Острова на реке

3

     Несколько минут Мохов неподвижно сидел за своим столом, смотря на дверь, за которой скрылись гости.  У него было такое чувство,  что его только что посетили визитеры с того света.  Он давно уже трижды  успел позабыть и о Надин и о всех остальных ребятах, о том жарком лете, когда его рано пробудившаяся чувственность вдруг заговорила с ним на языке страсти.  Нет, он правильно поступил, что не принял этого странного приглашения; не говоря уже о том, что он не обманывал её, дел действительно по горло.  Да что он будет делать на этой старой даче?  Вспоминать прошлое,  выяснять,  должны ли они быть верными старой клятве или её можно послать куда-нибудь подальше?  Полный бред.  Для него это все уже давно решено.  И возраст уже не тот,  когда забавляются  подобными вещами. Хотя надо сказать, что Надя чертовски хорошо сохранилась, и он не прочь при других условиях приударить за ней. Тогда это была миловидная, только-только начинающая расцветать девушка, а теперь это женщина в самом высшем цветении своей красоты.  И дочь у нее очень недурна собой; если бы ему пришлось выбирать,  кого предпочесть: мать или ее дитя,  то он оказался бы в немалом затруднении. А поэтому не стоит искушать судьбу, зачем создавать себе дополнительные трудности. Или у него и без этих француженок не хватает женщин?

     Мохов вдруг подумал о жене. А вот она уцепится за предложение Нади и станет непременно уговаривать его отправиться со всей шоболой  на дачу. Он  сделал  промашку,  что пригласил Надю к себе домой.  Надя - хитрая баба,  начнет действовать через Алену.  Она поди уже  смекнула, что это  единственный  способ  изменить его решение.  Может,  отменить приглашение?  Но как? Он даже по глупости не спросил, где остановилась эта парочка?  Да  и неудобно.  Все же как никак первая любовь.  Хотя с другой стороны,  что из того.  Первая, вторая третья. Какая, в сущности, разница? Все это осталось в давно растаявшем,  как прошлогодний  снег, прошлом, а все, что в прошлом, то мертво.

     И все  же  он чувствовал,  что визит прежней подруги выбил его из колеи. Во-первых, словно фонтан, забила мощная струя совершенно ненужных ему воспоминаний, а во-вторых, он никак не может изгнать из своего воображения лица Патриции.  Он просто физически ощущает,  как начинает закипать его кровь.  Всю жизнь ему мешала его любовь к женщинам,  пару раз он даже терпел немалые убытки, когда забрасывал дела из-за очередного увлечения.  Не  случайно  же он нашел Веронику, придав ей статус постоянной своей любовницы,  чтобы попытаться раз и навсегда покончить со спонтанными страстями. И вот опять его, кажется задел любовный осколок.  Но черт с ним,  он не собирается обращать на эту свою новую сердечную рану никакого внимания.  День,  другой - и она зарубцуется, как неглубокая царапинка.

     Его вдруг  охватило  раздражение.  У  него действительно важные и срочные, а главное неприятные дела, а он сидит и занимается неизвестно чем.

     - Пусть зайдет ко мне вице-президент,  - сказал он  по  селектору секретарше.

     В кабинет вошел вице-президент компании Михаил Сомов. В свое время Мохов долго искал себе главного заместителя и  нашел  его  в  одной конторе, где тот томился от безделья на чисто символическом окладе. Но Мохов, пообщавшись с ним,  понял, что от этого парня может быть толк и толк немалый - и взял к себе. И быстро убедился, что не прогадал.

     - Есть новости, - не скрывая тревоги, спросил Мохов.

     - Пять минут назад пришел факс,  наши партнеры требуют,  чтобы мы немедленно приступили  к выполнению своих обязательств и вернули бы им с обговоренными процентами деньги.

     - А что с товаром?

     - К сожалению, все по-прежнему, он лежит на таможне, и его не пропускают в страну. Повторяют, как припев, что неправильно оформлены документы.

