Алдора.

Глава 10.

Хотя на такие грандиозные события лучше не опаздывать – не каждый день к нам приходят высокопоставленные личности: причем, как и гости, так и лекторы.

Поднимаюсь по лестнице и привычным движением распахиваю тяжелую дубовую дверь. В вестибюле уже толпится уйма народа, и чтобы добраться до лифта, нужно как минимум минут десять. Студенты, бизнесмены, преподаватели – все перемешались, и теперь снуют по маршруту «Гардеробная – Буфет – Лифт», иногда меняя последовательность. Да уж, это будет длинный день.

Конференц-зал уже больше, чем наполовину был набит народом. Часть расселась по местам в ожидании начала демонстрации, часть бродила между рядов, некоторые собирались небольшими группками и стояли в сторонке, обсуждая предстоящую лекцию. На сцене за кафедрой стояло двое мужчин, сумбурно перебиравших бумажки с записанной речью, на заднем плане проецировался титульный слайд с надписью, которую я не могла разглядеть из-за бликов на изображении. Поколебавшись пару мгновений, я прошла на первое попавшееся место, ближе к задним рядам. Минут через десять, когда поток людей, прибывающих в зал, сократился до минимума, а большинство расселось по местам, свет приубавили, и конференция началась.

Первое время я слушала диктора с интересом: речь шла о проектах будущего, которые сейчас мы можем обсуждать лишь в теории, однако ученые из нескольких корпораций, чей труд представляется сегодня, смогли найти способ реализовать их на практике. Тематика была завораживающей и многообещающей, так что я даже достала блокнот с ручкой, надеясь что-нибудь записать. Но чем дальше заходила лекция, и чем больше предоставлялось результатов исследований, тем сильнее походила эта конференция на пустую болтовню и неоправданные предположения и гипотезы. С каждым словом я начинала злиться все больше и больше: в рассуждениях ошибка шла за ошибкой! Из неверной в корне идеи, из неверных по своему характеру опытов шли неверные выводы! Когда дошло до того, что я нашла на слайде ошибку в вычислениях, я подняла руку и, перебив лектора, сообщила на весь зал:

– Простите, но вы не правы!

По рядам пролетел шепоток, и в мою сторону обернулось несколько людей, разглядывая меня, кто с шоком, кто с раздражением, кто с явной насмешкой или наигранным интересом. Лектор лишь недовольно покосился в мою сторону и, не обратив на моё возмущение ни капли внимания, продолжил рассказывать. Подобное обращение меня только больше распалило, и я вскочила с места:

– Не нужно меня игнорировать! Вы не правы!

В этот раз моим хамством заинтересовалось больше народу, и на меня уже смотрело ползала. Диктор поморщился, но все же оторвался от чтения и перевел взгляд на меня, сцепляя пальцы в замок и опираясь локтями о кафедру. Иггдрасиль, кто меня вечно тянет за язык? Но останавливаться сейчас я не собиралась.

– С чем же конкретно вы не согласны, мисс?

Я сглотнула, пытаясь правильно сформулировать собственные мысли.

– Ваши убеждения неверны в корне. Создание искусственного интеллекта не предполагает под собой «вписывание» человека в компьютерную систему! ИИ – это лишь развитая программа, совершенные протоколы, симуляция человеческого образа мышления, но это НЕ человек! К тому же, с чего вы взяли, что ИИ будет неспособен к саморазвитию, и, получив доступ к какой-то базе данных, он на ней остановится? Искусственный интеллект тем отличается от компьютера, что предполагает развитие, мышление, логику! - протараторив все это, я выдохлась и вдохнула поглубже, готовясь продолжить монолог:

– А также мне непонятен ваш замысел по использованию чистой энергии. Зачем вы собрались реализовывать этот проект? – с сомнением в голосе спрашиваю я, указывая рукой на слайд, - Вы ведь уйдете в минус! Как я понимаю, вся эта беготня происходит ради экономии энергии, но вы затратите больше средств, чем при традиционных методах. Раз уж взялись за обуздание чистой энергии, так создавайте реактор, а не… - я зависла, махнув руками на плакаты, висящие за спинами двух лекторов. На них были чертежи устройства, по строению чем-то отдаленно напоминавшего трансформатор, но, готова руку дать на отсечение, он не заработает!

– Это… – договорила я фразу, брезгливо поморщившись и снова махнув рукой на схемы.

