вЖвЖ или жизнь сознания хомяка

Глава девятая. Хомячье счастье.

Оказавшись в карете скорой помощи, тело Ираиды Исхаковны под руководством хомяка согнулось пополам, и вопреки всяческой человеческой логике стало себя вылизывать. Врач психиатрической клиники многое видел на врачебном веку: видел он буйно-помешанных и просто слабоумных, видел как больные выбрасываются из окон чтобы не получить нормального лечения. Он многое видел, всего и не описать, но вот так, чтобы пациентка собралась в клубочек, доставая языком самые укромные уголки тела - такого он не видел. А тело Ираиды Исхаковны выкручивалось, совершенно игнорируя хруст позвоночника, подгоняемое одним единственным инстинктом -  самоочищения. Врач попытался осадить Ираиду Исхаковну, трактуя ей её поведение как аморальное, но хомяк все равно ничего не понял, и продолжал подбираться к излюбленному месту - к драгоценным яичкам, чье вылизывание всегда его сильно тешило и успокаивало.

К огромному удивлению хомяка, яиц не было.

Он ещё раз попытался добраться сквозь толщу колготок, ритузов и трусов к своему излюбленному месту вылизывания, но, добравшись, обнаружил, что их нет. У хомяка началась паника, самая настоящая - хомячья паника. Тело Ираиды Исхаковны распрямилось и уставилось во врача немигающим взглядом, молчаливо упрекая его во все с ним происходящее, и это врач понял.

- Останови машину, – потребовал он у санитара, как раз перед тем, как хомяк заставил тело Ираиды Исхаковны снова извернуться, дабы добыть себе знание о своих гениталиях.

Машина остановилась, двигатель замолк, санитары вышли из кабины, открылась дверь кузова, в котором находились врач и тело Ираиды Исхаковны. Тут санитары увидели нечто, больше напоминающее цирковой трюк граничащий с безумием, нежели само безумие. Дело в том, что хомяк извернулся полностью - он просунул голову Ираиды Исхаковны между ног, рассматривая санитаров, извините через зад, при этом нос Ираиды Исхаковны буквально самостоятельно бродил по её лицу, вынюхивая исходящие от тела запахи.

- Не мой запах, ой не мой! - подумал хомяк, внимательно принюхиваясь к промежности Ираиды Исхаковны, - и кажется, самкой пахнет?! Хомяк в панике завалился на бок, придавив левой ногой голову, и чувствуя как боль от сворачивания головы расходиться по всему телу.

- Вж, вж. – жалобно простонал хомяк, пытаясь извлечь голову из плена ног.

- Она что-то пытается сказать, или мне только кажется? – спросил врач у санитаров, смотря на мучения Ираиды Исхаковны.

- По-моему, она злиться, - заявил санитар, осторожно приподнимая ногу скрюченной Ираиды Исхаковны.

- Осторожней - укусит, – предупредил второй санитар, прячась за дверцей кузова.

- Смелее-смелее, она же сейчас издохнет, – советовал врач санитару, опасаясь оказать ему действенную помощь.

- Не сдохнет, - степенно заявил санитар, высвобождая голову Ираиды Исхаковны из власти ног. -  Вы бы в кабину пересели - а я с ней посижу, – предложил сердешный санитар врачу, видя, что тот опасается пациентки.

- Да, да, конечно, так и сделаю, – согласился врач, вылезая из кузова кареты скорой помощи.

Как только он покинул свое место, внутрь залез первый санитар, и закрыл дверь. Ещё через пять минут карета скорой помощи въехала на территорию городской клинической психиатрической клиники. Во время движения, санитар придерживал голову Ираиды Исхаковны, поглаживая у неё за ушами, отчего хомяк совершенно разомлел.

Томление хомяка продолжилось и тогда когда машина остановилась. Из неё вылез врач. Он вошел в здание больницы подготавливать палату для странной пациентки. На счастье Ираиды Исхаковны свободные «номера» в больнице были, в том числе была свободна палата специально оборудованная под пребывание буйных пациентов, которые могли самостоятельно себя покалечить. Именно туда поместили тело Ираиды Исхаковны.