     - Черт,  - процедил сквозь зубы Мохов.  - Ты хоть понимаешь,  чем это нам грозит.

     Сомов пожал плечами.

     - Я был с самого начала против этой сделки, - напомнил он.

     - Да,  я ошибся,  не надо было заводить с ними дела.  Но в случае удачи мы бы получили небывалый навар.  Кто же знал,  что товар контрабандный.

     - Мы знали, - спокойно сказал Сомов.

     Мохов молча взглянул на своего заместителя, и у него возникло  искушение запустить в него чем-нибудь тяжелым.  Он знал в себе одну черту, ему всегда было крайне трудно признаться в том, что он не прав или в том, что допустил оплошность.

     - Если ты знал,  что мы совершаем ошибку,  то должен был  меня  в этом убедить.

     - Я убеждал.

     - Ладно.  - Мохов сказал эту фразу с единственной целью, хоть таким путем выплеснуть из себя раздражение на своего заместителя. Он хорошо помнил,  как убеждал его Сомов отказаться от этой рискованной затеи.  -  Единственный  у нас выход - это тянуть время.  Составь им какой-нибудь ответ,  дескать возникли небольшие непредвиденные затруднения,  на  решение которых необходимо несколько дополнительных дней.  И давно надо было завести на таможне своего человека.

     - У нас был,  а нового найти еще не успели. Так быстро такие дела не делаются.

     - Ладно, сам знаю. Сейчас нам дорога каждая минута задержки. Поэтому отправь им факс с нашим ответом завтра.

     Вице-президент ушел.  Оставшись один, Мохов достал бутылку вишневого ликера, из которой недавно угощал своих прелестных посетительниц, налил вино в рюмку и выпил.  Кажется, он серьезно влип, подумал Мохов. Никогда нельзя связываться с мафией.  А он нарушил это святое правило. Пока он не имел с ней ничего общего, его дела шли более или менее благополучно.  Его подвела жадность, сделка обещала принести ему столько, сколько он зарабатывал чуть ли не за целый год.  А теперь он у них  на крючке, если не удастся растаможить товары,  то за свою  жизнь  он  не поставит  и ста рублей.  Эти ребята церемониться не станут,  принцип у них один: если не выполняешь взятых на себя обязательств, плати за это кровью.  А он  почему-то не испытывает никого желания возмещать таким образом понесенные этими подонками потери.

     Он понял,  что  работать  сегодня  совершенно не в состоянии.  Он всегда гордился тем,  что его трудно выбить из колеи,  но сегодня  это удалось.  Сначала внезапное появление Нади со своей дочерью-нимфеткой, затем факс с откровенными угрозами от его деловых партнеров. Надо немного развеяться,  иначе он окончательно скиснет. А с таким настроением из этой пиковой ситуации не выкрутиться.

     Он набрал номер и проговорил в трубку: "Я скоро приеду. Никуда не уходи". Затем вышел из кабинета в холл.

     - Меня сегодня не будет,  со всеми делами обращаться к Сомову,  - сказал он секретарше.  - Затем кивнул сидящему в кресле телохранителю: - Поехали, Николай.

       Они сели в машину.

     - К Веронике, - бросил Мохов шоферу. "BMV" мягко тронулась с места и покатила по дороге.

     Мохов то  и дело поглядывал на сидевшего рядом ним телохранителя. Также как долго он подбирал себе вице-президента,  также долго и  тщательно он  искал себе охранника,  пока не остановился на этом не очень разговорчивом и совсем редко улыбающемся парне.  Почему он выбрал его, этого он сказать себе доподлинно не мог,  просто когда он увидел Николая, внутренний голос неожиданно ясно сказал ему: это тот человек, который тебе нужен. Он даже особенно не расспрашивал его, кто он и откуда,  чем  занимался до их встречи - какой в этом смысл - сказать можно все,  что угодно, при желании легко сочинить самую привлекательную легенду. А  раз  ему посоветовала взять к себе этого парня его  интуиция, значит,  надо выполнять ее указание. А своей интуиции он доверял больше,  чем  даже  своему разуму,  не говоря уж о советах и рекомендациях других людей.