В зале поднялся тихий гул: кто-то возмутился, кто-то засмеялся, кто-то нахмурился, воспринимая мои слова всерьез. Диктор был ошарашен. В плохом смысле этого слова. Он смотрел на меня с неким презрением и насмешкой, изогнув дугой бровь. Простояв так пару секунд, он поправил очки и облизнул губы краем языка, видимо собираясь что-то сказать, но в итоге просто рассмеялся, наигранно прикрывая рот рукой и пытаясь остановиться. Публика, видимо, приняла это за поощрение к действию, и те, кто снисходительно улыбался на мои реплики в начале, теперь откровенно хохотали, косясь на мою персону. Неужели всем наплевать на то, что выдвинутые теории дырявые, как решето?! Я поджала губы и начала протискиваться сквозь ряды к выходу из зала. Похоже, мне придется искать другой институт. Когда до двери оставалась пара шагов, произошло то, чего я никак не ожидала:

– А чего вы смеетесь? Девчонка права.

Я в ступоре замерла и обернулась обратно. Во-первых, «права»? Кто-то рискнул встать на мою сторону? А во-вторых, «девчонка»?! Ребята, я старше любого из здесь присутствующих!

Лектор резко перестал смеяться и тут же стал серьезным, смотря куда-то на первые ряды: видимо, говоривший сидел там. Он поправил галстук и, нервно сглотнув, учтиво переспросил:

– Сэр? Простите, что вы сказали?

– Я подписываюсь под каждым словом, сказанным девушкой. Еще могу добавить, что искусственный интеллект – отнюдь не фантазийный проект, который появится только в следующем столетии… Хотя учитывая современные темпы развития человечества, то вполне возможно… Не суть! Мой дворецкий Джарвис исправно работает несколько лет, и поверьте, я в него никакого человека не засовывал: это всего лишь программа. Гениальная, детально продуманная, но программа! И определенно склонная к саморазвитию: эту дикую страсть к экономике я бы никогда в жизни в него не заложил! Насчет использования чистой энергии… Знаете, а идея с реактором мне даже понравилась: может, реализую. Постараюсь не взорвать при этом Нью-Йорк, но обещать ничего не могу.

Сказана вся речь была легко и непринужденно, будто мы беседуем о погоде. В постоянных отступлениях от темы слышался сарказм, издевка, иногда откровенная показуха. Говорившего мужчину я рассмотреть не могла, сколько ни пыталась заглянуть в первые ряды. Диктор застыл на месте, боясь произнести хоть слово. Видимо, мой заступник обладал недюжинными возможностями, раз весь зал затих, а лектор теперь дрожал от страха, выдавливая из себя нечленораздельные звуки. Вечно бы лицезрела эту немую сцену (всё-таки выглядело это забавно), но, думаю, мое присутствие здесь больше не нужно. Я хмыкнула и направилась к выходу. Когда я уже нажала на дверную ручку, то обернулась и напоследок крикнула:

– И у вас ошибка в вычислениях на слайде: в девятой строчке снизу должно получиться двенадцать тысяч пятьсот шестьдесят. С того момента все расчеты неправильные.

С этими словами я вышла из зала, тихо притворив за собой дверь, и направилась к лифту. Коридор был пустой, и я слышала каждый свой шаг, отдающийся легким эхом по холлу. На потолке чуть помигивали лампы, по полу, покрытому старым выцветшим ковром, гулял сквозняк, заставляющий чуть поежиться и увеличить скорость ходьбы. По стенам были развешены портреты великих ученых, смотревших на меня из-под толстого слоя пыли: в прошлом месяце уволилась уборщица. Новую никак найти не могут. Пахло деревом, лаком, и вообще обстановка больше напоминала театр, чем институт. Наконец, я добралась до конца коридора и нажала на кнопку лифта, судя по мигающей красной цифре на черном табло, стоящего на первом этаже. Прелестно. Ждать я буду долго.

Спустя мгновение я услышала скрип открывающейся двери и звук шагов. Я обернулась: к лифту, засунув руки в карманы, шел темноволосый мужчина лет сорока в джинсах и футболке AC/DC (как его в таком виде на конференцию пропустили?). Причем выше логотипа знаменитой рок-группы красовался ровный голубой нарисованный круг. Солнцезащитные очки (осенью?), замысловато подстриженная борода и бакенбарды, уверенная походка, гордая осанка… Бизнесмен?

