Гранд-Вавилон

Глава пятая (часть третья)

***

В пятницу Алисе работалось бодрее, чем во все предыдущие дни. Прогулка с Эриком зажгла её – даже несмотря на то, что она не испытывала к нему никакого чувственного влечения (кажется, как и он к ней). Всё прошло так насыщенно, что перед сном она решила, что Badoo – пожалуй, всё-таки не самое гиблое место. Уснула она крепко и без успокоительных – так, как не получалось уже очень давно; во сне ей виделись пожары, реки чего-то алого – и Гранд-Вавилон, красота которого рвала душу на части.

Днём нужно было переводить на встрече нескольких зарубежных авторов с владельцем большой местной сети книжных магазинов. Говорили о запросах современной читательской аудитории, «модных» и «немодных» жанрах, о «вызовах», которые глобализация ставит перед литературой (ох уж это прекрасное, непереводимое английское слово challenges – отлично отражает дух борьбы и соревнований, вечный бег в никуда, пульс каменного сердца мегаполиса), о постмодернизме, фантастике – в общем, о вещах, вполне близких Алисе. Переводить было приятно, хотя и непросто; особенно – реплики экспрессивно тараторящего поэта-итальянца. Периодически он, кажется, вообще забывал, что в зале есть люди, которые не понимают его, и что надо бы хоть иногда делать паузы для переводчика.

По пути в отель Алиса хотела заглянуть в музей современного искусства – но поняла, что на это у неё нет душевных сил. То ли вчерашний разговор с Эриком о Шекспире настроил её на классическую волну, то ли дух приключений перебил стремление наслаждаться чем-то высоким – неясно. Так или иначе, Алиса просто вернулась в свой новый номер – просторнее и удобнее, с огромной мягкой кроватью. Днём хозяйка, как и обещала, расторопно переселила её – пришлось распрощаться с лиловой каморкой, колоритным шумом ремонта за окном и известковой пылью на подоконнике. За три дня Алиса успела до странности сродниться со всем этим – но, увидев кровать, поняла, что покорена. Будет здорово дремать в этом гигантском белом сугробе, утомившись работой и прогулками по городу.

На вечер пятницы у неё была назначена встреча с Лео – милым курносым пареньком, работающим в аэропорту. Лео было двадцать три – на два года меньше, чем ей; а выглядел он едва ли на восемнадцать. Мягкий и вежливый, он писал каждые несколько часов, отправлял свои селфи (то дома, то на улице, то в салоне самолёта, который проверял перед посадкой пассажиров, – Алиса слегка недоумевала от такой интенсивности) и без конца повторял, как сильно Алиса понравилась ему, как с ней интересно, как он был бы счастлив хоть раз погулять с ней – в общем, весь набор стандартных банальностей (даже если и искренних), которые она уже не воспринимала всерьёз. По манере общения и уровню развития Лео казался совсем мальчиком – и, в отличие от Эрика или Горацио, не блистал интеллектом; но – почему бы и нет? Она вошла в диковинные леса Badoo не для того, чтобы отметать новые возможности. У Лео тоже есть шанс оказаться интересной личностью и хоть чем-то её вдохновить.

Алиса растерянно вздрогнула: с какой стати она думает о Горацио в одном ряду с парнями из Badoo?.. Странно.

И ещё более странно – то, что Лео до сих пор молчит: они не выбрали ни время, ни место встречи. Алиса написала ему днём, – хотела предложить в качестве ориентира то же самое импозантно-круглое здание метро Революции, – но ответа не получила. Шесть часов вечера, семь, полвосьмого; Алиса поработала с письменными переводами, размяла затёкшую шею – и поняла, что пойдёт гулять одна, без Лео. Мужское непостоянство не сможет обречь её на одинокое сидение в номере – в часы, когда за окнами маняще усмехается, мерцает огнями, дышит водой и ветром Гранд-Вавилон.

«Как проводишь вечер?» – спросил один из её собеседников, когда она в очередной раз изучала онлайн-карту, размышляя, куда бы отправиться. Алиса вздохнула. Майкл, молодой IT-специалист. Пишет сухо и редко, ничего особо интересного – но кажется неглупым. Утверждает, что объездил много стран. В Гранд-Вавилон перебрался недавно.

Вчера он спрашивал, какие вина она предпочитает, позавчера они обменивались вялыми шутками про кальян – Алиса призналась, что пробовала курить его, но совсем не знакома с разжиганием углей и прочими тонкостями этого красивого действа, а Майкл, мягко флиртуя, ответил, что у него дома есть кальян и что он «покажет, если они до него доберутся»… Он написал и сегодня – значит, наверняка позовёт её увидеться. Алиса пожала плечами и заранее решила согласиться. Что ей терять?

