Кинар-Хор меньшее зло

Королевство озёр

Теперь, когда путники поднимались на возвышенность, то могли увидеть по леву руку южный Серый Хребет, а далеко-далеко на севере справа виднелись низенькие Козьи горы. Пять дней спустя дорога к столице дала путникам неожиданный выбор. Остановившись в трактире на берегу озера Утиное крыло Маск узнал, что к Ватербургу – столице королевства Амьен ведет не только дорога, по которой они едут…

– А, что ж за дорога туда ещё ведет? Расскажи-ка, добрый хозяин?

Попросил трактирщика, здоровяк, вгрызаясь в жареную куриную ногу. Хозяин заведения улыбнулся и присел на лавку рядом с Гернетом, напротив Бруна, молча жующего свою курицу. Сбитый, крупный мужичок, со слишком маленьким для такого лица носом, вытер руки о фартук на груди, который должно быть когда-то был белым, и объяснился:

– Я, ваша милость, не верно выразился, простите мой дурной рот. Я хотел сказать, дорога-то, конечно же, одна, а пути, вот их два, как минимум.

– Да говори ты толком!

С набитым ртом, буркнул Белка, хмуря брови. Похоже ему отчего-то не нравился этот улыбчивый человек.

– Так, я же и говорю, господин. Дорога-то, она как идет, сейчас миль семьдесят на юг, потом миль тринадцать на запад и повернет обратно же на север. Она ж Утиное крыло огибает, а столица, она-то тама.

Мужичок указал направление за спину Хэльвика, и тот оглянулся.

– Тут, чуток севернее есть паром, там можно переправиться через озерцо, вот.

– А, далеко ли паром?

– Да нет, что вы, от моего моей Жабьей песни.

Так звался трактир, в котором прибывали ныне и кушали путники.

– До парома-то всего миль шесть, не больше часа, за два, ну за три дойдете, точно. По воде, ваша милость, вы дня два пути себе сократите, не меньше. У нас теперь по дороге етой токмо те ходют, у кого совсем ни гроша в кармане, потому как за бесплатно паромщики никого не повезут…

– А, дорого ли берут паромщики?

– Да боги, по пятьдесят медяков с носа беруть они. Сущие гроши, вы больше в дороге проедите. Вот вы щас уже дороже наели, господа хорошие. Мой вам совет, топайте к парому, вот.

– Спасибо за совет.

Сказал Маск, облизывая свои пальцы в жиру и мясном соке.

– Я, пожалуй, пойду, подготовлю ваши комнаты, господа, а вы кушайте-кушайте, ни в чем себе не отказывайте, если что зовите, и я тут же примчусь.

Ответом было чавканье и причмокивание, усердно поглощающих пищу усталых людей. Посчитав это согласием и одобрением, трактирщик вышел из-за стола и потопал наверх.

Комнат в трактире было всего пять три, из которых заняли Маск и его люди. Как уже стало привычно, здоровяк почитал перед сном своего наставника и друга Касара, затем отложил книгу на прикроватную тумбу, задул свечу. Потянувшись рукой, он извлек из внутреннего кармашка камзола, висящего на трехлапой вешалке, своё сокровище. Улегшись, он вдохнул аромат платочка и положил его под подушку, после чего закрыл глаза и совсем скоро сладко уснул.

Юрага – так звали высокого эльфа, собеседника Маска во сне. Он постепенно, будто оживал, вроде бы, совершенно мёртвая плоть, срастались кости, мышцы, ткани кожи, полное безумие, но раны трупа заживали. Конечно, он всё ещё выглядел отвратительно, это был по-прежнему древний труп, сшитый из кусков. И тем не менее, он всё ещё не говорил, как то принято делать обычно, его голос звучал прямо в голове Маска:

– То, что ты обучаешься военному искусству и мудрости предков, это прекрасно, бог должен быть великим во всем, мы ещё не знаем, кем ты будешь…

– Опять ты об этом… Хватит! Я никакой не бог, я самый обычный человек.

Голос в голове рассмеялся и насмешливо заверил в согласии.

– Конечно, конечно же! Как скажешь.

– Прекрати насмехаться надо мной, я никому не позволю…

Голос в голове снова засмеялся и объяснил своё веселье.

