Кинар-Хор меньшее зло

Важный гость

Дорога вывела Маска из Верона на север. Десятью милями далее он пересек мост и повернул на восток, продолжив свой путь вдоль реки. Путешествие снова складывалось в монотонный топот копыт и ночевки у обочины. Единственным развлечением, к которому то и дело возвращался Маск были попытки научиться свистеть. Не сказать, чтобы у него хорошо получалось, но принцип он уже начал понимать. Это на самом-то деле не просто, обретение пустого умения свистеть, хотя и оно может пригодиться в свой час. Маск тренировал в себе смирение, усидчивость, настырность, в общем, дело это жуть какое полезное.

На этой дороге, соединяющей две области королевства Ур всегда путников было не мало, и тем не менее Маска преследовала тоска смертная и днем, и ночью. За время пути у него изрядно отросла растительность на лице, да и прическа утратила блеск, а сам он весь покрыт дорожной пылью. Здоровяк подумал, что зря не побрился и не постригся в Вероне, но отбросил эту мысль, потому как сожалеть – дело, недостойное хорошего человека.

Некоторое время спустя, Маск свернул с основной дороги, направившись на север. Там, не далее, чем в миле стояло большое одинокое здание – трактир. В том у здоровяка не было никаких сомнений, он знал эти места. Нет, сам он не бывал в трактире, но точно знал даже его название «Патрульный». Всё оттого, что когда-то давно, больше двадцати лет назад тут стоял гарнизон Его Сиятельства герцога. Непростая была обстановка тогда, но войны не случилось. Около этого самого гарнизона трактир и поставили, а люди придумали ему название, потому как каждый патрульный перед выездом выпивал пинту вина и съедал ломтик сыра. На пять местных деревень тут всего-то два трактира, этот – «Патрульный» и тремя милями севернее у ручья стоял «Старый» трактир, он прямо так и зовется, «Старый». «Патрульный» всегда считался в Рожках – деревне, где родился и рос Маск каким-то элитным заведением, и из всей деревни там бывал только староста. Ну, теперь-то здоровяк уж точно проверит так ли хорош «Патрульный» или изъянов в нем непочатый край.

Это путешествие, ночевки под открытым небом, одиночество… Это напоминало Маску былые времена, то время, когда его выгнали, когда он был так же одинок и никому не нужен, просто выброшен во враждебный мир, о котором имел самые смутные представления. Здоровяк, грустно улыбнувшись своим мыслям, остановился у заведения и, оставив Беляша у коновязи под широким навесом, направился ко входу. Толкнув двери, путник вошел внутрь. Людей в трактире было немного, всего шестеро, трое молодых парней за одним столом и мужчина с молодой женщиной, возможно женой, за другим, ну и сонный трактирщик за стойкой. Увидев вошедшего, трактирщик встрепенулся и тут же воспрял духом, отложив сон когда-нибудь на потом. Гость ещё только приближался к стойке, а хозяин «Патрульного» уже изо всех сил приветливо улыбался. Делал он это потому, как чувствовал, что у вошедшего в трактир, в кошеле серебро, а быть может и золото.

– Мой лорд, разрешите предложить вам куропаток и вино с востока.

Маск хмыкнул и, присаживаясь на высокий стул, согласно кивнул. Здоровяк, сняв перчатки, небрежно бросил их на стойку. Трактирщик только начал почтительно отступать назад, как вдруг гость заговорил, и он замер.

– Надеюсь, у тебя для меня найдется свободная комната? Я остановлюсь лишь на ночь, не более. А, ещё ванну мне набери, цирюльник-то есть?

– Будет исполнено, мой лорд. Только цирюльника у нас нет, простите, но, если лорд желает, я мог бы его подстричь.

– Желает, – буркнул здоровяк и добавил, – Но сперва я хотел бы поесть и выпить! Мне что нужно тебя умолять? Холоп херов.

– Сию минуту, мой лорд. Молю, не серчайте, всё будет исполнено в лучшем виде.