     - Николай,  у нас появились проблемы, - негромко, чтобы не слышал шофер, произнес Мохов. - Учти это, надо быть настороже.

     Николай спокойно посмотрел на него и кивнул головой. Мохов же почувствовал себя немного более уверенно;  по крайней мере он как-то, но защищен. И  если  те решат,  что с ним надо поговорить на языке пуль и гранат, то так просто им его не взять. Пусть не надеются. И все же это не выход, даже целая толпа телохранителей не может гарантировать полную безопасность своему хозяину.  Нужно искать другое,  более  эффективное решение.

     - Ты меня понял?  - снова и также тихо сказал Мохов скорей не  из желания напомнить своему телохранителю об его служебном долге, сколько для того, чтобы не пребывать в нервирующей его полной тишине.

     - Понял, патрон, - отозвался Николай.

     Мохов едва заметно улыбнулся;  почему-то ему очень нравилось, что телохранитель называет его патроном.  Так повелось у них с первого дня их совместной работы; это слово в их переговорный  и  очень  небогатый лексикон принес Николай, И оно не только прижилось, но и стало для них неким условным паролем, свидетельствующим о существовании между  ними каких-то более глубоких, неформальных отношениях, которые, впрочем, до сих пор никак не проявлялись на практике.

     Ехать было недолго. Машина подвезла Мохова к многоэтажной кирпичной башни. Николай открыл дверцу автомобиля, а затем поднялся с ним на лифте до квартиры. Мохов позвонил условленным звонком в дверь, и когда она открылась,  и  Мохов  исчез в пещере квартиры,  телохранитель стал спускаться на лифте вниз.

     Мохов поцеловал Веронику в тугую щечку и прошел в  квартиру.  Эти роскошные двухкомнатные апартаменты в этом престижном доме обходились ежемесячно ему в кругленькую сумму. Но это было гораздо лучше и приятнее, чем встречаться в случайных местах.

     - Как у тебя дела, миленький? - спросила Вероника. Она была в халате, который щедро распахивался при каждом ее шаге, показывая ее ног  почти до бедра.  Обычно эта демонстрация лучше любых ласк воспламеняла фитиль его  пыла,  но сейчас ему было не до того.  - Я тебя сегодня не ждала.

     - А кого ты ждала?  - буркнул Мохов. Он сел в кресло. - Налей мне что-нибудь выпить.

     - Вишневый ликер?

     - Нет, покрепче.

     Вероника подала ему рюмку коньяка, положив на тарелку присыпанную сахаром дольку лимона. Он выпил и положил лимон в рот.

     Она села ему на колени и привычно стала расстегивать его брюки.

     - Не надо,  - резко сказал он.  - Сегодня я не хочу. Нет настроения, - пояснил он в ответ на удивленный взгляд девушки.  И что за создание, даже не в состоянии представить,  что человек может хотя бы изредка не хотеть трахаться, мысленно чертыхнулся он.