Господи, и когда она успела стать таким циничным Дон-Жуаном в юбке? Что это – тлетворное влияние Луиджи или, наоборот, его отсутствия?

А впрочем, какая разница?.. Пора в путь – Гранд-Вавилон не будет дожидаться, пока она вдосталь набарахтается в волнах самоанализа.

В волнах. «Ты глубоко нырнёшь в красные воды», – прохрипела старая гадалка в её памяти. Алиса встряхнула головой – и продолжила сборы. Наверное, тут нечего стыдиться: в вечер пятницы к приключениям тянет не только её.

…Мягкие закатные лучи ласкали улицу Гофмана – и улицу Революции, на которую Алиса свернула, чтобы добраться до места встречи. Ясный, на удивление солнечный вечер; пожилая флейтистка играет под аркой, подруги-итальянки, смеясь, болтают под кофе за столиком возле пекарни, солнце золотит лепные узоры на фасадах, пузатые балкончики, крыши, по которым прогуливаются коты и группы туристов (странное зрелище; трудно привыкнуть к тому, что, взглянув вверх, ты видишь на крыше людей, которые безмятежно фотографируются)… Алиса шла дальше и дальше, к метро Марка Аврелия, упиваясь широкими, умиротворённо-светлыми мазками этой картины. Город дышал полной грудью – предвкушал выходные, как облизывающийся кот; его улочки наполнялись людьми, как набухшие вены, пропитывались запахом алкоголя, дыма и весёлой взбудораженности.

Алиса шла быстро – почти бежала; почему-то было очень легко и радостно, до приятной щекотки где-то внутри. Эта неделя бурлила событиями, людьми и красотой больше, чем весь последний год. Пока не хотелось думать, каково ей будет, когда она вернётся домой, к обыденности, затхло пахнущей старой болью, и снова окажется вдали от этой дивной музыки на улице, и горделивой яркости фасадов, и разноязыкой толпы, и занудных дождей, и спонтанных ужинов в ресторанах.

Да и вообще – не очень хотелось думать. Она не ждала многого от встречи с Майклом; но и страшно ей больше не было.

Теперь, после Луиджи, казалось, что ей уже никогда не будет по-настоящему страшно.

Метро Марка Аврелия оказалось строгим классицистическим зданием с колоннами – как ему и полагалось, судя по гордому имени. У входа стояла задумчивая кудрявая статуя императора-философа; её, конечно, непочтительно облюбовали голуби. Потоки людей текли в подземный мир и обратно; снаружи толпилась шеренга ожидающих – нервно поглядывающие на часы парни с цветами, зевающие подростки с телефонами, компании туристов-китайцев… Алиса смотрела в небо, медленно покрывающееся румянцем заката, и рассеянно размышляла о том, почему же именно китайцев так тянет познавать чужие края, – когда к ней подошёл Майкл.

– Привет. Давно ждёшь?

– Привет. Нет, пару минут. Рада встрече. – (Алиса, улыбаясь, протянула руку, но Майкл отстранился и пошёл мимо статуи Марка Аврелия – в сторону оживлённого проспекта. Он старательно отводил глаза; Алиса, несколько озадаченная таким мизантропическим приёмом, потрусила следом). – Эм, ну вот, а я-то хотела по-европейски рукопожаться…

– Думаю, в этом нет необходимости, – негромко сказал Майкл, по-прежнему не глядя на неё. Алиса растерянно прикусила губу. Видимо, у него очень обострённое чувство личных границ – даже более обострённое, чем у неё.

Ну, или просто склонность к аутизму. Или какое-то кожное заболевание. От последней мысли она чуть нервно не захихикала – удержалась в последний момент.

Вот же дура, держи себя в руках.

– И, мне кажется, далеко не во всех странах Европы девушки пожимают руку при встрече, – после неловкой паузы добавил Майкл. Он шёл очень быстро – так, что Алиса едва поспевала за ним. Она пожала плечами.

– Я не эксперт, но почему-то думала, что да. По крайней мере, в Италии пожимают.

– Я тоже был в Италии. Не заметил.

– Возможно, это зависит от региона. Ты был на юге или на севере?

– И там, и там.

– Я долго жила только в Неаполе и Риме – и там часто замечала такое… Но не суть.

Алиса покосилась на него, не зная, как интерпретировать эти неприветливо поджатые губы и угрюмое молчание. Майкл оказался гораздо менее симпатичным, чем на фото в Badoo. Странно: Алисе всегда казалось, что в среднем мужчины выглядят на снимках хуже, чем в реальности. Луиджи, Роберто, даже Поль никогда не умели позировать или делать удачные селфи – и она почему-то уважала в них это отсутствие самолюбования (хотя бы в плане внешности).

