... Я подумала – наверное, ты захочешь отвлечься от своих проблем. Мне кажется, он хороший, адекватный парень, мы долго болтали. Если тебе что-то не понравится – можешь просто заблокировать его или не отвечать. Прости, пожалуйста!!»

Алиса великодушно простила – и даже уже один раз прогулялась с Кайлом. Он действительно оказался «хорошим парнем» – очень стандартным; таких она видела сотни, и их можно было разложить на картотеку повторяющихся типажей. В один из типажей Кайл вполне вписывался. Длинные волосы, собранные в хвост, майка с рок-группой, мягкие черты лица, устало-добрый взгляд, поношенные джинсы, небольшой животик. Скучновато-флегматичные разговоры, которые изо всех сил пытаются казаться оживлёнными – об архитектуре Гранд-Вавилона, его парках и барах, о трудностях переезда (Кайл недавно переехал и до сих пор был под впечатлением), о сериалах и книгах, о музыке, спорте, домашних животных, образовании и работе. Всё как по учебнику. Ничего плохого, ничего глупого – но и решительно ничего цепляющего. Алиса знала таких очень хорошо – и уже через полчаса встречи знала, что Кайлу ей дать нечего; но стойко выдержала почти трёхчасовую прогулку по центру. Личной жизни они почти не касались, но она готова была любую сумму поставить на то, что у Кайла с этим не ладится. Скорее всего, он был предан и любил, но от него ушли – и с тех пор он так и не может найти избранницу; впрочем, уже разумно и флегматически приняв своё одиночество.

Позже, в переписке, все её предположения подтвердились. Как она и думала, Кайл лишился длительных отношений – и переехал в Гранд-Вавилон именно после этого (в точности как она). И пару раз позволил себе пошутить о том, что у него уже год не было секса – без пошлых намёков или флирта (что она оценила), просто так.

Алиса, однако, помнила Альберта и Вэлианта – и давно обещала себе, что больше не будет утешительницей страждущих.

«Привет. Мы с тобой говорили про аттракционы, помнишь? Как насчёт того, чтобы сходить?»

Алиса задумалась. Почему нет, собственно говоря?.. Всё лучше, чем лежать здесь и отслеживать новые сторис Ви и Роланда. Между отходняками от таблеток.

«Давай, – храбро написала она. – Как тебе завтра, например? Я и правда ни разу не была, например, в «Феерии» – хоть и живу тут больше двух лет. Идти страшно, но это надо исправлять».

«Я, в принципе, могу и сегодня. Выходной. Ты сегодня как, занята?»

Настойчивый.

«Да, знаешь, я тут начала таблеточки пить, мне к ним надо привыкнуть, состояние пока не очень. – (Не стоит уточнять, какие таблеточки – хотя он наверняка и сам всё поймёт). – Давай завтра? Хочу взять самый страшный аттракцион».