Оставив болезную, врач удалился оформлять необходимые бумаги, предоставив в распоряжение хомяка войлочное пространство пустой палаты. Очутившись в привычном замкнутом пространстве, хомяк тупо уставился на закрытую дверь. Здесь он успокоился, и решительно стал приводить порядок пальто, воспринимая его как собственную шкуру. Через некоторое время, хомяк понял, что никакая это не шкурка – это что-то инородное, что необходимо снять. Но как сбросить надетую одежду, он не знал. Он покусывал шерстяную кофточку, выдергивая из неё нитки, пытаясь определить, его это шерсть или чужая. На вкус это не определялось, поэтому хомяк удивленно склонял голову, рассматривая кофточку. Вид Ираиды Исхаковны в это время был чрезвычайно идиотский, так как хомяка стали одолевать сомнения. Если раньше, когда он был хомяком, сомнения вообще были ему не знакомы, то сейчас в его распоряжении оказалось полторы тысячи кубических сантиметров мозгов Ираиды Исхаковны, которые требовали задействования, к чему осознание хомяка готово не было. В результате титанических усилий, осознание хомяка сформировало представление о себе пребывающем в чем-то до ужаса безобразном и ужасном, отчего хомяк решил привести себя во вполне ухоженный - хомячий вид. Хомяк остервенело вылизывал тело Ираиды Исхаковны, не понимая, почему язык натыкается на оголенные места тела и шершавое касание не приносит  былой радости шерстяного бытия. От всего этого безобразия хомяк начал злиться, а как известно злобный хомяк, это антипод хомяка добродушного и на все согласного. Злобный хомяк, это прежде всего всеобщее и полное недовольство всем окружающим, тем более если в этом окружающем нет ничего привычного и знакомого. Бросив вылизываться, хомяк осмотрелся, сощурив глаза Ираиды Исхаковны. Он смотрел пристально, даже весьма пристально, выискивая шероховатости и неровности поверхности пола, стен и потолка. Но и эти поиски не сняли психического напряжения огромного мозга Ираиды Исхаковны, которыми пользовался хомяк. Если раньше Ираида Исхаковна четко знала, как применить имеющийся в её распоряжении серо-белое вещество, направив его в сторону перевоспитания мужа - Алексея Олеговича, то сейчас громоотвода поблизости не наблюдалось. Да и брыли отсутствовали, а следовательно…

Канцелярская волокита растянулась, заставляя врача пожалеть, о решении госпитализировать Ираиду Исхаковну.

- Я же говорю - социально опасная. На соседку бросалась. В мусоре лазила. – Пытался мотивировать решение врач, регистраторше Алисии Федоровне, настроение которой и без новоприбывшей дамочки было отвратительным.

- Ну а раньше она в диспансере наблюдалась? – спросила канцелярским голосом Алисия Федоровна.

- Нет, не наблюдалась.

- А муж её? Что он, куда он-то глядел? Ох и волокита  теперь будет. Она хоть алкоголем злоупотребляла?

- Злоупотребляла, злоупотребляла, да-да! Вот именно – алкоголица! - Схватился за протянутую соломинку врач. – Пила она, много пила, до помрачнения много!

- Ладно, оформим как белочку.

- Оформляйте ее как хотите, хотя бы как хомяка, мне что с этого? Что она мне дочь или мой любимый шизофреник? Нет - она мне поперек горла встала.

- Вы что, боитесь её? Что-нибудь в неё уже вспрыскивали? – поинтересовалась Алисия Федоровна, производя отметку в формуляре.

- Пока нет, думаю, пускай Семен Тимофеевич ей курс лечения назначит, а мое дело маленькое. Да и вообще - моя смена заканчивается.

- Ну иди милый, иди. – Отправила Алисия Федоровна врача, который кроме как  госпитализацировать больную, больше ничего сделать не мог.

Алисия Федоровна посмотрела на заполненные формуляры, на историю болезни и решилась понести их к главному врачу. Поднявшись на второй этаж, она зашла в приемную и положила на стол заполненные бумаги. Тот, не смотря на них подписал, и Алисия Федоровна вернулась на рабочее место.

