Дочь врага. Месть и (не) любовь

Глава 2. Рита

Я не послушалась его, хотя и знала, что это могло плохо кончиться. Я боялась так сильно, что эта реальность обыгрывала мой самый страшный кошмар.

— Ты принадлежишь мне, малышка. Моя собственность! — насильно приподнял мое лицо за подбородок. — Поняла?!

— Нет, я не ваша собственность... — прошептала губами онемевшими, и он тут же накрыл их своей тяжелой ладонью.

— Я не давал тебе разрешения говорить.

Он немного ослабил нажим и провел пальцем по моим губам, очерчивая контуры. Они загорелись от этого прикосновения, будто по ним размазали яд.

— Моя собственность будет готовить только тогда, когда я разрешу ей раскрыть рот! — он усиливал хватку с каждым выброшенным словом.

На последнем слове мои губы принялись одержимо мять, совершенно не щадя их. Он разминал их, надавливал, словно проверял на натуральность.

— Усвоила? — пришлось послушно кивнуть из страха за собственную жизнь. — Умница!

Сокол оторвался от меня и двинулся в сторону стула. Опустился на него, облокотился на деревянную спинку и широко раскинул колени. Его накаченные бедра казались неподвижными колоннами.

— Рита, — он махнул ножом, указывая на меня, — Сними это уродство. Хочу посмотреть на тебя. Будь послушной, малышка!

Всего на миг я подумала оказать сопротивление. Делать все что угодно, но только не сдаваться. Это было в моей натуре - упрямство и сопротивление, но завидев, как умело Сокол обращался с лезвием, перебирая нож пальцами с такой скоростью, что он размывался для глаз и сталь мелькала блестящим серым облаком. Я судорожно сглотнула от этого представления.

— Да-а-а, правильно мыслишь! Я смогу на кусочки порезать тебя даже этим наитупейшим ножиком. Поразвлечься, кровь пустить, но при этом жизни твоей не отнять. Ты будешь жить, — злобно усмехнулся Сокол, почесав тупым лезвием свою мощную шею. — Ну же! Раздевайся.

Игнорируя подрагивающий от нервов глаз, я быстро расправилась с халатом, сбрасывая его к ногам, и обхватила грудь руками, закрывать от его глаз. Я ещё не разделась до гола, но он смотрел так, словно сам раздевал меня вещь за вещью. И не только одежду... Сдирал кусками плоть. Обнажал взглядом до состояния оголенной души. Я не понимала, что он во мне нашел, однако отметила, каким голодным блеском сверкнули его глаза. По всей видимости, Соколу нравилось это представление, чего не скажешь обо мне...

— Белье к черту! Его тоже снимай! — командовал он, облизывая кончиком языка пересохшие губы.

— Я-я...

— Помочь тебе? — Сокол, демонстративно перекинув нож, словил холодное оружие другой рукой. К таким, как он, за помощью обращаться не стоило.

Я завела руки за спину. Подрагивающие пальцы тут же нашли застежку бюстгальтера. Впрочем, я медлила, так и не решаюсь сделать это одно легкое движение. Никогда прежде я не оголялась перед мужчиной. Поспешные ласки Сережи, не считались. Мы позволяли себе только скрытые объятья, скромные поцелуи и ничего более. Даже думать больше ни о чем не смели. И я никогда не обнажалась перед ним.

Неожиданно в голову пришло осознание - то, что я делала сейчас против собственной воли, по принуждению опасного чужака - это считалось изменой. И хоть я не была невестой Сережи, так как предложения еще не поступило, той искры между нами было достаточно, чтобы считать необходимым хранить парню верность.

— Быстрее! — рявкнул Сокол, вырывая меня из раздумий.

Я медленно, дрожащими пальцами расстегнула застежку, и буквально по миллиметру принялась стягивать бюстгальтер. По груди своевременно пронеслось стадо мурашек, а по спине скатилась холодная капелька пота.

— Если не поторопишься, это сделаю я! Пожалеешь... — послышалась предостережение Сокола, грозящее стать обещанием.

Я одним нервным молниеносным движением отбросила лифчик и руками попыталась закрыть более неприкрытую грудь.

— Не смей! Спиной повернись! — издал очередной приказ мужчина. — Животом ляг на стол.

Зубы вновь застучали, будто принимали участие в ответственных соревнованиях по чечётке. Я ведь не смогу сделать то, что он требовал! Я не была какой-то развратной девкой, чтобы делать эту пошлятину, оттопыривая задницу для незнакомого человека. Будь он хоть владыкой мира, это не про меня!

