Кинар-Хор меньшее зло

Деревня на границе

Всю зиму Маск провёл в деревне без названия, он уже давно исписал всю бумагу и прочел три, имевшиеся книги по многу раз и маялся от безделья. Он знал, что ничего не мог изменить, понимал, что буквально заперт в этом поселке, и всё же он нашел способ провести, хотя бы и последние месяцы с пользой. Белка вполне себе выздоровел и даже умудрился сохранить двигательную функцию рук, правда он их почти не чувствовал, но работали они, как нужно. Он и Маск частенько проводили время на свежем воздухе, где он обучал здоровяка, как правильно держаться в седле. В деревне была маленькая кузничка, правда кузнеца не было, издох бедолага в прошлом году, кровавый понос, рвота и мучительная смерть. В этой кузничке Маск под руководством Белки сделал себе шпоры, там же они немного изменили седло, слегка модифицировав его. Теперь у Маска была более глубокая посадка верхом, а шпоры позволяли доставать до боков Беляша. Сначала ему это всё было непривычно, но он быстро освоился и теперь их взаимопонимание стало ещё четче. Белка обучал Маска не только езде верхом, но и верховой атаке с копьём и мечом, объясняя тонкости высокоманёвренного боя с таким же и пешим противником.

Броня господина Маска привела Белку в восторг, но, закончив восторгаться работе гномов, он серьёзно заявил, что доспех – деталь обороны, а победа одерживается в нападении. А навыки владения мечом Маска, его нападение, крестьянского уровня.

Когда это услышал Хэльвик, он был возмущен и напомнил, что именно господин Маск спас никчемную жизнь Белки, но его остановил сам хозяин, прогнав, в лучших чувствах оскорбленного, слугу прочь. Хэльвик, конечно же, повиновался, а как же иначе, но надо сказать, что на мерзкого Белку он затаил обиду за хозяина.

Господин Маск и Белка частенько бились во дворе на деревянных мечах, на что выходили посмотреть жители. Бойцы смастерили деревянные щиты и бились меч и щит, бились щит и копьё против меча и щита, а порой и в равных условиях, меч против меча или меч и щит против того же набора. Бои редко получались долгими, настоящий бой, на самом деле ещё короче, чем эти тренировочные, жизнь человека ужасно хрупка. Первое время господин Маск проигрывал, но он, как уже все заметили очень и очень хорошо учился и уже через несколько недель количество побед Маска перевалило за половину.

Шли своим чередом дни, Маск вечерами почитывал советы Касара и вёл глубокомысленные диспуты с Гернетом о сущем, и о божественном. Ну, а днём, когда не было дел по хозяйству, упражнялся в езде верхом, конном и пешем бою с Белкой. Для него в деревне тоже нашлась лошадка и седло, очень уж весило эти господа колотили друг дружку.

Так за тренировками, да упражнениями, за ужинами, да скачкой, за кормёжкой свиней и беседами минула зима. Зазвучала капель, и в ласковых солнечных лучах защебетали птицы, возвещая, мол, пришла весна. Маск, Гернет, Хэльвик и уж тем паче Брун, он же Белка по-настоящему обжились в посёлке. К примеру, Хэльвик подружился с местными ребятами и даже, кажется, взаимно влюбился в дочь того самого рыбака, который не дождался Маска и его друзей. Гернет сдружился с недооценённом местном лекарем, а Маск так и вовсе наладил отношения со всеми местными. По его совету жители поселения решили по весне возвести трактир и назвать деревню Тихим местом, поставить табличку у дороги и начать контактировать с людьми. Он же насоветовал учредить совет, чему сначала шибко осерчал староста, но после оценил новшество, потому как совет решал половину его головных болей. Староста просил придумать что-то, чтоб жену его туда спихнуть, чтоб она была где-то подальше, но тут Маск был бессилен помочь.

