Алдора.

Глава 15.

Выйдя из состояния оцепенения от увиденной картины, я поймала за руку пробегавшую мимо целительницу и спросила у нее, где сейчас находится младший принц. Она указала мне направление, назвала номер палаты и тут же скрылась из поля зрения в одном из ответвлений коридоров. Пройдя в нужное крыло госпиталя, стараясь при этом не обращать внимания на крики боли, доносившиеся из комнат, я в неуверенности остановилась у двери в нужную мне палату. Поколебавшись пару секунд, я дрожащими пальцами потянула за золотую ручку и вошла в помещение, прикрывая за собой дверь. Увиденное выбило кислород из легких и пригвоздило меня к месту. В сердце медленно, сантиметр за сантиметром, начали всаживать кинжал. Не может быть… В маленькой комнатке на койке мирно лежал Локи, вокруг которого столпилось пятеро целительниц, прижимающих к лицу ладони или платки. Кто-то рыдал навзрыд, кто-то молча смотрел на неподвижного принца, шепча себе под нос что-то неразборчивое. Нет…

– Он…? – невольно слетело у меня с губ.

Лекари тут же обернулись в мою сторону, изумленно распахивая заплаканные глаза. Одна из них, взрослая женщина, сохранявшая относительное спокойствие, подошла ко мне и тихо проговорила:

– Нет. Пока нет.

– Пока?

– Принц умирает, - спокойно пояснила врачевательница, чем вызвала пару всхлипов у себя за спиной.

– Почему вы не вывели яд? – едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, спрашиваю я.

– Для этого нужна магия, – помотала головой женщина. – А никто из нас этим искусством не владеет, – она показала рукой на стоявших рядом девушек.

– Как же Эйр? Я же видела ее в лазарете, совсем недавно! Целительница-маг!

– Эйр покинула нас. Она отправилась к Звездам два дня назад.

За спиной женщины послышалось еще пара протяжных завываний. Я только схватилась за голову, лихорадочно вспоминая, как нужно выводить Адриановый яд. Нужно было сразу сюда идти! Времени и шансов было бы значительно больше! Я быстро подошла к изголовью кровати и, взяв попавший под руку стул, села рядом с койкой.

– Что вы делаете? – возмущенно спросила у меня женщина.

– Я могу извлечь яд. Принесите какой-нибудь сосуд из металла и снимите бинты с раны. Мне нужна будет ваша помощь.

Лишних вопросов никто задавать не стал: одна девушка побежала за чашей, пара других стали снимать повязку с плеча Локи. Краем глаза я заметила, как одна из них нарисовала пальцем очертания звезды у себя на сердце и, всхлипнув, поблагодарила Мироздание, что у нее на душе не будет ответственности за смерть сына Одина. Так вот в чем причина непрекращающихся рыданий! Я стиснула зубы и сжала в руки в кулаки, не веря собственным ушам. Дело не в скорби по умирающему богу, а в нежелании брать грех на душу и терпеть наказание от Царя Асгарда! Какое гадкое, низкое, скользкое лицемерие! Захотелось отряхнуться от этих ощущений или высказать всё это молодой врачевательнице в лицо, но пока этого делать всё же не стоило. Мне еще нужна их помощь.

Пока целительница бегала за сосудом для яда, я закатала рукава до локтя и присела ближе к трикстеру, вглядываясь в его лицо. Бледное, бледнее обычного, на лбу проступила испарина, ежесекундно он морщился или сильнее жмурил глаза. Дыхание было очень тихим, почти незаметным, венка едва уловимо пульсировала под моими пальцами, лежащими у него на шее. Даже не вздумай умереть, бог обмана…

