Майюша

4

   В Москву поезд пришел рано утром. Майка вместе со всеми пассажирами вышла на перрон и растерялась от вокзальной суеты, от огромного скопления народа. К ней бодро подскочил носильщик:

  - Куда, красавица, нести вещи?

  Он ухватил было ее чемодан и заплечный мешок, но Майка выхватила в испуге у него свои вещи и грозно прикрикнула:

  - Ну, ну, не балуй! Сама донесу, не барыня и не убогая!

  Носильщик бросил на ходу:

  - Как знаешь, - и бросился к другим пассажирам, предлагая свои услуги.

  Майка переждала поток пассажиров, которые обтекали ее с обеих сторон, и только после этого тронулась в сторону вокзала. Она не знала, что ей делать дальше и робко подошла к милиционеру. Тот козырнул девушке, выслушал ее и посоветовал обратиться в справочное бюро вокзала. Там Майке объяснили, что ей нужно спуститься в метро, доехать до станции Белорусская, обратиться в кассу Белорусского вокзала и закомпостировать свой билет. Метро она нашла без особого труда, обратившись к тому же милиционеру, а вот с эскалатором у нее получилась незадача. Она никак не могла решиться ступить на эту постоянно движущуюся лестницу, пока какой-то молодой мужчина, слегка обняв ее за плечи, не подтолкнул вперед. Вещи мешали ей, и мужчина взял ее чемодан, помог ей сойти с эскалатора, поставил чемодан в сторонку и, пожелав Майке счастливого пути, скрылся в толпе пассажиров. Майка даже не успела его поблагодарить. Она постояла немного, ужасаясь этому нескончаемому потоку людей, и не зная, что делать дальше. От бесконечного мелькания людей у нее закружилась голова, она прислонилась к стене и на мгновение закрыла глаза, чтобы остановить кружение. Над ее ухом внезапно раздалось:

  - Девушка, что с вами? Вам плохо?

  Майка открыла глаза. Перед ней стояла молодая румяная девушка в красной форменной фуражке и участливо на нее смотрела.

  - Здесь так много людей, и они все мелькают и мелькают, - виновато улыбнулась Майка. - Мне нужно на станцию Белорусская.

  - Идите вперед и направо. Подойдет поезд, сядете в него и внимательно слушайте, вашу остановку объявят заранее.

  - Спасибо большое.

  Майка вскинула на плечо заплечный мешок, подхватила чемодан и корзину и пошла в указанном направлении. Вид вокзала ее поразил необычайно. Она никак не могла поверить, что это не дворец, и снова обратилась к милиционеру. Тот подтвердил, что это - все же вокзал, объяснил, как пройти к кассам. Билет Майке закомпостировали без всяких осложнений. До отхода поезда оставалось не менее пяти часов, и она решила погулять по Москве, но с вещами это было непросто. Женщина, сидевшая в зале ожидания рядом с Майкой посоветовала ей сдать вещи в камеру хранения.

  - Как это? - удивилась Майка. - И их никто не сопрет?

  - Не сопрет, - рассмеялась женщина. - Тебе выдадут номерок и квитанцию, по которым вещи получишь обратно. Нужно только запомнить номер окошка, в которое сдашь вещи.

  Женщина показала Майке, где находится камера хранения, и, освободившись от вещей, Майка почувствовала себя легко и свободно. Она вышла на привокзальную площадь и пошла, куда глаза глядят. В Москве ее все удивляло и восхищало: высокие здания с огромными стеклами оконных проемов, витрины многочисленных магазинов, нескончаемый поток автомобилей, сигналящих на разные голоса. "И как только люди живут в таком шуме и гаме? Чисто муравейник. А народу, народу-то! И все куда-то спешат, бегут, торопятся, и никто ни с кем не здоровается. Диковинно все это! Я не смогла бы здесь жить никогда!" - заключила Майка. Потом она вспомнила, что собиралась сестре купить подарок, и зашла в магазин, на витрине которого красовались разноцветные косынки, шарфики, сумочки, зонтики. От обилия выставленных товаров у нее разбежались глаза, но потом она присмотрела красивый голубой шелковый шарфик и купила его в подарок сестре, а мужу сестры - полосатый галстук. Купленными подарками Майка осталась довольна: получилось и не очень дорого, и со вкусом.