Так закрутилась психиатрическая одиссея тела Ираиды Исхаковны, в то время, как её осознание вынужденно было сносить непостижимые для человека муки и страдания, от юного последователя академика Павлова. Дело в том, что Аннушка имела весьма смутное представление о позвоночнике млекопитающих. Она свято верила в то, что все живые существа подобны беспозвоночным червям, тем более она видела, на что был способен хомяк при изгибе тела. Нет, Аннушка не была знакома с прикладной механикой, ничего не знала о скручивании балки и проверки её на хрумкость и ломкость. Но ей было интересно, поэтому она перевернула податливого хомяка на спину, привязав его задние лапки к микроскопу, а к передним лапкам привязала пустой пакет, затем сдвинула хомяка на край стола и решительным детским движением подложила в пакет тяжелую книгу. Глаза хомяка стали медленно вылазить из глазниц, все остальное тельце стужилось от желания не разгибаться. В эти мгновения осознание Ираиды Исхаковны вернулась к пониманию, что она Ираида Исхаковна, и что вроде с ней так нельзя, что ей больно! На краткий миг осознание этого факта заставило Ираиду Исхаковну по хомячьи извернуться и выкрутиться из положения на спине лежа,  в обратное - в положение на хомячий животик.

- Нет, так нельзя, – заверещала Аннушка. – Ты должен вернуться обратно. – Она старательно стала переворачивать хомяка на спину.

Вот сейчас вы вправе задать вопрос: а где бродят остальные обитатели лаборатории ихтиологов? Почему они оставляют большую площадь своей лаборатории без присмотра?

Ответ прост - работники лаборатории ихтиологов, в количестве семи человек принимали роды у циклиды, то есть наблюдали за её икрометанием и последующим осеменением этой икры папашей циклидом, что захватило их всецело и полностью. Даже мама Аннушки была зачарована танцем рыбок, извергающих из себя потоки будущих водяных существ. Это делало шансы Ираиды Исхаковны выжить столь ничтожными, что их бы и не стоило рассматривать, но все же… - хомяк на то и хомяк, чтобы выжить в самых скотских условиях, и сдохнуть назло в самых что ни на есть благополучных обстоятельствах.

Чудом выпутав передние лапки, Ираида Исхаковна мгновенно перегрызла хомячьими зубами веревку опутывающую задние лапы и, брякнувшись на пол, стремительно прошмыгнула под аквариум с катранами, откуда смотрела на ноги Аннушки, которая ласково подзывала свою добычу.

Глава десятая. Начало Зойкиных проблем.Вечер стремительно наполнялся алкоголем. Настолько стремительно, что в какой-то момент он почувствовал в праве приблизиться к Зое, и даже положить на её бедро руку. Зоя не то чтобы не заметила его движения, она накрыла его руку своей лапкой, после чего шаткая нравственность Василия потерпела сокрушительное поражение, и ему осталось задать только один вопрос, где?

Алкоголь вредная штука мешающая не только нормально мыслить, но также мешающая извлекать нужное количество удовольствий в нужном месте, в нужное время.

Вместо того чтобы повести Зою в укромное место, где испытать совместное сексуальное блаженство, Василий неожиданно стал рассуждать по поводу будущих перспектив пересадки сознания, впрягая в рассуждения предположения о новых возможностях коррекции психики некоторых служебных пород собак. Почему он повел разговор именно в этом русле мы не знаем. Мы знаем, что Зоя в свою очередь подумала о том, что неплохо бы посмотреть на установку Алексея Олеговича в действии, и после небольшого ожидания расчета с официанткой они оказались в лифте, где Василий случайно прижался к Зое, и она не стала его отталкивать, так как ей показалось, что это она прислонилась к нему.

Выйдя на улицу, Василий попытался идти ровно, что у него плохо получалось, его постоянно клонило вправо, то есть в ту сторону, где шла Зоя.

