Острова на реке

6

     - Как тебе понравился вечер?  - спросила Надин,  когда они  вновь сидели в машине.

     - Это было великолепно,  - ответила Патриция, и Надин показалось, что в  словах  дочери  не  было обычной порции иронии или её доза была значительно сокращена.

     - Я  заметила,  что  ты пользовалась успехом.  Олег не отходил от тебя ни на шаг.  Да и его телохранитель,  кажется,  не спускал с  тебя глаз. Тебе понравилось это двойное внимание?

     - Да, причем, вдвойне.

     Она чересчур упоена своим успехом,  причем,  воспринимает его совершенно серьезно,  поняла Надин. Нет, ее, Надин, это никак не устраивает. Ей бы хотелось, чтобы Патриция относилась ко всему более скептически, как к забавной,  но ни к чему не обязывающей игре. Ей совершенно не хочется,  чтобы она кем-то по-настоящему здесь увлеклась. Её родина совсем другая страна,  а её круг - совсем другие люди.  И уж тем более она не желает, чтобы этим человеком оказался Олег. Он не подходит Патриции ни по возрасту,  ни по семейному положению,  ни по своему образу жизни. Это два совершенно разных мира,  которые как  две  параллельных линии в неэвклидовой геометрии никогда не встречаются.  Так есть и так должно оставаться и впредь.

     - Ты  должна понять,  Патриция,  все,  что тут происходит и будет происходить, - это не более,  чем игра. И тебе не надо этого забывать ни на минуту. И, кроме  того,  на самом деле успех у мужчин для женщины не должен обладать тем значением, чем мы обычно ему придаем.

     - Вот как? - удивленно посмотрела на нее дочь. - Ничего подобного от тебя раньше я не слышала.

     - А я сама раньше этого не понимала,  - усмехнулась Надин. - Женщина, у которой все помыслы связаны с успехом у мужчин, неизбежно становится рабой.

     - Рабой мужчин.

     - Да,  эта  была  моя  первая мысль.  Но потом я стала размышлять дальше и поняла, что она становится рабой у самой себя. Она становится зависимой от  этой мысли,  от этой идеи, и если ей не везет с мужчинами, она чувствует  себя глубоко несчастной.  Да если даже и везет,  то все равно ничего хорошего ей не светит; всю жизнь ее станет мучить подсознательный страх, что может что-либо случиться - и все в одночасье рухнет. Я  только теперь поняла,  что всегда мечтала  избавиться  от  этой унизительной зависимости.  Когда  меня бросил твой отец,  и я осталась одна без средств существования, то мною овладело противоречивое ощущение:  с одной стороны я испытывала сильнейший страх, так как не знала, что мне делать дальше,  но одновременно я с удивлением обнаружила, что рада оттого, что избавилась от него. Потому что это было освобождением даже не от конкретного мужчины, оказавшимся не на высоте, а от нечто гораздо более сильного и глубокого рабства.  Я была одна, но я была свободна, и больше мне не надо было каждый свой шаг и  поступок  сопрягать с этим по сути дела чужим мне человеком. Может быть, именно в тот момент мною овладела уверенность, что я выплыву. Ты понимаешь, о чем я говорю?

     - Ты никогда ничего мне не говорила похожего,  - не сразу отозвалась Патриция.  - Мне всегда казалось, что тебе не хватало рядом с тобой любящего тебя мужчину.

     - А я этого и не отрицаю,  - улыбнувшись,  посмотрела на дочь Надин. - Мне действительно не хватало такого человека.

     - Тогда я не понимаю, - решительно заявила Патриция.

     - В таком случае и не надо спешить понять, поймешь чуточку позже. А сейчас лучше скажи мне,  как тебе понравились твои кавалеры?  Что ты думаешь о каждом из них?

     - Мохов очень уверен в себе,  в нем чувствуется большая  сила.  И это подкупает. Ему кажется, что он неотразим. Но больше всего от собственного очарования  оказывается очарованным он сам.  Я никогда еще не встречала столь самовлюбленного человека.  Его верный  оруженосец  мне кажется гораздо глубже своего хозяина.

     - Глубже?  -  удивилась  Надин.  – Но, по-моему, за все время он не произнес и десяти слов.

     - А разве слова обязательны. Ты видела его глаза?

     Надин мысленно заглянула в темные глаза молодого человека. А она, кажется, права,  похвалила она про себя дочь. И в отношении Олега и  в отношении этого парня.  Он умеет великолепно молчать,  такое ощущение, что его молчание наполняет невидимыми волнами  все  окружающее  пространство. Если можно так выразиться,  это  многоречивое  молчание.  Будет  жаль, если Олег не возьмет его с собой  на дачу,  ей было бы интересно понаблюдать за развитием этого сюжета.

     - Так кого же из двух ты бы выбрала?

     - Мама, это провокационный вопрос.

     - Почему? - искренне удивилась Надин.

     - Потому  что они абсолютно разные.  Твой Мохов нужен для хорошей жизни, а его телохранитель - для счастливой. А что лучше я пока не определила.

     - И не определишь?

     - Почему? - теперь удивилась Патриция.

     - Потому что если ты выберешь одно,  всю жизнь  будешь  думать  о том, что упустила другое.

     - Тогда как же ты мне советуешь поступить?

     Но ответ Патриция не услышала,  так как в эту мгновение такси остановилось, и им пришлось вылезать из машины.

     Надин видела,  что Патриции хотелось продолжить разговор, но развивать дальше эту тему желания у нее не было. Она вдруг почувствовала, что немного утомилась.  Надин пришла в голову мысль,  что эта ее затея может оказаться гораздо опаснее, чем она предполагала. А что если Патриция всерьез увлечется Моховым, что ей делать тогда?   Там, в Париже почему-то такой вариант развития событий  казался абсолютно нереальным, но здесь в Москве все выглядело по-другому. Она посмотрела на дочь,  которая сидела перед зеркалом и готовилась ко сну. Её нежное молодое тело  просвечивалось  сквозь  тонкий батист ночной рубашки,  и Надин попыталась взглянуть на него глазами мужчины. Да, желающих получить  во  временное  владение и даже в безраздельную собственность это сокровище будет предостаточно.  Но как огородить  ее  от  случайных  и опасных  претендентов,  если она сама создает такие ситуации,  которые толкают Патрицию в их объятия.  Над этим вопросом ей придется еще немало поломать голову.