Безжалостная реальность вернула меня к жизни давящим звуком его тяжелых ботинков. Мужчина устал ожидать от меня своевременного послушания.

Темные, нечеловеческие глаза были все ближе. Он подобрался ко мне, словно хищник к жертве, и обхватил грубыми пальцами плечо.

— Мне придётся научить тебя послушанию, малышка...

В следующее мгновение меня развернули к себе спиной. Мужские руки ожесточенно вцепились в тонкую талию. Всего на секунду, а потом опустились вниз на бедра.

Помолиться хотела, помощи попросить у высших сил, но слова всех молитв разом вылетели из дырявой головы и памяти.

Моя мысль оборвалась от треска рвущейся ткани.

— Сокол! Срочно... Сокол! — раздался резкий мужской крик.

Чужак встал на крыльце. Не церемонясь, он быстро скользнул в дом, так что дверь распахнулась, громко ударяясь об стену.

Я успела разглядеть его, заметив бритую голову и глубоко шальные глаза. Крупное телосложение, но уступающее Соколу. Темная короткая куртка оттопыривалась на талии. Пистолет... Мужчина увидев меня, усмехнулся с грязным пошлым намеком.

Сокол ловко спрятал меня за необъятной стеной - своей мощной спиной. Скрыл от скользких, липких глаз заявившегося мужчины.

— Звал, Рябой? — спросил тот, кто посягал на мою честь.

Но незнакомый мужчина ответить не успел, его определили громкие звуки выстрелов с улицы.

— Походу, нас нашли! — вошедший все-таки подал голос. — Надо убираться отсюда!

— Наши стреляют? Или кто? — деловито спросил Сокол.

— Пока не знаю. Чужие тачки рыскают по шоссе, которое вот здесь, рядом совсем. Я послал парней, они сейчас проверяют.

— Не зная, что происходит, ты решился потревожить меня?! — недовольный рык Сокола твердил о его злости. Неопределенность и неуверенность в донесении ему не нравилось однозначно. А потому подельник рисковал нарваться на злость главаря.

— Да кого?! Говорю же, по дороге шастают тачки, — принялся повторять Рябой. — Крутые, дорогие. Нас ищут сто пудова. Лучше перестраховаться. И некоторые из наших уже далеко ушли. Нет их сейчас, а выстрелы есть. Смекаешь? — преподносит он вторую попытку донести свою правду до мужчины.

— Смекаю, — Сокол обдумал все буквально за секунду. — Давай, проверим что да как.

— Убираться надо отсюда, — скалит ряд щербатых зубов Рябой.

— Это не тебе решать. Гордей считает, что нужно переждать здесь какое-то время.

— Гордей?! — Рябой презрительно, недовольно сплевывает прямо на пол.

Во мне вмиг поднялась волна негодования. Дикари! Культурного поведения ждать от них не стоит. И хоть это было не мое жилище, куда затащили меня против воли люди Сокола, а Настасьи, живущей по соседству от моей хаты. Я, как и любая другая уважающая себя хозяйка, была возмущена неуважением чужого труда незваными гостями.

— Гордей хочет как можно скорее спрятать свою трусливую задницу. Была бы его воля - он бы вообще сюда не поперся, сидел бы накормленным в тепле и не подставлялся ради чьей-либо шкуры.

— Не твое это дело. Собирайся, говорю. И Гордея позови.

— Он что, с нами пойдет?

— Нет, мою девчонку охранять будет, — припечатал Сокол.

— Я бы тоже поохранял, — ехидно и отвязно ухмыльнулся Рябой. — Хорошенько так, с натяжкой...

— Вот поэтому к ней и будет приставлен Гордей. А ты, — Сокол сделал шаг к мужчине и навис над ним, как зловещая тень. — Ты даже смотреть в ее сторону не будешь. Похоть свою при себе держи или другую девку для развлечения себе найди. Кажется, деревенские бабы облизываются на наших мужиков, не прочь и в постель прыгнуть. Может и ты кому приглянешься.

Рябой сердито фыркнул, но согласился с приказом своего предводителя и вышел, громко хлопнув дверью.

— Теперь то, что касается тебя! — Сокол вновь повернулся ко мне.

Жестокое выражение застыло на его физиономии. Мужчина, привыкший к немому повиновению абсолютно во всём. А потому одним лишь взглядом он прогибал мою волю. Порабощал, уничтожая мимолетные мысли о сопротивлении.

— Развлечение переносится на неопределённый срок. Одевайся!