     Он внимательно поглядел на нее. Он не изменил  своему неукоснительному правила и в этом случае, долго и тщательно, как скаковую лошадь,  выбирая себе любовницу. Он поставил перед собой непростую задачу:  найти женщину в точном соответствии со своим вкусом. И после долгих поисков отыскал её.  Вероника была именно такой, какая возникала в его самых захватывающих эротических видениях: высокой и тонкой, но одновременно с пышной грудью,  которая призывно подпрыгивала, словно мячик,  при  каждом ее шаге.  При этом у нее было очень тонкое и строгое лицо,  придающее ей вид аристократической недоступности.  Она обладала неплохим вкусом;  за все время их знакомства он не раз не видел, чтобы она была бы плохо одета,  а когда они вместе с ней подыскивали для нее очередной  подарок,  то его всегда поражало то,  насколько безошибочно выбирала она вещь.  Ну а если  они  изредка  отправлялись  куда-нибудь вместе пообедать или посмотреть модное шоу,  то он с тайным удовлетворением отмечал,  что практически все,  причем, не только мужчины, но и женщины,  не сводили с нее глаз.  Правда, в начале, она разочаровала его как любовница;  в постели она была, хотя и страстной или изображала  из себя таковую, но уж очень неизобретательной и, как луч, прямолинейной. У нее почти начисто отсутствовала сексуальная фантазия,  умение разнообразить ласки,  внести в них элемент неожиданности и импровизации,  и он понял, что если положение не будет изменено в самое кратчайшее время, то она ему быстро приестся, как вкусное, но слишком часто подаваемое блюдо.  Пришлось открыть ему курсы по обучению её науки любви;  по началу она даже не совсем понимала,  что от нее хотят,  но он оказался неплохим учителем, и она быстро смекнула, что от неё требуется, и даже  вошла во вкус.  Само собой разумеется,  что содержание ее помимо платы за квартиру обходилось ему в кучу денег, но он не очень жалел о затратах; они стоили того. Без Вероники ему было бы гораздо сложнее терпеть те физические и психологические перегрузки,  которые приносил ему бизнес и вообще вся его жизнь.  Все это правда не означало, что у него не было других женщин,  но все эти связи были мимолетные,  случайные, подобно знакомству в поезде, и он забывал об этих коротких встречах едва ли не на следующий день.

     - У тебя что-нибудь случилось?  - спросила Вероника, демонстрируя все своим видом,  что обижена тем,  что ее порыв оказался неоценен, как того он заслуживает.

     - Ничего не случилось,  если не считать, что немного устал. Захотелось чуть-чуть расслабиться, посидеть в приятной обстановке. Надеюсь, ты не против,  если мы сегодня ограничимся только содержательной беседой?

     - Как я могу быть против,  ты же мой хозяин,  - кокетливо сказала Вероника.

     - Тем лучше. - Может, ей рассказать о том, что на самом деле привело его сюда, подумал Мохов. Нет, конечно, не стоит, ей об этом знать совсем ни к чему. Да и что он не понимает, что ей абсолютно плевать на все  его  тревоги и заботы.  Её волнует лишь одно - будет он давать ей деньги или нет.

     - Скажи,  а если со мной что-нибудь вдруг случится, что ты будешь чувствовать?

     Мохов поймал настороженный и одновременно удивленный взгляд Вероники. Вопрос явно застал её врасплох, и сейчас она решала непростую задачу, как на него отвечать.

     - А что с тобой может случиться?

     - Ну откуда я знаю,  - мгновенно наливаясь раздражением, проговорил Мохов. - Камень на голову упадет.

     - На твою голову камень не упадет, - уверенно проговорила Вероника.

     - Это еще почему?

     - Ты же почти не ходишь пешком,  все время ездишь в машине.

     - Ну, значит, разобьюсь в машине. Так что же ты будешь чувствовать на моих похоронах?

     Он видел,  что Вероника задумалась. К нему вдруг пришла несколько странная мысль:  ей, поди, самой интересно узнать, что же она станет испытывать, когда  к ней в эту уютную квартирку,  придет известие об его гибели.

     - Ну не знаю, - вытянула она губки бантиком - Буду плакать.

     - Еще бы,  тебе же в таком случае придется отсюда вытряхиваться. А идти тебе некуда. Или уже есть куда?

     Вероника молчала,  делая вид, что обижена такими ужасными и несправедливыми  подозрениями. Но он знал, ни черта она не обижена, просто размышляет,  к чему он клонит и как ей себя вести в этих обстоятельствах.  Ему даже стало досадно оттого, что его любовница настолько глупа, что не в состоянии скрыть ни одной своей мысли,  и  все  они,  как титры на экране, отражаются на её красивом, но пустом и гладком, словно у фарфоровой куклы, личике.

     - Я почти никуда не выхожу отсюда, - со скрытым вызовом произнесла она и как-то странно посмотрела  на Мохова.

