Кинар-Хор меньшее зло

В Брафнетпике – городе гномов всё ещё шел пир. Празднование закрытия ворот города, длилось уже несколько дней и, несомненно, там было весело. Так-то оно так, но только вот Маска на этот праздник забыли позвать. Здоровяк знал, что именно забыли, а ни что-то иное, но от этого мало что менялось с одной стороны, а с другой – меняло всё кардинально. И здоровяк успел уже прочувствовать оба варианта. Поначалу его с головой поглотила обида, он уехал из города и отправился на юг, желая побыть наедине с миром, остаться абсолютно один и подумать. Маск съездил к пирамидам и знатно там погрустил. Проведя там некоторое время, размышляя над всем, над жизнью и её смыслом в целом, сделав выводы, здоровяк обнаружил, что запасы его провизии, взятые в дорогу, подошли к концу. Таким образом, Маск, не будь дураком, чтобы не подвергать себя страшной опасности голода, собрал пожитки и отправился обратно в город под горой. По приезду Маска радостно встретили стражи, конечно же, не весь Тадеон, но уж точно вся гвардия, кроме, ну, совсем новеньких хорошо знали соломенноголового здоровяка, добряка Маска. Он ведь ближайший сподвижник и друг короля Кинара-Хора, и на всём Эмбриуме не имел врагов. Хотя, надо сказать, что и друзей у него не слишком-то много, из них не собрать целой армии и даже малой дружины не сколотить, но осталось у него живых с полдюжины человек, которых Маск считал друзьями. И вот у парочки его добрых товарищей имелись самые что ни на есть настоящие войска, и даже целые королевства. Так что трудности на пути молодого, добродушного, светлокожего здоровяка с пронзительными небесно-голубыми глазами, не смел чинить никто. В городе всегда и везде его по-доброму встречали и провожали, и уже в городе он, Маск нежданно для себя осознал всё это, и остановив коня, стал внимательно всматриваться в лица прохожих. Четверо гвардейцев патрулировали дорогу, проходящую вдоль городской стены, все четверо, молча, кивнули всаднику. Маск сделал такое же движение головой в ответ и перевел взгляд на, проходящего мимо человека, тот поклонился всаднику, узнав Маска. Здоровяк, наконец, разглядел то, чего не замечал он за собственной простодушностью. Тадеон и его город тоже, а люди, живущие в нем также и его подданные, хотя и нет у Маска всяческих титулов. Печальные думы покинули его, пока он проехался вдоль городской стены к замку, ну а там он и вовсе был обрадован встречей с Хулем. Конный разъезд, под его предводительством, выехал из замка и направлялся на патрулирование восточной дороги. Хуль и Маск хорошо знали друг друга, потому как оба были парнями, так сказать, с головой большой и умной, как ведро, и руками, словно ветви дуба толстыми и крепкими. Бывало они встречались в трактире Ломанный нос. Там на первом этаже в центре зала на небольшой арене или ринге, называли это место по-разному, проходили кулачные бои. Там-то на ринге оба этих молодых человека и познакомились. Как и положено воспитанным господам, они перво-наперво узнали имена друг друга, их объявил распорядитель боёв, а после они от души поколотили другу по бока. Затем, опосля того как Маск победил в соревновании, они с Хулем, как водится, всю награду и пропили. Так и завязалась меж них крепкое алкогольное товарищество. – Пр-р-р. Придержал кобылу гвардеец, которого звали Хуль. Конечно же, о том, что Хуль гвардеец выяснилось гораздо позже, ну потому как подобные драки были для гвардейцев короля заказаны. Если бы начальство Хуля узнало об его увлечении, его бы тут же выгнали. Но молодой, здоровенный как бык, парень просто не мог удержаться! Если бы он не участвовал в этих кулачных боях, то однажды бы он не совладал с собой и подрался на службе, когда подобное ну, совершенно недопустимо. – Здравствуй, мой добрый друг. – Здорова, Хуль. Куда это вы собралися? – Так, у меня служба, друг. В патруль, до моста и