Наконец прибежала запыхавшаяся девушка с серебряной чашей и подала ее мне в руки. Я подставила ее под багрово-рыжую рану с рваными краями и попросила целительниц всеми силами удерживать сына Одина на месте. Одна из девушек на мою фразу судорожно вздохнула, но перечить ни одна не стала: три вцепились в плечи принца, две – в ноги. Я невольно поежилась, представляя, какой ад сейчас начнется для трикстера… Извлечение яда Адрианы – это дикая боль, по своему ужасу сравнимая с агонией. Пару раз вдохнув и выдохнув, я начала читать заклинание и чуть не сбилась на первой же строчке: тело аса выгнулось дугой, а комнату заполнил страшный крик. Врачевательницы вокруг меня усилили хватку, стараясь удержать вырывающегося Локи в лежачем состоянии. Я продолжала читать заклинание и следила, как из раны вытекает капля за каплей ярко-оранжевая жидкость и с гулким звуком ударяется о дно чаши. Одинсон продолжал биться, дергаясь то вправо, то влево, а крик не прекращался ни на мгновение. Я бросила еще один взгляд на рану - из нее уже по большей части сочилась кровь, но я чувствовала, что внутри еще осталась отрава. Нужно было выгнать всё до конца. Силы уже начали подводить, руки дрожали, а по телу разливалась усталость - мне элементарно могло не хватить энергии на полное излечение трикстера. К горлу подступала тошнота, слова заклинания, которые я уже повторяла по третьему кругу, еле срывались с губ. Еще немного и яда не останется совсем… Ну же… Через пару мгновений я обрываю заклинание и касаюсь пальцами раны, пытаясь почувствовать наличие токсина в крови. Но внутри чисто. Отдаю чашу ближайшей ко мне девушке и, обессилев, откидываюсь на спинку стула, прикрывая глаза и едва слышно прошептав, что яда в теле больше нет. Целительницы расслабленно выдыхают, кто-то смеется, одна женщина даже умудрилась потрепать меня по плечу и сказать пару слов благодарности. Простите, конечно, дамы, но я это делала отнюдь не для вас…

Отвечать что-либо я сейчас была не в силах: меня трясло, как в лихорадке, ладони вспотели, ровно дышать не получалось, а всю магическую энергию выкачали без остатка, и теперь сердце неприятно вибрировало и саднило, будто сейчас стукнет в последний раз и замолкнет. Я не могла ни пошевелить рукой, ни открыть глаза: впервые в жизни на меня накатила подобная усталость, которой пугают маленьких магов. Еще в детстве отец рассказывал мне легенду, как в древности наказали самого первого из колдунов. Наш «прародитель» был властолюбив, горд и тщеславен и вздумал подчинить себе законы Мироздания. Звезды увидели его намерения и наслали проклятие: неудавшийся поработитель мог использовать магию только в строго определенных количествах. Не знав о наложенном ограничении, маг попытался произнести заготовленное заклинание, но когда закончил его читать, на него нашла изнурительная усталость, сердце забилось реже, и он умер. С тех пор был провозглашен Первый закон магии: ты используешь ровно столько, сколько тебе дано, иначе повторится проклятие Звезд. Понятное дело, есть объяснение более логичное и правдоподобное, чем старая сказка: на преображение мира вокруг уходит энергия, и если попробовать задействовать больше сил, чем у тебя есть, то заклинание начнет использовать энергию не магическую, а физическую. Органы перестают функционировать, сердце останавливается, и ты умираешь. Всё просто. Но не менее удручающе. Если бы в Локи было на пару капель больше яда, то я бы погибла. Нет, не прервала бы заклинание, не остановилась бы, а долечила бы его до конца и только тогда погибла бы…

Когда я открыла глаза, то увидела, как девушки что-то обсуждают в стороне на повышенных тонах. Из их разговора мне удалось понять, что в лазарет прибыло еще десять тяжело раненых воинов, и они выбирают, кто останется присматривать за «чудом спасенным» принцем, а кто отправится на помощь целителям. Я прокашлялась, привлекая к себе внимание, и предложила свою кандидатуру в качестве наблюдателя за состоянием здоровья Одинсона. Всё равно я уже не засну этой ночью… Если даже и захочу спать под утро, то еще одна койка здесь есть. Врачи переглянулись между собой и изъявили свое согласие, напоследок сообщив, что в лазарет заходили Царь и Царица Асгарда (которых они побоялись пустить) и, объяснив, где можно будет найти лекарей, если что-то пойдет не так.

