Гранд-Вавилон: Гладиатор

Глава первая Дождь хлынул резко, сплошной стеной – странно для Гранд-Вавилона, где дожди обычно имеют долгую предысторию из туч и мороси; резко, как неловкий поворот в пьесе автора-графомана. Алиса недовольно посмотрела на небо и натянула капюшон куртки – зонта у неё с собой не было. Кажется, сезон одиноких прогулок по ночам пора закрывать. Она выключила фонк в наушниках, развернулась и пошла обратно, в сторону дома, натянув капюшон так глубоко, как могла, – но промозгло-холодные струи всё равно текли по лицу, шее, спине. Под ногами заплескались лужи, где-то завизжала сирена, заворчал гром; редкие прохожие, спрятавшись под зонтами, куртками, рюкзаками и пакетами, тоже заспешили в сторону светофора. Алиса улыбнулась – от смеси холода и непонятной эйфории. Она вышла из дома из-за тягостного томительного чувства – не то чтобы одиночество, не то чтобы грусть, но всё то же пресловутое «лишь бы, лишь бы что-нибудь случилось». Вот и случилось. Хотя бы дождь. Вода в лужах пузырилась, образуя над каплями маленькие прозрачные купола. Алиса уже почти бежала, но в обуви захлюпало, и ноги промокли насквозь; вот чёрт. Наконец-то дорога – значок светофора размыто светится сквозь занавес из воды. Зелёный – ещё десять секунд; отлично. Она успевает. Алиса побежала по переходу, придерживая руками мокрый капюшон, и – оглохла от визга тормозов; споткнулась, упала, не сумев удержать равновесие. Темно. Мокро. Ничего непонятно. Меня сбили?.. Её никогда ещё не сбивала машина. Почти смеясь от абсурдности происходящего, она с усилием встала на четвереньки, а потом на ноги, покачиваясь, добрела до обочины. Голова пульсировала болью; было тяжело дышать. Что надо делать в такой ситуации?.. Она коснулась рукой затылка – мокро, вода, но крови нет. А вот удариться об асфальт она ударилась, и неплохо – боль свербит, звенит, как противный комар над ухом. Проверила в кармане телефон – промок, разумеется, но на месте; ключи тоже на месте; хорошо, что не взяла сегодня ничего, кроме телефона и наушников. Стоп. Наушники. Чёрная машина, сбившая её, затормозила у перехода; оттуда выскочили двое – полный мужчина с объёмистым животом и невысокая пухленькая женщина. Женщина подбежала к Алисе, в панике ощупала её, взяла за локти, испуганно бормоча что-то на смеси английского и своего родного языка. Мигранты. – Как ты? Больно?! Где больно? Здесь нет больно? Прости, прости, как ты, мы тебя не видеть, дождь... – Нормально, всё нормально, – выдавив улыбку, заверила Алиса. Мужчина стоял поодаль и просто таращился на неё, как филин – видимо, он по-английски не говорил совсем. – Только помогите найти наушники, пожалуйста... – Что найти? Как ты, здесь больно? – не унималась женщина, суетясь вокруг неё. – Врач надо? Больница надо?! – Нет-нет. Только наушники, они где-то на дороге, – она коснулась ушей и медленно повторила: – Наушники. Слушать музыку. – Э! – вскрикнул мужчина, выудив что-то маленькое из лужи. Машин вокруг уже не было – как и людей. – Адын есть! – Вон там второй, – пробормотала Алиса, указав вправо. Второй наушник и кейс, похожий на белое яйцо, тоже сиротливо лежали в смеси воды и грязи; мужчина подал всё ей, и она благодарно улыбнулась. – Спасибо большое! Всё в порядке, я пойду домой, я тут недалеко живу. Не переживайте. – Э-э, нет уж, нет, садись, мы тебя везти! – строго распорядилась женщина, вытирая её лицо ладонями; сняла свою куртку и накинула на неё – вопреки слабому сопротивлению. – Зачем так поздно, в дождь – ногами?! Тебя не видеть, совсем не видеть! – Да не стоит, правда, я... – Нет, садись! Женщина подвела её к машине, приобняв за плечи; мужчина галантно придержал им дверь, а сам уселся за руль. Жена села рядом с ним. Алиса лишь сейчас поняла, что кресел только два – сзади кузов. – Но тут же! – Сядь сюда, сюда! – скомандовала женщина, похлопав ладонями по коленям. Алиса замерла, дрожа от холода и адреналина, в сомнениях от этой идеи; с неё всё ещё ручьями текла вода. – Я же всё залью – и салон, и вас... – Сюда, сюда! – больше не слушая возражений, женщина втянула Алису внутрь и захлопнула дверь. Мужчина завёл мотор. Лобовое стекло заливал ливень; дворники бессмысленно, но старательно ёрзали туда-сюда, разгоняя воду. Алиса коснулась горящего болью затылка и шеи; заметив это, женщина снова озабоченно заворковала. – Как ты, а? Болит? Мы тебя совсем не видеть!.. – сокрушалась она. – Всё нормально, – повторяла Алиса, дрожа и ёрзая – сидеть на коленях постороннего человека было неловко. Вся в воде, с ушибленной головой, в чужой машине, ещё и на коленях женщины – сплошной сюрреализм. Гранд-Вавилон всегда наказывает её, когда ей становится скучно. Женщина продолжала что-то встревоженно лепетать – но вода на стекле вдруг засветилась голубым и красным. Полицейская