Остановившись возле меня, мужчина снял очки и, пробежавшись по мне взглядом, сказал:

– Ну, хоть кто-то из всей аудитории умеет считать, и ему хватает смелости об этом сказать.

Голос прозвучал со знакомым оттенком иронии и самодовольства.

– Так это вы за меня заступились? – уточнила я, уже собираясь сказать «спасибо», как послышался легкий звонок, оповестивший о прибытии лифта. Я развернулась и зашла в кабинку, нажимая на кнопку первого этажа. Мужчина зашел следом за мной, снимая со своей футболки бэйджик с надписью «Представитель Старк Индастриз». Имя я разглядеть не успела.

– Я просто хотел сбежать из этого цирка побыстрее: терпеть не могу клоунаду. А ты была хорошим поводом с намеком на логику, так что не обольщайся.

Двери лифта закрылись, и мы тронулись вниз.

– О, и в мыслях не было, – раздраженно пробурчала я, оскорбленная таким обращением. Желание поблагодарить его резко отпало. Откуда столько высокомерия в этой бородатой туше с ролексами?

Мужчина шмыгнул носом и вновь перевел взгляд на меня.

– Ты не знаешь, кто я, не правда ли?

– А должна? – приподняв бровь, спросила я с ехидством в голосе.

Представитель замолчал, отведя взгляд в сторону и качнувшись с пятки на носок. Кабинка погрузилась в тишину, нарушаемую лишь вибрирующим звуком передвижения лифта. Через несколько мгновений мужчина снова на меня посмотрел.

– И что, даже не спросишь? Не поинтересуешься? – пару раз качнув головой, оскорбленно произнес мужчина.

– Зачем, если мне не интересно?

– Не интересно, кто я?

С каждой репликой стукнуть этого эгоистичного нахала по морде хотелось все больше: только дайте повод. Если его не будет, сошлюсь на то, что он назвал меня «девчонкой» в зале.

– Ага.

– А что тогда интересно?

Вот не хотела я у него ничего спрашивать, верите – нет? Но такая возможность вкупе с любопытством…

– Если вы не любите клоунады, тогда зачем вообще пришли на конференцию?

Мужчина потер шею ладонью и ухмыльнулся.

– Ну, в цирке же не только клоуны выступают, правильно? Вы, например, разнообразили это юмористическое шоу своим истерич…

Я впилась яростным взглядом в бизнесмена, предостерегая его от продолжения реплики. Тот замер на полуслове, приоткрыв рот, и, пару раз кашлянув в кулак, продолжил:

– У меня здесь дело.

– Дело?

– Мне нужно выиграть пари.

– Пари – это святое, – хмыкнула я, – В чем суть спора?

Мужчина облокотился о металлическую стену лифта, скрестив руки на груди.

– Мне навязывают завербовать сотрудника в корпорацию. Этот человек должен был быть сегодня на конференции. Если я его нанимаю – проигрываю, если нет – выигрываю.

– Так в чем проблема? – удивляюсь я, – Не вербуйте, и всё.

Представитель цокнул языком.

– Будь всё так просто… Мне нужно сначала встретиться с этим работником лично. Описать внешность, особенности поведения или разговора своему оппоненту…

– Опять-таки: не вижу проблемы.

– Человек, с которым заключено пари, знает меня, как таблицу умножения: вдоль и поперек. Если он решил со мной поспорить на такую пустяковую тему, значит, если я встречусь с рекомендуемым работником, то однозначно захочу заполучить его в корпорацию.

Лифт остановился и открыл нам двери, чем я поспешила воспользоваться и выскользнула наружу. Представитель Старк Индастриз поспешил за мной следом. Да чего он ко мне пристал?! Я резко остановилась, и мужчина налетел на меня, чуть не рухнув на мою спину.

– Что вам нужно? – процедила я, разворачиваясь к преследователю спиной.

– Ответьте мне на один вопрос: что мне делать со спором?

– Откуда мне знать?! Это же вы спорите, в конце то концов! – вскрикнула я, разводя руками.

Мужчина недовольно закатил глаза.

– Вы же далеко не глупая девушка, так напрягите мозг! Подумайте, – скороговоркой произнес он, постучав пальцем себе по виску.

Я вздохнула и чуть нахмурилась, попутно размышляя и оглядываясь по сторонам. Вокруг ни души. Значит, дело не во мне, а в том, что спросить больше не у кого.

– Вы хотите расспросить меня об этом человеке, чтобы не встречаться самому… - неуверенно начала я.