обратно. Тебя, кстати, искал милорд Эгнар, а быть может через него и Его Величество… – Да, это ерунда… Небрежно бросил Маск и, развернув коня, тронулся в обратный путь. – Я поеду с вами, – сказал здоровяк и уточнил, – А у вас пожевать есть что-нибудь? – Гальтон! – повысил голос Хуль, чтобы спутник его точно услышал, – Дай милорду пожевать вяленых колбасок. Тот гвардеец, кого звали Гальтон достал из седельной сумки тонкие, словно женские мизинчики колбаски только фут длинной, твердые, как камень. Получив что-нибудь пожевать в руки, Маск только собрался укусить колбаску, как Хуль предупредил: – Милорд, вы бы не грызли её… Её сначала размягчить надо, не-то зубы можно обломить, бывало, да… – А-а-а. С настороженностью и благодарностью произнес Маск, положивший в рот край одной из колбасок и уже понемногу начиная грызть и рассасывать мясную палочку, словно соломинку, перекатывая языком по зубам. Преследуя восходящее солнце, совсем небольшого конный разъезд во главе с Маском покинул Тадеон, направившись в безоблачное осеннее утро, наполненное пением и криками пернатых. В паре миль от ворот по обочинам уже лежало множество спиленных стволов. Им ещё не нашли применения, но найдут, несомненно, найдут. Маск прекрасно помнил, как срывая мозоли в кровь, тянул за ручку пилы. Мастер гном называл эти пилы не иначе, как «пила дружба», оттого что работать ей можно только вдвоем, а шибче не просто вдвоем, а с другом. Поэтому Маск и делал это частенько с сиром Али ещё одним давним товарищем. Когда-то давно они вместе пришли в это место, что стало потом городом и королевством. Даже выходит, что двумя королевствами, человеческим и гномьим. Ну теперь-то дорога прямая и обозримая, теперь над головами путников небо, а не дремучие заросли. Опосля, как он второй раз отправился ладить уже теперешнюю каменную дорогу, путешествовать здеся стало одно удовольствие. Маск ехал и искренне наслаждался своим достижением, ведь он, ой как приложил руку к появлению этой дороги, этой – самой лучшей дороге во всех восьми, нет, девяти, да ещё ж и гномье царство, так что, десяти королевствах! Спустя всего день, уже почти по завершении их патруля, за четверть мили до моста отряду Маска встретился другой конный разъезд, движущийся в Тадеон. У каждого из встреченных воинов был плащ, а у лошадей попона жёлтых и зелёных цветов. – С дороги! Едет великий лорд Кепел-бурга, держите руки, чтобы мы их видели, тронете оружие и ваши головы окажутся на колу! Маск вообще не из пугливых, но при словах рыцаря, будто земля вздрогнула. Все эти яркие стяги и гербы, сверкающие шлемы, они так впечатлили Маска, что он съехал с дороги, уступая место едущей карете. Четверо гвардейцев короля под горой последовали примеру своего командующего, хотя и были явно недовольны происходящим. Это было унизительно для всех, кроме Маска. Он, как будто абсолютно не придал случившемуся значения, скорее сработала какая-то сила привычки, инстинкт бедняка. Слегка потерянный, здоровяк с интересом разглядывал проезжающую карету. Большие колеса, окованные железом, заставляли крутится четверо лошадей в упряжи. Резьба изящно, со вкусом, виртуозно покрывала все стенки и дверцы кареты, а на верхних углах её вырезаны золочёные костлявые руки, держащие фонари. На крыше этого экипажа привязано множество ящиков и сундуков, по меньшей мере с десяток, а управляли ею двое кучеров, чтобы карета могла ехать и днём, и ночью. Позади экипажа стояло двое молодых парней на специальной для них ступеньке. И, если на вопрос зачем пара кучеров, Маску был вполне ясен ответ, то наличие двух других людей позади кареты осталось загадкой. Следом проскакало ещё два десятка рыцарей со стягами и символикой того же «великого» лорда. Помпезная кавалькада промчалась мимо... У гвардейцев города под горой был хмурый вид. – Милорд, – обратился к Маску тот гвардеец, которого звали Гальтоном, – Милорд, это