Нереаль - Книга 2. Возвращение

День 1. Первые шаги в команде - часть 3

Не успели мы осмыслить своё положение, которое, по сути, не было таким уж и печальным: там, откуда мы пришли, делать было нечего – как нам стало не до размышлений. Маленькая решётка у самого пола на одной из стен коридора вдруг вылетела со страшным скрежетом. Из неё, повизгивая, выбралось рывками существо. Чешуйчатая динозавроподобная ящерица! Завидев людей, она запрокинула морду и заверещала. А потом побежала к нам.

Сержант среагировал мгновенно. Он вскинул штурмовую винтовку и выстрелил штурмовым зарядом. Это второстепенная функция винтовки. Вместо скорострельной стрельбы она может выпускать одновременно десять патронов. Правда потом требуется время, чтобы перезарядить этот десяток новыми из обоймы. Твари хватило одного выстрела. Она, не добежав до передового десантника всего пол-метра, отлетела к стене и забилась в агонии. Ну и скорость у них! Примечательно было, что тварь даже не попыталась прыгнуть, чтобы, например, вцепиться ему в горло. Что, она собиралась его за ноги ухватить, что ли?..

— Всем на ящики! Бегом! — заорал сержант.

Солдаты среагировали на приказ моментом. Один за другим вскарабкивались мы на высокие ящики и становились там, теснясь.

Из провала следом за первой ящеркой высыпала целая туча. Они с визгами бросились на последнего оставшегося внизу солдата. Тот подпрыгнул, ухватившись за руки товарищей. Ящерки подбежали к ящику и начали яростно верещать. Сейчас они кинутся на маячившие в двух десятках сантиметров ноги десантника… Но нет, этого не случилось. И десантник благополучно присоединился к остальной группе. Ящерки метались внизу в бессильной злобе, время от времени задирая морды, смотря на нас своими маленькими злобными глазками и издавая яростный визг.

— Да они прыгать не умеют! — понял сержант. Затем скомандовал: — Мочи их!

Началась пальба. Где-то с полминуты – и твари закончились. Десантники прислушались. Вроде всё тихо. Сержант отправил двоих на проверку. Солдаты осторожно спустились и прошлись вперёд по коридору, готовые в любой миг удрать обратно. Но было спокойно. Никто больше не выпрыгивал.

— Двигаем дальше! — решил сержант.

Члены отряда спрыгнули с ящиков и возобновили прерванный путь по коридору. А коридор и впрямь оказался круговым. И в той точке, где две части его вновь сходились, он закончился дверью. Двери не требовалось никаких кнопок, она отворилась при нашем приближении. И это был выход не только из коридора, но и со склада…

* * *

Выход ознаменовался тамбуром, перекрытым с обеих сторон автоматическими дверями. А на боковых стенах висело крупными буквами по вывеске с названием шахты. «Шахта Граал-Анг. Северная часть».

Последняя дверь отворилась – и вот отряд уже на свободе, вдыхает свежим воздухом. У входа было навалено множество здоровых ящиков высотой в полтора-два человеческих роста. Ящики эти, да и весь двор в придачу, освещались невысокими фонарями, воткнутыми в скалы дворика. Правда, это освещение сейчас было отключено. Оно и понятно: на дворе день. Рядом с одним из фонарных столбов росла громадная пальма. Я задрал голову, чтобы увидеть её верхушку, и узрел на скале, прямо над входом в шахту, впившуюся в камень пиявку – зелёнолистное громадное растение.

За ящиком зашевелилось. Там кто-то чуть-чуть взреванул. Я мгновенно, почуяв опасность, сделал сержанту знак рукой. Тот отмахнулся: мол, сам знаю. Десант по команде рассеялся по ширине уходящего вперёд ущелья, взяв ящики в прицел.

Я шагнул на пару метров правее и увидел широкую спину, покрытую бурой в чёрных полосах шкурой. Бегемот стоял спиной к нам и чесал макушку своей налаповой ракетницей.

Потом он обернулся, намереваясь, видимо, вернуться в шахту. Раздались выстрелы, бегемот взревел и начал поднимать лапу… Как-то быстро оно и закончилось. Слишком много людей на одну бедную тварь. Не успели мы с Эшем даже отбежать на достаточно безопасное расстояние, не говоря уж об укрытии, как громила, издав негромкий хрип, упал мордой вперёд и больше не двигался. Выстрелить он не успел.

* * *

По ущелью мы шли несколько часов. Довольно долго для обычных людей. Эша пришлось тащить буквально на руках.

Но всё-таки место для привала на этой бесконечной извилистой тропе было найдено. Мы по-прежнему двигались вперёд, обходя камни, как сержант вдруг что-то углядел сбоку над грудой, казалось бы, ничем не примечательных камней.

Там была пещера. Как он её обнаружил – мне так и не удалось понять. Она со стороны тропы отлично замаскирована. А вот сверху, из неё, отлично видна вся тропа.

Сержант с парой десантников, обследовав пещеру, удовлетворённо хмыкнул.

— Всё, ребята. Привал. Надо немножко передохнуть, а то совсем уж нелады…

Наскоро перекусив, сержант назначил порядок часовых, затем скомандовал отбой.

Несколько солдат буквально сразу захрапели. Некоторые – чуть позже. Не дремали только хорошо вышколенные часовые.

Я долго лежал, смотря в однообразный каменные свод, но, наконец, мне это надоело. Научник ворочался неподалёку от меня. Ему тоже не спалось. И тут я решил хоть как-то себя занять.

— Эш, а Эш!

— Чего тебе?

— А за что ты доктора получил?