– Бинго! – хлопнув в ладоши, воскликнул мужчина.

– Боюсь, с этим помочь не смогу, – ухмыляясь, протянула я, – Я практически никого не знаю из сотрудников и не опишу кого-то из них по одной фамилии.

– Почему же по одной фамилии? По имени тоже.

Настала моя очередь закатывать глаза.

– Знаете, а вы мне даже нравитесь, – вдруг сообщил бизнесмен, оглядывая меня маслянистым взглядом с ног до головы. Я застопорилась: неужели один из тех избалованных соблазнителей?

Но ничего подобного. Мужчина преспокойно стоял на месте, ожидая моей реакции. Рук не распускал, взглядом вроде как больше не окидывал. И зачем тогда он…?

– Надо же. Не краснеет, не смущается. Даже бровью не повела! Браво!

– Я польщена, – пробормотала я, нахмурившись. – И зачем вы меня проверяли на соблазноустойчивость?

– Я не хочу нанимать в свою корпорацию кого попало. Предложенную сотрудницу я сегодня вряд ли увижу, а вот вы, – сказал он, выделяя последнее слово и показывая на меня пальцем, – вы меня поразили. Логика, здравый смысл и наплевательское отношение к посягательствам со стороны обаятельного мужского пола, то есть меня. Большего, в принципе, не надо. Поэтому я предлагаю…

– Подождите, подождите, - замахала я руками, фильтруя всю ненужную мне мишуру с восхвалением мужчиной самого себя и вылавливая то, что меня заинтересовало. – Вы сказали «в свою корпорацию»?

Представитель (а представитель ли?) самодовольно улыбнулся и тихо хмыкнул.

– Вы же говорили, что вам неинтересно?

– Вы Энтони Старк? – проигнорировав его подколку, в шоке произнесла я.

Истинно-голливудская улыбка бизнесмена расщепилась шире, являя смешливые морщинки в уголках глаз и безукоризненно-ровные зубы. Вот черт. Это он. Энтони Эдвард Старк – гениальный изобретатель и механик, унаследовавший бизнес отца, когда ему был всего двадцать один год, и превративший компанию в одного из лидирующих производителей оружия. С недавнего времени миллиардер подписался и под титулом Железного человека, объявив об этом перед журналистами. Стоп… Этот круг на футболке: он не нарисованный. Захотелось хлопнуть себя по лбу. Как я могла не сопоставить два и два? Все же было у меня под носом! В прямом смысле этого слова!

Старк пару раз кашлянул, привлекая мое внимание, и проговорил:

– Вы меня перебили. Итак, как насчет работы?

– Где подвох? – недоверчиво прищурив глаза, насторожилась я.

– Нигде. Я предлагаю вам должность своего помощника.

– Помощника плана «убери в лаборатории», «принеси кофе», «подай мне куртку»?

– Помощника в плане разработки моих изобретений.

Я зависла. Работа явно занимала много усилий и времени, но это было именно то, что мне нужно. То, чего мне хотелось.

– Я не тороплю, – выставив руки ладонями вперед, заверил меня Старк. – Я дам вам время подумать.

– Сколько времени?

– Ээм, – миллиардер взглянул на часы, поджав губы, – секунд двадцать.

– Как щедро с вашей стороны! – всплеснув руками и качнув головой, возмутилась я, сдерживая улыбку.

– Да, я… – протянул изобретатель, кладя руку себе на грудь и обводя пальцами контур светящегося круга, – я от чистого сердца.

Я тихонько засмеялась, последний раз подумав о возможных для меня последствиях необдуманных решений и во внеочередной раз заткнув голос разума кляпом из азарта и любопытства, и сказала:

– Если то, что вы сказали, правда, и у вас дворецким работает искусственный интеллект с предрасположенностью к экономике… то я хочу на это посмотреть.

Энтони коротко улыбнулся краем губ и, вытащив из кармана телефон, спросил:

– Как ваше имя?

– Рида Эмбертон.

Старк застыл, поднеся палец к экрану смартфона. Потом взглянул на меня исподлобья, цокнул языком и, чуть прищурив карие глаза, решил уточнить:

– Как еще раз?

Я сглотнула и произнесла по слогам:

– Ри-да Эм-бер-тон.

Бывший торговец оружием шумно вдохнул воздух и, бросив последний взгляд на светящийся экран, убрал средство связи обратно в карман. Недолго думая, туда же он отправил и собственные руки, оставив снаружи большие пальцы. Чего это он? Я усмехнулась и, вспомнив недавно прочитанное произведение, процитировала:

– «Что в имени тебе моем?»