Зое понравилась идея с пересадкой сознания. От чего-то стало весело-весело…

Зачем она предложила Василию пойти в институт?

- А зачем? – спросил Василий не понимая, зачем ему переться в институт.

Все же восстановив ломкие логические цепочки, решил, что ему непременно надо оказаться с Зоей в лаборатории, ведь там мало места - проходы узкие, и наверняка они окажутся рядом, и возможно, что он её поцелует.

После этих размышлений Василий согласился пойти с Зоей в лабораторию.

По дороге она о чем-то говорила, но он ничего из сказанного не запомнил, да и она сама ничего не помнила из произнесенного, так как постоянно сбивалась, пытаясь рассказать о поведении обезьян в момент их спаривания.

- Это очень забавно, смотреть, как они спариваются. Вася, а ты видел как они спариваются? Не видел? Это плохо, очень плохо. А напрасно, – сокрушалась Зоя ведя Василия к институту.

Вася что-то хмыкал, но будучи под воздействием Зоиного обаяния, полностью доверился ей.

Что делать с мужчиной, который окрылен почти сбывшимися мечтами, от осуществления которых его отделяет пара мгновений, который выстроил в воображении целое представление о том, как это все будет происходить, и теперь шедший на поводу инстинктов. Что делать с девушкой, с молодой девушкой, которая жаждет развлечений, и которая составила у себя в очаровательной головке представление о том, как это все будет, и шедшая на поводу жажды развлечений?

Так бывает, так часто бывает…, и никто не может ничего с этим поделать, тем более, когда есть все условия для осуществления планов.

В результате, два совершенно пьяных существа противоположного пола оказались в стенах института зоопсихологии, где зашли в лабораторию и включили свет.

- Так. Вот мы и тут, – произнес Василий, снимая пальто.

- Тесно тут у вас, – отметила Зоя, так же снимая пальто, которое подхватил Василий, изображая галантного кавалера.

На самом деле галантный кавалер ни за что не поведет понравившуюся ему девушку на место работы, тем более из гостиницы…, да ещё в час ночи. Галантный кавалер предложит даме отвести её домой или попытается соблазнить её в гостинице, сообщив, что он живет в этой гостинице, и уж, по крайней мере, попытается соблазнить девушку, воспользовавшись её тягой к приключениям, но никак не поведет её на место работы, так как это верный шаг расстаться с девушкой.

Повесив верхнюю одежду на вбитый в стену крюк, Вася повел Зою вглубь лаборатории, пытаясь восстановить в памяти, куда же ему надо попасть. У него плохо получалось. Вдобавок к тому, что он плохо соображал, у него стала кружиться голова, и он попытался сохранить равновесие, хватаясь за стеллажи с аппаратурой. Зоя шла за ним, также держась за стеллажи, постепенно пьянея от теплого воздуха лаборатории. Дойдя до клетки с Вованом, Василий остановился.

- Это наш первенец. – Тыкнул он через клетку в спину свиньи, в которой сидело осознание крысюка.

- Какая прелесть. А кто он? – озадачилась Зоя, пытаясь концентрировать взгляд.

- Это был Вован, а сейчас сам черт не разберет, что он такое.

- Жаль, – полушепотом произнесла Зоя, и попыталась погладить хряка с осознанием мыша.

Тело Вована сжалось и посмотрело на Зою голодными глазами.

- Ты лучше его не трогай, а то цапнет, – посоветовал Василий, чувствуя, что выпитая водка требует выхода на поверхность в сообществе съеденных закусок.

Преступное сообщество подбиралось к гортани Василия, но он подавлял поползновения, сглатывая слюну.

- А что там? – спросила Зоя, делая взгляд совершенно наивным, как будто раньше никогда не видела мышей в клетке.

- Это мышки, – гордо заявил Василий, понимая несуразность Зоиного вопроса.

- Ах, мышки. Какие они у вас жирненькие - просто прелесть.

- Да, у нас они такие. - Василий подошел к реактору пересадки сознания, проведя рукой по его полированной поверхности. – Вот оно, наше чудо, – гордо заявил он, смотря на Зою.