наша дорога, мы должны были спросить с наглецов, а не уступать им дорогу. Здоровяк взглянул на говорившего с ним, и не мог спорить, ведь тот был полностью прав. Маск оглядел гвардейцев и осознал, что с ними было не так. Их броня, их доспехи выдавали обмундирование наёмников, в нем царил полный разнобой: наплечники из разных комплектов, нагрудники у каждого своей формы, один боец в кольчуге, Маск так и вовсе без брони, у всех разные шлемы, а у двоих они отсутствуют, как и у соломенноголового здоровяка. Внезапно Маск ощутил кожей, как нечто изменилось. Все оставалось прежним, но отношение к этому стало иным. Где-то севернее с западных вершин сорвалась лавина и грохот её своими раскатами нарушил дрёму леса. Кони под патрульными зафыркали, затопали копытами, переминаясь то в одну, то другую сторону, словно пьяные, казалось, весь мир вздрогнул. Ну, а Маск вот прямо в этот миг, будто услышав мудрый совет, принял, несвойственное для себя, решение. Оно было невероятно простым в исполнении и не терпело более отлагательств. – Возвращаемся в Тадеон. – Вы уверены? Мы же ещё не добрались до моста… – Да! И Галлат с ним, с мостом, возвращаемся. Я не думаю, что за последнюю четверть мили мы увидим что-то новенькое. Маск развернул коня и направил его в обратную дорогу. – Как скажите... Сказал друг Маска, несколько удивлённый такой его решительностью и, потянув за поводья свою лошадку, поехал вслед за ним. Разведывательный отряд прибыл в город без всяческих приключений, а вот после начались они самые. Маск со своим другом ушел немного выпить в трактире Ломанный нос. Там они изрядно напились, Маск поведал товарищу свою затею! Уже поздним вечером в крепость не вошел, а заплыл Маск. Он явно был не трезв и имел какое-то неведомое намерение. Никто не отважился преградить путь другу короля и такому гиганту, к тому же. Маск достиг кабинета Кинара и, распахнув двери, ввалился внутрь. – Милорд Маск! С неопределенной интонацией, громко произнёс Эгнар – личный помощник короля. Он сидел в кресле Хора и работал с бумагами, но, разглядев состояние вошедшего, встрепенулся. – Постойте, а что это с вами? Милорд пьян?! Позвольте сопроводить вас домой… – Да-а-а! Иди сюда, Кинар! Иди!!! Я тебе-эе… Пого-оворить! Поговорю! Тьфу!!! Поговорим. Во! Эгнар с опаской и настороженностью старался всё время находиться по другую сторону стола от пьяного и отчего-то злого Маска, пытаясь объясниться с ним. – Милорд я Эгнар, Эгнар, милорд, а вовсе не Его Величество! Вам нужно успокоиться! – Мне нужно, да! Сюда и-кди! Маск никак не мог сфокусировать своё зрение. Перед собой он видел, лишь два стола и две мутные фигуры на противоположном конце, но через несколько мгновений, фигура и стол остались, наконец, в одном экземпляре. – Да, что стряслось-то? Я не король, но может быть могу чем-то помочь? – Да! Ты используешь меня Вашесткое Вашиво Ли-й-ичиство! Ты, вон, птица ва-А-ажная, КОРОЛЬ! И этот, ик, гном, тоже КОРОЛЬ! А я? А я в рванье хожу! Как был холопом, так, ик, и остался! На лице здоровяка читалась искренняя обида. Эгнар, ему показалось, нашел для себя выход из ситуации и, наконец, разобрался в ней. Раз переубедить милорда Маска не получается, значит, его нужно победить внутри его этой пьяной фантазии. Маск уперся руками в массивный стол, на котором лежала одна из карт Кинара. И здоровяк неожиданно для себя понял, что это за рисунок. На карте был изображен Тадеон, будто бы с высоты птичьего полета, будто бы вид на город сверху. – Милорду может быть выдать золота? Скажем, полтысячи золотых или может быть ещё что-то? – Полтыщи, ага… Ну, это, давай! Завтра только заберу! – Конечно-конечно. – Ну… Ну и тогда... Хорошо... Ага. Я тогда спать пошел. Заявил, правда, утратив всякую уверенность, Маск. Здоровяк бросил удерживать стол и, изрядно пошатываясь, побрёл прочь из королевского кабинета за пределы замковой