Измени жизнь, чтобы изменить себя

3.2

Алисса уставилась на пожелтевшую, загрубевшую бумагу, слегка нахмурившись. Карта оказалась… не такой полезной, как она надеялась. Это дало ей смутное представление о том, где находятся некоторые вещи. Но в ней не было так много деталей, которые она считала необходимыми для правильной карты. Она никогда не сможет на самом деле ориентироваться с ним, кроме как двигаться в неопределенном направлении.

Не то чтобы она могла ориентироваться с подходящей картой. Интернет-карты и GPS явно избаловали ее.

«Вот где мы находимся», — сказал Азиз, указывая на небольшую площадь с несколькими шпилями посреди узкого полуострова. Кроме гряды гор, протянувшейся там, где полуостров встречается с основной землей, и небольшой реки, протекающей через горы вниз возле здания со шпилем и впадающей в океан, на этом участке карты не было ни одной детали. Он провел пальцем прямо на север, пока не дошел до нескольких зданий, расположенных вместе у северного побережья материка.

Судя по горам и реке недалеко от Теневиля, ее дом на самом деле находился недалеко к югу от Теневиля, в совершенно противоположном направлении от того места, куда он вел пальцем.

«Я родом отсюда. Лирия. Крупнейший город на земле. Красивая земля при этом. Здания достигают высоты неба, а золотые пшеничные поля окружают вершины холмов вокруг городских стен». Он вздохнул.

От Лирии континент загибался назад с еще несколькими зданиями и достопримечательностями. Нет такого большого, как город. За исключением одной отметки на карте на южной оконечности — почти прямо к западу от Теневиля, с морем, разделяющим две земли. Это был какой-то замок, легко нарисованный размером с Лирию. Алиса указала на него: «Что это?»

«Пандора? Вы не знаете?

— Я не из этих мест, — сказала она, обводя рукой всю карту. Она полагала, что можно с уверенностью поспорить, что в мире есть нечто большее, чем то, что нарисовано. Включая Теневиль и Лирию, на карте было всего несколько маркеров. Если только мир не был невероятно крошечным. Что, насколько ей было известно, могло быть.

— Вы не с островов над Великим Океаном, не так ли? — спросил он, указывая на карту на восток.

Алисса только пожала плечами. «Я не совсем уверен, откуда я по отношению к этому месту. Я попал сюда совершенно случайно».

Он посмотрел на Алиссу, глядя и ища. Но, видимо, не нашел того, что искал. «Крепость Пандора, — начал он, указывая на маленький замок, — занимает весь участок земли между Великим океаном и Морем Тенебраэля».

Алиссе потребовалось огромное усилие воли, чтобы не закатить глаза. У этого ангела определенно были проблемы с высокомерием. Деревня и море названы в ее честь? Алисса не могла не задаться вопросом, сколько еще вещей, носящих имя ангела, она встретит.

— Он защищает нас от… ну, теперь он называется просто Пустыня. Когда-то это была великая цивилизация, соперничавшая с Землями Лирии. Сейчас? Он наводнен зверями и монстрами. Монстры, которые отправятся на север, если крепость падет.

Звери и монстры. Всего несколько минут назад Лазхар упомянул гарпий. Она предположила, что он либо путает волков с чем-то другим, либо просто ошибается. В конце концов, гарпии не были настоящими. На земле. Тем не менее, они появились в мифах и рассказах. Так что не было бы ничего удивительного, если бы он по ошибке распространял мифы этого мира.

Но если они построили целую крепость для защиты от земли, захваченной монстрами, возможно, в этом была доля правды.

Или это могут быть просто медведи. Много-много медведей.

«Видимо, к югу от крепости все еще живут люди. Я не знаю, как им удается выживать. Время от времени появляется история о человеке, проходящем через крепость, чтобы жить, исследовать или иным образом посетить земли вокруг Лирии».

«Люди устойчивы. Мы умны. Мы делаем инструменты, оружие и доспехи, чтобы скрыть наши естественные недостатки. Где есть воля, там и путь».

«Оружие и доспехи могут быть полезны для борьбы с другими людьми. Есть предел, когда монстр может пронзить железо и отклонить тысячу стрел, используя только прочную шкуру».