Поудобнее устроившись на стуле, я перевела взгляд на Локи, всё еще не приходившего в себя. Когда я закончила произносить заклинание, то он резко замолчал, расслабился и никаких признаков сознательной деятельности более не подавал, так что узнать, что с ним сейчас творится, не представлялось возможным. Я вернула на место приспущенные бинты и накрыла бессознательного бога лежавшим рядом одеялом. Он все еще не был до конца исцелен: его то бил озноб, то прошибал пот, и я всё не могла понять, жарко ему или холодно. Время от времени он морщился, приглушенно стонал или судорожно сжимал руки в кулаки, цепляясь за ткань простыни. К горлу подступил душащий ком, будто кто-то решил закупорить дыхательные пути пробкой из отчаяния и страха за чужую жизнь. Пара минут промедления, и всё могло бы закончиться иначе… Судорожно вдыхаю воздух и кладу ладонь поверх руки Локи, пытаясь разжать его кулак, что со временем удается. Беру его за запястье и переворачиваю кисть ладонью вверх, переплетая при этом пальцы. Прикрываю глаза и пытаюсь успокоиться, но все попытки привести мысли в порядок обрываются на корню, когда хоть на долю секунды вспоминаю образ трикстера, кричащего в агонии.

В какой-то момент я чувствую, как Локи чуть сильнее сжимает мою руку, и стоявшую в полутемном помещении тишину нарушает шепот:

– Рида?

Я открываю глаза и смотрю на очнувшегося бога, пристально вглядывающегося в мое лицо. Он собирался приподняться, но я только мягко положила свободную руку на его здоровое плечо и тихо проговорила:

– Лежи. Тебе сейчас лучше не вставать. С Адриановым ядом шутки плохи.

Локи покорно расслабляется, возвращая себе лежачее положение, и кладет руку себе на лоб, явно пытаясь вспомнить, что произошло.

– Адриановый яд? – наконец выдохнул он, переводя на меня взгляд. – Он был в стреле?

Я кивнула головой и, глубоко вздохнув, спросила:

– Как себя чувствуешь? Только честно.

– Сносно, – пробормотал, нахмурившись, ас. – Как лекари извлекли его?

Я усмехнулась и, облизнув губы краем языка, с ехидством ответила:

– Кто-то, похоже, подзабыл, что у него в друзьях имеется маг, который им, засранцем, сильно дорожит.

– Так это была ты?

Я еще раз кивнула, посылая трикстеру вымученную улыбку. Бог перевел озадаченный взгляд с моего лица на наши сцепленные руки и едва слышно произнес:

– Рида, у тебя рука дрожит.

Я хотела было вытащить кисть из хватки, но Одинсон вцепился в мою руку, не желая отпускать. Я опустила голову вниз и нехотя пробормотала:

– Устала.

– Пока читала заклинание?

Ком в горле стал ощутимей в разы и теперь затруднял дыхание. Еще немного, еще одна капля в чашу весов, и я просто задохнусь. Я сглотнула и хрипло ответила:

– Ага.

– Рид, ты обессилела. Нельзя тратить столько…

– Локи, ты чуть не умер! – срываюсь я на крик, прерывая реплику аса. – Опоздай я хоть на минуту, и тебя бы уже не было!

Поднимаю взгляд на лицо трикстера, встречаясь с изумленными темно-зелеными глазами. Младший принц пристально разглядывал мое лицо, будто видел в первый раз. Через секунду я узнала тому причину:

– Богиня хаоса умеет плакать?

Удивленно распахиваю глаза и провожу по мокрой щеке рукой, неверующе рассматривая блестящую влагу у себя на пальцах. Я даже не поняла, когда слезы полились из моих глаз нескончаемым потоком. Не было никакой истерики или завываний. Я просто почувствовала, как соленые капли стекают со щек и подбородка, оставляя дорожки на коже. Последний раз я по-настоящему плакала в детстве, когда умирал отец. После этого максимум, который видели мои глаза, - это слезы боли, выступавшие на несколько секунд и испарявшиеся так же быстро, как и появлялись.

Я только сокрушенно покачала головой, как бы извиняясь за собственную слабость. Через мгновение мне на лицо ложится рука, аккуратно стирающая слезы со щек большим пальцем.

– Не надо… Я ведь еще жив всем назло, – с улыбкой в голосе шепчет Одинсон, успокаивающе сжимая мою ладонь одной рукой, а второй мягко проводя по волосам. Я тихо ухмыляюсь и прикрываю глаза, вдыхая полной грудью пропитанный лекарствами воздух.

– Спасибо, – добавляет он через несколько секунд.

– Не стоит, мы в расчете. Ты меня заслонил, а я тебя вылечила - всё честно.

Локи тихо смеется и говорит, заставляя кровь бежать по венам чуть быстрее, а мою улыбку расползаться чуть шире:

– Я благодарю не за исцеление… А за Тора, давящегося лаврами…

– Мисс Эмбертон!