Но тут ей, видимо, попался нестандартный случай. Профиль Badoo рекламировал юного красавца с точёными чертами лица, в стильных костюмах и рубашках, с выверенно-солидными жестами и позами – много качественных, постановочно-«инстаграмных» фото. Но рядом с ней – щуплый, очень низкорослый (едва-едва выше неё – в анкете он явно оптимистично прибавил себе шесть-семь сантиметров роста), невзрачный паренёк; почти подросток на вид. Сильно сутулится, близоруко щурится – похоже, сказывается жизнь в вечном симбиозе с компьютером. Громко шаркает ногами, идёт, засунув руки в карманы, – и по-прежнему, со странным упорством, не смотрит на неё.

Может, она настолько сильно не понравилась ему? Если есть стереотип о любви с первого взгляда – есть ли такой же об отвращении?..

– А тебе нравится Италия? – спросила Алиса, хватаясь за первую попавшуюся тему.

– Да, конечно, – лаконично ответил Майкл. – Красивая страна.

– Мне тоже. Я особенно очарована Венецией. Она немного напоминает Гранд-Вавилон, но тут – такой полный жизни мегаполис, а там… Больше похоже на сказочный мир, где застыло время.

– Пожалуй, – проскрипел Майкл.

Так, судя по всему, поэзией его не проймёшь. Зайдём с другой стороны.

– А какая страна тебе больше всего нравится?

– Думаю, Германия. Там чисто, и много перспектив с моей работой.

– Я там не была. Но хотелось бы – тоже наслышана о чистоте и общей… цивилизованности населения, что ли. Один мой знакомый всегда говорит, что, если бы у всех был такой же уровень ответственности и дисциплины, как у немцев, наш мир был бы идеальным.

Ну, поспорь же со мной – ведь ты наверняка не согласен, – мысленно взмолилась Алиса. Или согласись. Но Майкл только хмыкнул и осведомился:

– А почему ты так тихо говоришь?

– Извини, – машинально сказала Алиса – и тут же прикусила язык. Такого, как он, наверняка только оттолкнут её вечные извинения. – Это моя нормальная громкость. Могу погромче.

– Да нет, ничего, я просто уточнил.

– А где ты ещё был?

– В Америке, Франции, Австрии, Турции, Греции, Испании, на Кипре… – монотонно перечислил Майкл – так, будто объездить все эти страны в двадцать три года было чем-то вполне естественным.

– Ого, – пробормотала Алиса. – Внушительный список. По работе столько путешествуешь?

– Ага. А ты разве мало путешествуешь? Ты же вроде говорила, что переводчик.

Что ж, он хотя бы запомнил её профессию. И сам задал вопрос. Уже неплохо.

– Да, но я в основном занимаюсь письменными переводами, на заказ… И наукой. Езжу не так уж часто, – мягко сказала она. – Но хотелось бы чаще, конечно. Чем старше становлюсь, тем больше плюсов вижу в путешествиях – это всегда как будто какое-то обновление, какая-то новая страница… Здесь мне, например, очень нравится.

– А что именно ты переводишь?

Алиса вкратце описала проект “Terra Incognita”. Они вышли на набережную Ри – и остановились у перил, чтобы пропустить колонну марширующих курсантов из военно-морской академии на побережье. Алиса смотрела на виднеющийся вдали Мост Ангелов, вдыхала влажный, треплющий волосы ветер – и по нахмуренным бровям Майкла понимала, что проект, посвящённый культурной интеграции, он почему-то не одобряет.

– А зачем это? Ну, то есть, какая во всём этом практическая значимость? – спросил он, когда Алиса закончила.

– Чисто практическая – обмен опытом и подписание договоров о сотрудничестве. Между музеями, театрами, магазинами, студиями… Но в основном, я бы сказала, значимость эстетически-моральная. – (Алиса нерешительно улыбнулась). – Людям важно чувствовать себя в едином культурном пространстве. Чувствовать, что культура их страны что-то значит, как-то по-особенному звучит в общем диалоге… Знаешь, как инструмент в оркестре.

– Понятно, – равнодушно ответил Майкл.

– Тебе это не кажется важным?

– Не знаю. Просто из всего, что ты говоришь, я так и не понял, зачем нужен этот проект.

До чего странный у него стиль общения – рубленые, какие-то роботские фразы. У Алисы создалось стойкое ощущение, что, пока они гуляют и разговаривают, в голове у Майкла складывается чёткий программистский алгоритм – математически схематичный, не учитывающий ни реальную ситуацию, ни гибкие, изменчивые эмоции собеседника. Может, этим отличаются все айтишники и программисты – пониженным уровнем эмпатии?