Алисса моргнула и какое-то время смотрела в его карие глаза в поисках намека на шутку. Она не нашла ни одного. — Конечно, это преувеличение.

— Я… на самом деле не был в крепости, — сказал он, поглаживая затылок. — Но истории!

«Неправда. Истории всегда преувеличены, чтобы сделать их более интересными для слушателя. Кроме того, даже если то, что вы слышали, правда, люди придумают какой-нибудь другой способ справиться со зверями. Мы на удивление хорошо изобретаем новые способы убийства. Я имею в виду, — Алисса постучала по карте, — эта крепость не пала. У них должен быть способ защиты от атак. Как долго он стоит?»

«До моего рождения. И перед моим отцом». Его глаза отвернулись при упоминании отца. Вернувшись к реальности, он покачал головой. "Долго."

"Видеть? Кто-то нашел способ их у***ь. И, может быть, людям, живущим там внизу, даже не нужно их убивать. Возможно, они подружились с этими существами или приручили их».

Его голова повернулась к ней, фактически отшатнувшись от карты, лежащей на скамейке в комнате. «Такое было бы запрещено! Такие шутки в дурном вкусе.

— Я не говорила, что делаю это, — торопливо сказала она. Она не знала, кто запретил приручать монстров, но догадывалась. Обвинение в ереси посреди подхалимского городка, вероятно, плохо кончится для нее. Хотя, если это на самом деле разозлило этого ангела, возможно, ей стоит попробовать.

К счастью, ее протест сработал. Он заметно успокоился. Хотя он не говорил.

Поэтому Алисса снова повернулась к карте. Учиться особо было нечего, но это было лучше, чем совсем ничего. Вообще-то… Закусив губу, она взглянула на Азиза. Он смотрел в открытое окно, не глядя ни на что конкретно. Не то, чтобы там было на что смотреть. Его комната выходила окнами на заднюю часть гостиницы. Не было больших групп празднующих людей. Просто ветряная мельница на холме.

— Не возражаете, если я сфотографирую?

"Картинка? Как портрет?

— Не совсем так, — сказала она, доставая свой мобильный телефон. Это был риск, особенно учитывая то, как он отреагировал на возможность подружиться с монстрами. Но уже установили, что она из далекой страны. Она могла просто заявить, что это инструмент ее народа. И она бы даже не врала.

Потребовалось время, чтобы запуститься. Она полностью отключила его, чтобы продлить срок службы батареи. Все это время Азиз смотрел на черный глянцевый экран. Когда он загорелся, он ахнул. Вместо того, чтобы отступить в страхе, он на самом деле наклонился вперед. Итак, Алиса продолжила, как и планировала. Она поднесла его к карте, нажала кнопку камеры и показала ему получившуюся картинку.

"Там. Просто так."

Его рука протянулась и слегка коснулась стекла, в результате чего изображение увеличилось, отрезав при этом половину Лирии. Он отдернул руку с еще одним вздохом. «Вы скопировали это. Так быстро!"

— Вот что это делает, — кивнула она. Она не удосужилась упомянуть звонки другим людям, интернет или даже музыку. Последние два просто тратили батарейки, а первое она не могла продемонстрировать, когда ни у кого не было телефона.

— И ты можешь копировать что угодно так же быстро? Он наклонился, чтобы увидеть другую сторону. «Куда он кладет бумагу? А чернила?

Алиса вздохнула. Она имела лишь смутное представление о том, как работают компьютеры. Электричество и магниты. Единицы и нули. Уплощенные скалы. Ничего из этого не помогло бы тому, кто даже не знал, что такое электричество. «Магия?»

"Я знал это!" Он сцепил руки вместе, внезапно взволнованный. Что было лучше, чем обвинения в ведьмах. «Твое случайное прибытие сюда было волшебной случайностью».

— Да, можно и так сказать.

— И эта штука рядом с тобой, — сказал он, указывая на пистолет в кобуре. — Это магическое оружие.

"Достаточно близко."

— Тем не менее, я в восторге, — сказал он, глядя на телефон. «У нас никогда не было ничего подобного в академии. Это было бы так полезно. Есть средства для копирования вещей, заметьте, но не так и не так быстро. И ничего не было доступно для младших помощников, когда мастера хотели, чтобы мы копировали вещи».