Старк продолжал сверлить меня взглядом, игнорируя мои слова. Минута молчания, две… Когда мне надоело играть в гляделки, и я уже хотела в наглую щелкнуть перед носом миллиардера пальцами, он вдруг очнулся и, неловко почесав шею, сказал, едва не смеясь:

– Пеппер – зараза…

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить названное имя в нашем разговоре, но его там не было.

– Кто такой Пеппер?

– Не «такой», а «такая», – поправил меня Старк, – Ее настоящее имя Вирджиния.

На ум вдруг пришла простая, но вполне логичная идея.

– Это с ней вы поспорили?

– Угу, – надув губы и не отрывая смеющегося взгляда от стены за моей спиной, промычал Старк в ответ. Тут он оживился, словно выходя из оцепенения, и продолжил: – Видимо, придется идти с повинной. Она выиграла.

– Почему? – не поняла я.

– Это тебя она рекомендовала, – устало выдохнул Старк, качнувшись с пятки на носок и стукнув каблуками о пол. Я широко распахнула глаза, не веря собственным ушам. Чт… Что? Я развела руками и пару раз мотнула головой: мол, не верю. Энтони вздохнул и спросил, чуть наклонив голову:

– Ты, правда, собрала гравитационную подушку из металлолома за пару часов?

Я неохотно кивнула, но тут же подняла руки и прикрыла глаза, собираясь возразить:

– Послушайте, это не то…

– О, нет: это как раз-таки то самое! Эта единственная деталь, которая умудрилась меня заинтересовать в кучке папок из дли-и-инных ску-у-учных биографий лучших научных работников, которая лежала на моем столе. Я точно так же начинал… Правда, из горы металлического хлама я создал вот это, – скривив губы и постучав ногтем по энергетическому блоку у себя в груди, проговорил Старк голосом на тон выше нормального, – Но гравитационная подушка – это тоже неплохой старт. И! – что-то вспомнив, воскликнул он, поднимая указательный палец, – Ботинки на реактивной тяге и-и-из, – протянул он, приседая и кривя еще одну рожицу, – … Найков? – предположил он, щелкнув пальцами.

– Конверсов, – пробормотала я машинально, тут же замотав головой, – И да, можете этого не говорить, – добавила я, останавливая Старка от очередной хвалебной оды самого себя, – Я понимаю, что мне далеко до костюма Железного человека: они поднимали меня не выше, чем на десять сантиметров, и работали идентичное количество минут.

Бизнесмен удовлетворенно хмыкнул и, прочистив горло, сказал:

– Остальные ваши безделушки, признаю, были отнюдь не худшего качества.

– Откуда вы столько знаете? – изумилась я, – Вряд ли же вы…

– А вы никогда не задумывались, кто выкупает ваши проекты? – перебил меня изобретатель, наклоняя голову.

– Каждый раз это были разные люди, – уверенно произнесла я, – Ни одной корпорации, только представи… – я осеклась и сомкнула губы, чувствуя себя обманутой и обиженной одновременно, глядя на ухмыляющееся лицо напротив. – Все они были связаны с вами, не так ли?

Миллиардер кивнул и продолжил:

– Ну, так что? Пойдете на работу в Старк Индастриз, мисс Эмбертон?

– Вы, что, поступитесь с принципами и проиграете спор?

– Не сыпь соль на раны, – скривился Энтони, нервно дернув плечом.

Я улыбнулась его реакции и уже более серьезно спросила:

– Когда и где?

– Завтра, 11:30, у башни. Тебя проводят.

Я застопорилась. Он имеет в виду центр-офис его корпорации? Небоскреб на Манхеттене? Хех. Поиздеваться еще немного над его самолюбием?

– У какой башни?

Старк взвыл, запрокидывая голову:

– Ты это серьезно?!

Я с вящим недоумением на лице кивнула головой, сдерживая ехидную улыбку.

– Огромная башня в центре Манхеттена в 94 этажа, – почти что прокричал он мне в лицо, поднимая руку вверх и сгибая ладонь уголком, как бы показывая высоту здания, – Ее строили четыре года! Не слышала?

Я ухмыляюсь и активно мотаю головой из стороны в сторону, из-за чего несколько локонов выбивается из прически и лезет в лицо.