Но, как бы не было хорошо в деревеньке на границе, теперь уже в деревне Тихое место Маск, его слуги и новый товарищ со странной кличкой Белка покинули эти земли, наконец, вновь продолжив путь в королевство Амьен. Провожали их всей деревней с песнями, желали удачи и доброй дороги, а уходящие пожелали процветания Тихому месту. Больше всех, буквально со слезами, бегущими по щекам и соплями из носа, уходил Хэльвик. Он разрывался между любовью к девчонке и своему хозяину, но к последнему он был привязан сильнее, и пошел за ним, только что не воя, лишь всхлипывая и шмыгая носом, словно старый, добрый Свин, у которого они прожили всю зиму.

Некоторое время спустя путники вновь оказались у той самой развилки, благо теперь с ними был тот, кто знал здешние дороги. Белка указал направление, и они продолжили двигаться вперёд. Минул день и следующий, Гернет и Хэльвик заболтались и утопали далеко вперёд, Маск неспешно вел за собой Беляша, а Белка замыкал колонну. Чуть ускорившись, он поравнялся с господином и задал, давно беспокоивший его, вопрос:

– Господин Маск, я несколько раз видел в ваших рука розовый платочек, он принадлежит вашей любимой?

Маск зыркнул на него так, что за малым не рассек надвое взглядом, но мгновением позже расслабился и ответил:

– Да, можно сказать и так. Но, скорее это символ, напоминание о том, кто я, где и зачем. Это… это сложно объяснить.

– Не нужно, господин. Я прекрасно понимаю значение символизма вещей и не стану более задавать таких вопросов.

– Спасибо.

Ответил Маск и удивился тому, что ему было приятно, что о его тайне, как он думал, знает кто-то ещё. Будто от того, что о платке, о его чувствах знает Белка они стали более настоящими, реальными. Раньше Маск не мог признаться себе, что не достоин своей собственной принцессы, потому что сам далеко не принц, но сейчас, он это хорошо осознавал, хотя, как раз сейчас он более всего походил на настоящего, высокородного принца, пусть и в слегка поношенном костюмчике. Но это дело десятое, упаковку всегда можно приобрести новую, вся суть в наполнении и форме, а она ныне, если и не лучшая на Эмбриуме, то уж точно одна из.

Хорош собой, образован, манерен, прекрасный боец, отважный воин, великолепный наездник, добрый друг и мудрый собеседник и даже всё это отражает лишь вершину благородного айсберга, имя которому Маск. У сердца господина Маска в потайном кармашке лежало его маленькое розовое сокровище, знак его достоинства, символ верности его пути, искра, что распаляет пламенное сердце. Раньше Маск думал, что о его слабости никто не ведает, но не теперь. И пусть так, пусть, но настанет день и его слабость станет его силой. Придёт день, и он гордо въедет в Верон, как станет въезжать в любой другой город и возьмет всё, что пожелает, а желать он будет тогда, как и ныне, немногого, лишь чистой и бескорыстной любви, только человеческого тепла и близости с той, кто стала его путеводной звездой, его царевной Алияр – его принцесса Сцила. Отчего-то Маск абсолютно точно знал, что она ему суждена судьбой, она, будто была его второй половинкой, тем, чего ему всю жизнь не хватало.

Минуло шесть дней, прежде чем путники добрались по извилистой дороге, проведшей их через ущелье и болото к городу Фронттауну. Там они первым делом направились не в трактир, как делали в городах обычно, а к лекарю, потому как у всех четверых невыносимо чесались задницы, а животы повздувались, как у беременных баб. Благо местный медикум был настоящим знатоком своего дела, и затребовал дорого, аж золотой за четыре порции, но обещал – хворь пройдет. Не мгновенно, но через несколько дней они излечатся, а иначе скоро начнут срать червями. Последний аргумент убедил Маска и он заплатил. Жадный медикум также посоветовал выбросить всю, имеющуюся у них пищу, вылить воду и вымыть с мылом тару и собственные тела. Кусок мыла он продал всего за пятьдесят медяков.

Путники сняли две комнаты в трактире Последний зуб, где и провели несколько дней, курсируя между уличным туалетом и своими комнатами. Как и обещал лекарь, через день животы сдулись, а через два дня перестала чесаться задница. Мыло Маску очень понравилось, и он послал слугу с серебряником купить ещё два куска.