стройки к себе домой. На сегодня с него хватит разговоров, приключений и всего прочего, осталось только проспать до полудня, раньше он вряд ли проснётся. Милорд шаткой походкой покинул замок. Когда Маск покинул кабинет и его шаги растаяли в ночной тишине, Эгнар, наконец, расслабился и, усевшись обратно в кресло, взял в руки перо и на одном из пергаментов со множеством имён и цифр написал: «Милорд Маск, пять сотен золотых». Хоть выдача денег здоровяку произойдет только завтра, внести в реестр необходимую запись стоит уже сегодня, чтоб уж точно не позабыть. Ночь, таки, минула прочь, и Маск с трудом разлепил глаза. Его голова гудела словно колокол, во рту все пересохло и точно гадили кошки, а то и звери покрупнее, ибо запах мог сразить любого наповал. Виски бедолаги, будто сжимали в огромных тисках, причем со всем должным усердием. В дверь осторожно постучали, но Маску показалось, что стучали прямо по его голове. – Кто там? Сказал Маск и сам обалдел от звука собственного голоса. Ощущения были сродни тому, что если бы дунули из боевого рога прямо в ухо, а точнее сразу в оба... Дверь медленно открылась, и внутрь вошел молодой человек с чемоданом. Маск слышал и ощущал каждый шорох, каждый стук, скрип петель и шуршание грязи на каменном полу под подошвами коротких ботинок пришельца. – Чего тебе? Зашептал Макс и добавил. – Только тихо, я тебя прошу... Гость, повинуясь, стал излагать цель своего визита, тихо и вкрадчиво. – Я Биннитон. И Биннитон прибыл к вам, милорд, как и было оговорено, ещё на рассвете. Но милорд изволил почивать до обеда. Так мне сказали милорды сир Шекр и сир Али. И я ожидал около дома пока милорд таки примет меня. Но уже и полдень минул… – О-ой-о-ой, да что тебе надобно? Человечище, говори ты толком. Прошипел он на гостя, который хоть и вел себя прилично, но всё-таки сильно мешал другу Кинара переживать потрясение судьбы. – Ну, как же, милорд пожелал себе сшить костюм, подобающий такой важной персоны королевства. Мне бы только мерки снять, и я сразу уйду. – Ага… Маск нашел способ избавиться от гостя, но много усилий всё равно приложить не мог. – Если я буду лежать, ничего? – Ничего-ничего, милорд, это будет абсолютно удобно. Маск согласно, медленно и коротко кивнул и на всякий случай пояснил также кратко. – Снимай. Закончив диалог, несчастный человек вернулся в горизонтальное положение. Маск широко раскинул руки и ноги на кровати, а несколькими мгновениями позднее он снова уснул. Тревожный сон, наполненный обрывками странных образов и голосами, прервала жажда. Язык, казалось, весь целиком потрескался и сломался, горло першило и желание пить вырвало несчастного человека из таинственного сна про золотой город и про золотой трон, про дивный иной мир и про необычных могущественных существ. Маск встал, напился из кувшина, стоящего на столе и укусил яблоко. С великим трудом прожевав и проглотив пищу, он упал обратно в постель. Неудавшийся пьяница, то просыпался, то снова проваливался в сон, его морозило и изрядно подташнивало, но не настолько, чтобы он поднялся с кровати. Маск переносил и подавлял все недостойные хорошего человека позывы и, в конечном итоге, вновь засыпал, потому как уж над своим-то телом здоровяк таки имел власть, хотя вот именно в это время егойная власть, как раз и подвергалась испытанию и сомнению. Ближе к середине следующего дня из своих, наполненных перегаром, покоев вышел Маск. Шел он в общую залу – прихожую, она же гостиная, она же кухня. Ориентиром служил один только запах, потому как глаза ничего не показывали. Конечный пункт назначения предсказуем, но, все же, точно неизвестен, так что интрига оставалась. Аромат жаренного мяса манил, подобно сладкоголосому пению, будто стройные ноты, нацеленные на струны сердца, они цепляли нечто живое, животное, сокровенное, нечто, спрятанное глубоко внутри. В Маске просыпался звериный голод, и