– На ней огромными буквами выведено «Старк», – продолжал распинаться он, широко махнув рукой слева направо при произнесении названия. Потом облизнул губы и, соединив указательный и большой палец на правой руке, выговорил собственную фамилию по буквам, на каждой из них делая акцент и дергая рукой:

– С-т-а-р-к. Ты гуляла по Нью-Йорку и ни разу ее не замечала? – опять забавно повышая тон голоса и мелко мотая головой, праведно возмутился он. Потом громко фыркнул и, хлопнув себя рукой по колену, расстроено пробормотал:

– Конечно. Она же такая маленькая и неприметная.

На последних словах я не выдержала и захохотала, не в силах больше спокойно смотреть на побагровевшее лицо миллиардера.

– Вы… Вы, действительно, поверили? – утирая выступившие слезы, выдавила я.

Гений озаренно и ошарашенно замер, глядя на меня почти с обиженным изумлением. Потом попытался возмутиться, но я засмеялась еще сильнее, наблюдая за трансформациями на его лице.

Старк оскорбленно сложил руки на груди и, шмыгнув носом, отвел взгляд.

– Завтра, в половине двенадцатого, площадка у башни, – пробормотал он, прежде чем развернуться и направиться к выходу. Правда, несмотря на его скоропостижный побег, я все равно успела заметить дернувшийся уголок губ. Завтра обещает быть незабываемым днем. Я улыбнулась собственным мыслям и вышла из здания, направляясь домой.

На рынке Асгарда всегда было полно народу. Простой люд, посыльные, слуги с царского двора, мальчишки, решившие срезать путь и пробежать сквозь ряды выставленных палаток, мелкие воришки, пытающиеся стянуть товар или пару золотых. Вспомнив о возможности воровства, я крепче прижала к себе тряпичную сумку, перекинутую через плечо, и нащупала у себя в кармане горсть монет. Это все, что у меня было, и я не могла позволить себе потерять хоть один денарий. Протискиваюсь сквозь толпу асов ближе к прилавкам, приглядываясь к выставленным товарам. Здесь друг на дружке лежали узорчатые ковры самых различных цветов и форм. Продавец в забавной широкополой шляпе, улыбаясь во все тридцать два зуба с половиной золотых, размахивал руками, зазывая покупателей и протягивая всем и каждому попробовать один из ковров на ощупь. Несмело протягиваю руку и, получив одобрительный кивок с улыбкой от торговца, касаюсь пальцами темно-синего покрытия. Ворс очень мягкий и приятно щекочет кожу - хочется зарыться обеими руками, а еще лучше - в нем полежать.

– Будешь брать, девочка? – подмигивает мне продавец, но я только легонько качаю головой и убираю руку. Тот нисколько не расстраивается и протягивает коврик на пробу следующему прохожему. Мне на такой ковер никогда в жизни денег не хватит…

Дальше были платья, вышитые нитью и бисером, к которым я, было, потянулась, но женщина за прилавком с силой хлестанула меня по руке и чуть замахнулась, пробурчав:

– Куда ручки тянешь, чернавка!

Я поспешно отошла подальше и остановилась у стойки с благовониями и свечами, у которой на маленьком трехногом стульчике сидела щупленькая старушонка в платке. В воздухе так сладко пахло травами и ягодами, что я невольно зажмурилась и заулыбалась. Продавщица, увидев мою реакцию, тихонько засмеялась и протянула мне одну тоненькую свечку, от которой веяло мятой. Я замахала руками и замотала головой, но старушка только чуть громче рассмеялась, настойчиво вложила мне свечу в ладонь и согнула мне пальцы в кулак, пару раз кивнув и легонько постучав по руке. Я благодарно кивнула и пошла дальше, попутно убирая подарок в сумку к лежащей рядом книге. Вот вход в оружейную лавку, откуда слышались удары кузнеца о наковальню, дальше палатка с драгоценными украшениями, которую я тут же миновала, боясь еще одного нагоняя от высокопоставленной особы. Вот пекарня, откуда заманчиво тянуло свежим хлебом, но я еще не доела ту черствую буханку, которую принесла на прошлой неделе, мясная лавка с развешенными колбасами и лежащими кусками говядины, от которых продавец отгонял мух. Отовсюду был слышен гул и крики продавцов, заманивающих к себе посетителей, время от времени в толпе проходили стражники, гремя доспехами, или с цоканьем копыт по мостовой проезжали конники. Наконец с высоты своего маленького роста я разглядела бакалейную лавку и двинулась к цели чуть быстрее. Пробираясь сквозь толпу и старательно пытаясь никого не задеть, я в итоге всё равно незадачливо натолкнулась на кого-то, неприятно стукнувшись о прохожего лбом.