     - Не выходишь,  так не выходишь.  А может, чтобы горе у тебя было не столь великим, стоит оформить квартиру на твое имечко. - Он увидел, как радостно блеснули, словно два маленьких фонарика,  ее глаза и усмехнулся про себя:  а не сделать ли ему  действительно  такой  широкий жест. Черт с этой квартирой, если сейчас все пойдет прахом, она его не спасет; ему понадобятся средства на целый порядок  больше,  чем  можно выручить, продав это уютное гнездышко.

     Теперь Вероника пристально смотрела на него, и он отлично понимал скрытый смысл этого взгляда: она всеми своими не слишком богатыми умственными возможностями силилась понять, серьезно он это предлагает или так, шутит и что надо сделать, что эта его идея воплотилась бы в жизнь в виде договора.

     Вероника нежно  прильнула к нему и стала мягко водить своими тонкими длинными пальчиками по его щеке и волосам.

     - Ты стал в последнее время реже приезжать ко мне, а я так скучаю без тебя,  - замурлыкала она. - Противный. - Она слегка ударила его по кончику носа,  а затем тут же поцеловала это место. - А я тут, бедняжка, скучаю одна и только и делаю,  что гадаю, заедешь ты ко мне или нет. Ты даже запретил звонить тебе.

     - У меня и без твоих звонков в офисе целый день телефон не  смолкает. Не хватало только,  чтобы ты еще звонила мне. Хотя вот что: если ты вдруг заметишь что-нибудь подозрительное, то сообщи мне немедленно.

     -  А что может быть подозрительного?

     - Откуда я знаю. Может, кто-то станет крутиться тут или начнут раздаваться какие-нибудь странные звонки.

     - Какие звонки?

     - Ну, например, кто-то звонит, а ничего в трубку не говорит. Тогда спеши этот телефон с определителя номера и сразу сообщи мне. Ты меня поняла?

     Вероника кивнула головой и снова прильнула к его груди,  и он понял, что ее по-прежнему занимает лишь одни вопрос: что ей надо сделать для того,  чтобы он перевел бы квартиру на ее  имя.  По-видимому,  эта мысль не будет ей давать покоя все ближайшее время. Тем лучше для неё, будет  хотя  бы чем заняться на досуге.  Да и весьма интересно посмотреть, что она предпримет, дабы претворить эту заманчивую идею в жизнь.

     Вероника продолжала мурлыкать, словно кошечка устроившись на его коленях, и он постепенно начинал чувствовать,  что успокаивается, острие опасности уже не так сильно колет его в бок. Девушка снова сделала попытку забраться рукой ему в брюки,  и на этот раз он отнесся к этой ее  инициативе  более благосклонно. Внезапно он ощутил прилив желания, он резко встал, донес ее на руках до кровати, а затем бросил Веронику, словно мешок, на цветастое одеяло.

     Перед тем,  как выйти из квартиры любовницы, Мохов позвонил в машину и дождался,  пока Николай поднимется на этаж. Они спустились вниз и сели в автомобиль.

     - Домой, - приказал Мохов.

     Был самый час пик,  когда тысячи автомобилей везли своих владельцев обратно в их жилища,  а потому их машина медленно двигалась в этом густом потоке разноцветного металла и стекла,  то и дело  застревая  в пробках.  Он  чувствовал себя немного спокойней,  чем утром,  и все же тревога не уходила, она уже прочно поселилась в нем, как в своем доме, и он понимал, что пока ситуация не разрешится благополучно, она не покинет это новое для себя обиталище.  Но надежды на то,  что все закончится хорошо,  у него почему-то было немного, каким-то шестым чувством он ощущал, что на этот раз до сих пор благоволившая к нему фортуна отворачивается от него. Хотя, если быть честным до конца, дело, конечно, не в фортуне,  а в нем самом,  он переоценил себя, потерял чувство реальности,  ему стало казаться:  все,  что он делает, непременно должно завершиться удачей. Вот в итоге и совершил самую настоящую оплошность. Он нарушил правило,  которому до сих пор следовал неукоснительно, - не ввязываться,  какие бы золотые горы они не сулили, в сомнительные дела. А он легкомысленно решил, что раз ему везет постоянно, то повезет и на этот раз. А вот и не получилось. А поэтому ему следует предпринять все находящиеся в его арсенале меры предосторожности.

