Золотой орёл

Невезение — оно заразно

Везунчик, бывший рыцарь Ливонского ордена, сбежавший от позорной процедуры официального лишения титула, стоял на верхней палубе корабля и заворожённо вглядывался в очертания приближающихся берегов, за которыми скрывался его родной город. Ещё немного — и корабль, на который он подрядился простым матросом, войдёт в устье реки Траве. Ещё немного — и перед его взором покажется городская стена Любека — города его юности. Высокие шпили церквей, множество башен и такие знакомые с детства здания. Сердце Везунчика щемило от предвкушения, что очень скоро он ступит на родную землю и наконец увидит своих престарелых родителей.

Но его воодушевлённо-лирическое настроение портило стоящее рядом с ним ведро. Оно было наполнено забортной водой. А рядом примостилась прислонённая к фальшборту швабра. Половина палубы была уже отдраена, но оставалась ещё другая половина. По указанию боцмана палубу нужно было довести до блеска до прихода корабля в порт, а Везунчик всё никак не мог оторвать взгляда от видневшегося на горизонте устья реки, где находился пока ещё неразличимый Любек. Он был весь в напряжённом ожидании встречи с местами своего детства и юношества. Сколько он не был в родном городе? Кажется, уже лет десять прошло. Вроде бы и не так много, а сколько уже всего случилось в его жизни. Как примут своего блудного сына родители, которые впустую растратили на него свои накопления? Ведь они так надеялись на своего отпрыска, что отдали на покупку снаряжения для похода в Ливонию всё, что у них было, да ещё взяли в долг. И всё ради того, чтобы он вернулся в родной дом с хорошей добычей и с лихвой окупил все их расходы. А как поживают его бывшие подружки? Кого они теперь привечают в шумных и весёлых любекских борделях? Обо всём этом сейчас думал Везунчик... Но вдруг над его ухом совершенно неожиданно раздался грозный рёв рассерженного боцмана:

— Три якоря тебе в глотку! Что зенки свои бестолковые вытаращил, морской чёрт тебя задери?! Работать вместо тебя кто будет? А ну живо бери швабру, и чтобы к приходу в Любек вся палуба блестела, как у кота яйца!

Везунчик вздрогнул от неожиданности и резко повернулся лицом к боцману, отчего случайно наступил на швабру, и черенок со всего размаху врезал ему по лбу. Ойкнув, Везунчик схватился за голову и взвыл от боли. Из глаз брызнули слёзы, и он, перестав что-либо различать вокруг себя, шагнул вперёд и зацепил ногой стоящее на палубе ведро с водой.

Услышав грохот под ногами, Везунчик так перепугался, что его слёзы моментально высохли. Он протёр глаза и посмотрел на стоящего перед ним боцмана. Его штаны были мокрые до самых колен и даже намного выше, а лицо от гнева было таким красным, что, казалось, его вот-вот хватит удар. Боцман размахивал перед лицом Везунчика здоровенным кулаком и, как рыба на суше, безмолвно открывал и закрывал рот.

Везунчик посмотрел немного левее: недалеко от них, небрежно опёршись о борт, стоял Альфред, сын бургомистра Риги, и тихо смеялся, глядя на разыгрывающееся перед его глазами представление. Везунчику стало стыдно, и он сам покраснел не меньше своего начальника. А боцмана наконец снова прорвало:

— Ты что же это делаешь, скотина ты неуклюжая?! Из какого только места у тебя руки и ноги растут?! Или у тебя глаз нет?! А может, тебе мозги вправить?! Так я тебе это устрою! Ты у меня в Любеке на сушу ногой не ступишь! Будешь каждый день до самой Риги палубу языком на карачках драить!

Тут боцман заметил молодого фон Зибермана, слегка сконфузился и прервал свою тираду. Затем набрал полную грудь воздуха, шумно выдохнул и уже гораздо спокойнее продолжил:

— Когда отдраишь палубу, придёшь ко мне за штанами. Отстираешь их так, чтобы сам Господь Бог позавидовал чистоте моих штанов! Ты меня понял, крендель любекский?! Через час жду тебя на камбузе, и если опоздаешь к шести склянкам, то ночью будешь драить ещё и нижнюю палубу!