— Академия?

"О, да. Мой отец заплатил… — его волнение угасло в одно мгновение. — Я имею в виду, что у Лирии самая престижная академия. Это единственная магическая академия, о которой я знаю, но тем не менее она знаменита. К сожалению, я не силен в магии. Азиз подошел к кровати со всем энтузиазмом ребенка в кабинете дантиста и схватил кожаную сумку. Один с блестящей серебряной застежкой, другой украшен аметистом. Из нее он достал колоду карт и разбросал их по скамейке.

Карты не совсем современные, да и не игральные, но жесткие и бумажные. При этом бумага высокого качества. У него их было всего десять, и у каждого был один и тот же символ на лицевой стороне. Из единственного круга в центре торчали двенадцать спиц. Все это содержалось во втором круге. Над и под символом было еще больше ангельских рун.

Азиз взял одну из карточек и зажал ее между указательным и средним пальцами символом наружу. Он глубоко вздохнул и начал бормотать себе под нос. Ничего Алисса не могла разобрать, даже стоя рядом с ним. Из-за того, как сильно его лицо сморщилось от концентрации, она не хотела прерывать его, чтобы узнать. Поэтому она молчала и смотрела.

И смотрел…

Ничего.

Бросив карту обратно на скамейку, Азиз вздохнул и рухнул на скамью рядом с картой. "Понимаете? Я не могу справиться даже с простейшими заклинаниями. Академия отлучила меня от церкви. Узнав об этом, мой отец отрекся от меня».

Алисса моргнула, широко раскрыв глаза и приподняв брови на лбу. Это и объясняло его присутствие в этом паломничестве. Лазхар сказал, что у людей, которые приезжали в храм, часто оставалось немного. Тем не менее, это казалось грубым. Хотя, возможно, не так странно, как она думала сначала, теперь, когда она обдумывала это. Вероятно, это случалось нечасто, но у некоторых людей на Земле наверняка возникло повышенное напряжение со своими родителями из-за того, что они не смогли окончить колледж. В прошлом — в Средние века Земли это, вероятно, было гораздо более распространенным явлением.

— Извините, — сказал Азиз, изображая явно натянутую улыбку. — Я не хотел испортить тебе день.

— Нет, я должен извиниться. Я не хотел вызывать плохие воспоминания.

Он покачал головой. — Ты не знал. Кроме того, я должен был увидеть твою завораживающую магию, хотя понять ее мне не под силу. Вы могли бы не показать мне, если бы знали. Он присел всего на мгновение, прежде чем резко встать. «Я думаю, я собираюсь пойти выпить немного снаружи. В любом случае уже почти пора разжигать костер.

Алисса, уже стоявшая, лишь кивнула головой. "Это звучит неплохо. Я бы присоединился к вам, но у меня есть работа. Она чуть было не вышла из комнаты раньше него, но остановилась на мгновение, взглянув на карты. — Не возражаете, если я оставлю одну из них?

«Держите их всех. Они бесполезны для меня». Азиз направился к кровати, а не к двери. — Вот, — сказал он, беря за лямку причудливую кожаную сумку. Застегнув серебряный медальон, он бросил его Алиссе. — Тушь, папирус, перья. Поскольку вы, очевидно, не могли запастись до аварии, восстановите свой запас заклинаний с помощью этого.

— Я не могу…

— Не говори, что не можешь их взять. Он начал пятиться к двери. Широко раскинув руки, он жалобно усмехнулся. «Я больше никогда не буду их использовать. А где этот элевмен?

С этими словами он оставил Алиссу стоять одну в комнате, с плащом в одной руке и сумкой в ​​другой. Принятие пожертвований никогда не устраивало Алиссу. Работать для того, что ей нужно, было именно так, как воспитали ее родители. Все для того, чтобы она не истощала общество. В то же время ее всегда учили не тратить деньги легкомысленно. Ее мать следила за тем, чтобы посуда, из которой она ела, была максимально чистой после еды, прежде чем ставить ее в посудомоечную машину.

