Гранд-Вавилон

Глава пятая (часть тринадцатая)

***

Кусочек салата выбился из сэндвича и теперь торчал, будто грустный зелёный флажок. Алиса поправила его: как истинную перфекционистку, её ранили любые нарушения симметрии. Поправила – и вздохнула.

Напиши ему.

Нет. Явно не стоит этого делать. А если и стоит, то значительно позже.

Напиши.

Она сердито посмотрела на соблазнительно поблёскивающий экран телефона – и надкусила сэндвич. Есть не хотелось; жуя ветчину и слишком солёный сыр, Алиса пыталась понять, почему же её так распирает от непонятного жаркого томления. Перевозбуждение, не совсем выветрившиеся пары́ вина, эйфорично-болезненная взбудораженность. Хотелось всего сразу – петь, читать, бегать; только не чинно сидеть здесь, за столиком кафе, слушая, как два араба, поблёскивая золотыми часами, обсуждают какие-то денежные дела. Один из арабов вдруг громко расхохотался; подросток-китаец, поглощающий острую лапшу за соседним столиком, покосился на него с недоумением. Ветерок, игриво пролезший в окно, растрепал стопку салфеток; Алиса прижала её солонкой – и обречённо почувствовала, что бегать ей хочется не просто так.

Хочется бежать в совершенно определённом направлении – к старому дому с кариатидами на улице Революции. К тому, кто так похож на этот спонтанный, лёгкий и вкрадчивый гранд-вавилонский ветерок.

Прекрати, – сурово сказала она себе. Не вздумай привязываться. Не вздумай показать, что привязываешься. Очевидно ведь, что для него это – просто случайная интрижка на одну ночь, не более. К тому же – пьяная интрижка. Что ему до тебя, что тебе до него – как до Гекубы (или кто там был в «Гамлете»)?.. Наверняка он уже завтра и лицо, и имя твоё забудет.

А если не забудет?

Снова вздохнув, Алиса попробовала кофе; сладкий до липкости, щедро сдобренный её любимым кокосовым сиропом, он обжёг ей кончик языка. Сладкий и горячий, как…

Нет. Хватит.

…как губы Ноэля.

Всё больше падая в причудливо-невротичную смесь радости и отчаяния, Алиса потёрла ноющий лоб. С чего она взяла, что произвела на Ноэля такое же сильное впечатление, как он на неё? Что все его ночные восхищённые слова о её душе, уме и теле (что уж там – главным образом, теле) – не просто порождение алкогольной лихорадки и похоти?

К тому же – как ни больно признавать это, он даже не помнит тех слов. Они выросли из момента и для момента – и в нём же умерли, как мазки на картинах импрессионистов. Да и весь Ноэль – сплошной импрессионизм, сплошная власть случая и мгновенного впечатления. Стоит только провести с ним пару минут, чтобы понять это. Его дело – гулять с друзьями, слушать музыку на солнце, курить травку и падать в Ри. Уж точно не взращивать в себе глубокие страсти – светлые или тёмные.

Он получил, что хотел: интересного собеседника-собутыльника и девушку на ночь. Она тоже получила, что хотела: завораживающее, вдохновляющее приключение. Настала пора разойтись друзьями.

Или всё же?..

Алиса прикусила губу – и, послав всё к чёрту, взяла телефон. Почему, в конце концов, она должна что-то себе запрещать и строить из себя недотрогу? Почему должна тратить время, ожидая от него инициативы, – особенно учитывая, что она здесь ненадолго?.. Нет уж. Грешно не воспользоваться такой возможностью. Она воспользуется – и будь что будет.

Кратко ответить на сообщение от мамы, на любезный смайлик синьоры Филиппи, скрыть уведомления о новых «поклонниках» из Badoo… Алиса даже не стала проверять, кто написал ей там ночью и утром. Одна мысль о том, чтобы снова сидеть в Badoo, теперь вызывала у неё отвращение – и она понимала, что причина совсем не в том, как с ней вчера обошёлся Майкл. Может, вообще удалить этот рассадник разврата и тупости?

Нет, пока не нужно. Во-первых, её эксперимент ещё не завершён. Во-вторых – рано настолько всерьёз ориентироваться на Ноэля. Что, если они больше никогда не увидятся?

Никогда не увидятся… Сердце будто сжала когтистая крысиная лапка. Вчера, ещё перед встречей, они добавили друг друга в друзья в f*******: («Так, чтоб для связи», – небрежно предложил Ноэль). Алиса открыла его – и стала продумывать текст.

«Был онлайн вчера» – значилось под фото Ноэля. Наверное, всё ещё спит. Это хорошо: прочитает, когда проснётся; у неё будет шанс исправить что-нибудь – или вообще удалить сообщение. Ругая себя за трусость, Алиса допила кофе, доела сэндвич – и трясущимися пальцами набрала:

«Привет. Ну, как ты себя чувствуешь? Хотела сказать, что очень рада, что познакомилась с тобой. Я благодарна тебе и судьбе или случаю – в общем, чему-то абстрактному – за эту возможность. И это была, без преувеличения, одна из самых красивых ночей в моей жизни. Даже если мы больше никогда не увидимся (хотя я надеюсь, что это не так) – хочу, чтобы ты это знал».