– Простите!

– Осторожнее, дитя, – мягко отозвалась незнакомая женщина с полупустой, скрытой полотенцем корзиной, ласково потрепав меня по голове.

Рассеянно и с непривычки как-то до нелепости неловко улыбнувшись в ответ, я, поспешно протиснувшись между двумя взрослыми, оказалась у самого носа толстого лысого продавца, улыбающегося одними губами так, что все лицо, включая глаза, превращается в упругие, морщинистые складки кожи. Вокруг были разложены мешки, сосуды, подносы, забитые таким количеством съестного, что я невольно облизнулась: орехи в меде и кунжуте, фрукты в сиропе или шоколаде, печеные яблоки, крупы, ягоды, в воздухе аппетитно пахло корицей и острыми специями, а на разлитое в несколько амфор вино налетели осы, раздражающе жужжащие над ухом.

– Простите, господин, а сколько стоят яблоки?

– Печеные, простые? – все с той же улыбкой до ушей услужливо уточнил торговец.

– Простые.

– По денарию за штуку, деточка.

Быстро нырнув рукою в карман, я с досадой нащупала всего пять монет… Это, что же, мне хватит всего на пять яблок? Отведя взгляд от румяного, морщинистого лица, я, понурившись, отошла от прилавка. Нужно поискать другую лавку, может, смогу найти дешевле. Иду дальше, в более бедный район, осматриваясь по сторонам: горшки ручной работы, рыба, цветы – всё не то! Чем дальше я шла, тем меньше было народу: даже дышать стало чуть легче. Но надежды найти еще одну бакалейную лавку таяли с каждой секундой. Когда я уже совсем отчаялась, а день сменился предзакатным вечером, мне удалось наткунться на маленькую лавчонку, завешанную сверху порванным балдахином, свисавшим бордовыми клочьями. За прилавком стоял загорелый темноволосый мальчик чуть младше меня (на вид лет девять), одетый в грубую рубаху, подпоясанную темным длинным поясом, и широкие перепачканные штаны.

– Девушка! Фрукты, ягоды! Сам на плантации собирал!

Я робким шагом подошла к лавке, оглядывая ассортимент, пока взгляд не упал на зеленые крупные яблоки, стоявшие в большом холщовом мешке.

– За сколько? – киваю в их сторону.

– По денарию за пять штук.

Довольно улыбаюсь и говорю, доставая из кармана монеты:

– Тогда мне два десятка.

По одной кладу четыре монетки на стойку, наблюдая, как мальчик радостно отсчитывает мне яблоки из мешка, время от времени морщась, откладывая в сторону те, что мелкие или потемнели, подбирая получше и передавая мне в руки. Сложив все фрукты в сумку, я достала последнюю монетку с темным пятнышком на ободке и начала перекатывать ее между пальцев, размышляя, куда бы ее потратить. Оторвав взгляд от прилавка и переведя его на мальчика, я увидела, что он неотрывно следит за моими манипуляциями с восторженной улыбкой. Улыбнувшись в ответ, я пододвинула руку ближе, чтобы он мог видеть, и игралась с монетой, то подкидывая ее в воздух, то прокручивая в ладони, то катая ее по костяшкам пальцев. Таким фокусам я долго училась перед тем, как начать заниматься магией, оттачивая ловкость рук, и теперь такой трюк проворачивала на раз-два. Еще пару раз подкинув монету и достав ее из-за уха маленького продавца, я спрятала ее в карман и отошла на пару шагов от палатки.

Мальчик разочарованно вздохнул и, посмотрев на постепенно алеющий горизонт, пододвинул к себе свечу на подставке, зажигая ее от одиноко горевшей в углу лучинки. Я тоже взглянула на запад, наблюдая за медленно спускающимся багряным диском солнца.

– Скоро сядет… - тихо говорю я.

– Да, госпожа, – тут же отвечает мальчик, протирая взявшиеся из ниоткуда стаканы тряпкой.

– Какая я тебе госпожа? – праведно изумляюсь я, чуть повышая тон. Ас удивленно смотрит на меня, отставляя стакан в сторону. Я мягко улыбаюсь и спрашиваю: – Как тебя зовут?

