Алдора.

Глава 21.

Так бы я и промаялась целый день по базе, доводя до нервной трясучки научных работников и секретарей, но в какой-то момент в коридоре меня поймал за локоть охранник и сообщил, что меня ожидают в тренировочном зале. Узнав, где он расположен, я сдержанно кивнула агенту и отправилась в указанное место.

И вот именно сейчас, пока я мерно вышагивала в сторону зала, во мне начала подниматься волна гнева, заставляющая судорожно сжимать пальцы в кулаки и нервно впиваться ногтями в кожу. Снова сказывалось отсутствие магии, отражавшееся в нестерпимом зуде и дрожи на кончиках пальцев. Время от времени у меня случались такие приступы, когда руки прожигало огнем, а сердце ускоряло ритм, пытаясь по привычке выкроить хоть каплю магии из тела, но, натыкаясь на душащую пустоту, начинало резко, остро биться о ребра, отзываясь болью в груди. Обычно они быстро проходили, оставляя лишь неприятный, горький отпечаток на сознании, но сейчас он непозволительно затянулся, вызывая беспомощную, жалкую ярость.

Когда сердце наконец успокоилось, а маска равнодушия стала не нужна, сменяясь истинным спокойствием, я смогла вздохнуть полной грудью и от безделья, уже не кажущимся таким омерзительным и гадким, как пару минут назад, стала считать квадраты света на полу, падавшие от редких окон на правой стене. Насчитав тридцать один и решив бросить это дело, я подняла взгляд и за следующим поворотом смогла различить в конце коридора чью-то фигуру. По мере приближения в ней удалось различить черты Капитана Америки, стоявшего у деревянных закрытых дверей, скрестив руки на груди и опустив голову, словно о чем-то задумавшись. Еще одна «жертва» Фьюри, не желавшая оставаться в Щ.И.Т.е, но которой просто некуда больше податься. По крайней мере, я не одна такая.

– Капитан Роджерс, – окликнула я, когда подошла достаточно близко, чтобы солдат мог меня услышать. Мужчина обернулся на мой голос и отлип от стены, тут же отработанным движением убирая руки за спину, точно по привычке.

– Мэм, – поздоровался он, чуть поклонившись. Я кратко кивнула в ответ и указала рукой на дверь:

– Почему не зайдете?

– Велели пока подождать, – объяснил он, вглядываясь в мое лицо. – Мы с вами раньше не встречались?

– У вас не очень хорошая память на лица, – ухмыльнулась я. – Я к вам вошла, когда вы очнулись. И разговаривала с вами на Таймс-сквер.

Роджерс цокнул языком и, прикрыв глаза, сокрушенно покачал головой.

– Прошу прощения, с памятью, действительно, проблемы, – с улыбкой произнес он. – Но имени вы вроде не называли? – уточнил солдат.

– А имени, как такого, и нет. Зовите Тень, – представилась я, протягивая ему руку, которую Капитан с готовностью пожал. – Свое имя можете не называть, – добавила я, чем вызвала у Роджерса вымученную улыбку. Выпустив чужую ладонь, я облокотилась о дверь, оперевшись затылком о деревянную поверхность.

– Адаптируетесь? – поинтересовалась я, косясь в сторону солдата, вернувшего себя исходное положение, в котором пребывал до моего прихода.

– Стараюсь, – пожал плечами Кэп.

– И как успехи? – протянула я с усмешкой.

– Крайне скверно, – признался мужчина, поморщившись и переводя взгляд со стены напротив на мое лицо. Второй раз его вижу и второй раз поражаюсь: он совершенно не похож на солдата. Никакой грубости или резкости ни в движениях, ни в чертах. Даже сейчас, когда на него падал яркий дневной свет из окна, разбивая лицо на контрастные участки кожи, грани были плавными, точно размытыми. Свет оседал на ресницах, терялся в голубой радужке, подбираясь прозрачными полосами к зрачку, сквозил по уложенным волосам цвета пшеницы, оставлял тени на скулах и губах, выделяя и то, и другое. Такое лицо не может принадлежать воину, пережившему столько сражений, побоищ и драк: бои словно не оставили на нем никакого отпечатка, лишь осев горьким опытом в глазах. Лицо говорило одно. Тело же говорило другое... Под простой белой футболкой четко были видны натренированные мышцы, от всей его фигуры веяло силой и закалкой пережитых битв. Просто не верится, что помимо всего вышеперечисленного, этот человек, по словам Коулсона, отличался храбростью, честью и благородством. Бывают же такие люди…

– Извините за любопытство, но вы не ответите мне на один вопрос? – прервал затянувшееся молчание Роджерс.

Я пораженно кивнула, не вполне понимая, что он хочет спросить.

– Чем вы занимаетесь в Щ.И.Т.е?