Зоя в это время робко протянула руки к прибору, чувствуя непреодолимую тягу к новизне, и коснувшись прибора, испытала признательность к Василию и его работе.

В следующий момент руки Василия и Зои встретились, и вполне возможно, если бы у Василия хватило наглости проявить мужское начало, он бы её поцеловал, но к его горлу подкатило сообщество съеденных закусок, требующих произвести разборку его поведения. Василий убрал руки, отвернувшись к стене. Справившись с тошнотным позывом, Вася подошел к пульту управления реактором и включил его. Зоя, продолжая держать руки на реакторе, вздрогнув от неожиданного урчания прибора.

- Вот так он работает, – произнес Василий слегка заплетающимся языком.

- Да, вот так. Ну, посмотрела? – спросил Василий, собираясь отключать установку.

- Вась, подожди, – попросила Зоя, отрывая руки от прибора. – А мы можем кого-нибудь пересадить? Очень хочется.

- Зоя, а кого, у нас одни мыши и Вован?

- Давай Вована пересадим, – заговорчески предложила Зоя.

-  Вована нельзя, он уже пересаженный.

Зоя на мгновение задумалась.

- Подожди, у меня есть ключи от лаборатории. Давай оттуда кого-нибудь принёсем, и пересадим?

Василий задумался над просьбой Зои. В принципе он был не против того, чтобы во имя любви к Зое совершить какой-нибудь подвиг, вот только немного сомневался по поводу будет ли являться таковым подвигом лабораторное хулиганство.

Но… девушка просит - мужчина делает.

- Пойдем, – решительно заявил Василий, чья решимость основывалась на том, что в будущем Зоя по достоинству оценит его решительный шаг и станет возможным поцеловать её, прижав к себе...

Василия охватила приятная истома мечтаний об её теле, и он перестал соображать самостоятельно, полностью доверившись Зое, а ей в свою очередь захотелось почувствовать себя богиней, раздающей телам души.

Так что, поднявшись в лабораторию к зоопсихологам, Зоя и Василий подошли к клетке с обезьянами и вытащили оттуда двух сонных павианов, которые не сопротивлялись, и смирено перекочевали из вольера в пластиковую клетку.

- Зоя, а двух то зачем?

- Как зачем? Для чистоты эксперимента, неважно, пойдем дальше.

- Не надо чистоты эксперимента, - взмолился Василий, - давай одного оставим.

- Оставляй кого хочешь.

Рассмотрев добычу, Василий решил оставить павиана вожака, который с спросонья не понимал, что именно от него хотят. Когда Вася попытался достать павианиху из клетки, она попыталась его укусить, впрочем, вяло, и не агрессивно.

– Ну и сиди там - зараза, – оставил её Василий, подняв клетку.

Зоя пошла вперед по лаборатории, выбирая претендентов на пересадку сознания. Ей то и дело мерещилось, что за эту работу она непременно получит Нобелевскую премию и звание академика, так что её действия подчинялись в данный момент не разуму, сколько пьяной интуиции.

Увидев клетку с земноводными жабами, Зоя  моментально запустила руку и вытащила зелено-бурую тварь с выпученными глазами.

- Правда прелесть? – попыталась узнать мнение Василия Зоя насчет жабы, но не дождавшись ответа, понеслась в сторону тушканчиков, ведущих активную ночную жизнь, в том числе и половую, что естественно для всех млекопитающих существ живущих в неволе.

Захватив представителя крысообразных, Зоя понеслась дальше выбирать претендентов на пересадку. Внимание её остановилось на енотовидной собаке, которую она тут же выволокла наружу, запихнув в клетку Василия. Увидев вольеру с лемурами, Зоя не удержалась и быстро сцапала самочку лемура в свои хищные лапки. Она бы ещё набрала животных, но Василий её остановил, сославшись на то, что реактор более трех пересадок в час делать не может.

- Почему? – расстроилась Зоя.

- Вот такой он несовершенный, зараза! – выругался Василий.

- А ерунда, у нас много времени, потом ещё раз поднимемся и кого-нибудь зацепим, – хищно произнесла Зоя, выталкивая из лаборатории Васю с полной клеткой животин.