     Он внимательно посмотрел на сидящего рядом телохранителя.

     - Николай,  - сказал он, я тебе прибавлю в полтора раза зарплату, но ты с этого момента должен находиться возле меня неотлучно. И днем и ночью.  Скажи,  ты сможешь быть рядом со мной все время? Включая и мой дом. Ты будешь спать в соседней комнате.

     Несколько секунд Николай молчал.

     - Да, патрон, я согласен.

     - А твои домашние, они не будут жаловаться на твое отсутствие.

     - Не беспокойтесь, я улажу эти проблемы.

     Кажется, с телохранителем ему повезло, золотой парень. Не случайно он сразу же обратил на него  внимание.  Интуиция  его  не  подвела  Правда,  Николай излишне молчалив и для телохранителя чересчур углублен в самого себя. Но может быть, в его профессии это даже и хорошо, у него нет доверия к болтливым охранникам,  которые пытаются установить со своими хозяевами чуть ли не панибратские отношения.  А этот  постоянно сосредоточен;  такое  чувство,  что он все время готовится к отражению нападения. И все же ему следует покороче сойтись с ним,  коль от  проворности Николая  отныне  зависит его драгоценная жизнь.  Если Николай будет испытывать к своему патрону еще и чувство привязанности, то свою задачу он станет выполнять с удвоенным усердием.

     - Значит, ты уверен, что дома о тебе не будут беспокоиться?

     - Нет, все будет нормально.

     - А  с кем ты живешь?

     - С мамой.

     - А я думал с какой-нибудь девушкой. На такого красавца они должны вешаться целыми гроздями.

     Николай посмотрел на Мохова,  однако тому не удалось прочесть  по его лицу,  какие чувства испытывает телохранитель от внезапно проснувшейся разговорчивости своего патрона,  оно оставалось таким же спокойным, как всегда.

     - У меня нет девушки, - ответил Николай.

     - Вот не думал.  Хотя с другой стороны в этом тоже есть своя прелесть, знаешь,  как иногда от них устаешь. Хуже всякой тяжелой работы. Я понял, что женщины должны занимать в жизни мужчины строго отведенное им место и время,  и если ты перебираешь этот лимит, то становишься их рабом. Мой тебе совет бывалого человека: когда знакомишься с женщиной, то сразу давай ей понять, что она никогда не будет играть в твоей жизни главную роль. Сначала они обижаются, но потом быстро примиряются со своим положением и рады тому,  что получили хотя бы это.  Ну а с  теми редкими экземплярами, которые начинают требовать, чтобы ты отдал бы им всего себя, лучше всего расставаться, как можно раньше. Потому что если упустишь момент,  то пиши пропало,  больше тебе воли век не видать.  Ты так не думаешь?

     - Нет, - не очень неохотно отозвался Николай.

     - Вот как? - искренне удивился Мохов. - А как ты думаешь?

     - Я думаю,  что на любовь надо отвечать любовью. А там, как получится. Если ты любишь по-настоящему женщину, то почему бы ей и не принадлежать целиком. А иначе, какой смысл любить.

     - С такими воззрениями тебе будет нелегко найти себе пару,  - усмехнулся Мохов. - Могу предсказать заранее, что тебя ждет немало разочарований.

     - Возможно, - согласился Николай. - Ну а вдруг повезет.

     Повезет, как  же,  вдруг  отчего-то  раздражаясь,  подумал Мохов. Впрочем, какое ему дело до того,  как сложится личная жизнь у его  телохранителя. К тоже же он еще слишком молод,  а в таком возрасте какие только нелепые мысли не гуляют по мозгам, особенно когда дело касается женщин.  Неожиданно он вспомнил сегодняшний визит Нади и ее дочери.  А он уже  было  совсем забыл о них,  более важные проблемы почти целиком вытеснили этих посетительниц из головы.  А, пожалуй, двадцать лет назад он бы рассуждал похожим, что и Николай, образом.