Я вскидываю глаза на агента, о котором на время умудрилась забыть.

– Вы что-то говорили?

Коулсон ухмыляется на мою реплику, явно наслаждаясь недоумением, отразившимся на моем лице.

– Я спрашивал, хотите ли вы узнать, зачем мы привезли вас сюда из Нью-Йорка?

Я утвердительно кивнула головой, всё еще пребывая в некотором состоянии транса, не в силах прийти в себя от воспоминаний. Агент Щ.И.Т.а достал из-за спинки своего стула папку с файлами, откуда вытащил пару листов и начал говорить, сверяясь с информацией, напечатанной на бумаге:

– Знаете, пять лет назад у нас произошел инцидент, о котором мы предпочли забыть за неимением улик и доказательств. В пригородной зоне Нью-Йорка был обнаружен странный кругообразный рунный узор, который наша лингвистическая группа, одни из лучших профессионалов в мире, просто не смогла перевести. Образовался он там вследствие всплеска неизвестной нам энергии. Вот, взгляните. – Коулсон достал из прозрачно-зеленоватой папки фотографию и бросил ее на стол. Знаете, мне безумно не хотелось на нее смотреть. Достаточно уже было временного отрезка «пять лет назад», слов «пригород Нью-Йорка» и «рунный узор». Я уже прекрасно понимала, о чем пойдет речь, и из-за этого осознания в груди разрасталось липкое чувство страха. Чуть дрожащей рукой тянусь к фотографии и хватаю ее пальцами, несколько секунд разглядывая выжженный на песке след Радужного моста. С невозмутимым видом бросаю ее обратно и спрашиваю, пожимая плечами:

– И?

– И мы нашли кое-что еще. Женщина, вторая группа крови, резус-фактор положительный.

– Вы нашли там женщину? – состроив непонимающее лицо, уточняю я.

– Мы нашли там кровь женщины, – поправил меня Коулсон. – Искать по подобным данным человека в Нью-Йорке еще хуже, чем искать иголку в стоге сена. Понятное дело, что мы легко могли бы провести сравнительный анализ, но для этого бы понадобились пробы крови всех женщин города.

Я ухмыльнулась.

– Непростая задачка.

– Да, затруднительная, – согласился агент. – Но вот, что интересно.

Коулсон выдержал паузу и вытащил из папки еще несколько файлов.

– Происшествие в больнице №152. Поиски закончились провалом. Но мы смогли найти там крайне интересную личность по имени Эндрю Смит. Ничего не хотел нам рассказывать. Крепкий орешек, хочу признаться. Подтвердил свое участие в этом деле, но не описал ни внешности разыскиваемой особы, ни отличительных черт. В итоге у его коллег мы выяснили, что наш многоуважаемый заведующий травматологии раньше работал в центре помощи больным амнезией. И угадайте, что мы там нашли?

Коулсон приподнял бровь, пристально наблюдая за моим лицом. Я только поджала губы, чувствуя, как сердце больно бьется о ребра, и безразлично пожала плечами. Агент бросил прямо мне под нос еще одну фотографию довольно хорошего качества, на которой красовалось мое лицо в крупном плане. Я раздраженно цокнула языком и откинулась на спинку стула, сверля Коулсона презрительным взглядом. Нет, ну а смысл притворяться хорошей девочкой, если меня все равно раскусили?

Мужчина подался вперед, сцепляя руки в замок и говоря не привычным для него тоном предостережения и угрозы:

– У нас сейчас есть масса поводов засадить вас за решетку, мисс Эмбертон. И срок вашего заключения будет напрямую зависеть от обвинения, которое мы вам предъявим. А их много. Сопротивление властям, сокрытие важной информации, фальсификация диагноза амнезии. – Коулсон на некоторое время замолчал, вглядываясь в мое лицо. Интересно, а как они узнали о подделке моего диагноза? Мозг мой просканировали? Тогда понятно, почему у меня так болит голова… – И на десерт у нас у******о двух человек, – протянул агент и, щелкнув языком, достал из папки пару бумаг. Ну что еще?! Ему вышеперечисленного мало?!

– Но мы отдалились от темы, – как-то наигранно-жизнерадостно сказал агент. – Изначально стоял вопрос о причине вашего скоропостижного переезда из Нью-Йорка. И о причине вашего пребывания здесь, – Коулсон резко замолчал и впился в меня взглядом, будто ожидая от меня чего-то. В голове появилась странная, но весьма приятная мысль, отдающая чем-то сладковатым на языке.

