Золотой орёл

Дорога в Венден

Утром в голубятню корчмы «Три чёрных кота» прилетел почтовый голубь от Стояна с запиской, в которой он сообщил, что благополучно прибыл в Мемель и что письмо получил. Но похоже, что в Мемеле ему не дадут спокойно уйти к Любеку на перехват каравана с оружием. Эта весть Ратибору очень не понравилась, но он был далеко от своих друзей и помочь им ничем не мог. «Будем надеяться, что Перун не оставит моих друзей без своей помощи!» — подумал Ратибор и вышел во двор.

Там его уже ждали запряжённые телеги и верховая лошадь для него самого. Сегодня Ратибор вместе с русским купцом снарядились для поездки в Венден. Пришло время получше изучить главную крепость Ливонского ордена, а чтобы их достойно приняли, они взяли с собой не только продукты, но ещё и оружие, а также немного хороших драгоценных камней. Вдруг найдётся болтливый любитель украшений, ну а чтобы язык у болтуна развязался посильнее, прихватили несколько бочонков пива и вина.

В Ливонии уже чувствовались приготовления к войне. Рижские купцы запасались продовольствием, на дорогах появились колонны вооружённых людей, к причалу города подходили суда с оружием. Корабли и раньше время от времени привозили оружие и порох, но теперь их стало гораздо больше. «Только бы Стояну удалось с миром уйти из Мемеля! Он бы хоть немного уменьшил этот поток. И враг хоть чуть-чуть, но стал бы слабее — тогда нашим воинам легче было бы с ними биться, меньше сирых и вдовых по родной земельке бы бродили неприкаянными!» — думал Ратибор, наблюдая, как мужики рассаживаются по телегам.

Наконец возничие распределились по повозкам. Заняли свои места в сёдлах купец и охрана. Маленький караван из пяти телег тронулся с места. Путь не такой уж и дальний, всего семьдесят миль, но перед войной на дорогах становится беспокойно. Все стараются получше подготовиться к тому, что уже неизбежно, и лихие люди не исключение. Ведь, когда начнётся война, ещё неизвестно, кто кого будет грабить. Так что запастись впрок предпочитали всеми доступными средствами.

Проехали северные городские ворота. Стражники в их сторону и не посмотрели, для них важны те, кто въезжает в город. Это те маленькие ручейки подати, которые впадают в полноводную реку благополучия города и его горожан, а значит, в первую очередь и их самих.

Вдоль наезженного большака потянулись возделанные поля живущих за пределами Риги земледельцев. Небогатые бревенчатые срубы с соломенными крышами. Куры, свиньи, гуляющие по двору. Коровы и лошади, пасущиеся на лугах. Все поселения жались вокруг города, потому что только его стены могли защитить людей во времена лихолетья. Скоро им всем придётся бросать свои дома, собирать пожитки и прятаться за городскими стенами. Этих землепашцев город превратит в своих защитников, и они будут оборонять его наравне с жителями. Брошенные дома или разберут, или сожгут, а после войны тем, кто выживет, придётся отстраиваться заново.

«Сколько их? Около тысячи, а то и больше наберётся вокруг Риги. В самом городе около двух десятков тысяч. Откинем детей. Больше десяти тысяч защитников города получается; а стены, заградительные валы, пушки, которые мне показывал бургомистр. Сложно будет его взять, много кровинушки наших воинов утечёт в сыру землю, пока одолеем оборону города. Здесь нужно что-то придумывать. В лоб брать нельзя, — размышлял Ратибор, оглядывая пригороды Риги. — Может, получится договориться? Купеческий, однако же, город, да и их торговля на Русь завязана. Купцы могут договориться! Эх, если бы не орден... С орденом разговора не получится!»

Постепенно дорога стала уже, а потом и вовсе превратилась в разбитую колею с широкими лужами, которые возничие пытались проехать с наскока, заранее подгоняя лошадей. По обочинам стал появляться кустарник. Он постепенно сгущался, переходя в непролазный лес. Но для одних он непролазный, а для других — дом родной. Поэтому ухо здесь нужно было постоянно держать востро. Солнце стояло в самом зените и хорошо припекало, но Ратибор и сам кольчуги не снимал, и своим людям, охраняющим обоз, не давал этого делать, хотя пот с них лил градом.