     Наконец они пробились сквозь плотные потоки машин к дому, где жил Мохов. Он отпустил автомобиль до утра, а сам вместе с Николаем вошел в подъезд.

     Алена сидела напротив включенного телевизора, но он знал, что она его не смотрит; это был своеобразный ритуал, таким образом она сообщала ему,  что она опять одна всеми брошенная и забытая. И что она в таком горестном положении оказалась не только этим вечером, но и во все другие дни и вечера тоже. Этот ее странный язык он давно изучил и старался,  как можно меньше реагировать на эту необычную речь, делая вид, что не понимает ее смысла. Тем более, сегодня ему вообще не до таких «разговоров».

     Когда мужчины вошли в комнату,  Алена посмотрела сперва хмуро  на мужа, затем удивленно  на Николая.

     - Николай некоторое время поживает у нас,  - сообщил Мохов. - Для него надо подготовить комнату.

     - Что-нибудь произошло?

     - Ничего особенного, просто в очередной раз наехал рэкетиры. И я решил перестраховаться. - Говорить о подлинных причинах, почему он хочет поселить здесь Николая, он пока не собирался; если тучи будут сгущаться, то сказать ей все же придется,  а пока же не стоит увеличивать её нервозность. Она и без того постоянно взвинчена.

     - Это так?

     - А как еще, - раздраженно пробурчал он. - Вот и Николай подтвердит.

     Николай в  ответ сделал какой-то неопределенный,  в лучшем случае полу утвердительный кивок головой.

     - Приготовь нам поесть, мы оба голодны, как волки.

     - Все готово.  Я только не знала, что нас будет трое, Сейчас поставлю еще один прибор.

     Мохов видел, что Николай чувствует себя немного скованно; хотя он неоднократно бывал у него дома,  но то были мимолетные посещения. Сейчас же ему предстояло стать, хотя и временно, их домочадцем.

     - Чувствуй себя тут,  как у себя дома, - сказал он Николаю. - Садись куда хочешь,  бери,  что хочешь,  ешь, что хочешь и когда хочешь. Если возникнет желание выпить, вот бар.

     - Я не пью, - сказал Николай.

     - Вообще? - искренне удивился Мохов. Почему-то он был уверен, что такой крепкий бугай,  как его телохранитель в свободное от охраны  его особы время хлещет водку, как извозчик.

     - Вообще, - подтвердил Николай.

     - И молодец, - одобрил Мохов. На самом же деле он чувствовал, что внезапно выявленный им абсентеизм телохранителя несколько смущает его, ибо не вписывается в привычную для него картину. Хотя думать об этом у него сейчас нет ни времени, ни желания, других забот полон рот.

     Мохов, не спеша, провел Николая на кухню. Он гордился своей квартирой, сюда они переехали два года назад, когда дела вдруг круто пошли в  гору.  За  эти  роскошные апартаменты пришлось выложить гигантские деньги, но они стоили их, хотя иногда он думал о том, зачем им на двоих такое огромное количество квадратных метров.

     Кухня блистала  идеальной  чистотой  и порядком.  Он неоднократно предлагал Алене нанять служанку, так как поддерживать порядок в  такой огромной квартире, по его мнению, было немыслимым делом, но Алена всякий раз категорически отказывалась от чужих услуг и все делала сама. В конце концов, он решил,  что должно же быть у нее хоть какое-то занятие и перестал настаивать на своем. Тем более, она вообще нечасто выходила из дома; за последние несколько лет они не более двух-трех раз появлялись вместе на людях.  Он давно мысленно окрестил их брак  странным,  и когда изредка выпадала свободная минута,  то задавал себе вопрос:  что же все-таки с ним делать?  Если бы не многочисленная череда  любовниц, то, скорее всего, он бы долго не выдержал подобную совместную жизнь;  но так как Алена давно уже ни о чем не спрашивала,  то иногда он даже думал,  что в таком супружеском союзе есть и свои преимущества и бесспорные прелести.  А  раз так,  то нет смысла предпринимать какие-либо шаги, которые смогли бы нарушить статус-кво.