– Вы сказали, что это не тюрьма, а исследовательская база? – пропела я елейным голосом.

Агент кивнул. По моему лицу расползлась довольная усмешка. Они до сих пор не посадили меня в клетку только потому, что…

– Вам от меня что-то нужно, – скорее утвердила, чем спросила я.

– Нам нужна информация. Не о вас, – вскинул руки Коулсон, заметив, что я уже недовольно сморщилась и собиралась что-то сказать. – Мы до сих пор вас не трогали и не предъявляли обвинений потому, что вы вели себя, как добропорядочный гражданин Соединенных Штатов: все налоги уплачены, даже счета за квартиру приходят в назначенный срок, мы проверяли. Но у нас появился еще один гость неизвестного гражданства, от которого мы уже не знаем чего ожидать. Родина неизвестна, совершаемые поступки не поддаются нормальной логике.

– Что вам нужно конкретно? – поторопила я агента в надежде пропустить нудную прелюдию.

– Так вы уже согласны? – с ехидцей спросил меня мужчина.

Я только закатила глаза на его реплику. Как будто у меня есть альтернатива.

– Если вы не предъявите обещанных обвинений, то я готова помочь. Но я не могу ничего сделать, пока не пойму, в чем заключается моя задача.

– Вы должны его найти.

– Кого «его»? Информация есть? Имя, внешность?

Коулсон молча передал мне фотографию, которую до этого держал в руках. Я быстро пробежалась взглядом по картинке и почувствовала некую двоякость своего состояния. С одной стороны, на мои плечи будто резко обрушилась гора поступков моего прошлого, не дающих мне покоя последние пять лет жизни. С другой, я словно вынырнула из-под толщи воды, стянула со своего лица надоедливую, лживую маску, под которой пряталась долгое время. Из-под притворного лика научного работника начала проглядывать богиня раздора, чья натура, честно признаться, мне гораздо роднее. Я по-старому, привычно, широко улыбаюсь, предвкушая предстоящую авантюру.

– Когда начинаем? – с нетерпением, проскальзывающем в голосе, спрашиваю я, изгибая бровь дугой и щуря глаза. Размашистым движением кидаю бумагу на стол - одетый в мидгардскую рубашку и джинсы, улыбаясь немного наивной, глуповато выглядевшей улыбкой, с фотографии на меня смотрел Тор Одинсон.

База, на которой мы находились, оказалась гораздо меньше, чем я ожидала. По факту, она состояла из одной единственной камеры, в которой проходил мой допрос, небольшой пустой приемной, своеобразной лаборатории, где расположились научные работники с измерительными устройствами и различными детекторами под боком, а также системы наземных тоннелей вокруг этих помещений. В голове промелькнула досадная мысль, что я могла хотя бы попробовать отсюда сбежать, но, узрев количество охраны, гуляющей по периметру вдоль сетчатого забора с собаками и автоматами наперевес, идея побега показалась суицидальной. Комплекс построен, по словам Коулсона, всего за полдня и является временным, пока Щ.И.Т. не найдет способ транспортировать главный объект исследований на одну из постоянных баз. Я попыталась выяснить, что конкретно они здесь изучают, но агент только покачал головой и сказал: «Позже сама всё увидишь». И, действительно, увидела.

Закончив краткую экскурсию по базе (которая была проведена исключительно для моего запугивания, как мне показалось), Коулсон вывел меня на небольшую квадратную площадку под открытым небом, находящуюся в самом центре комплекса. Увиденный… объект… пригвоздил меня к месту и явно перегрузил мой мозг нескончаемыми вопросами и попытками адекватно проанализировать сложившуюся ситуацию. Посередине помещения, окруженный пылью и грязью (а также несколькими работниками с измерительными приборами в руках), поблескивая покрытием из звездного металла, рукоятью вверх лежал Мьельнир. Как такое возможно? Тор никогда не расставался со своим оружием, и если он действительно в Мидгарде, то легко мог призвать молот из любой точки Земного шара. Так почему он до сих пор этого не сделал? Ум поразила неприятная догадка, от которой захотелось поежиться или отряхнуться, сбрасывая с себя жгуче-липкое чувство сожаления.