Охрана была невелика — всего три человека, да ещё сам Ратибор. Люди все свои, не раз проверенные в деле, так что сердце за них не болело. Купец тоже был свой человек, а вот возничих пришлось нанять со стороны. Ратибор, пока ехали, всё время приглядывался к ним: будто бы невзначай сбавлял ход и некоторое время ехал попеременно рядом с каждым, пытаясь понять, насколько можно им доверять. Все обычные мужики и думали почти об одном и том же: о своём доме, жёнах, детях. Они надеялись привезти им гостинцы и немного подзаработать к осени деньжат. Но вот один, маленький вертлявый мужичок на последней телеге, не внушал Ратибору доверия. Пришпорив коня, он поскакал в голову каравана, где бок о бок ехали купец и один из охранников, о чём-то беседуя. Поравнявшись с ними, Ратибор поинтересовался:

— А скажи-ка, вон тот возничий, что на последней телеге, тебе хорошо знаком?

— Митяй, что ли? Не так чтобы знакомый, но знаю, что он часто подряжается к купцам в помощники. Ни кола ни двора своего у мужика, вот и мотается с обозами. Никто его дома не ждёт, семеро по лавкам жратвы не просят. А отчего у тебя к нему интерес? Али заподозрил в чём?

— Мутный он какой-то, глазки постоянно бегают.

— Так другого сегодня и не найти было. Приболел мой завсегдашний человек, вот Митяя и пришлось с собой взять, — беззаботно ответил купец. — Думаешь, сворует чего? Да не волнуйся, охрана ему не даст напакостить. Она у нас зоркая, как сокол в небе, всё углядит!

— Ладно, поживём — увидим! — с сомнением ответил Ратибор и снова ускакал в хвост каравана.

Оставшуюся часть пути он ехал позади купеческого обоза, аккурат за спиной Митяя, но это не помогло прочитать его истинные мысли. Мужичок при приближении охранника начинал о чём-то заунывно напевать, и все думы из его головы тут же выветривались.

Ближе к обеду путники стали искать место, где можно остановиться гуртом на привал, а заодно пообедать и отдохнуть. Наконец нашлась небольшая полянка, как специально подготовленная к приёму путников, и как раз на обочине дороги — даже далеко съезжать не пришлось. Ратибор приказал поставить телеги в круг. Мужики поворчали, посмеялись над ним — что, мол, к бою готовишься? — но всё же сдвинули телеги, как было приказано. Лошадей распрягли, чтобы те тоже отдохнули, но далеко от себя не отпускали, а привязали тут же к телегам. Сели внутри кольца, разложили свои припасы и приступили к еде. Один Ратибор не сел в общий круг, а вышел за его пределы и прошёлся вдоль опушки, внимательно приглядываясь к ближайшим кустам. Пока вроде было всё тихо, никого не видать, и он вернулся в круг. Сел на траву, скрестив по-турецки ноги, вытащил из котомки краюху хлеба и яйцо и стал его чистить, время от времени бросая косой взгляд на ближний лес.

— Ты чего, Ратибор, такой настороженный? Поешь хоть спокойно. Трапеза размеренности и неторопливости требует, — нравоучительно произнёс купец, откусывая основательную порцию вяленого мяса.

— Да что-то неспокойно мне, чувство нехорошее в душу закралось, — тихо ответил Ратибор.

— Брось, всё будет хорошо, я в этом не сомневаюсь. Не так нас и мало, да и вооружены мы неплохо. Так что я спокоен, как вода в зимнем пруду! — подбодрил его купец.

— Может, ты и прав... — с сомнением произнёс Ратибор и, подобрав последние крохи хлеба, встал на ноги.

Одновременно с ним поднялся и Митяй, направившись к ближним кустам.

— Ты куда? — крикнул ему Ратибор.

Вертлявый мужичок остановился и обернулся к нему.

— Я-то? Да я по малой нужде! А что, все уже поснедали, я никому не мешаю. Могу и идти, ежели мне охота до нужды, — недовольно огрызнулся он.

Ратибор подошёл к нему поближе, чтобы попробовать узнать его истинные мысли.

— Да ты никак со мной за кусты пойдёшь? — ухмыльнулся мужичок.

