Измени жизнь, чтобы изменить себя

3.1

Алисса могла с абсолютной уверенностью сказать, что ненавидит средневековую жизнь. Как она ни старалась, она не могла найти ни в чем искупления.

У еды было три вкуса и только три вкуса; пресные, неочищенные сточные воды и несъедобные. Ни один из курсов в колледже, на который она записалась, не был полноценным уроком истории. Чтобы получить признание, она изучала историю искусств. В котором было достаточно регулярной истории, смешанной в качестве контекста, чтобы искусство точно поняло, почему еда была ужасной. На Земле из-за специй велись целые войны. Золото показывало другим, насколько человек богат, а специи давали радость от еды, которую бедняки просто не могли получить.

Судя по ее опыту за те двадцать четыре часа, которые она провела в городе, Теневиль — как она узнала, он назывался — может нуждаться в войне или двух.

Конечно, еда была не единственной жалобой, которую она имела. Получив инструкции от Ижемала, он предложил ей комнату для ночлега. Простую деревянную комнату с простой кроватью и длинной скамейкой у стены. В этой комнате Алисса обнаружила, почему средневековые орудия пыток были такими творческими и ужасающими. Они должны были быть, когда стандартная жизнь уже была такой болью.

Первая проблема не была слишком большой проблемой. Ижемал дал ей свечу, чтобы она зажгла ее, пока собиралась спать. Свет от свечи не проникал из одного конца комнаты в другой, несмотря на то, что Алисса могла одновременно касаться противоположных стен. Она вытащила фонарик. Это был один из тех, которые питались от тряски, так что она не беспокоилась о том, что батарейки разрядятся.

Что только что выявило еще одну проблему. На кровати было тонкое шерстяное одеяло. Не современная шерсть. Грубый, колючий и пропахший потом, несмотря на несколько листьев мяты, разбросанных по комнате. Алисса решила спать на скамейке. Мало того, что древесина была такой же мягкой, как и кровать, у нее гораздо меньше шансов оказаться с колонией вшей и блох, живущих на ее теле.

По мере того, как шла ночь, в комнате из слегка прохладного превращался в совершенно ледяной. Алиса тоже ничего не могла с этим поделать. Тонкое одеяло не сильно помогло бы. Как и свеча, она была слишком мала. Она не могла зажечь огонь посреди деревянной комнаты.

Когда Ижемаль постучала в ее дверь в слишком ранний час, она почувствовала, что отдохнула, может быть, час.

После чего она обнаружила еще одно несчастье средневековья.

У них не было туалетов.

Алисса содрогнулась при одном воспоминании о туалете, когда поставила метлу. Подметала грязный пол, подумала она, поднимая руку, чтобы вытереть лоб. Разница температур между ночью и днем ​​поразила Алиссу. Таскание коробок, подметание каждой комнаты и сбор всех старых листьев мяты не спасали от жары.

Во всех остальных комнатах были деревянные полы. Она не понимала, почему в главной комнате таверны не было нормального пола. Постоянное подметание и ходьба вытоптали его до такой степени, что пол под входной дверью наклонялся, пропуская через дно постоянный дюйм дневного света.

— Вот, девочка, — сказал Ижемаль, подойдя к ней сзади. Он бросил большую плетеную корзину на ближайший стол. Зелень заполнила его до такой степени, что листья хлынули на стол и ее свежевыметенный пол. «Разбросайте их, как только все старые листья исчезнут. После можно сделать небольшой перерыв до наступления темноты. Гуляй, спи, что угодно». Он начал отходить на мгновение, прежде чем поднять палец в явном воспоминании. — Ах да, — сказал он, возвращаясь к корзине. Рядом с ним он бросил серию монет, каждая из которых упала с тяжелым звоном. «Ваша плата за день. Я снова дам тебе каши для еды бесплатно, но если ты хочешь чего-нибудь получше… Его палец постучал по монетам несколько раз, прежде чем он снова ушел.

— Спасибо, сэр, — уважительно сказала Алисса, когда он исчез в задней комнате. Возможно, ей ничего не нравилось в ее ситуации, но это была работа, и до сих пор он был добр к ней. Нет смысла быть невежливым.