   На поезд Майка еле успела, пришлось разориться на такси. Она впервые ехала в таком шикарном автомобиле и, хотя поездка обошлась ей дороговато, но ей понравились и мягкое сидение автомобиля, и веселый разговорчивый таксист. Будет, о чем рассказать дома по возвращении. В поезде она все время боялась проехать свою остановку и постоянно напоминала проводнику, чтобы он не забыл ее разбудить заранее. Сестра с мужем встретили ее, несмотря на поздний час, чему Майка была несказанно рада. Она опасалась, что ей придется ночью разыскивать их по адресу, который она даже не помнила, куда засунула. Ох, и хорошо же было после долгой дороги смыть с себя дорожную грязь. Она стояла под струями теплой воды и блаженствовала, несколько раз намыливая и смывая с себя мыльную пену. Дома у них душа не было, а была русская баня, мыться в которой Майка могла хоть каждый день. Вот только готовить баню - дело хлопотное. А здесь отвернул кран с горячей водой, повернул слегка кран с холодной водой, чтобы немного охладить горячую, - и готово! Плескайся, сколько хочешь. Из ванной она вышла, обмотав на голове полотенце наподобие тюрбана, разомлевшая и раскрасневшаяся. Сразу захотелось спать, но сестре не терпелось выслушать домашние новости и пришлось Майке, преодолевая дремоту, почти до утра просидеть с сестрой на кухне за весело шумящим электрическим самоваром. Самовар ей тоже был в диковинку. Дома самовар нагревался от горящих щепочек, а здесь включил в розетку и через полчаса пей, пожалуйста, вкусный и горячий чай. Наконец, сестра отпустила Майку, и она сразу же провалилась в блаженный сон, едва коснувшись головой подушки. Во сне она продолжала куда-то ехать, кровать под ней покачивалась из стороны в сторону, словно вагонная полка.

   Когда Майка проснулась, день перевалил за половину. Она лежала, не открывая глаз и чутко прислушиваясь к тишине дома. Где-то неясно слышались отдаленные голоса. Она накинула на сорочку легкий халатик, который заботливо положила на кровать сестра, и пошла на голоса. Говорили на кухне двое: сестра и ее муж. Майка прислушалась.

  - И как долго будет гостить твоя сестра? - вопрошал муж.

  - Пока не знаю, мы еще не говорили об этом, - отвечала сестра.

  - О чем же вы тогда говорили всю ночь напролет?

  - Она рассказывала деревенские новости, о здоровье родителей, о своей работе.

  - Она с деньгами приехала или на наши харчи рассчитывает?

  - Ты говоришь так, словно приехал чужой человек. Она сестра мне, неужели непонятно?

  - Понятно. Но ведь она работает, значит, деньги у нее должны быть. Ты поговори с ней, пусть раскошеливается.

  - Ишь ты, какой быстрый! Тебе не хватает на твою глотку? Постыдись! Не буду я у нее спрашивать денег. Она молодая девчонка, ей приодеться нужно. Что она видит у себя в деревне? А здесь походит по магазинам, в театр сходит, в кино. У нас, конечно, не столица, но есть, куда пойти, есть, что посмотреть. И о деньгах больше разговора не заводи!

  Майка на цыпочках вернулась в спальню, юркнула под одеяло и притворилась спящей. Она твердо решила дать Агаше денег на питание, чтобы из-за нее у той не было раздоров с мужем. Нужно только сделать это так, чтобы Агаша не поняла, что она слышала их разговор. Какая все же у нее замечательная сестра и как она за нее вступилась! В комнату заглянула Агаша, и Майка со стоном потянулась и открыла глаза, словно только что проснулась.

  - Как спалось на новом месте? Что снилось? Ты загадала: "Приснись жених невесте на новом месте?"

  - Не загадала. Я всю ночь ехала в поезде, да и сейчас у меня еще голова слегка подкруживается. А спалось просто замечательно!

  Майка вскочила с кровати, подбежала к Агаше, обняла ее и закружила:

  - Агашенька, как же я тебя люблю! Какая ты у меня красивая! А я тебя догоняю по росту!

  - Скоро и перегонишь. Дай на тебя посмотрю хорошенько, а то ночью и разглядеть толком не успела. Майка, какая же ты ладная стала! А лицо, как у барышни какой, нежное, да гладкое. А глазищи-то, глазищи! Любого парня с ума сведешь. Давай, скорее умывайся, одевайся и садись завтракать. Мне в ночь на работу, а мне хочется тебе немного город показать. У тебя ухажер есть или еще молчит сердечко?

  Майка вспыхнула, словно пламя обожгло ее щеки, и потупила глаза. Она не знала, что ответить сестре. Не рассказывать же, в самом деле, о том, как она танцует вальс с Милославом и как сладко при этом замирает ее сердце.

  - Раскрывай, раскрывай свои секреты! - тормошила ее Агаша.