И если он был честен в том, что не использовал материалы, кто она такая, чтобы отказываться от его подарка? Даже если бы магии не существовало или если бы она не могла ее использовать, как она ожидала, она все равно могла бы продать материалы.

Собрав карты, Алисса бросила их в кожаную сумку. Затем она аккуратно сложила плащ и положила оба предмета в свой рюкзак. Она начала немного наполняться, но это лучше, чем разбрасывать незаменимые вещи по всей ее комнате, чтобы кто-нибудь мог войти и украсть.

Перекинув его через плечо, она в спешке вышла из комнаты.

Ижемаль кричал, чтобы она вернулась к работе.

Алисса раскачивалась взад-вперед, чуть не рухнув на пол, пока внезапное чувство неправильности, которое пришло с падением, не заставило ее проснуться.

Накануне вечером Ижемал усердно работал над ней. Обслуживание столиков не было сложной работой. В меню было всего пять пунктов; каша, хлеб, вареные овощи, тушеное мясо, копченая говядина. О, и эль, конечно. Каждый должен был выпить свой эль. На самом деле, она вряд ли подавала настоящую еду, если включала алкоголь в рацион.

А люди… тьфу . Она должна была этого ожидать. Пробираясь между переполненными столиками, люди не могли не достать руки туда, куда не следовало. Когда она клала руку на рукоять ножа, они обычно отступали. Одному из самых шумных в этой компании потребовалось небольшое дополнительное поощрение, чтобы держать себя в руках. Поощрение в виде сжатого кулака в челюсть. После этого он ее не беспокоил. Несмотря на то, что почти вся таверна смеялась над парнем, после этого никто из них особо не беспокоил ее.

По крайней мере, до тех пор, пока к вечеру не прибыли новые клиенты, а старые не ушли.

Однако Ижемал был с ней недоволен. Очевидно, платящие клиенты стоили больше, чем она. Ее не уволили, но он сказал, что она уйдет, если это повторится.

Алиса полагала, что на этом все и кончится.

Как же она ошибалась.

Когда вечер уже подходил к концу, Ижемаль отослал ее на конюшню. Она не была уверена, было ли это наказанием или он все равно хотел, чтобы она была там. Там Алисса обнаружила еще одну вещь, которую абсолютно ненавидела. Грязные прилавки, от которых не осталось ничего, кроме свечей. При том посреди ночи. Холодная ночь. Она очень сомневалась, что при дневном свете это было бы приятно. Даже сейчас она все еще чувствовала его запах на себе.

Это заняло так много времени и так утомительно, что она даже не открыла сумку, чтобы заглянуть в магические принадлежности Азиза, прежде чем рухнуть на кровать. То, что его разбудили, казалось бы, через час, делу не помогло.

Стоя в заросшем травой дворе храма, когда солнце начало склоняться к закату, Алисса не была уверена, что переживет церемонию, не упав в обморок. И еще сегодня вечером, чтобы с нетерпением ждать, обслуживая клиентов. Радость.

Ближе к вечеру солнце висело низко в небе. Он был как раз под таким углом, чтобы обжечь усталые глаза Алиссы своим резким светом, куда бы она ни посмотрела. Она могла бы повернуться, но все остальные тоже были обращены лицом к храму. Она не хотела быть единственной, кто повернул не в ту сторону.

Хотя она не знала, почему ее это беспокоит. Ничего не происходило.

Алисса стояла среди большой части собравшихся горожан. Не все, но, может быть, человек сто. Все собрались вокруг возвышения в центре двора, сделанного из того же мрамора, похожего на обсидиан, из которого была построена остальная часть храма. У паломников были скамьи — на самом деле почти больше похожие на каменные кровати — равномерно расставленные вокруг какого-то цветка лаванды в середине помоста.

Азиз был там, отдыхая на одной из кроватей. Он не был в таверне прошлой ночью, хотя его телохранитель — или кто бы там ни был, человек с мечом и мускулами — пил за столом. Она не знала, куда делся Азиз, но, очевидно, с ним все было в порядке. Возможно, он все еще был расстроен их обсуждением.