Опустившись на колени, она подобрала листья мяты, которые подмела, и бросила их в такую ​​же корзину, как та, что стояла на прилавке. Перепутать их было не так уж и сложно. Насыщенно-зеленые листья заполнили новую корзину, почти переполнив ее. Старые листья были плоскими, придавленными тяжестью путешественников и местных жителей. Цвет из них был выдавлен, и они стали тусклыми, почти коричнево-зелеными. Частью этого могла быть грязь.

Как только она закончила, она пошла проверить свой платеж.

Как и ожидалось, ей не заплатили ни в какой валюте, которую она знала. Это были даже не монеты. Она только что предположила по беглому взгляду и звуку. Это были бары. Три из них были либо бронзовые, либо медные — может, тусклая латунь, но Алисса склонялась к бронзе. Не то чтобы у нее был какой-то опыт в металлургии. Каждая из троих была такой же длины, как ее мизинец, и, если поставить их вертикально, примерно одинаковой длины друг с другом.

Среди трех бронзовых слитков был один серебряный слиток. Он был примерно такой же длины, но у бронзовых стержней было четыре стороны, а у серебряных — только три. Оба стиля были выстроены вверх и вниз теми же символами, которые Алисса видела в блокноте ангела. Маленькие крошечные руны, некоторые круглые, некоторые круглые, из которых она не могла разобрать ни головы, ни хвосты. Она видела современный английский алфавит прямо возле гостиницы. Над дверью висела большая вывеска с надписью «Кровать» и надписью «ИНН» с рисунком кровати для неграмотных. Значит, рунические символы должны иметь какое-то особое значение.

Все монеты — или слитки, или как они там назывались — были слегка деформированы. Как будто они были выдавлены в разных формах, которые не были идентичными. Серебряный весил почти столько же, сколько два бронзовых, но все они были вполне управляемы.

Итак, у нее были монеты. Что с ними делать? Не еда, очевидно. Ижемал сам сказал, что она все еще будет получать еду. Побывав на кухне и увидев, с чем ему приходилось работать, ни на что из этого не стоило тратить деньги. Кроме, пожалуй, мяса. Однако мясо должно было быть намного дороже всего остального. Даже тогда она сомневалась, что это будет так вкусно. Не говоря уже об отсутствии у нее представления о том, сколько стоят вещи в этом мире. Еда может быть сильно завышена по сравнению с другими товарами. Может быть, стоит купить шубу или что-то подобное. Что-то, чем она могла бы согреться ночью. И что-то, что гармонировало с ней немного лучше, чем ее брюки и куртка. Теперь люди игнорировали ее, потому что ожидали появления паломников в диковинных одеждах, таких как мальчик в фиолетовом плаще,

На мгновение она сунула монеты в карман. Они были металлическими и, как таковые, пригодились бы и позже, если бы ей понадобились.

Схватив корзинку со свежей мятой, она пробежала по трактиру, словно цветочница, разбрасывая их повсюду, от кроватей до полов.

На втором этаже здания Алисса приостановила свои занятия цветочницей за пределами комнаты. Светло-серый дым большими струйками вытекал из щелей в двери. Весь коридор был окутан дымкой, и слой дыма лип к наклонному потолку. Сначала она думала броситься и потушить огонь, пока он не сжег всю гостиницу. Но дым не пах как настоящий дым; походный костер был тем, чем, как она ожидала, пахнет горящая деревянная гостиница. Это было больше похоже на сигаретный дым, за исключением того, что в нос ударил приторно-сладкий запах. Тоже какой-то цветочный запах.

Наркотик, бесспорно. То же самое присутствовало в воздухе прошлой ночью в таверне, но тогда оно было не таким сильным. Мята подавляла другие запахи. Здесь, в коридоре, мяты почти не было, если не считать листьев в ее корзинке.

Тем не менее, если что-то бесконтрольно горит, ей, вероятно, следует положить этому конец.

— Хм, домашнее хозяйство? Алиса сказала, когда она постучала в дымящуюся дверь. Никто не ответил после того, как она постояла рядом, поэтому она толкнула дверь.

И тут же отшатнулась, прикрыв рот рукавом. Она даже не могла видеть сквозь густой дым, заполнивший комнату. Наклонившись в сторону, она глубоко вдохнула чуть более свежий воздух, прежде чем ворваться в комнату с прищуренными глазами. Прямо напротив двери было окно, которое она выбила кулаком. В окнах не было стекол, только деревянные ставни. Ветер снаружи помог унести дым.