 Спустя пару минут двое иступленных ученых сидели перед реактором пересадки осознаний, придумывая комбинации пересадки.

- Нет, так не прикольно, - голосила Зоя, придумывая комбинации перекрещивания сознаний. – А вот если тушканчика пересадить в жабу? Давай попробуем.

Василий, покорно склонив голову, надел пересадочные кольца на животных.

В результате перед Зоей возникла жаба, считающая, что она есть тушканчик. Она надменно поднимала передние лапки, пытаясь встать в классическую позу тушканчика высматривающего приближение опасности.

Тушканчик же, заметив на стене лаборатории паука, хищно на него покосился. Возможно, что когда жаб, сидящий в тушканчике попытался языком слизать добычу, обнаружил, что его язык - не его язык, и что его высунуть глобальная проблема, испугался. Этим фактом жаб был поражен, но, об этом ни Зоя, ни Василий уже не беспокоились, продолжая развлекаться.

- Вась, смотри, есть претендент на  пересадку, - указала Зоя на сучащего лапками лемура.

- В кого, в обезьяну?

- Ага, не в собаку же его присовывать?

Вася надел кольца на животных и включил тумблер реактора, который моментально сделал дело пересадив осознания животных.

Сняв кольца Василий осмотрел животных, и не заметив изменений в поведении поместил обратно в клетку.

- Вась, надо закончить, – сообщила Зоя Васе, которой было интересно, чем же все это продолжиться.

Естественно, как и всякий другой мужчина, Вася покорно выполнил просьбу Зои.   Он вытащил нетронутую особь, самку с пересаженным осознанием лемура, которая тут же стала ластиться Васе…

С енотовидной собакой было сложнее, так как эта тварь забилась вглубь клетки, скаля зубы, понимая, что ничего хорошего тут её не ожидает. А если бы она и знала, что её ожидает, так и вообще покусала бы Василия. К её в последующем сожалении, она этого не сделала, и поэтому сдалась на ласковые уговоры и выползла из клетки. Ещё через пять минут животные с пересаженными сознаниями поднимались наверх в Зоину лабораторию, где рассаживались по вольерам.

Как только рассадка животных завершилась, Зоя почувствовала прилив благодарности к Василию, и ей захотелось отблагодарить благодетеля. Зоя подошла к Васе со спины и прижалась к нему. От этого действия Зои, Василию стало приятно, настолько приятно, что он не посмел к ней развернуться. Так они простояли минут десять, перед тем, как Зоя самостоятельно развернула Васю и прильнула к его губам своими губами. В этом затяжном первом поцелуе и Зоя, и Вася нашли блаженство. Их скрытые страсти пробудились и они стали активно целовать друг друга во все, что им попадалось. Так Вася раза три поцеловал кофточку Зои, а Зоя пару раз чмокнула Василия в его рубашку, отчего громко рассмеялась.

- Они нам мешают, – произнесла в истоме Зоя.

- Кто? – не понял Вася, думая, что животные, находящиеся в клетках подсматривают, смущая Зою.

- Наша одежда.

От этой фразы все тело Василия сжалось. До него  дошло все таинство и прелесть момента. Он ощупывал тело Зои, словно оно было сделано из мягкого золота, не веря в свершённость счастья. Зоя помогала его рукам проникать во все тайники своего тела, наслаждаясь от возбуждения, возникающего от этого прикосновения. С каждой секундой испытывая неподдающееся описанию сексуальное желание, которое товарищ Фрейд назвал бы либидо, монахи, из монастыря Шао-Линя сочли бы проявлением совмещением не совмещающихся инь и янь, а сама Зоя просто обозначила как кайф. Васю никто не спрашивал, но он наверняка признал правоту всех товарищей из перечисленного списка, включая и Зоино трактование данного состояния. От всего этого телесного блаженства, Вася озверел, в самом лучшем смысле этого слова. Движения стали активными и расчетливыми, и ещё через несколько мгновений Василий нежно опустил Зою на пол лаборатории зоопсихологов, сняв с себя последний оплот мужского целомудрия, а именно семейные трусы холостяка, представ перед Зоей в своей нагой красоте. Зоя увидев его достоинства быстро скинула с себя трусишки, и…, и.

