Их топтали, рубили, жгли, молча — и это было страшно. Только сверкали в темноте белые зубы на выпачканных сажей лицах, сверкали сабли да развевались белые шарфы, повязанные на руку, дабы отличать своих от чужих.
Турки и татары кричали, бегали, пытались спрятаться в темноте — все было бесполезно. Только в паре мест вспыхнуло сопротивление, но кто мог противиться конникам, которых вел сам Ежи Володыевский?
Лихой пан был страшен. Он рубился с седла, как бог, разваливая противников от плеча до пояса, резал турок и татар, как баранов, — и никто не мог противостоять ему.
На противоположном берегу увидели, подняли тревогу, но поздно, слишком поздно… да и плоты покамест еще здесь…
Огня на них — и смолы! Пусть горят, пусть полыхают! Каждый день — наш!
— Огонь!!!
И громовой в ночной тиши сигна