Я шустро поправила на себе трусики, дрожащими руками натянула надорванный лифчик и надела халат, подобранный с пола. Пуговицами еле попадала в отведенные прорези.

— Есть какая-нибудь другая одежда? — словив в плен мои непонимающие глаза, он осветил: — Ноги открыты, Рябой уже слюной капает.

Слова возмущения застряли внутри. Его пособник слюной капал потому, как почти нагой запечатлел меня. И длина моего халата здесь вовсе не причем была.

— Есть, но в моем доме.

— Это тебе не стол заказов, чтобы могла выбирать. Найди себе закрытую тряпку из того, что имеется здесь. Немедленно!

Мужчина принялся наступать небрежно, лениво, демонстрируя мощь своего тела. Пугал и изучал, не отрывая настойчивых глаз.

Давящая аура мужчины пронизывала воздух, делая его наэлектризованным. Хотелось броситься наутек, а ноги онемели и не слушались.

— Поторапливайся!

Его крик в тишине звучал, как выстрел огнестрельного оружия. Сокол грубыми толчками в спину подвел меня в сторону шкафа, сам распахнул дверь и схватил какие-то штаны и вязаную кофту.

— Напяливай! — раздался очередной приказ. — И шустрее!

Я поспешно натянула на себя предоставленные штаны и кофту. И все это поверх халата. А так как Настасья была значительно крупнее, то мне пришлось затянуть потуже пояс на кофте и подкатать штанины.

На улице лето, а меня нарядили в теплые вещи, словно за окном резко наступила осень. Пот мне гарантирован. Хотя об этом можно было и не думать потому, как пот - это наименьшая из моих нынешних неприятностей.

Раздался стук в дверь от которого я вновь дернулась. Итак, зашуганная была, а теперь трясусь как осиновый лист от каждого шороха. А как иначе то, когда рядом, то и дело, снуют бандиты, пришедшие по мою душу?

— Войди!

В комнате появился очередной незнакомый мне мужчина. По росту и телосложению он лишь ненамного уступал Соколу. Он молча остановился на пороге, ожидая приказа своего главаря.

— Приглядывай за ней. Сам не трогай и другим не позволяй это сделать. Это понятно?

Гордей кивнул, но уточнил:

— Планы в отношении девчонки изменились?

— Да, — грозно выплюнул Сокол.

— Тогда стоит всех известить. Они, — Гордей большим пальцем указал за спину, — своей очереди ждут на нее. Сахар ведь многим дорогу перешел, вот им и не терпится полакомиться его дочуркой.

От слов Гордея резко стало дурно, до головокружения и темноты перед глазами. Какой ужасной участи я избежала только по эгоистичной прихоти Сокола...

— Не переживай, я скажу всем, что добычи у них не будет. Моя она, — он дотронулся до моего плеча, сжимая стальными тисками, а другой рукой потрепал по щеке. — Моя малышка.

— Ясно. Все понял. Было бы неплохо, если бы другие были в курсе.

Гордей провел рукой по поясу, дотрагивается какого-то чехла. Осознание больно ударило по затылочной части, у него за поясом острый клинок был спрятан, намного опаснее того, что был недавно в руках Сокола.

— Для меня не проблема охладить чей-то пыл, однако люди целыми нужны, чтобы убраться отсюда. Де...

— Заткнись! — оборвал его Сокол.

Всего один слог прозвучал. «Де...»? Быть может, начало его имени?

— Все узнают. Но если рискнет кто пойти на нее - знаешь, что с ними делать. Со всеми, исключений нет. Девчонка должна остаться невредимой, чтобы ни единой царапины больше. Спрошу лично с тебя.

— Ага, — коротко ответил Гордей. И тут же занял место у порога, сложив руки на груди. Кажется, он теперь занял роль телохранителя.

— Подойди, — скомандовал Сокол, повернувшись ко мне вполоборота.

Ожидал, а я еле передвигала желейными конечностями, тело не слушалось от такого стресса.

— Торопись, не злоупотребляй моим терпением. Я только что сохранил твою шкуру.

Он возомнил себя кем-то вроде бога. Точнее его противоположность. Сокол не дарил жизнь, а отнимал ее.

Я остановилась перед этим монстром, чуть пошатываясь. Паника подавляла все эмоции, я не могла даже мыслить здраво. Пульс гремел прямо в голове, а в затылке резко стреляло.

— Поцелуй меня, — приказал Сокол, прожигая леденящим взглядом до самого нутра. — Давай, я жду.