– Можно? – указала я пальцем на оружие, косясь на Коулсона, наблюдавшего за моей реакцией, скрестив руки на груди. Тот только с довольной улыбкой пожал плечами и сделал приглашающий жест в сторону молота. Захотелось стереть эту самодовольную ухмылку с его лица: наверняка он решил, что я хочу его поднять. Глупец. Я нарочито громко прыснула, приподняв краешек губ и помотав головой, из-за чего агент тут же посерьезнел. Так-то лучше.

Я присела на корточки рядом с Мьельниром и осторожно начала водить ладонью по каждой из сторон. На одной из них молот чуть загудел и завибрировал, а на поверхности проявилась руна, складывающаяся из трех пересекающихся лепестков. Меня передернуло, а внутри всё сжалось в ком. Тор здесь, видимо, не с дружеским визитом. Одинсон в изгнании и лишен сил, поэтому и не может призвать свое оружие. Я убрала руку от молота, наблюдая, как стирается с поверхности затейливая гравировка. Что могло такого произойти, что Всеотец изгнал собственного сына? Нет, не подумайте, Тора я никогда не жаловала, и небольшое наказание ему только пойдет на пользу: головушка, может, хоть чуть-чуть просветлеет. Думать начнет прежде, чем в неприятности ввязываться, да еще и других в них втягивать. Меня беспокоило другое… Если старший принц в изгнании, то что случилось с младшим? Локи бы не позволил Одину вышвырнуть Тора в Мидгард за очередную шалость и стоял бы на своем до последнего. То есть или громовержец переступил все границы дозволенного и теперь является полноправным предателем и преступником, или что-то случилось с трикстером… Второй вариант мне нравится гораздо меньше…

– Ну, выяснили что-нибудь интересное? Что это за предмет? – с любопытством, неумело прикрытым напускной насмешкой, крикнул мне Коулсон.

– Ничего такого, что я могла бы вам рассказать, – специально растягивая слова, проговорила я, поднимаясь на ноги и отряхивая пыль с колен.

– Вы обещали, что поможете нам, – возмутился агент.

– А вы обещали, что не будете лезть в мое прошлое. А то, что я знаю на данный момент, связано с ним напрямую.

– Информация, которую вы утаиваете, может оказаться полезной, – с проскальзывающем в голосе гневом возразил мужчина.

Я только ухмыльнулась. Смертным рановато знать о существовании других миров. Рассказать мидгардцу об Иггдрасиле – всё равно, что попытаться убедить трехлетнего ребенка в том, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Ребенок в итоге или рассмеется, или откажется верить, или забавно надует губки и обиженно от вас отвернется. Ну, проводя параллель со взрослым смертным, вас элементарно сдадут в психушку. К тому же, по законам Асгарда, разглашение на землях Мидгарда любой информации, прямо или косвенно касающейся устройства Девяти Миров, равносильно измене. А за еще одно предательство меня, скорее всего, депортируют и казнят, закрывая глаза на предыдущий указ Всеотца об изгнании.

Я сделала пару размеренных шагов в сторону агента и, качнувшись с пятки на носок, язвительно протянула:

– Думаю, в этот раз я буду решать, какая информация может оказаться для вас полезной, а какая – нет.

Коулсон смерил меня долгим, тяжелым взглядом и размеренно проговорил:

– Вы не в том положении, чтобы диктовать свои условия.

Я закатила глаза, пытаясь в разуме прикинуть, сколько раз я уже слышала эту фразу. И каждый раз она заканчивалась весьма и весьма плачевно для того, кто ее произнес. Скрещиваю руки на груди и, пробежавшись взглядом по мужчине, высокомерно отвечаю:

– Агент Коулсон, давайте будем до конца откровенны. Все козыри в данный момент на моих руках, и какая бы сильная карта у вас не была, крыть вам их нечем. Или вы молча принимаете мою помощь, или ищите своего нарушителя спокойствия самостоятельно!

Агент недовольно поджал губы, но перечить мне не стал, только цокнул языком и, облокотившись о стену, поинтересовался:

– Есть идеи, как нам его найти?

Я тихо хмыкнула и, вздернув бровь, полюбопытствовала:

– В каком виде вам подать вашего бунтовщика? Хорошенько прожаренным, стейк с кровью или, может, фастфуд?

Коулсон нахмурился и непонимающе помотал головой, кривя при этом губы в сторону, противоположную улыбке.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Сколько у меня времени? – пояснила я, прикрывая глаза рукой и массируя виски. Голова всё еще болела, что жутко мешало сосредоточиться.