– Ну-ну…

Вновь буркнул Маск с сомнением. Прибывший, по манере речи несомненно благородный и, безусловно, богатый гость, он даже не успел заскучать толком. Маск рассматривал красивые бутылки вина, выставленные на стене за стойкой, в каждом из этих сосудов хранился дорогой и вкусный напиток. Здоровяк успел рассмотреть гладкую и чистую столешницу. Впрочем, всё заведение отличалось поразительной чистотой и тут прямо от всего веяло уютом, хозяин явно следит за соблюдением порядка.

И вот от созерцания потолочных свай Маска отвлекло появление услужливого трактирщика. Он с радушной улыбкой подал птичек для лорда, а следом он поставил перед гостем пшеничные лепешки и, исходящие паром и дивным ароматом, печеные овощи.

Маск яростно жевал птичек и овощи, собирая сок лепешкой. Мысленно он от всей своей широкой души благодарил руки, приготовившие это, но это мысленно, на деле же он отчитал трактирщика, что, мол, перепела мелкие, что, мол, овощи все подгорелые. И тот, пока только налил лорду вина, уже трижды просил прощения, понимая, что оплата ему будет скудной, едва покроет траты. Так ругался на всё лорд, что хозяин заведения уже совсем поник, но к великому удивлению и радости его, гость, теперь-то было очевидно благородный человек, расплатился щедро звонким серебром. И хозяин влюбился в него без памяти.

– Коня моего накорми, да добрым сеном!

– Конечно-конечно, всё-всё будет сделано.

Позже, ободренный и довольный трактирщик, сам отвел гостя в покои и сказал, что мигом вернется, чтобы остричь и обрить господина, только возьмёт инструменты. Трактирщик, а по совместительству ещё и цирюльник, уже обрил волевое, благородное лицо лорда и принялся за стрижку. В это самое время вещи господина стирали служанки, и он сидел в кресле перед небольшим, медным зеркальцем абсолютно нагим, могучим и невозмутимым, словно скала. Маск, посчитав, что это тот самый, удобный момент и начал-таки выспрашивать о жителях соседней деревни Рожки.

– А, что же лорд хочет знать про эту деревеньку?

– Все, что происходило там за последние четыре года. Любые новости…

- Да, боги! Милорд, ну что там могло произойти, какие уж там новости?! Войны эти края не видели уж как три сотни лет, правда лет двадцать назад ситуация была накалённая. Но ничего интересного, кровопролития не было, милорд. Свадьбы в Рожках были… А! Урожаи хорошие, случаются у них, собирают такие уже три года как. Так что, вот… Ну бывает кто-то и помрет, не без этого конечно… Не знаю, что и рассказать, господин. Ничегошеньки тут не случается такого, чтобы прямо новостью назвать. Если кто и помрёт, то там ничего интересного. По естественным причинам померло несколько стариков, сами, от старости. А вот прошлой зимой, аж целых два пьяных идиота замерзли насмерть. А в общем-то тишь тута, да гладь. Больше и не припомню ничего…

– Ясно. Хоть от твоего рассказа и пользы, что с быка молока, но всё же, спасибо.

– Всё, что знаю. Простите, что так мало, у нас тут ничегошеньки не случается. А какой интерес к деревне у лорда?

– Не твоего ума дело! Работай ножницами, не отвлекайся...

Трактирщик угукнул и закивал, засуетился, выражая непоколебимую покорность.

На следующий день, уже после полудня добравшись до посёлка, называемого Рожками, Маск неспешно ехал по его центральной улице, привлекая внимание окружающих. Въехавший в Рожки всадник – рыцарь, а то и какой-нибудь лорд на белом огромном жеребце, в доспехах и с мечом на бедре стал главной новостью, тут же расползшейся по посёлку. Приезд этого господина был самым интересным зрелищем, которое многие жители деревни видели за последний десяток лет, а то и за больший срок. Всадник проехал через всю деревню, собрав за собой целую толпу зевак. А затем благородный господин остановился у, ничем не приметного, дома спешился, привязал коня и без стука вошел внутрь.

Жители ещё долго обсуждали приезд благородного путника, оставаясь у этого же дома, любуясь конем, а ребятня, тут же похватав палки, стали играть в рыцарей. Опомнившись они решили, что им-то нужны боевые кони, и мальчишки убежали за нужным инвентарём.