мигалка. Вот чёрт. Только этого не хватало. Алиса обречённо смотрела, как им преграждают путь, как мужчина, вполголоса ругаясь по-своему, тормозит и выходит из машины – навстречу людям в форме. Видимо, от нервов и дождя он поехал по встречной. Женщина испуганно замерла; Алисе тоже стало не по себе. Как только за ним захлопнулась дверь, обе затаились, не шевелясь. – Ничего не скажи, хорошо? – прошептала женщина ей в ухо. Алиса нерешительно кивнула. – Хорошо, но что мне сказать? Что вы просто решили меня подвезти? – она нервно улыбнулась, обведя взглядом себя и промокший салон. – И то, что я третья – это же тоже нарушение... – Да, тоже, но просто ничего не скажи. Они ничего не сделать, – спокойно отмахнулась женщина. Пару минут они просидели в молчании; сирена не гасла. Алиса вздыхала и ёрзала на коленях у женщины; по крыше и окнам машины стучал дождь. – Как Вас зовут? – Гюльшан. – Приятно. А меня Алиса. – Красиво! Кем ты работать? – Переводчиком. – Пере... Кто? – Гюльшан нахмурилась в недоумении. – Перевожу, – сказала она, жестком показав, будто пишет. – С одного языка на другой. – О, вон как! – уважительно протянула Гюльщан. – Хорошо знаешь английский? – Ага, английский и итальянский. Их светскую беседу прервал резкий луч фонарика. Один из полицейских подошёл к машине вплотную и постучался; Алиса прикусила губу. Гюльшан бесстрашно опустила стекло. – Хорошо вы тут устроились, – оценив вид мокрой растрёпанной Алисы на коленях у Гюльшан, хмыкнул полицейский. – Документики будут? – У меня нет, – призналась Алиса, опуская глаза – и в очередной раз мысленно возрадовавшись, что не взяла сегодня сумку. – Вообще никаких? – Вообще. Только телефон. Тяжело вздохнув с выражением лица «всё-с-тобой-ясно», полицейский зашуршал блокнотом. – Фамилия, имя, адрес. И телефон. Скучно тебе было, да? Теперь достаточно весело?.. Алиса послушно всё продиктовала – и только после этого поняла, что можно было и соврать. Скорее всего, это нужно просто для составления протокола. Скорее всего. Полицейский, весело усмехаясь, захлопнул дверь и отошёл; с облегчением вздохнув, Алиса переглянулась с Гюльшан. Даже интересно – пронесёт или нет?.. Хоть бы это действительно было простой формальностью. Что скажут синьора Филиппи или герр Штакельберг, если узнают, что она – переводчик международного класса – засветилась в полиции? Хотя, вполне возможно, ничего не скажут. Учитывая, с кем она встречается. «Встречается». Смешно. Муж Гюльшан наконец-то вернулся – пыхтя и отдуваясь, плюхнулся на водительское место, промокнул лоб платочком, завёл мотор. Машина вывернула на нужную полосу; дождь всё не ослабевал. Гюльшан обменялась с мужем парой фраз на своём языке; оба были поразительно спокойны. – Оштрафовали? Много? – встревоженно спросила Алиса. – Не страшно, – улыбаясь, отмахнулась Гюльшан. – Сто евро. – Ничего себе «не страшно»... – пробормотала она, доставая телефон. – Давайте я переведу? Хотя бы половину. – Нет-нет, ничего, ты что?! Зачем деньги?! – в панике сжав её плечо, зачастила Гюльшан; её муж лишь сурово потряс головой. – Не надо деньги! Ты прости нас, это ты прости! – Ну, всё равно... У вас же из-за меня неприятности. – Нэт, дэнги нэт, – вдруг выдал мужчина – и развернул руль. – Адрэс? ...Довольно долго они плутали по дворам – водители и таксисты почему-то всегда не могли с первой попытки найти дом Алисы. В конце концов, она попросила выпустить её у метро и дошла сама, потирая ушибленную голову. Получается, час назад она могла умереть. Странное чувство. «... – Ты не можешь умереть своей смертью, но можешь насильственной. Хотя – это тебе тоже было бы несколько сложнее, чем обычным смертным. Не вникай. – А самоубийство? – Самоубийство? – (Резкий холодный смешок). – Так тебе всё и скажи. Никакого самоубийства. Ты не принадлежишь себе, Алиса Райт. Ты не имеешь на него права». Он тогда сказал это, чтобы её раззадорить?.. Эта мысль впервые пришла в голову. А ведь наверняка да. Когда Алиса поднялась на свой этаж, телефон уже вибрировал настойчивым звонком. Эмми. Переживает. Видимо, из-за того, что случилось неделю назад. – Привет, извини, что поздно, – тихий милый голосок – будто из аниме. Алиса повернула ключ. – Ты не отвечаешь. Всё хорошо? – Ну, как сказать... – она закрыла дверь и привалилась спиной к косяку, только сейчас почему-то осознав, как адски устала. Коврик у порога мгновенно промок из-за обуви. – Меня только что сбила машина, – она хихикнула, чтобы разрядить обстановку. – Но всё уже хорошо. Я дома. – Чего-чего?! – поражённо переспросила Эмми. – Как?.. Рассказывай. Я сейчас приеду. У тебя что-нибудь болит? – Не надо приезжать, всё в порядке. Ударилась немножко головой. Завтра схожу в травмпункт. – Я сейчас приеду, – твёрдо повторила Эмми. В такие моменты возражать ей было бессмысленно.