– Алеб, – грустно отзывается мальчик.

– Алеб? – повторяю я, подходя обратно к прилавку и пододвигая свечу к себе поближе. Маленький продавец пару раз кивает, следя за моими движениями. – Хочешь, еще фокус покажу?

Ясно-голубые глаза мальчика тут же зажигаются, и Алеб с улыбкой отчаянно трясет головой.

Я опускаю взгляд на черную фигуру, падающую от свечи, и ставлю два пальца по бокам от полупрозрачной тени пламени. Потом закрываю глаза и глубоко вдыхаю, пытаясь сосредоточиться и заставить ток внутри потечь из сердца к рукам. Когда кончики пальцев начинают покалывать, я открываю глаза и смыкаю пальцы на тени – пламя свечи, настоящее пламя, тут же гаснет, а рука резко нагревается. Подождав еще немного, обращаю процесс вспять: медленно размыкаю пальцы, отдавая накопившееся тепло, и на деревянной поверхности вновь появляется тень, а затем снова загорается свеча.

Вздохнув, я в предвкушении смотрю на Алеба, ожидая увидеть его улыбку, но мальчик не улыбался, а в ужасе распахнул глаза и отходил от меня шаг за шагом к занавешенному выходу из палатки, не отводя от меня испуганного взгляда. Я уже было подняла руки ладонями вперед, собираясь сказать, что ничего страшного не произошло, но Алеб только тихо вскрикнул и убежал за занавеску. Ну, почему он так меня испугался? Папа говорил мне, когда я была совсем маленькой, что нельзя пользоваться магией на людях, потому что асы ее не жалуют. Я все время отмахивалась, говорила, что в ней нет ничего страшного, а он продолжал твердить мне, что я должна быть очень осторожна. Это еще было до того, как он… Больно щипаю себя за руку, запрещая вспоминать то, что не положено, но пара картинок лежащего на кровати отца все равно всплывают в сознании, вызывая пелену из слез. Смаргиваю их, позволяя соленым каплям стечь по щекам, шмыгаю носом и сжимаю ладонь в кулак, не давая магии сорваться с рук. Почему нас так боятся?! Я понимаю, что в Асгарде едва ли наберется с два десятка магов, которые в состоянии хотя бы сдвинуть камень с места (я пока не умею, но скоро точно научусь!), и большинство из них – провидцы и ведуны, сошедшие с ума, но нельзя шарахаться от них, как от огня!

Разочарованная и приунывшая, я простояла у лавки еще пару минут и, решив, что пора возвращаться домой, развернулась и пошла по пыльной дороге обратно. Но не успела я пройти и десяти шагов, как за моей спиной послышался громкий топот, и из-за занавески выглянул мужчина с черной бородой и яростно блестящими глазами. Найдя меня взглядом, он свирепо рыкнул и, сметая всё, что стояло на прилавке, двинулся ко мне, крича во все горло:

– Ты! Ведьма!

Страх сковал тело, и я несколько секунд просто стояла и смотрела, как на меня надвигается этот грузный ас, а сзади маячит перепуганный Алеб. Потом внутри что-то щелкнуло, и я рванулась в сторону в попытке сбежать, но меня уже крепко схватили за локоть. Я взвизгнула и дернулась в сторону от прикосновения, стараясь вырваться, но в итоге меня только хорошенько встряхнули, отвесив пощечину. Щеку обожгло огнем, и я тихо всхлипнула, борясь с подступившими слезами. Нельзя. Пока нельзя. Я еще раз взбрыкнула, заставляя мужчину применить вторую руку для удержания меня на месте. В этот момент я чуть присела и впилась зубами в предплечье аса. Тот взвыл, со всей силы отпихивая меня от себя и хватаясь за прокусанную руку. Отлетев на несколько метров и, разумеется, не удержав равновесия, я шлепнулась спиной на дорогу, стукнувшись при этом затылком. В глазах чуть помутнело, но я все-таки смогла приподняться на локтях и отползти подальше от орущего бородача. Перестав смотреть на кровоточащую руку, он перевел взгляд на меня, и я поняла, что своим сопротивлением умудрилась разозлить его еще сильнее.

В отчаянной попытке избежать расправы я начала отползать назад, не отводя широко распахнутых глаз от искаженного гневом красного лица, но не успела даже приподняться, как мужчина уже намотал мои волосы себе на кулак и рывком поставил меня на ноги, заставляя закричать во все горло от дикой боли.