Этого было недостаточно.

Она бросилась назад через комнату, прежде чем у нее перехватило дыхание, и в комнату напротив, открыв там окно. Высунувшись, она сделала несколько глубоких вдохов чистого воздуха.

Воздух стал очищаться дополнительным потоком от открытого окна. Достаточно скоро Алисса повернулась обратно в курительную и увидела лишь тонкий туман, закрывающий ей обзор вместо густого тумана. Внутри и на полу, рядом с тлеющей кучей сорняков, лежала зеленоволосая девушка прошлой ночи.

Панк-рокер лежал лицом вниз и не двигался.

— Она еще дышит, — сказал Лазхар, вставая с кровати и поворачиваясь к Алиссе и Ижемалю. Он отошел от спящей девушки, вытирая руки. «Проснется она или нет? Не могу сказать, — сказал он, небрежно пожав плечами.

«Я предупредил всех тушить пожары перед сном. Девушке повезло, что она не сожгла мою гостиницу.

— Она бы, наверное, умерла, — пробормотала Алисса. Глядя на близнеца с пивным животом — она на самом деле не знала, близнецы они или нет, но они были братьями и выглядели достаточно похожими друг на друга, что это, вероятно, считалось — она спросила: для нее? Нюхательная соль или… что-то в этом роде? У нее была аптечка, но, честно говоря, она не думала, что что-то в ней поможет при удушье. На самом деле, она не имела ни малейшего представления о том, как лечить асфиксию, разве что с помощью кислородной маски. У Алиссы не было ни одного из них даже дома.

"Нюхательная соль?" — сказал Лазар, совершенно сбитый с толку. Его замешательство задержалось лишь на мгновение, прежде чем он снова начал улыбаться. "Простите, я не понимаю. Я всего лишь смиренный священник. Вы обучены целительскому искусству?

Священник? Когда Ижемаль сказал ей найти его брата на пивоварне, она предположила, что Лазхар был каким-то доктором. Священников вызывали на последний обряд. Это или чудесное исцеление. Но как жрец Тенебраэля, Алисса сильно сомневалась, что он сможет заставить этого ангела появиться. Судя по тому, что видела Алисса, Тенебраэль не стал бы лечить женщину. На самом деле, она могла только ускорить смерть бедняжки.

"Нет. Не совсем, — в конце концов сказала Алисса. «Я только что слышал, что нюхательная соль может помочь людям проснуться».

– усмехнулся Ижемаль. «Я считаю себя альтруистом. Эта беспечная девушка чуть не сожгла мою гостиницу. Я бы не стала тратить драгоценную соль на кого-то настолько бесполезного.

"Родной брат!" — сказал Лазар низким и глубоким голосом. «Она паломница! Вряд ли мы можем винить их». Он сделал паузу, моргая своими темными глазами, и посмотрел на Алиссу.

Пробежав небольшое расстояние, и его шаги были достаточно тяжелыми, чтобы стряхнуть пыль с половиц, он схватил ее за плечо. «Не волнуйтесь за эту девушку. Паломники… — Он махнул рукой в ​​воздухе без какого-либо реального смысла или направления. «Они другого сорта. В конце их веревок. Потерянные и бесцельные, они приходят сюда в поисках… Ну, это личное дело каждого паломника. Однако им есть что терять». Он кивнул в сторону панк-рокерши. «И если она потеряет его, я уверен, что Ее Святейшество примет ее на другой стороне».

— Да, — сказала Алисса сквозь поджатые губы, — я уверена, что так и будет.

— Рад, что ты понял, — сказал Лазхар с веселой улыбкой, видимо восприняв слова Алиссы более позитивно, чем она их имела в виду. — Ну же, брат, Алиса, оставим девушку в покое. Я оставлю ей место на церемонии закрытия на случай, если она проснется.

Когда Лажар начал уводить ее из комнаты, Ижемал подошел к маленькому кожаному мешочку, стоявшему на полу рядом с кроватью. Он открыл крышку и начал копаться в содержимом. Алисе потребовалось мгновение, чтобы понять, что он делает.

— Ты крадешь у нее?

— Кража? Он указал вниз на влажное обожженное дерево на полу. «Я ищу компенсацию. Этот пол нужно отремонтировать. Разве вы собираетесь за это платить? Вы будете работать без оплаты намного дольше, чем три дня». Скрестив руки на груди, Ижемал начал постукивать по сгибу локтя.