Он, удивлённый моим интересом к своей скромной персоне, развернулся ко мне и опёрся на локоть.

— Да так, — сказал он, — было дело.

— И какое же?

— Я соорудил сенсорную взрывчатку, проще говоря – мину, безо всякой электроники и механики.

— Да ну? — настал мой черёд удивляться. Это было нечто. Современные мины-ловушки, использующие электронику, могут быть довольно легко обнаружены при помощи соответствующего оборудования. Даже механические научились засекать. Но автономное вещество-мина? Это нечто новенькое, новое слово в войне. За такое могли бы сразу и пятую научную ступень дать, не то, что третью! Эш, правда, сказал: «соорудил», а не «изобрёл».

И как бы упреждая мои дальнейшие размышления, Эш сказал:

— Ага. Проект моего отца. Он не сумел довести его до ума. Скаржи взяли его корабль, когда он возвращался с испытаний на отдалённой планете. А я довёл. Собственно, потому что проект этот военного характера, и степень у меня так же военного характера. И поэтому я – военный научник, — он усмехнулся.

— А за какую провинность тебя включили в состав нашей экспедиции?

— Провинность? Ну уж нет. Отряду всё равно потребуется спец, который сумеет провести людей через системы «Прометея». А я вызвался добровольцем, так как здесь можно получить очень интересный опыт общения с цивилизацией скаржей.

— Опыт, как же, — теперь я усмехнулся. — Как бы скаржи тебя самого в опыт не превратили. У них даже специальные лаборатории для этого есть.

— Ты видел? — его глаза загорелись.

— Ещё бы. Только рассказывать не хочу. Слишком долго, и воспоминания у меня не самые хорошие.

— Понятно. Значит, мои догадки подтвердились. Ты видел, как скаржи использовали живой материал в своих технологиях?

— Да вообще-то нет, я не то имел в виду.

— А-а, — разочарованно произнёс он.

— А что за догадки?

— Видишь ли, бытует теория – я её сторонник – что наука скоро шагнёт на новую ступень развития. Все наши методы безнадёжно устарели, исчерпаны до дна. Людям, да и скаржам тоже, требуется всё больше и больше. И скоро наука преобразится. Хотя, не скрою, меня это несколько пугает, но тем не менее, все факты за то, что так и будет.

— Объясни-ка поподробнее, — попросил я.

— Ладно. Начнём с примеров. Хотя бы взять твой переводчик. Ты думаешь просто машина? Дудки! Кремниевая и магнитная технологии просто не способны создать прибор, в таком маленьком объёме вмещающий сотни единиц памяти разумных высокоразвитых существ. Главный компонент переводчика – живой человеческий мозг. И я в этом уверен на девяносто девять процентов. Вот так-то друг мой.

Моя рука, в которой я держал переводчик, дрогнула, чуть его не выронив на камни. Очень уж неприятная картина мне представлялась. Но я сдержался. Сколько же ты раз помогал мне неизвестный. Кем бы ты ни был в жизни… Сколько сознаний ты уже вместил? Кто ты есть теперь? А вдруг… Шальная мысль, от которой стало не по себе… Да нет, не может быть. Не может мой переводчик быть тем богом, что помогал мне в пути. Слишком много против этого. Взять хотя бы то, что Мессия был предсказан в мельчайших деталях задолго до моего появления здесь, и даже вообще задолго до моего рождения. И ещё, в переводчике было не так уж и много памятей. Всего лишь полсотни или чуть больше. К тому же он помогает нали, а ведь там львиная доля памятей скаржей.

«Знаешь, интересная гипотеза!» — усмехнулся бог.

А говорит, что не подслушивает мысли, гад!

* * *

Мы ещё долго проговорили. Я узнал массу информации из жизни учёных кругов и, вслух восторгаясь и поддакивая Эшу, мысленно просто был вне себя от счастья, что действительно не стал техником-изобретателем, а был всего лишь скромным торговцем техникой. Но кроме всякой будничной чуши, что нёс Эш, мне удалось узнать и нечто полезное. Оказалось, что Эшу разрешили пойти с десантом по той причине, что необходим был учёный для помощи команде в проникновении на «Прометей». Там такие сложные системы, что даже десант, тренированный в обращении с любыми видами электроники, мог не справиться. Поэтому командование решило рискнуть и подало призыв в научный отдел. Все научники, услышав о потребности учёного спеца, наотрез отказались от участия в опасном предприятии. У всех нашлись какие-то неотложные дела, проблемы, требующие срочного решения… Эш же, наоборот, вызвался добровольцем.

— И вот я здесь, — подытожил он с улыбкой. — Риск, не спорю. Зато какие возможности для познания нового!..

Я, как наверняка это сделали все его коллеги, мысленно покрутил пальцем у виска. Разговаривать мы продолжали, пока сержант, которому наше бормотание уже изрядно осточертело, не прикрикнул на нас. Тогда Эш улёгся спать, а я, не обременённый нуждой в столь скором сне, уселся записывать дневник. Если и впрямь для меня теперь день, как для обычных людей – два, то бодрствовать мне ещё можно всю ночь и целиком следующий день.

Спать не хотелось, но и делать было нечего. Когда я был сам, то и ночёвки были рассчитаны на меня. Или, как в случае, когда я путешествовал с Кирой, я мог что-нибудь сделать, пока спутники спят. Сейчас же делать было нечего, а даже если бы я захотел пойти куда-то, чтобы что-то сделать – мне бы не дали. Поэтому я сделал усилие над собой, призвав сон искусственно. И под самый конец ночёвки мне удалось задремать.