сейчас за еду он готов был и драться, и убивать, ничто не могло встать меж ним и жареным мясом. – Что же может так вкусно пахнуть?! Я страсть как хочу это! Протирая глаза, сказал Маск, приближаясь к очагу в центре и присаживаясь рядом с сиром Али. Его друг на красных от жара углях поджаривал четыре здоровенных куска мяса, насаженных на крюки. И два из этих кусков уже явно были готовы. Али снял один из кусков и положил на блюдо, порезал на дольки и жестом пригласил Маска. Ну, а здоровяк, преисполненный благодарности, многозначительно сказал: – Ага. После этого заявления, он молча принялся поедать, столь манившую его ароматом, пищу. Али налил красную жидкость в простой деревянный кубок и передал другу, но тот запротестовал. – Это сок, дружище, виноградный сок, клянусь Аларом, это не вино. Здоровяк с недоверием принял жидкость, понюхал, не сводя мутных глаз с ухмыляющегося сира. Выдохнув нечто, что скорее всего могло бы гореть, если бы в очаге был открытый огонь, он таки отпил предложенное. Это и правда оказался сок, вяжущий, но приносящий некую, хотя бы образную ясность мыслям. Подкрепившись и напившись Маск понял, что сильно устал, но всё-таки задал, интересовавший его вопрос: – Как я выгляжу? Сир Али замялся. Он, явно увиливая, решил, как раз сейчас налить в стакан сок и попить, а затем съесть ещё пару ломтиков мяса. – Да говори уже. Что, очень плохо, да? – Ну, ты выглядишь вот прямо ровно так, как должен выглядеть человек, устроивший в городе такой переполох, так будто ты пил весь день, а потом ещё и следующий день... – Ой... А, чего я там натворил-то? Я, кстати, вот точно так же, как ты сказал себя и чувствую. Ох… Спасибо, ты спас меня. – Всегда пожалуйста, рад помочь другу. Тебе бы отдохнуть ещё, потому как цвет у тебя точно, как у весенней зелени. Вообще, ты выглядишь, как яркий пример пагубности чрезмерного возлияния. А ты когда-нибудь пробовал гашиш? Нет? Здоровяк качнул головой и скривился. – Тише-тише, друг мой, на моей родине его часто курят. Маск вспомнил, что когда-то давно пробовал печеньки, о чем в двух словах и поведал другу. – Уху-ху, ну это ты зря. Так много не нужно кушать, совсем не нужно, от такого количества может и плохо стать. Ну, ничего, я заказал у торговца для себя небольшую партию, он вернется через пару, может быть три месяца, и тогда я тебя угощу. Маск кивнул, тем самым выказывая своё согласие, потом поднялся и пошел обратно в свою комнату, где и пребывал до самого рассветного часа, пока за окном не защебетали птицы, возвещая мир о приходе нового дня. Маск был бы крайне признателен, если бы птицы сегодня сделали это несколько позже или несколько тише, но птицам о том было невдомёк, и они голосили, как в последний раз. Чем, собственно, и заставили пробудиться ныне уже прямо-таки во всех смыслах человека. Маск проснулся со здоровым аппетитом и желанием его утолить, а ещё у него в планах было определится какой ныне день и что он таки там натворил. Разговор-то с сиром Али он помнил, только не весь и не очень хорошо, но что он, что-то там пьяный наделал, Маск запомнил. Эту ситуацию следовало прояснить, а также у Маска остались смутные воспоминания о неком, незнакомом здоровяку, Беннитоне. Кто он такой и что ему было нужно? Ответ на этот вопрос мог знать, как и на остальные мог знать сир Али, но его в доме не было. Зато в гостиной на стуле перед очагом сидел сир Шекр. Это была удача не иначе. Сир мало того, что мог также иметь все необходимые знания, да к тому же еще точно знал, где их общий товарищ сир Али. Шекр рассказал Маску всё и раскрыл все тайны. Особо страшного Маск не наделал, и уже всё улажено, а его посетитель – это портной, его мастерская недалеко от городских ворот. Здание находится прямо у главной дороги и найти его не составит труда. Сир предложил сопроводить Маска, но тот ответил, что не стоит, и что, мол, он справится сам.