Алисса ничего не могла сделать, кроме как закусить губу и покачать головой. Если так устроен этот мир, девушка обрушила его на свою собственную голову. Кому-то с Земли пришлось бы платить за гостиницу, если бы они сожгли половину этажа. Однако люди не стали бы просто так брать его, пока поджигатель должен быть в больнице. Вероятно, будет задействован какой-то суд. Это привело бы к какой-то крупной сделке, которая обошлась бы всем дороже, чем стоимость замены ковра.

— Я так и думал, — сказал Ижемал, возвращаясь к сумке.

Алисса смотрела еще мгновение, прежде чем повернуться и позволить Лазару вывести ее из комнаты. Она остановилась, как только они достигли главного зала таверны. Младший мальчик, которого она заметила прошлой ночью, сидел на табурете перед прилавком. Предположительно, она была на перерыве. И все же он сидел там, совершенно один в комнате. Ему нужна была помощь? Оказание услуг? Поскольку Ижемаль все еще наверху, наверное, ее работа заключалась в том, чтобы пойти и посмотреть, не нужно ли ему что-нибудь?

Он слегка помахал ей, пока она стояла там, но не такой волной, чтобы попытаться позвать ее. По крайней мере, она предполагала, что это не такая волна. Маньеризмы легко могут резко отличаться от земных. Но он оглянулся на переднюю часть комнаты и закрыл глаза, слегка опираясь на стойку. Поэтому она продолжала следовать за Лазаром. В любом случае, он не задержится надолго, тогда она сможет увидеть, нужно ли что-то мальчику.

— Позор этой девушке, — сказал Лазхар, когда они подошли к входу в гостиницу. «Но с этим ничего не поделаешь. Мне нужно вернуться и закончить наполнять бочонки. Может, увидимся сегодня вечером у костра, а?

«Думаю, я буду обслуживать столики этим вечером. Извини, — сказала она, совершенно не чувствуя сожаления. Одно дело зарабатывать деньги на людях, прославляющих Тенебраэль. Празднование ее было совсем другим делом.

— Я вижу, мой брат заставил тебя работать как мул. Тем не менее, он даст вам отгул на церемонию закрытия. Ты придешь на это, нет?

"Может быть."

Его улыбка потеряла силу, когда он посмотрел на нее грустными глазами. Он открыл рот, чтобы что-то сказать. Хотя это было грубо, Алисса на самом деле не хотела слушать никаких проповедей. Поэтому она опередила его.

«На самом деле, мне интересно, есть ли здесь где-нибудь поблизости, где я мог бы купить плащ, пальто или что-то подобное».

Лажар напевал себе под нос, почесывая бороду. — У портного Товаса может быть пара запасных, которые он захочет продать. Он протянул руку и провел костяшками пальцев по ее руке. «Довольно качественная шерсть у вас там. Портной, должно быть, был искусным.

— Портной был искусным, — сказала она через мгновение. «К сожалению, я больше не могу их достать. Кроме того, это не предназначено для более прохладного климата. Он слишком тонкий. С тем же успехом я мог бы ничего не носить ночью. Как ты думаешь, сколько бы запросил портной?

«Две его овцы были убиты несколько недель назад. Унесенные гарпиями, грязными паразитами. Из-за этого я полагаю, что любая шерсть, которая есть у него на складе, будет стоить дорого. Больше, чем мой брат платит тебе за несколько дней. Семнадцать меди. В лучшем случае пятнадцать и четыре прав.

Это означало, что право было меньшим номиналом, чем меди. Бронза и серебро достойно? Алисса не осмеливалась спрашивать и показывать свое невежество. Если только деньги не использовались только в деревне, об этом, вероятно, знал бы даже ребенок. Она просто кивнула головой. "Я понимаю." Может быть, она могла бы что-то обменять. На всякий случай в доме остались зимние пальто. Они не будут сочетаться вдвое так же хорошо, как пальто местного производства. Избежать медленной смерти от переохлаждения и обморожения было чуть выше в ее списке приоритетов, чем появление в качестве местного жителя. — Я что-нибудь придумаю.

— Что ж, желаю удачи! — сказал он со смешком. Выходя из гостиницы, он быстро помахал через плечо, не оборачиваясь.