Справа от Азиза была та рокерша. Алисса не слышала, что проснулась, но сидела одна. Но в глазах стоял туман. Особо ничего не смотрела. Может быть, асфиксия вызвала повреждение мозга? Или она может просто снова быть под кайфом. Любой из них казался вероятным. Телохранителя Азиза не было на помосте, но там были большинство других странных людей, которых заметила Алисса. Старик, мужчина в почти современном смокинге и старуха, которая в первый вечер смотрела в хрустальный шар, — все заняли места. На шестом месте сидела женщина помоложе, одетая в ту же простую одежду, что и большинство жителей деревни.

Перед возвышением стоял Лазхар, сцепив перед собой руки. Когда Алисса впервые приехала, она едва узнала его. И не только из-за ее истощения. Он едва ли был похож на веселого старого пивовара. Гладкий черный костюм заменил его испачканную грязью рабочую одежду. У него был ряд пуговиц, идущий вверх по левой стороне, а не посередине, как обычно бывает у современных костюмов, а на плечах были какие-то серебряные пластины, покрывающие их широкой линией. Он заменил свою гибкую фетровую шляпу высокой и угловатой шляпой из жесткой белой ткани. Золотое кольцо проходило по верхнему краю, а серебряные крест-накрест шли прямо вниз спереди, пока не упирались в нижнюю часть шляпы без полей, где серебряная петля обвивала его голову.

На самом деле он выглядел как настоящий священник, хотя и немного глуповатый.

Но он просто стоял с закрытыми глазами, его рот шевелился в неслыханных молитвах. Рядом с ним горел небольшой костер, а сверху стоял небольшой обсидиановый котел. Она не знала, для чего это было, и, честно говоря, ей было все равно. Ей потребовались все усилия, чтобы не заснуть. Больше часа простоя без дела было для нее слишком много.

Алиса была готова уйти. Она устала. Ей нужно было вздремнуть перед работой вечером. Больше всего она все равно не хотела праздновать Тенебраэля. Единственная причина, по которой она появилась, заключалась в том, что Ижемаль специально выделил ей время для церемонии. Если бы она только что поднялась в свою комнату, чтобы вздремнуть, она была уверена, что он вытащит ее обратно из конюшни.

Хотя сам, похоже, не присутствовал.

Прежде чем она успела исполнить свое желание, Алиссе что-то защекотало в носу. Проведя рукой по лицу, она ушла, держа шелковистое черное перо.

Все следы сна исчезли из ее мыслей, когда она посмотрела на небо. Перья наполняли воздух, кружась в нежном торнадо. Они неслись вниз на легких порывах воздуха и приземлялись на все подряд. Люди, земля, храм, паломники и даже огонь. При этом они не сгорели. Алисса последовала за одним из перьев, когда пламя подбросило его обратно в воздух. Даже края не обгорели.

Казалось, никто не заметил. У большинства людей вокруг нее были сцеплены руки, как у Лазар. Некоторые молились, глядя в землю. У некоторых были закрыты глаза. Некоторые смотрели в небо. Но реакции не было. Даже когда перышко попало прямо в глаз одному из людей рядом с Алиссой, они даже не моргнули.

Перо, которое она держала, взорвалось туманом из черных пылинок.

— Я почти забыл о тебе.

Кровь Алиссы похолодела, когда она снова услышала этот гармоничный голос. Она перевела взгляд туда, откуда он пришел.

Тенебраэль стояла на возвышении рядом с Лазхаром, широко расправив крылья. Но она не смотрела на Алиссу. Она не обращалась к Алиссе. Ее люминесцентные белые глаза были прикованы к Лазхару. Она улыбнулась ему, прежде чем обернуться, чтобы посмотреть на паломников. — Ты еще даже не начал! — сказала она, уперев руки в бока и вздохнув. «У меня так много работы. Знаешь, это действительно того не стоит. Ты должен упасть на колени и лизнуть мои сапоги в знак благодарности за то, что потрудился появиться.

Но Лазар не ответил. Он не смотрел на Тенебраэля. Он держал руки сложенными перед собой и продолжал молиться. Как и все вокруг Алисы. Ни один человек не отреагировал на слова ангела.