Пока здоровяк отмокал в очередной ванной на него накатила дремота и он ненадолго уснул, где оказался лицом к лицу со сшитым из кусков, живым мертвецом, высоким эльфом из прошлых сновидений. Жизнь научила Маска приспосабливаться ко всему, его друг Кинар-Хор научил объединять людей и пробираться в их сердца и души, его друг Херми Отважный научил никогда не сдаваться, друг Али научил находить в людях важное, его друг Касар научил получать желаемое. Он обучался полезным вещам у друзей и просто прохожих, даже у врагов, не делал он исключений и для уроков в своих снах. Любой опыт делал его сильнее в той или иной степени, тем более сновидения его были явно необычного характера. Маск осторожно обсуждал феномен сна с Гернетом, но тот ничего существенного не знал, а потому здоровяк не стал делится своим довольно специфичным опытом.

– И всё равно ты мне не доверяешь, отчего же? Я полностью открыт перед тобой, человек, будь же и ты честен.

– Хорошо… Да, я видел Золотой город и трон, но, что, если миру это вовсе не нужно? Мне кажется, что и так всё вполне неплохо, зачем что-то менять?

 – Смотри же.

Молвило существо, и вдруг площадка, на которой они были преобразилась. Налёт древности исчез, и весь комплекс пирамид засиял необычной красотой, которой позавидовал бы Даже Брафнетпик. Маск поднял взгляд к небу и увидел невозможное, желтый, как солнце плыл по небу, будто рыба в воде, бурдюк, а под ним был подцеплен дом летающий! Такое чудо в небе было не одно, по комплексу пирамид ходили призраки эльфов, некоторые двигались, восседая на дымящихся телегах, никем не запряженных. Сама собой из глубоких колодцев поднималась вода, в пирамидах горел беспламенный и бездымный огонь в светильниках. Всё это было необычно и поразительно, сквозь лес двигались огромные, металлические пауки, извергая клубы дыма и пара, а по небу курсировали разноцветные бурдюки. Но самое главное, самое важное эльфы были счастливыми и совсем не худыми, как нынче, были даже слегка полноватые, но непременно довольные.

– Видишь, человек, видишь то, о чем говорил я? Они были счастливы и жили в мире, ни рабов, ни хозяев, весь Ай был свободен и чист.

Внезапно в видении начали загораться и падать один за другим бурдюки, дома и жители в них разбивались вдребезги. В комплекс ударил свет, и все ослепли, все, кроме Маска, а затем явился живой рой, и насекомые стали поглощать людей заживо, залазать в рот, нос и уши, пространство наполнилось воплями ужаса, а затем все поглотила тьма. Мгновение спустя крики прервались, и в, воцарившейся тишине, вдруг исчезла, как и явилась непроглядная темнота. Весть комплекс был усеян десятками и сотнями мёртвых, безжизненных тел.

– Видишь, человек, что я, как и ты был наивен? Мой народ дал Айю всё это, а Древние без всякой нужды обрушили свой гнев на несчастных… Не повторяй моей ошибки… Позаботься о своём народе, и о том, что осталось от тех, кто возвел этот комплекс. Мы с братом тоже не желали войны и не хотели смертей, но лучше бы мы готовились к войне. Хочешь мира – готовься к войне, так я тебе скажу. Если бы мы были готовы, если бы эльфы были готовы…

Существо, говорившее лишь в голове Маска, рассмеялось.

– Если бы…

повторило оно, с какой-то неясной интонацией, и добавило:

– Кажется теперь ты мне начал доверять? Или то, что ты видел не сумело убедить тебя? Будешь ли ты бороться за человечество, предотвратишь ли жестокость Древних?

– Маск молча кивнул и понял, что двигает головой во сне, при этом, пробудившись в своей комнате в Последнем зубе. В Фронттауне они пробыли всего меньше недели, на шестой день покинув город и, разузнав дорогу до столицы. Запасшись всем необходимым, путники отправились в двухнедельное путешествие на запад, обходя Серый хребет с севера. Продуктов на этот раз много не брали, разумно предположив, что на главной-то дороге должны быть постоялые дворы непременно. Так оно и оказалось. Каждую ночь путешествия они ночевали под крышей и в теплой постели. Маск очень надеялся, что скоро ему подвернется возможность подзаработать, потому как его золото таяло, будто масло на сковороде.