– Оттого, что ты отвергаешь истину, она не перестает быть истинной! Прости мою весёлость, я десять тысячелетий не испытывал никаких чувств, кроме одиночества и бесконечности пустоты. Ты, Маск, разве не заметил в себе изменений? Разве не заметил, как стал силён? Ты не заметил, что темнота тебе больше не преграда, как жар и холод, когда последний раз ты видел свою кровь? А синяк, ссадину? Ты часто тренируешься со своим новым спутником, на нем живого места после тренировки нет, а на тебе? Страх? Может быть, хотя бы боль ты чувствовал недавно? А что насчет животных? Да что там, как насчет людей? Они же тянутся к тебе, как к огню они за тебя умереть готовы! Раскрой глаза, Маск – человек и бог. Да, ты ещё не понимаешь и не умеешь многого, твоя сила – еле видная искорка, пока что, но придёт время, и она воспылает, словно солнце, тогда-то мы и узнаем, богом чего ты станешь.

И, хотя Маску вообще не нравилось то, о чем говорил голос в его голове, но больше прочего его смутили последние слова, и он, по-прежнему, относясь к этому, как к дурной шутке всё же спросил:

– Что значит, богом чего я стану?

Опять насмешливый, снисходительный тон.

– Каждый бог – это воплощение некого высшего чувства или даже стремления, желания, чего-то сильного и могучего это может быть что угодно, от поэтического или боевого вдохновения, до жертвенности или любви.

– А, как же моря или огонь?

Голос существа стал холодным, словно хруст и скрип сухого от мороза снега.

– Это Древние и дети Титанов, они повелевают первоосновами, элементами и даже законами бытия. Это безмозглые, злобные твари, которые должны уснуть на веке вечные, исчезнуть, но это может осуществить лишь тот, кто займёт трон Золотого города. Ты видел Древних и видел, на что они способны…

– Но, ты сам сказал, что я бог!

– Да, один молодой, маленький бог против изначальных сущностей, которые управляют первейшими элементами… Нет, друг мой, ты не справишься. Даже я не справился, а поверь, я имею чуточку больше опыта, до десяти тысячелетий забвения, я прожил смертную жизнь, длинной в два этих срока. Я затушил солнце своего мира и принёс его в жертву ради надежды спасти свой народ, но здешний враг оказался не менее опасным. Наш мир был старым и наши Титаны уснули навеки, а с ними их дети и Древние. Своих мы никогда не знали, а те, которых встретили тут, оказались беспощадно враждебны ко всему живому.

– А как же народ гноме?

– Жалкие глупцы, рабы… Горные крысы, они приносили жертвы Древним и почитали их, а те платили им презрением. Трусы и слепцы, вот кто такие твои Сваэр Арса…

Маску претило думать о гномах плохо, они всегда были добры к нему, и вообще дмурфы нравились здоровяку. Не говоря уже о том, что один из гномов – их король был его лучшим другом. Но Маску хватило ума не высказаться по этому поводу, потому как Юрага их, мягко говоря, недолюбливал.

– И где теперь эти глупцы? Где скажи? Брафнетпик – ответишь ты? Это целый народ, некогда населявший все земли Айя, были даже островные гномы! Пройдёт еще пара столетий, и они исчезнут, они останутся только в картинах и предметах, в украшении своих пещер. Они совсем скоро исчезнут, ты теперь лишён права смерти, и ты увидишь их конец.

– Права смерти?

– Да. Этого права нет у богов, каждый из них где-то существует в том или ином виде. Вся разница между смертными и бессмертными в возможности получать энергию. Ты уже стал получать её, но скоро получишь ещё больше, столько, что почувствуешь эту силу и даже увидишь. Это незабываемое и потрясающее зрелище…

– Увижу?

– О, да друг. Ты постепенно и незаметно меняешься, меняется твоё тело, адаптируется к новым источникам энергетической подпитки. Ты буквально напитываешься верой людей вокруг тебя – твои последователи, твоя будущая паства, твои апостолы.

Маск нахмурился и мотнул головой, выражая глупое несогласие. Голос усмехнулся и как-то по-доброму так сказал:

– Какой же ты ещё всё-таки… Человек. Мне будет интересно наблюдать за твоим ростом, и мне правда интересно, богом чего ты станешь.