Алисса слегка покачнулась, убедившись, что она почти полностью находится позади человека перед ней. Внезапно поблагодарив за солнце и тепло, которое оно принесло, она задумалась, что могло бы случиться, если бы она надела фиолетовый плащ. Тенебраэль еще не заметил ее, но то, что она торчала, как слива на грязном пятне, определенно привлекла бы некоторое внимание. Ее шерстяная куртка действительно торчала, но только вблизи. Издалека оно было таким же коричневым, как и все остальное.

Тенебраэль повернулась лицом к своему виску. Как и тогда, когда Алисса держала в руках мачете, она подняла палец и указала на двери. Вылетел черный луч и ударил в двери, распахнув их настежь. Несмотря на то, что их размеры занимали почти все шестиэтажное здание, невероятно большие двери открылись почти мгновенно, почти бесшумно скользя по петлям. Как ни странно, двери открывались наружу.

Несмотря на то, что они открылись почти в тишине, Лазхар прекратил свою молитву. Как и все остальные. Он повернулся с яркой улыбкой к открытым дверям. «Ее Святейшество наконец-то присоединилась к нам!»

Все вокруг нее дважды хлопнули в ладоши, прежде чем опуститься на колени. Алисса колебалась всего мгновение, прежде чем присоединиться к ним в их прострации. У большинства людей лбы касались травы, но некоторые подняли голову и увидели Лазхара и паломников. Она чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы посмотреть вверх.

Наряду со своей клятвой вернуться домой, Алисса добавила, что нашла способ заставить Тенебраэля заплатить. Не только за то, что телепортировал ее в этот странный мир, но и за то, что заставил ее встать на колени.

— Да, да, — с пренебрежением сказал Тенебраэль, совершенно не подозревая о мыслях Алиссы. — Давай уже.

Но Лазар ее не слышал. Он повернулся к центру, где в мраморном горшке стоял цветок лаванды. Горшок, возможно, было не лучшим словом, так как ваза была покрыта гравюрами и произведениями искусства. Элегантность с плавными изгибами и двумя толстыми ручками была чересчур для такого простого термина. Он протянул недавно вымытую руку и сорвал с цветка лепесток, с любовью держа его в руках.

«Раз в год, — сказал он, делая два шага к следующему лепестку, — этот цветок расцветает». Он сорвал следующий лепесток и сделал еще два шага вокруг горшка. «Раз в год этот цветок дарит нам шесть лепестков». Сорвав лепесток перед собой, он сделал еще два шага. «Из шести свежесобранных и измельченных лепестков получится шесть чашек чая. Шесть чашек чая позволят на короткое время шести людям созерцать Ее Святейшество! Тенебраэль! Когда он закричал, он вернулся лицом к большей части толпы, держа над головой шесть лепестков, которые он собрал.

Вернувшись к огню и чайнику, Лазхар бросил лепестки в маленькую каменную чашу. Он взял пестик и начал растирать цветок, продолжая говорить. «Многие из вас идут парадом к месту нашей встречи; некоторые из этой деревни, некоторые из-за морей. Вы можете прийти по разным причинам. Возможно, вы пожелали посетить святой храм и увидеть его величие своими глазами».

Алисса оглянулась на готический собор. Неохотно она признала, что это было довольно впечатляющее зрелище. Даже для современной Земли. Конечно, он не был таким высоким, как небоскребы Нью-Йорка, но в нем была определенная элегантность, которая теряется в современной архитектуре.

«Возможно, вы приехали в творческий отпуск, чтобы поучиться у скромных смотрителей храма Ее Святейшества. Надеюсь, я хорошо себя показал за последние несколько дней».

— Угу, продолжай , старик, — сказал Тенебраэль, перебивая Лазхара .

Или не. Он продолжал перечислять причины, по которым люди могут отправиться в храм, совершенно не обращая внимания на его… Она считается богиней? — задавалась вопросом Алисса, наблюдая, как ангел нетерпеливо расхаживает взад-вперед.

«Ваши речи с каждым годом становятся все хуже. И дольше. Мне действительно нужно найти нового первосвященника.

— Или может быть, — сказал Лазхар, высыпая мульчу в котел над огнем. «Может быть, вы пришли, потому что слышали, что мы предлагаем бесплатный эль». Он издал тихий смешок, который подхватила часть толпы. «И это прекрасно.