Перечитать. Отправить. Кажется, терпимо.

Она хотела написать больше – гораздо больше, гораздо горячее, – но осознанно притормозила себя. Не нужно пугать его лишним напором и лишними излияниями. Такого, как Ноэль, это может только оттолкнуть.

Не прошло и пары секунд, когда Ноэль появился онлайн, а сообщение отметилось как прочитанное. Алиса вздрогнула; сердце радостно затрепетало. Так быстро? Значит, ему всё-таки не всё равно?

«Ноэль печатает». Что за странный стук?.. Ах, это дно пустого стаканчика колотится о стол; у неё по-прежнему глупо дрожат руки. Алиса выпустила стаканчик – и, обвинив себя в безнадёжном идиотизме, медленно выдохнула. Ещё вдох – и ещё выдох. Вот так.

«Очень красивые слова, – написал Ноэль (она представила, как это звучало бы его полусонным, разнеженно-гортанным мурчанием – и покраснела). – И, конечно, мы увидимся, если ты захочешь. Но, по-моему, ты всё-таки немного преувеличиваешь. Ничего особенного-то и не было, просто нам хорошо и интересно вместе, и, кажется, у нас есть что-то общее. Я тоже рад, что встретил тебя».

Ничего особенного-то и не было.

Ничего особенного.

Она сглотнула колючий, прогоркло-мерзкий ком в горле – смесь солёного послевкусия сыра и подступивших слёз. Ничего особенного?.. Больнее было только утром – когда Ноэль сказал, что не помнит финал разговора – самую важную, самую огненную его часть. Неужели для него в этой ночи и правда не было совсем ничего особенного? Может, он к такому привык?

Да, конечно. Наверное, случайные связи – это нормально, когда живёшь в таком грешном мегаполисе, как Гранд-Вавилон. Наверное, многие из них впечатлили его не меньше – а может, и больше, чем то, что произошло с Алисой. Наверное, всё дело было в его весело-авантюрном настроении (а ещё, разумеется, в алкоголе) – не в какой-то фатальной и поразительной тяге персонально к ней, Алисе. То есть, чисто теоретически, на её месте могла быть любая другая девушка – неглупая и хотя бы в меру симпатичная – с тем же эффектом.

Наверное.

Почему же, как только она пытается сосредоточиться на этих здравых рассуждениях, всё внутри так туго скручивается и болит?..

Ноэль явно не хотел задеть или осадить её этой фразой – скорее мягко (он всё делает очень мягко) вернуть с небес на землю и донести нечто в духе «ты меня переоцениваешь». Но эта формулировка говорит сама за себя. Они придают разное, слишком разное значение тому, что произошло; теперь это очевидно.

Не зацикливайся.

«Может, ты и прав, но я именно так чувствую», – написала Алиса, надеясь, что это звучит достаточно размыто и сдержанно. Разгладила края салфетки, стараясь успокоиться. Болтающие арабы шумно отодвинули стулья и вышли из кафе; один из них на прощание одарил не по-мусульмански нескромным взглядом девушку-кассира.

«Как ты вообще?» – робко добавила она; отчасти – чтобы отвлечь его другой темой.

«Не очень. Голова немного болит, и я только проснулся, – пожаловался Ноэль. Она представила его – тонкого, бледного, взъерошенного после сна, – и что-то внутри сжалось от горькой нежности и желания. Если позовёт – надо будет принести ему активированный уголь и таблетки от головной боли; кажется, она захватила с собой. Да, точно. – Как твоя встреча?»

«Неплохо, – набрала она, стараясь не вслушиваться в текст навязчивой попсовой песенки о безответной любви. Девушка-кассир громко зевнула и убавила громкость телевизора, будто расслышав её мысли. – Правда, было трудно сосредоточиться из-за жары и… – (Алиса на секунду задумалась, прикусив губу), – …недавних впечатлений».

Да, вот так: недавних впечатлений. Не слишком пылкий, но в меру флиртующий, завуалированный комплимент. Гораздо лучше искреннего «Я думала о тебе». Ему должно польстить.

«А ты уже освободилась?» – спросил Ноэль.

Сердце ёкнуло возбуждённой радостью. Алиса поймала на себе удивлённый взгляд китайца с лапшой – и поняла, что слишком неприлично сияет. Плевать.

«Да. Пообедала, скоро пойду в отель».

«А не хочешь сейчас прийти ко мне?»

Аллилуйя. Алиса вспыхнула, купаясь в пышном, как садовые розы, торжестве; ноздри защекотали запахи дыма, вина и ананасового геля для душа. Скоро снова, снова – эти глаза, и тонкие губы, и пальцы в белых пятнышках; всё это несуразное, неприкаянное, худенькое сокровище – моё, моё хотя бы на несколько часов; мыслимо ли?..

На этот раз она ответила коротко и честно.

«Хочу».