Боцман умолк, видимо, посчитав, что воспитательная работа с нерадивым матросом проведена в полном объёме. Ещё раз для пущей важности погрозил ему кулачищем, затем, слегка поклонившись сыну рижского бургомистра, независимой походкой, вразвалочку удалился.

— Строгий у тебя командир, — улыбаясь произнёс Альфред, глядя ему вслед.

— Я это не нарочно, — вздохнул Везунчик, поднимая с палубы швабру.

Взяв её в руку, он посмотрел на перекатывающееся по палубе ведро: воды в нём уже совсем не осталось. Потом взглянул на свои штаны: они были нисколько не лучше штанов боцмана. Тяжело вздохнул и нагнулся за ведром.

— Твои способности попадать в переплёт воистину уникальны. Я думал взять тебя проводником по Любеку, но теперь как-то страшновато стало. Наверное, возьму кого-нибудь другого, — с интересом следя за действиями Везунчика, задумчиво произнёс Альфред.

Сын бургомистра Риги не отрывал взгляда от чудаковатого моряка потому, что ему уже казалось, что вот-вот — и с этим неудачником, по какому-то недоразумению прозванным Везунчиком, снова произойдёт какой-нибудь конфуз, и ему никак не хотелось пропустить этот момент.

— Возьмите меня с собой, господин фон Зиберман. Ведь Любек я знаю как свои пять пальцев, все ходы и выходы. Покажу вам самые интересные места города! — с надеждой в голосе попросил Везунчик.

— Так ты хорошо знаешь этот город? — с любопытством спросил Альфред и кивнул в сторону показавшегося на горизонте Любека.

— Я в нём родился! — гордо ответил Везунчик и с азартом продолжил. — Вы даже можете остановиться у моих родителей. Пока судно грузится, поживёте со всеми удобствами на суше. Чего вам в каюте томиться и качаться, как в люльке? Так вам и дешевле гораздо выйдет!

Произнеся эту фразу, он вдруг замолк и прикусил язык, подумав: кому это он предлагает экономить деньги на съёме жилья? Но тут же неожиданно для себя услышал:

— Ну, тогда это меняет дело! Хорошо, будешь моим проводником в городе. И сам сможешь на этом немного заработать, и твоим родителям что-то перепадёт, — усмехнулся Альфред и повернулся, чтобы оставить Везунчика один на один со шваброй и палубой.

— Господин фон Зиберман!

— Что-то ещё? — недовольно произнёс сын рижского бургомистра и обернулся.

— После этого неприятного происшествия меня боцман на берег не пустит! — жалобно произнёс Везунчик и горестно опустил голову.

— Я поговорю с капитаном, и боцман не будет возражать, если ты пойдёшь со мной! — безапелляционно произнёс Альфред.

Сын бургомистра сдержал своё слово, и в Любеке Везунчика отпустили вместе с Альфредом в город. И даже не заставили разгружать корабль, чему Везунчик был безмерно рад: груза было много, и матросам предстояло сегодня как следует попотеть. Капитан лично сошёл на берег, чтобы проводить их, и довёл до городской стены, где они и распрощались. Капитан отправился договариваться насчёт временного склада для выгруженного товара, а Альфред с Везунчиком пошли в город. Сыну рижского бургомистра предстояло посетить родственника — богатого купца, который должен был посодействовать ему в приобретении пушек, пороха и мушкетов для Ливонского ордена. Отец заранее отправил своему кузену письмо, описав суть дела, и задача Альфреда была весьма простой: оплатить и забрать подготовленный к отправке товар.