- Зоя, я кажется люблю тебя, – выдал Василий, после того как все было окончено.

- Вася, я, кажется, тоже люблю тебя, – выдала Зоя, после того, как все началось.

- Мы всегда будем вместе? – наивно спросил Василий.

- Всегда, – уверенно ответила Зоя.

- Тогда пойдем ко мне домой, – просительно произнес Василий.

- Пойдем, – произнесла Зоя, которая окончательно протрезвела и замерзла, кроме того, в спинные ребра врезалась фисташковая кожура, что сильно мешало извлечению кайфа из ситуации после совокупления.

Было четыре часа утра, когда влюбленные дошли к Васиному дому.

- Проходи, – открыл дверь Василий, пропуская вперед Зою.

- А удобно? – робко спросила Зоя, так как она полностью протрезвела, и весь прежний кураж прошел.

- Удобно, я живу один.

-  А родители?

- Родители в деревне. Они два года назад уехали, оставив меня на самообеспечении.

- И что, теперь не приезжают?

- Нет, только я к ним. На выходные.

Получив разъяснения, Зоя прошла в коридор квартиры, в которой пахло холостяцким бытом.

- Так ты и вправду живешь совсем один? – ещё раз поинтересовалась Зоя, когда Василий зашел вслед за ней и включил в коридоре свет. И, пожалуй, не спросила, а подтвердила вслух слова Василия.

- Конечно один, но теперь, может быть, ты согласишься жить со мной.

- Надо подумать. Так, а где у тебя ванная?

- Тут, – Василий проводил Зою в ванную, открыв перед ней дверь. – Ты есть хочешь?

- Пока нет, но от кофе не откажусь, – сообщила Зоя, закрывая за собой дверь ванной комнаты.

Зое очень хотелось принять ванну, что она и сделала, быстро скинув с себя одежду. Ванная комната Василия была небольшой, метра три с половиной. Сама ванная была давно не мытой, на ней остались высохшие обмылки, так что Зоя перед тем как оказаться под душем взяла первую попавшуюся тряпку и намылив её старательно отмыла ванну. Не подумайте, что она заблестела белизной, но, по крайней мере, стала чистой, что вполне устроило Зою.

Пока Зоя мылась, Василий прошел на кухню, где периодически подпрыгивал, осознавая какое счастье ему в виде Зои досталось. Он достал зеленые зерна кофе и поджарил их до золотисто коричневого цвета, после чего высыпал их кофемолку. С полминуты зерна мололись, насыщая ароматом кухню, а Василий представлял Зою, которая войдя на кухню начнет спрашивать его, что это за кофейный аромат, а он ей расскажет про свою технологию жарки кофе, что ей понравится, и тогда он нальет ей в маленькую чашку кофе, и она его попробует…

Как только кофе был сварен, Василий вспомнил, что два года назад его мама купила халат и оставила его, сделав при этом заявление, что халат для девушек или девушки, но в любом случае, чтобы он, Василий не пытался влезть в него. Вася побежал в комнату и, найдя халат, встал перед дверью ванной.

- Зоя, это я - Вася, вот возьми халат, – сам Василий постеснялся проникать в ванную, поэтому стал ждать, когда Зоя заберет халат, но она, не расслышав слов, прокричала чтобы он входил.

Василий, смущаясь, пряча глаза в пол, вошел в ванную и положил халат на табуретку. Зоя удивленно посмотрела на Васю.

«- Какой он забавный, - подумала она, - и пахнет приятно, да и заботливый - халат притащил».

- Вась, а кофе готов? – спросила Зоя, прекрасно понимая, что он посмотрит на её обнаженное тело.

- Готов. – И Вася действительно посмотрел на Зою, но потом снова смутился и вышел из ванны.

Когда Зоя вышла в халате из ванной комнаты, Василий в нетерпении ждал её появления…