Алисса какое-то время смотрела, как он уходит, глядя в открытую дверь. Даже среди бела дня люди устраивали вечеринки. Лазар останавливался и здоровался почти со всеми, кого встречал. Несколько человек поближе — те, кого Алисса могла слышать, — спросили, не присоединится ли он к ним, чтобы выпить или поболтать. С веселым смехом Лазхар всегда отказывался, указывая вдаль на каменное здание, где была его пивоварня. Никто особо не возражал, когда он шел к следующей группе. Никто не хотел быть причиной того, что эль иссяк.

Покачав головой, она закрыла дверь и повернулась к таверне. "Я могу вам помочь?" — спросила она, шагнув за прилавок.

— Просто отдыхаю, — сказал мальчик, не открывая глаз. У него был легкий акцент, который Алисса не могла определить. Конечно, что-то было бы совсем не так, если бы она могла расставить акценты в этом мире. Удивительно, что до сих пор все говорили по-английски. — Спрятаться от солнца, понимаешь?

— Сегодня ярко, не так ли? Не то чтобы ей приходилось беспокоиться о погоде. Если не считать того, что она побежала за Лазаром из пивоварни, чтобы проверить, как дела у панк-рокерши, она ни разу не выходила из гостиницы. Ее убирала Ижемаль, и она не была уверена, что здание когда- либо убиралось раньше.

— Надеюсь, вы не возражаете, что я подслушиваю ваш разговор, но вы ищете плащ?

Взгляд Алиссы метнулся к фиолетовому плащу на плечах мальчика. Большая серебряная брошь, инкрустированная тремя аметистами, скрепляла верхний воротник вокруг его шеи. Кожаные лямки по открытому краю удерживали остальную часть плаща закрытой, хотя у него были застегнуты только две самые верхние лямки. Расстегнув остальную часть плаща, он мог свободно двигать руками и работать. Это было не так красиво, как современные материалы, но вполне могло быть по сравнению с одеждой, которую носили все остальные. Более того, он выглядел чистым и красочным. Короче говоря, ей, вероятно, придется проработать в гостинице несколько лет, прежде чем она сможет позволить себе что-то подобное.

Прежде чем она успела ответить, он расстегнул серебряную брошь и кожаные ремешки. Схватив оба конца воротника, он снял его, позволив концам развеваться в воздухе, пока не накинул его на одну руку. Он положил его на прилавок и подтолкнул к Алиссе.

Она смотрела всего мгновение, прежде чем поднять взгляд на него. «Я не могу принять это. Я даже не знаю тебя.

— Азиз, — сказал он, еще сильнее прижимая плащ. — И я настаиваю.

Алисса мгновение смотрела, прежде чем провести пальцами по ткани. Это было больше похоже на толстый войлок, чем на мягкую шерсть. Гораздо лучше, чем то, из чего были сделаны одеяла. Когда она не подняла его, он снова толкнул его вперед, заставив Алиссу ухватиться за него, прежде чем он упал на пол.

— Ты получишь от него больше пользы, чем я. Не беспокойся о том, что это дворянский плащ. Никто не будет заботиться. Если вы действительно не хотите, просто оставьте его на прилавке. Я уверен, что трактирщику это понравится.

— Когда ты так говоришь, как я могу отказаться? — сказала Алисса, надеясь, что не ввязывается в какой-то странный ритуал ухаживания. Она оторвалась от ткани, наполовину ожидая, что он искоса посмотрит на нее, но увидела Азиза, перегнувшегося через прилавок с закрытыми глазами. На этот раз на его лице появилась легкая улыбка.

— Я… Ты ведь путешественник, верно? — спросила Алисса, прежде чем успела остановиться. «Я ненавижу навязываться после того, как ты только что подарил мне этот подарок, но я не думаю, что у тебя есть карта, на которую я мог бы взглянуть? Мне не нужно его оставлять, просто взгляните, — быстро добавила она, прежде чем он успел швырнуть в нее больше своих вещей.

Однако он покачал головой. "Я не. Но! Кажется, у Бертрама, моего компаньона, есть один в сумке. Уверен, он был бы не против, если бы вы взглянули на него. Азиз соскользнул с табурета и направился к лестнице. «Он будет в нашей комнате, я покажу вам».