— Ладно, иди уж! — ответил Ратибор, заметив удивлённые взгляды своих спутников, и, резко отвернувшись, пошёл обратно к товарищам.

А мужичонка, выскочив за круг, бегом побежал к кустам. Быстро скрылся за ними, и тут же из ближнего леса на путников обрушился град стрел. Их спасло только большое расстояние и то, что их телеги стояли стеной, мешая лучникам должным образом прицелиться. Впрочем, одна из разбойничьих стрел чиркнула по груди Ратибора. Благо он стоял вполоборота и на нём была кольчуга. Но он тут же присел и стал присматриваться к стреляющим из-под телеги.

— А ну-ка все придвиньтесь ближе к телегам и подготовьтесь к атаке! — приказал Ратибор. — Сейчас они поймут, что из луков нас не взять!

И действительно, после ещё одного залпа из леса под прикрытием лучников выбежали вооружённые тати. Их было человек десять. Они неслись к ближним телегам, видимо, рассчитывая, что путники не будут высовываться и не смогут помешать забрать товар и уйти обратно в лес. Но на этот счёт у Ратибора было другое мнение. Он подозвал к себе воинов и объяснил им задачу.

Тати бежали быстро, ловко перепрыгивая через препятствия. Наконец они добежали до ближайших к ним телег. Первые двое тут же рухнули замертво с ножами в горле. Это Ратибор постарался угостить непрошеных гостей как следует. Остальные разбойники, не обращая внимание на потери, вскочили на телеги и тут же разом спрыгнули вниз — внутрь круга. Обстрел лучников мгновенно прекратился. Теперь они уже боялись задеть своих подельников. А разбойники внутри кольца начали сечу, но возничие тоже не дремали, а подоставали длинные ножички, больше похожие на короткие мечи, и стали ожесточённо отбиваться от татей. Охранники тем временем оказались у нападавших за спинами. Кольчуги воинов позволяли им не опасаться ножей, а их мечи достойно принимали удары сабель разбойников, ломая их, и расправа была недолгой.

Ратибор выглянул из-за телеги. В лесу стало тихо. Видимо, остальные разбойники, почуяв, что удача сегодня от них отвернулась, убрались подобру-поздорову подальше в лес. Нападение было отбито, груз цел, и купец радовался удаче. Правда, без потерь не обошлось: одного человека караван всё-таки недосчитался — погиб возничий, пропустив удар саблей в бок. Пришлось его тут же на опушке и похоронить, а десяток посечённых татей просто оттащили в лес — волкам на съедение. На лучшую долю разбойник, решивший выйти на большую дорогу, рассчитывать не мог. Конец разгульной жизни у всех у них был рано или поздно один: людское презрение и собачья смерть. Даже где их косточки лежат, их вдовушки зачастую не знали, да, как правило, и не хотели знать.

Прибравшись на поляне, караван снова отправился в путь. Взамен погибшего возничего и сбежавшего предателя за поводья сели охранники. Под колёсами телег вновь покатилась неровная лента лесной дороги, но теперь Ратибор был спокоен и ехал впереди колонны, рядом с купцом.

— Кто бы мог подумать, что Митяй окажется таким проходимцем! — удивлялся купец. — И как ему только раньше всё с рук сходило?

— Просто разбойники никогда никого в живых не оставляли, и указать на Митяя было некому, — отозвался Ратибор. — Но теперь он уже меченый и купцам больше не сможет навредить.

— Да, видно, в первый раз за свою разудалую жизнь эти тати хороший урок получили.

— Верно. Только для них этот урок жизнь часто даёт лишь один раз — перед смертью! — Неожиданно для себя самого эту фразу Ратибор произнёс без какого-либо злорадства по поводу гибели лесных разбойников, а даже с какой-то жалостью к их бесцельно прожитым жизням.

Только к вечеру, перед самым закрытием городских ворот, Ратибор вместе с обозом въехал в Венден. Городок этот был совсем небольшим, гораздо меньше Риги, и всё его немногочисленное население работало на благо рыцарского ордена. Ратибору нужно было во чтобы то ни стало проникнуть за стены замка, но сегодня было уже поздно, и он отложил это дело до утра. А пока нужно было как следует подкрепиться и выспаться. Скоро потребуется очень много сил.