  - Да, никаких секретов нет. Нет у меня никакого ухажера, никто мне не нравится.

  - Так уж, никто и не нравится? - поддразнивала ее Агаша. - А мне Лиза писала, что завелся у тебя кто-то с интересным именем, правда я имя не запомнила. Так как его зовут?

  - Не знаю, о ком ты говоришь, - выдавила из себя Майка и отвернулась.

  - Не хочешь говорить, не говори, - обидчиво молвила Агаша и отошла от сестры. - Давай поторапливайся, а то проспишь все самое интересное.

  И с этими словами Агаша вышла из комнаты. А Майка прижала руки к груди, в которой трепетало ее сердце, сильно забившееся только от одного упоминания имени Милослава. Неужели она его любит?

  - Вот еще! - тряхнула головой Майка и побежала умываться. Но целый день в ее душе звенел нежный колокольчик счастья, и улыбка то и дело невзначай трогала ее губы.

  Город, в котором проживала Агаша, ей понравился. Он привольно раскинулся на высоком берегу неширокой реки, за которой простирались необозримые поля, перемежаемые лесами и перелесками. Майка впервые видела такие просторы, и у нее захватило дух от красоты и величия открывшегося вида. В городе было много храмов и соборов, но почти все они не действовали по своему прямому назначению, а были отданы под музеи, клубы и всевозможные учреждения. Сестры бродили по городу, взявшись за руки, и Агаша рассказывала Майке историю города, знакомила ее с памятными местами. Они немного побродили по магазинам, и Майка купила себе крепдешиновое платье в горошек, бусы в тон горошинам и туфли на венском каблучке. Туфли были кофейно-молочного тона и пришлись Майке в самую пору. Здесь же, в магазине, Майка сунула Агаше деньги на пропитание, но Агаша сердито отвела ее руку с деньгами, заявив, что обидится на нее до конца жизни, если она сейчас же не уберет деньги. Майке пришлось подчиниться, и она благодарно чмокнула сестру в щеку. Домой пришли голодные и усталые. Сразу после обеда Агаша стала собираться на работу, а Майка прилегла отдохнуть, вытянув натруженные ноги и положив под них маленькую подушечку. Почти сразу сон сморил ее, и она не слышала, как Агаша ушла. Очнулась она от ощущения, кто в комнате кто-то есть.

  - Кто здесь? - осипшим от волнения голосом спросила она.

  - Не бойся, это я, - отозвался муж Агаши.

  - Что тебе нужно?

  - А то ты не знаешь, что бывает нужно мужчине от женщины.

  - Ах, ты кобеляка проклятый! Только попробуй подойди. Я не Агаша, я так тебе съезжу по твоей пьяной роже - родная мать не узнает. Я тебе все твои бесстыжие зенки живо повыцарапаю.

   Еще когда Майка ложилась спать, она заприметила под кроватью тяжелую гирю. Наклонившись, она протянула руку, схватила гирю и, когда Агашин муж приблизился к кровати, она опустила гирю ему на ногу. От боли он завертелся на месте, неистово ругаясь, а Майка схватила свою одежду и заперлась в ванне. Ее всю трясло от ярости:

  - Кобель, какой кобель! - шептала она трясущимися губами. - Бедная Агаша! Как же она с ним живет?

  Ей никогда не нравился муж сестры, еще с тех пор, как они жили в гарнизоне. Был он грубый, любил выпить и всегда старался ее ущипнуть тайком, когда никто не видел. Майка старательно его избегала и ничего не говорила сестре, жалея ее. А Агаша любила его преданно, как умеют любить только русские деревенские женщины, снося терпеливо все пьяные выходки мужа, прощая бранные слова и обиды.

   В дверь ванной постучал муж Агаши:

  - Выходи, Майка, не бойся, не трону.

  - Конечно, не тронешь! Я ножичком запаслась на всякий случай, разрисую так, что самому страшно будет на себя смотреть.

  - Вот, чертовка! - восхитился он за дверью. - Выходи, правда, не трону.

  - Мне и здесь хорошо, - отвечала Майка.

  - Ну, как знаешь. Не хочешь выходить, не надо. Впрочем, я ухожу на дежурство, вернусь только утром. Сиди там, если нравится.