Пункт 1: «Девушка нравится внешне?» – «Если да, продолжить разговор». «Если нет, попрощаться».

Пункт 2: «С девушкой интересно разговаривать?» – «Если да, предложить вино и / или кальян». «Если нет – молчать, пока не станет более интересно».

Смешно и грустновато.

Они перебрали ещё несколько тем – Гранд-Вавилон, большие и маленькие города, иностранные языки, книги (Майкл любил только кое-что из научной фантастики – и не читал никого из тех авторов, которые нравились Алисе), необходимость или не-необходимость высшего образования для того, чтобы быть умным человеком… Неловких пауз было мало, но в основном – благодаря усилиям Алисы: она сама меняла и развивала темы, шутила, рассуждала; чем больше говорил Майкл, тем механистичнее и тусклее становился диалог. И – тем больше ей казалось, что она ни капельки ему не интересна.

Зачем он тогда вообще позвал её гулять?

Впрочем, может быть, это просто первая, неуклюжая фаза встречи – фаза «притирки». Ведь, когда люди видятся впервые, это всегда похоже на столкновение двух разных вселенных – и всегда сложно… Хотя – всегда ли? Алиса вспомнила, каким огненным вихрем её затянул вчера разговор с Эриком – затянул мгновенно, без прелюдий и раскачек, – и засомневалась.

Что же не так сегодня? Ведь Майкл неглуп, она тоже. С социальными навыками у него явно не всё в порядке, но она тоже замкнутый человек. И, тем не менее, это не мешает ей вытягивать этот унылый тонущий разговор в одиночку. Майкл, наверное, уже жалеет, что грубая реальность в обличье девушки оторвала его от любимого компьютера – от мира, где всё так понятно, знакомо и спокойно. Да, у них мало общих интересов – но он ведь уже знал об этом, когда просмотрел её профиль. Что же…

– А почему мы стоим? – осторожно спросила Алиса. После очередного вялого обмена репликами она заметила, что светофор на переходе уже дважды горел зелёным – но Майкл мнётся и отчего-то не переходит, глядя на полосы «зебры», как на границу миров.

– Да я вот думаю… – выдавил Майкл, по сложившейся традиции не глядя на неё.

– О чём? – натянуто улыбаясь, уточнила Алиса.

– Что-то мне не заходит, извини, – скороговоркой пробормотал он, развернулся в другую сторону – и почти бегом скрылся в толпе.

Что?.. Так тоже бывает – и тоже можно?

Дышать. Вдох – выдох. Алиса жадно хватала ртом воздух, слушая надоедливое пиликанье светофора и гул толпы. Недалеко – синие воды Ри и какой-то мост, и пересечение двух незнакомых улиц, и…

Вообще – где она? Почему всё расплывается перед глазами?

Она всхлипнула, сдерживая мерзкую дрожь – до гадливости знакомую дрожь обиды и унижения. Вот это рыцарство, вот это чувство такта. Слава вам, современные мужчины.

Или дело вовсе не в современных мужчинах, а в ней? Она настолько некрасива, неинтересна или глупа? Настолько не умеет общаться?..

Алиса провела по щеке – будто стёрла невидимый плевок Майкла. Проклятье, он мог хотя бы проводить её до отеля. Он ведь знает, что она чужая в этом городе.

Хотя сам, похоже, чужой всему миру.

Задыхаясь от слёз и жжения в груди, Алиса достала телефон – и написала ему. В этом, наверное, нет никакого смысла, он никогда не поймёт, как оскорбил её; ну и пусть. Убогое существо с гигантским самомнением. Когда Луиджи причинял ей боль, он имел на это право; что уж там – во многом она сама позволяла ему так с собой обращаться. Но – это?..

«Совсем не ожидала такой бестактной и грубой реакции. На будущее – не стоит вести себя так с девушкой. Когда вы видитесь впервые, лёгкая натянутость в разговоре – это нормально, и не надо ставить на человеке крест после двадцати минут общения. – (Да и вообще – можно подумать, она сама была в восторге от него. Боже, да зачем что-то ещё объяснять себе – так просто не делают!). – Я теперь отвратительно себя чувствую. Ни один мужчина так со мной не поступал. – (Точнее, поступал и похуже – но это не твоё дело). – Всего хорошего».

Занудно? Плевать. Он заслуживает. Заслуживает того, что Луиджи назвал бы обучением. Кнут – без пряника.

«Извини, я и сам не в восторге, – тут же ответил Майкл. – Но лучше было сказать честно, чем притворяться, что мне нравится».

Алиса стиснула зубы; скулы надсадно сводило от злости. Заблокировать. Да – немедленно заблокировать.

Лишь исполнив этот ритуал, она разрыдалась. Крики чаек над Ри тоскливо вторили ей.