– Чем скорее, тем лучше. Фастфуд.

Я кивнула головой и, прочистив горло, спросила:

– Где здесь ближайший населенный пункт?

– А вы собрались туда ехать?

– Да, – подтвердила я, посылая агенту самую мягкую улыбку из всех, на которые была способна мимика моего лица.

– И зачем?

Он смеется надо мной? Я глубоко вздохнула и разъяснила:

– Тот, кого вы ищите, никуда не собирается сбегать, и если вы и дальше будете просматривать последние рейсы из ближайшего аэропорта, – я указала пальцем на сотрудника, усердно изучавшем расписание полетов на своем ноутбуке, – то я спешу вас огорчить: вы пытаетесь поймать в сочок муху, которая сидит у вас на носу. Нужный вам человек в ближайшем городе, я уверена.

Коулсон нахмурился и опустил взгляд себе под ноги, положив руку себе на подбородок. Через минуту размышлений он беззвучно что-то произнес одними губами, словно подтверждал какой-то одному ему известный факт, и сделал неопределенный жест рукой, убирая ее с подбородка и кладя в карман.

– Тогда нужно послать вместе с вами небольшой отряд. Найдете его, скрутите и привезете на базу.

Я ухмыльнулась и покачала головой, поражаясь наивности квалифицированного агента.

– Во-первых, это его однозначно спугнет. Во-вторых, под вопросом, кто кого там будет… «скручивать». Он расшвыряет ваших агентов, как тряпичных кукол, причем без особых усилий.

– Вы его переоцениваете, – закатил глаза Коулсон.

– Нет, – отрезала я, поворачиваясь к мужчине спиной и говоря через плечо. – Это вы - недооцениваете. Или я иду одна, или не иду вовсе.

Сзади послышался недовольный звук, чем-то отдаленно напоминающий рычание. Недоволен, друг мой?

– Так, где ближайший город?

– Пятьдесят миль к востоку отсюда. Попросите – вас довезут на служебной машине.

Я довольно ухмыльнулась и направилась ко входу в один из тоннелей, состоящих из каркаса и натянутой поверх него белой ткани-пленки.

– Так, как нам его найти? – послышался вопрос у меня за спиной.

Я прошла еще несколько шагов и остановилась, качнувшись с пятки на носок.

– Вам не нужно его искать, – выдохнула я, разворачиваясь в сторону Коулсона и улыбаясь ему краем губ. – Он сам к вам придет. Я об этом позабочусь.

Агент нахмурился, прищурив болотные глаза, и цокнул языком. Я подмигнула ему напоследок и направилась дальше по тоннелю, буквально ощущая затылком, как мужчина провожает меня тяжелым, изучающим взглядом.

***

POV Автор

Как только девушка скрылась за поворотом, агент Щ.И.Т.а облизнул пересохшие губы и проговорил куда-то себе за плечо:

– Бартон. Сюда.

Через несколько мгновений за его спиной послышался громкий удар о землю: кто-то спрыгнул с помоста, подняв вокруг себя столп пыли. Всё также не оборачиваясь, Коулсон скрещивает руки на груди и холодно произносит:

– Глаз с нее не спускай. Слишком много знает и слишком мало рассказывает. Как только убедишься, что она сдержала слово, и наш «гость» действительно направляется сюда, свяжись с нами, а сам возвращайся на базу. Вмешиваться только в крайнем случае. Я поеду за вами, как только смогу.

Фигура, до этого стоявшая в тени, сделала пару шагов в сторону агента и частично вышла на свет, демонстрируя свое наполовину скрытое мраком лицо: плотно сжатые губы, русые волосы, хаотично торчащие во все стороны, напряженные скулы, широкий подбородок и серо-голубые глаза. Появившийся мужчина прочистил горло и произнес низким голосом, охрипшим после долго молчания:

– А если слово сдержано не будет?

– Поймай ее и приволоки сюда любыми средствами: хоть за волосы тащи. Если понадобится, можешь и пару синяков поставить. Ей полезно. Если мисс Эмбертон попытается нас обмануть, разговаривать мы будем уже в другом тоне. И сделок никаких больше не будет.

Коулсон развернулся и ушел в направлении лаборатории, собираясь еще раз проверить показания приборов. Фигура же простояла на месте еще несколько минут, а потом нырнула обратно в темноту, сверкнув напоследок глазами цвета пасмурного неба и ярким оперением стрелы, быстро растворившимся во мраке.