     Они сели  за стол.  Мохов пододвинул Николаю самые аппетитные закуски. Он поднял голову и поймал удивленный взгляд жены;  та смотрела на него так,  словно рядом с ней сидел незнакомый ей человек.  Ну, конечно, подумал он, ей удивительна его забота о телохранителе, она считает,  что он способен заботиться исключительно о себе.  Вообще-то она права, но если твоя жизнь попала в зависимость от другого человека, то сделаешь для него все,  вплоть до того,  что ноги помоешь. Но разве ей втолкуешь эту простейшую мысль, можно не сомневаться, что она считает, что он разыгрывает перед ней очередную комедию, изображая из себя альтруиста.  А он давно не был столь искренен в своих  действиях,  как  в данную минуту.

     Мохов снова посмотрел на Алену. Говорить ли ей о том, кто сегодня почтил его своим посещением? Пожалуй,  нет смысла скрывать,  все равно узнает, раз он по глупости дал Нади свой домашний телефон и пригласил к ним домой, то она непременно и позвонит и придет. Это дама своего не упустит.

     - Знаешь, кто был у меня сегодня? Никогда не догадаешься.

     - Кто же?

     - Надя.

     - Какая Надя?

     - Надя Король.

     - Не может быть!

     Мохов увидел,  как  мгновенно  переменилось ее лицо,  трагическая маска, которая она носила на нем почти постоянно, слетела, и оно стало оживленным и радостным.

     - Почему же не может быть,  -  мгновенно  раздражаясь, проговорил он. - Мы же не получали с тобой известие об ее смерти.  Она приехала из Франции и заявилась прямо в мой кабинет.

     Алена закрыла глаза.

     - Я так часто думала о ней, вспоминала то наше лето.

     - Она тоже его вспоминает.  Она хочет, чтобы мы приехали к ней на дачу и провели бы там отпуск.

     - Это было бы здорово! - с энтузиазмом воскликнула Алена.

     - Я с тобой согласен, это было бы замечательно, но я вынужден был ей отказать.

     - Отказать? - Голос Алены сразу же потух. - Но почему?

     - Потому что хочу тебе напомнить,  если ты малость подзабыла, что у меня большая фирма и очень много дел.

     - Но может,  мы все-таки поедем к ней хотя бы на несколько дней, я так соскучилась по Наде.

     - Она обещала нас посетить, и ты сумеешь утолить свою жажду по общению с ней.

     Он видел, что Алена вновь ушла в себя, стала хмурой и неразговорчивой. Но если она думает, что таким образом  может повлиять на него,  то сильно ошибается,  он уже давно привык к ее такому поведению и не  обращает  на него ровным счетом никакого внимания.  Он вдруг почему-то подумал о том, что визит Нади и ее дочери ничего хорошего ему не принесет; вот  уже  есть первое последствие их посещения,  между ним и женой стало на еще одну обиду больше.  Можно не сомневаться,  что  она надолго запомнит ему этот отказ. Ну и черт с ней.

     Мохов взглянул на Николая, который невозмутимо перемалывал белыми крепкими зубами  очередной  ломтик колбасы, и усмехнулся;  за то время, что он проведет в его квартире, он узнает немало любопытных деталей из семейной жизни своего щедрого патрона.  Достаточно сегодняшней  сцены, чтобы составить о ней вполне ясное представление. А их, этих сцен, без сомнения,  еще будет немало,  хватит аж на несколько действий.  Ну  да ладно,  от него не убудет,  даже если Николай кое-чего поймет из того, что понимать ему вовсе не обязательно.  А сейчас ему больше всего  хочется спать,  он сыт своими проблемами по горло и желает хотя бы ненадолго забыть о них.