Если Альфред чувствовал себя неуютно и постоянно оглядывался по сторонам, так как имел при себе достаточно много денег, а потому боялся попасть в переплёт, то Везунчик, напротив, был весел и беззаботен. Он шёл по улицам родного города чуть ли не вприпрыжку, насвистывая какие-то незатейливые мелодии, и то и дело показывал гостю города то на одно, то на другое здание, рассказывая, кто здесь живёт.

— Ты бы лучше названия улиц повнимательнее смотрел! — Альфред нервно прервал излияния своего провожатого. — Не ровён час, заблудимся. Тогда и дотемна не выберемся.

— А мы сейчас сократим путь! — беззаботно ответил Везунчик. — Вот сюда повернём и вон той улочкой выйдем. Как раз у дома вашего родственника и окажемся! Так наш путь займёт гораздо меньше времени, чем если бы мы шли по центральным улицам. Я родной город как свои пять пальцев знаю!

Везунчик пошёл впереди и повёл гостя самой короткой дорогой. Они двигались сначала по какой-то узенькой улочке, затем свернул за угол. Потом ещё несколько раз повернули, прошли от начала и до конца кривой переулок, пересекли маленький дворик, который выходил на соседнюю улицу. Затем вышли на перекрёсток и снова нырнули в какую-то щель между домами.

— Теперь уже рукой подать до дома вашего купца! — гордо крикнул Везунчик. — Всего каких-то пару минут — и мы будем уже на месте!

Ещё некоторое время проводник беззаботно насвистывал весёлую мелодию, а когда надумал рассказать Альфреду об очередной местной достопримечательности и обернулся, то обнаружил, что рассказывать-то уже и некому — позади него никого не оказалось. Улица была пуста. Везунчик побежал обратно, выбежал на соседнюю улицу. По ней брёл одинокий нищий. Везунчик добежал до него, спросил, не видел ли тот высокого, голубоглазого, хорошо одетого мужчину, но получил отрицательный ответ. Тогда он ринулся к противоположному концу улицы и выскочил на перекрёсток. Здесь уже было много людей, но все они — ремесленники, торговцы, дети и их мамаши — шли по своим делам, и Альфреда среди них не было.

Везунчик побежал обратно по узкой улице. Он начал стучать во все двери, расспрашивать хозяев, но никто ему ничего вразумительного сказать не мог, а некоторые даже грозились его побить, если он ещё раз к ним постучится. Сын рижского бургомистра бесследно исчез, будто испарился. Никто из опрошенных прохожих не видел человека, которого описал им Везунчик.

Наш неудачливый проводник запаниковал. Он даже не успел побывать у себя дома, а уже снова попал в неприятную историю, причём в собственном городе. Ему доверили сопровождать богатого человека, а он за ним недоглядел. По правде сказать, Везунчик с самого начала предлагал Альфреду перво-наперво обустроиться в доме своих родителей. Ведь неизвестно, сколько дней придётся провести в городе. «Могли хотя бы поздороваться со стариками. Оставить в надёжном месте самое ценное имущество, а потом уже проведать родственника. Но нет же — всё наперекор, и вот результат», — в панике размышлял Везунчик. Где теперь искать фон Зибермана? Куда бежать? К капитану, который и так без конца к нему придирается, или к боцману, который на него зол как чёрт?

«А может, всё-таки бог с ними, с деньгами, которые мне обещал капитан за работу? Пойду домой, к родителям — и пусть на судне сами разыскивают Альфреда. Капитану за то и деньги платят, чтобы он доставил сына рижского бургомистра живым и невредимым вместе с товаром обратно в Ригу. Вот пусть он сам и разбирается. Тем более что капитан не знает ни моего настоящего имени, ни где в Любеке находится мой дом, а город у нас достаточно большой, так что меня он не найдёт! О, как предусмотрительно я назвал капитану только своё прозвище!» — радовался Везунчик, с надеждой поглядывая на видневшуюся за перекрёстком улицу, которая вела к его дому. Он вспомнил покрасневшее от гнева лицо боцмана, и дорога домой для него стала ещё более приятной.