  Громко захохотав, он ушел. Майка выждала немного и тихонько приоткрыла дверь. Все было тихо и спокойно. Тогда она вышла, взяла на кухне на всякий случай нож и отправилась обследовать квартиру. Никого не было, и она успокоилась, попила чаю, полистала книжку, лежавшую на этажерке, и легла спать. Спала она тревожно, чутко во сне прислушиваясь к разноголосым звукам улицы. К утру крепкий сон сморил ее окончательно, и она не слышала, как пришла Агаша, заглянувшая в спальню. Увидев в руках спящей сестры нож, Агаша испугалась, что Майка может нечаянно пораниться, и постаралась тихонько высвободить его из руки сестры. Майка открыла глаза и испуганно села на кровати.

  - Майка, ты почему спишь с ножом в обнимку?- спросила Агаша.

  - На всякий случай. Вдруг какой-нибудь злыдень залезет в квартиру.

  - Какой еще злыдень? Что ты выдумываешь? Так ведь и до греха недалеко: неудачно могла повернуться и покалечить себя.

  - Вот еще выдумала! С какой стати я себя стану ранить? А вот непрошеных гостей разукрасить могу ненароком.

  - Эх ты, мой Аника-воин!

  Агаша подошла к Майке, наклонилась над ней и звонко расцеловала в обе щеки. Никогда еще Майка не любила так сильно Агашу, как в эту минуту. Она крепко обхватила сестру руками и прижалась лицом к ее пышной упругой груди, с наслаждением вдыхая аромат духов "Красная Москва", которыми Агаша накануне щедро полила себя, и который не выветрился, а стал нежно одурманивающим.

  - Агаша, как ты сладко пахнешь, и как я люблю тебя! - пробормотала Майка, словно промурлыкала, в самое ухо Агаше.

  - Ладно, ладно, хватит нежничать! Вставай, умывайся и будем завтракать. Ужас, как есть хочется, а потом - спать, спать, спать!

  Агаша выпрямилась, сладко потянулась и, напевая что-то бодрящее, вышла из комнаты.

   После завтрака Агаша ушла спать, а Майка пошла бродить по городу. Этот город был совсем не похож на деревню: поражало обилие людей с озабоченными лицами, спешившими по своим делам, никто ни с кем не здоровался, не говорил о видах на урожай, о погоде.

  - Здесь никто друг друга не знает, - догадалась Майка. - Как же они так живут? Нет, я так бы жить не смогла, - решила она про себя. - Надо уговорить Агашу уехать из города обратно домой.

  Майка шла по городу долго и, наконец, почти на окраине увидела высокие трубы какого-то завода, выпускающие в бездонно голубое небо клубы серо-желтого дыма, и ужаснулась. Ей показалось, что сейчас эти клубы закроют небесную голубизну, и наступит кромешная тьма. Она постаралась как можно быстрее миновать высокий забор завода и очутилась за городом. Перед ней расстелилось чистое поле без единого холмика, ровное, как поверхность стола. Это было так непохоже на родные места в окружении сопок, так непривычно для глаза, что девушка застыла в изумлении и восхищении перед изумрудной зеленью, ровным ковром покрывающей поле. Вокруг ни души не было видно. Майка почувствовала усталость и опустилась на землю. Она засмотрелась на легкие облака, неспешно проплывавшие в небе. Было так хорошо бездумно следить за их движением. Она потеряла счет времени. К реальности ее вернуло чувство голода, и она заторопилась обратно. По дороге домой она еще тверже утвердилась в намерении вернуть Агашу домой. И мужу ее нечего здесь прохлаждаться. В деревне не забалуешь. А в городе мужик от безделья мается, к выпивке пристрастился, а на пьяную голову всякая блажь в голову лезет. Майка твердо решила сегодня же переговорить с Агашей.

   Агаша уже начала волноваться, что Майки долго нет. Долго ли заблудиться в незнакомом городе? Приходу сестры она обрадовалась, а Майка с порога закричала:

  - Агаша милая, если ты меня сейчас не накормишь, я съем тебя! Я такая голодная!

  - Где ты была? Я уже все глаза проглядела, тебя выглядывая.

  - Я весь ваш город пешком прошла. Ноженьки гудят, спасу нет! Как вы здесь живете? Из высоких труб дым валит такой страшный и густющий, того гляди, весь город заволочет. А запах-то от него такой противный, чуть не стошнило от него. А вот за городом - красота. Поле ровное, словно блюдечко, и огромное - краев не видно. А зелень такая нежная, нежная! Я там все думала, что негоже человеку от родных мест отрываться. Возвращайся, Агаша, домой!

   Она подошла к сестре, потерлась щекой о ее плечо, как делала это в детстве. Агаша повернулась к ней и ласково провела ладонью по кудрявой голове Майки:

  - Мы уж здесь обжились. У меня неплохая работа...