Наутро, взяв достаточно продуктов на день, компания покинула Жабью песню, двинувшись обратно на север, откуда пришли ещё вчера. Проходя по своим же вчерашним следам в снегу, они, спустя всего час пути оказались у развилки Маск подумал, что хорошо бы тут указатель поставить, не забыть бы упомянуть об этом паромщикам.

Неспешно преодолевая футы и ярды пути, они таки вышли к небольшой пристани, у которой было пришвартовано два высокобортных суденышка, каждое длинной не больше пятнадцати футов и две небольшие трёх-четырёх местные лодочки. Путники ступили на доски пристани и обнаружили паромщиков, трех мужчин – двое играли в кости, а третий дремал в кресле-качалке, укрывшись шерстяным пледом.

Заметив прибывших, один из мужчин бросил, что с рыла по серебряной монете и за коня, мол, четыре – по монете за каждое копыто! Маск сказал, что трактирщик сообщил им, мол, цена у паромщиков иная, ниже.

– Ну, коли так, господин, вы пидите к нему, и пущай он вас с конем вашим красавцем, везет на ту сторону, агась? А мы тут продолжим в кости играть.

Конечно, такие деньги не хотелось платить, но и выхода не было. Здоровяк согласился, скрипя сердцем, отсчитав монеты.

Затягивать Беляша в лодку это было то ещё занятие, он явно не хотел заходить на борт и даже приближаться к нему, похоже он не любитель плавать. Но, употев, они таки погрузили коня, за что он тут же навалил своё мнение на борт. Трое паромщиков уселись на лавки и начали грести, судно заскользило по водной глади.

Добрую половину дня паромщики работали вёслами, и приключения с Беляшом начались по новой, только теперь он не хотел сходить на берег. Расплатившись за перевозку, Маск был удивлён тому, что серебряник мужик всё-таки скинул, сказав, что работа у них нелегкая, но они люди честные. Так ли оно было или нет, но серебряный никогда не бывает лишним, а уж тем более, когда каждый из них на счету.

Они и правда сократили своё путешествие, отправившись по воде, только вот дальше дорога всего через двадцать миль опять сворачивала вокруг ещё одного озера. И перед ним стоял трактир, в котором путешественники выяснили, что они едут дорогой пяти озер и на пути, кроме этого будет у них ещё три. А ещё рассказал, что в трёхстах ярдах к югу паром, и что ребята там берут совсем не дорого. Маск только улыбался, слушая о том, как им долго будет объезжать озеро и как сэкономят они, отправившись паромом. В соломенной голове родилось понимание того, что эти ребята работают в связке. Трактирщик отправляет к парому клиентов, а те видимо дают ему часть прибыли. Маск не знал, как, но он будто прочел это в голове трактирщика. А следом глянул на, хмурившего брови, Белку и прочёл и в его голове ту же догадку. А ещё узнал, что Белку терзают воспоминания, он считает себя ужасным человеком, думает, что непременно должен страдать. Будто он не достоин ни счастья, ни покоя и не будет у него больше ни дома, ни семьи. Здоровяку стало его жаль, но он не мог выразить жалости открыто, он бы только обидел и оттолкнул от себя Белку. Тут нужен несколько более тонкий подход, но помочь Бруну нужно обязательно. Маск прекрасно знает, что такое самотерзание, он на этом сырную голову съел! Себя Маск винил и копил в себе всё угрызения годами и десятилетиями, и даже не представлял, как глубоко можно дышать, будучи свободным от этих оков.

Маск глянул на Гернета и понял, что у того в голове поселилась одна барышня из деревеньки, где они провели зиму. Хэльвик же думал о том, что Маск – его хозяин, мог бы сразить дракона, если бы они ещё были на Эмбриуме. И легко мог бы справиться с небольшой армией рыцарей, а ещё ему виделось, что его хозяин читает мысли, наблюдая за своими соратниками. Маск слегка смутился, а Хэльвик, подумавши последнюю мысль тут же принялся думать вот что: «Если слышат меня боги пусть даруют мне сил и умения помочь своему господину. Я желаю лишь верно служить ему и помогать по мере сил, и может быть хозяин заметит сколь я полезен и разглядит во мне оруженосца – соратника». Маск чуть не засмеялся, но сохранил серьёзный вид. В это время вернулся трактирщик с блюдом, на котором было три печеных утки фаршированных яблоками с пшёнкой и острым красным перцем.