«Но те, кто здесь в паломничестве, пришли не из-за каких-то праздничных фривольностей. Эти смельчаки пришли выпить чая Тенебраэля, чтобы увидеть Невидимого. Он взял чайник, каменная ручка которого была обернута толстой тканью. Сморщенный старик на первой кровати протянул маленькую цилиндрическую чашечку, сделанную из того же черного мрамора, что и чайник, и храм.

Пока Лазхар наливал чай каждому из паломников, Тенебраэль взмыла в воздух, паря своими мягко двигающимися крыльями прямо над цветочным горшком посреди всех клумб. Носки ее сапог едва касались верха. Одна рука двинулась, чтобы зачесать прядь почти до пояса волос за спину. Другая ее рука поднялась в воздух прямо над ее головой. Яркий золотой свет от появившегося ореола заставил Алиссу поморщиться и посмотреть на землю.

Даже солнце не было таким ярким.

У других такой проблемы не было. Мужчина рядом с ней все еще держал голову и смотрел на Лазхара и паломников. Он не мог видеть Тенебраэля. Его не ослепил свет. Алисса не могла понять почему. До попытки ограбления никаких странных чаев она не пила. И Лазар только что сказал, что это временно.

Она все еще слышала, как он ходит, наливая паломникам горячий чай. Но она услышала и кое-что еще. Сморщенный мужчина. Его голос звучал таким слабым и дряхлым от старости. И все же, это было так полно радости.

— Я вижу ее, — закричал он. — Как они и сказали.

— Она красивая, — сказал Азиз с благоговением в голосе. «Я едва могу смотреть. Ее слава так ярка. Но я должен. Я должен увидеть. Я… я никогда не верил…

Полностью утратив прежнее пренебрежение, Тенебраэль заговорила таким сияющим голосом, что даже Алисса чуть не прослезилась. Пока она не услышала слова. — Не бойся, — сказал Тенебраэль. «Не борись с этим. Я буду здесь и буду ждать, чтобы поприветствовать вас с распростертыми объятиями».

Алисса подняла голову, несмотря на слепящий свет, и прищурилась, чтобы увидеть, что происходит.

«Она говорила», — сказал один из паломников с абсолютным трепетом, и его быстро подхватили остальные.

Все, кроме старика. Вместо этого он закашлялся. Вытянув руку к Тенебраэлю, он рухнул первым. Гадалка последовала почти мгновенно.

— Есть… — начал Азиз, прерывая себя, чтобы закашляться, когда девушка-панк полностью сползла с кровати. — Нас что-нибудь ждет?

"Ничего." Тенебраэль повернулся к нему с безмятежной улыбкой. «Ничего, кроме мира и покоя без утомительного мира, который отягощает вас».

Он кивнул головой, не сводя заплаканных глаз с Тенебраэля. — Спасибо, — сказал он. Но он не упал. Даже когда остальные паломники рухнули, даже когда пена начала капать с уголка его рта, он смотрел. И Тенебраэль посмотрел в ответ, воплощение терпения.

Ровно до тех пор, пока свет в его глазах не померк, а голова не опустилась на грудь.

«Наконец-то», — простонала она, когда ореол над ее головой исчез в небытие. За один полуоборот ее тела кончики ее крыльев задели всех шестерых пилигримов. По всей толпе пробежал холодок — это чувствовал каждый, — когда белый туман вырвался из их тел. Она поглотила туман так же, как и с двумя разбойниками, только без всей корчи и радости на лице. Она высосала его так быстро, как только могла. Как только все кусочки исчезли, она указала пальцем на свой висок. Двери закрылись так же бесшумно, как и открылись. В шквале черных перьев Тенебраэль исчез.

Казалось, это был сигнал для всех остальных. Толпа поднялась на ноги. Лажар снова заговорил, что-то о том, как паломники перешли на ее сторону и что с наступлением ночи будет еще один костер.

Алиса не слышала. Слова вошли в одно ухо и вылетели из другого, нигде не соединившись посередине. Окружающие ее люди начали расходиться. Все это время она оставалась на коленях, совершенно не в силах сомкнуть раскрытую челюсть.