  Майка перебила ее:

  - Неплохая? Работать по ночам, когда все люди спят, - это ты называешь неплохой работой? Да, мы тебе в гарнизоне такую работу найдем! Агаша, и твоему Семке работа найдется, а здесь он пропадет от безделья. Он часто напивается? - задала она прямой вопрос сестре.

  Агаша погрустнела и нехотя сказала:

  - Беда с ним, да и только. Он к тебе не приставал? - она пытливо посмотрела на младшую сестру.

  - Попробовал бы только!

  - Ты скажи, не стесняйся. Не от него ли ты ножиком вооружилась ночью?

  - От него, - со вздохом призналась Майка.- Он пьяный был, я от него еле в ванной спаслась.

  - Вот, где он сейчас шляется? Нет, если уезжать, так без него. Он последние два года много моей кровушки попил. Ведь был человек, как человек, а как сократили его из армии, так и покатился под горку. Дружков себе завел таких, что взглянуть страшно. Уж я с ним и по-хорошему, и по- плохому - ничего не помогает. Может, мой отъезд заставит его одуматься? Это ты, сестренка, хорошо придумала. Действительно, надо ехать домой. Что я здесь одна маюсь, как былинка в поле, не к кому головушку приклонить.

  И Агаша заголосила, как голосят в деревнях бабы над покойником. Майка испугалась, обняла сестру, прижала к себе, гладила ее и приговаривала разные ласковые слова утешения. Так же неожиданно, как и заголосила, Агаша внезапно перестала плакать, утерла слезы и улыбнулась Майке:

  - Эк, я тебя напугала! Не бери близко к сердцу. Бабьи слезы, что вода, прошли, и следа не осталось от горя, все с собой унесли. А поеду я домой, непременно поеду! Захочет Семка ехать со мной, пусть едет, а не захочет - его воля!

   В родные места сестры возвращались вместе. Семен ехать с ними отказался. На вокзале он вдруг распереживался так, что Агаша чуть не осталась, но Майка твердо сказала:

  -Сема, ты, если будет тебе невмоготу, приезжай к нам, а Агашу сейчас отпусти, не рви ее сердце. Если любишь ее, сумеешь изменить свою жизнь к лучшему. Ведь ты же мужик, а не тряпка, должен сам себя научиться уважать.

  - Не хотел я, чтобы ты приезжала, видит Бог, не хотел. Чуяло мое сердце, что это не к добру, но я на тебя зла не держу. Ты - правильная девчонка! А я приеду, обязательно приеду, вот увидите! Брошу пить и приеду!

   Больше всех приезду Агаши обрадовалась мать. Она насмотреться на нее не могла, а Майке сказала:

  - Не зря я тебя в такую дальнюю дороженьку отпустила. Утешила ты мое сердце, доченька! Маюшка, а тебя тут несколько раз молоденький офицерик спрашивал, черненький такой, смазливенький и кудрявый. Очень огорчался, что тебя еще нет. Это, кто ж такой будет? Уж не суженый ли?

  - Что вы, мама! Какой суженый? Это товарищ по работе.

  - Так, так, так, - заинтересовалась Агаша, - и что это за такой товарищ? Признавайся, сестра!

  - Я тебе потом, Агаша, расскажу, ладно?

  - Секреты от матери? - подала голос Матрена.

  - Ну, что вы, мама! Какие секреты? - зарделась Майка и выбежала из комнаты. Во дворе она прислонилась к старой липе и прижала руки к груди. Щеки ее горели, а сердце прыгало от радости:

  - Не забыл Милослав, не забыл!

  Она с нетерпением ждала вечера, чтобы пойти в клуб на танцы. Больше обычного провела она у зеркала, прихорашиваясь. Долго и тщательно выбирала платье и, наконец, остановилась на крепдешиновом зеленом с юбкой солнце-клеш и рукавами "фонариками". Придирчиво осмотрела себя в зеркало и осталась собой довольна. В комнату заглянула улыбающаяся Агаша:

  - Ты готова? Ух ты, какая красавица! Сегодня все кавалеры будут твоими!

  - Скажешь тоже! - смущенно отмахнулась Майка.

   Сестры вошли в зал, когда духовой оркестр готовился заиграть вальс. Майка осмотрела глазами зал и сразу же увидела Милослава. Он стоял со своими закадычными друзьями Юрием и Михаилом и рассеянно смотрел по сторонам. Вдруг он заметил Майку и широкими шагами направился к ней:

  - Маечка, куда же вы пропали? Здесь решительно не с кем танцевать вальс. Я очень скучал, а вы вспоминали меня?