***

POV Эрида

Не прошло и получаса, как мы оказались в городе. Дорога была пустая, а водитель оказался аналогом Шумахера и разогнал несчастную машину до небывалых скоростей. Живот за время поездки скрутило, к горлу подступала тошнота, в глазах рябило, и еще минут пять я простояла на обочине дороги, пропуская воздух сквозь стиснутые зубы и пытаясь прийти в себя. Выслушав от меня едкую похвалу за блестящее вождение, агент Щ.И.Т.а ухмыльнулся и уехал на автомобиле обратно на базу, оставляя меня одну. Удивительно, что Коулсон сдержал слово и никого за мной не прислал, хотя, думаю, это лишь вопрос времени.

Когда мое состояние немного улучшилось, я выпрямилась из согнутого положения и осмотрелась вокруг себя. Городок явно был небольшой: людей мало, улицы – узкие, как, впрочем, и дороги, покрытые ухабами. О шоссе речи даже не шло. Здания были сильно потрепаны временем, и хотя места, где осыпалась штукатурка, были с любовью замалеваны краской, возраст построек все равно был очевиден. Я бы сказала, что городишко был забытым Богом местом, если бы не знала о наличии как минимум двух богов в его пределах. Я хмыкнула и уже прошла несколько шагов по тротуару, как застопорилась, осознавая, что не знаю, куда мне идти. Несмотря на маленькую территориальную зону поиска, я не представляла, куда мог податься Тор. Как мне подсказывало "гениальное" чутье, знакомых в штате Нью-Мексико у него не было. Более того, он даже не подозревал о существовании такого региона и страны под названием США в целом.

Я недовольно цокнула языком и облокотилась о стену здания, прикрывая глаза. Будем мыслить здраво. По записям, которые я узрела краем глаза, пока была на базе, громовержец явился сюда меньше суток назад. А теперь проведем сравнительную характеристику: где была я в это время, когда попала на Землю? В госпитале. Оттуда и начнем. Вряд ли, конечно, Тор шибко пострадал во время падения (в этом плане он был просто ходячей непробиваемой броней), но проверить стоило. Я остановила первого попавшегося прохожего и вежливо спросила у него адрес городской больницы. На мою мягкую просьбу мужчина выпучил глаза, покрутил пальцем у виска, ухмыльнулся и пошел дальше. Я в шоке приоткрыла рот и развела руками, глядя на удаляющуюся спину. Ну и что это было?! Что за хамство?! Отойдя на несколько метров, наглец все же решил сжалиться надо мной и, не оборачиваясь, указал пальцем куда-то вверх – в сторону. Проследив за его жестом, я уткнулась носом в вывеску на здании, у которого стояла пару минут назад. На табличке красовалась блеклая, местами стершаяся надпись синего цвета: «Больница №1». Я прикрыла глаза рукой, поражаясь собственной недальновидности, и, проведя ладонью по лицу, направилась к входу.

Внутри всё было чисто и опрятно, что странно не вязалось со внешним обликом больницы. Пройдя к информационной стойке, я облокотилась о перегородку и приветливо улыбнулась сидевшей за компьютером девушке. Та, заметив мое присутствие, оторвалась от работы и вежливо спросила:

– Вы что-то хотели?

– Простите, что отвлекаю, но у меня брат пропал вчера. Вероятно, выпил с друзьями, и домой так и не вернулся. Не подскажете, может, его к вам доставили? – на ходу выдумала я.

– Конечно, – улыбнулась сотрудница. – Как имя брата?

Фух. А вот тут будет проблемка. Как он представился врачевателям? Хотя Одинсон вряд ли задумывался, как я, о различии асовских и людских имен, так что…

– Тор, – произнесла я с легкой улыбкой.

– А-а-а, – понимающе протянула девушка, поджимая губы. – Я даже в базе смотреть не буду. Помню такого. Недавно у нас был.

– Был? – уточнила я.

– Он убежал из больницы, – недовольно пробурчала работница. – Буйный был, молол какую-то ересь, не давал уколы нормально поставить. Наверное, вы правы, и он действительно перебрал спиртного, – закивала девушка, чуть щуря глаза.

– Эм-м, а вы не можете сказать, кто его сюда доставил? – полюбопытствовала я, вглядываясь в миловидное лицо напротив.