Прыснув от смеха, я на мгновение отвела взгляд в сторону, но тут же обернулась обратно, скривив губы в усмешке:

– Если честно, не имею ни малейшего понятия. Я только сегодня ночью на работу устроилась, – покачала я головой.

Роджерс изумленно приподнял брови и улыбнулся краем губ:

– Да ну?

Я быстро закрыла и открыла глаза, подтверждая свои слова.

– Я вам больше скажу, – продолжила я. – Я даже этого не хотела. Просто выбора не было.

– Какая знакомая ситуация, – хмыкнул мужчина. – Мы, выходит, товарищи по несчастью.

– Можно и так сказать, – кивнула я, прикрывая глаза и чуть поворачивая голову, касаясь лбом прохладного дерева. Капитан Америка мне смутно кого-то напоминал. И по невиданной причине мне казалось, что я могу ему доверять. В нем было что-то неуловимо-знакомое, но что конкретно – понять не удавалось. Он не выглядел пустышкой с неопределенной точкой зрения и ветром в голове, напротив: каким-то образом он выделялся из серой толпы знакомых мне мидгардцев ярким пятном, сочетавшим в себе расчетливость, силу, верность принципам и стремление защитить людей. Среди эгоистичного мира, где каждый заботится только о себе и своем благополучии, Роджерс отдаленно напоминал мне аса, готового сражаться за свой дом не потому что «надо», а потому что он сам этого хочет. Я никогда не любила вымышленных героев сказок, вечно рвущихся в бой, благородных, добрых донельзя, просто за то, что они нереальны и даже в своей родной стихии, в сказке, предстают лишь с положительной стороны, пряча темную где-то за обложкой детской книги. Но этот персонаж Второй Мировой войны чем-то зацепил мою склонную к тьме мораль. И я всё не могла найти чем, какой такой деталью, которая настолько пришлась мне по душе, что мне неожиданно приспичило с ним поговорить, вместо того, чтобы спокойно встать в сторонке и ждать, пока нас впустят. Хель бы побрала мой длинный язык…

Вдруг за моей спиной скрипнула отворяющаяся дверь, я покачнулась и наверняка бы рухнула на спину, если б Роджерс не поймал меня за предплечье. Восстановив равновесие и благодарно кивнув солдату, который теперь придерживал открытую дверь рукой, пропуская меня вперед, я вошла в просторный зал, весь уставленный спортивными снарядами и инвентарем: брусья, боксерские груши, штанги, шесты, гантели и огромное количество наваленных друг на друга матов. Особое внимание привлекла стойка с оружием у противоположной стены и ринг, возвышавшейся посередине зала на добрый метр. Сзади послышался звук закрываемой двери и медленные, размеренные шаги, звучавшие на удивление тихо для человека его весовой категории. Окинув еще раз тренировочный зал взглядом, я наткнулась на подозрительно знакомую фигуру, неотрывно наблюдавшую за моими передвижениями. Сумев различить суровые черты лица, кривоватую усмешку и черно-фиолетовый костюм, я ухмыльнулась и протянула:

– И не надейся, что я забыла эпизод с удушающим газом, Бартон.

Лучник, до этого стоявший, облокотившись на ринг, одобрительно хмыкнул и уже приоткрыл рот, собираясь что-то ответить, но губы так и замерли на произнесении буквы «Э». Снова закрыв рот и сглотнув, одергивая себя от моего старого имени, Бартон произнес, приветственно кивнув головой:

– Тень. Капитан Роджерс, – добавил он, переводя взгляд в сторону солдата. Тот кивнул в ответ и подошел поближе, пожимая протянутую руку. – Агент Бартон, – представился Клинтон.

– Вы знакомы? – удивился Капитан, мечась взглядом с меня на Соколиного глаза и обратно.

– Пересекались пару раз, – неохотно прокомментировала я, нервно дернув плечом. – Может, хотя бы ты объяснишь, зачем нас собрали? – спросила я с нескрываемым раздражением.

– Фьюри в подробности не вдавался, я полагаю, – удрученно пробормотал Клинт, чуть нахмурив брови, из-за чего и вправду стал похож на хищную птицу. Роджерс покачал головой, подтверждая его слова.

– Если быть кратким, – продолжил лучник, задумчиво наклонив голову, изогнув бровь и неловко почесав шею (хотя, скорее, поскребя по коже одними пальцами). – То на задания вас брать директор пока не собирался. У него какие-то свои планы на всех нас, которые вытаскивать на всеобщее обозрение он пока не хочет.

– Это связано с «Мстителями»? – поинтересовалась я, щуря глаза и всматриваясь в лицо агента. Тот только удивленно распахнул глаза и резко перестал тереть свою шею. Роджерс так и вовсе подался чуть вперед, рассчитывая выведать побольше информации.

– Я ничего об этом не знаю, – вскинув руки в капитулирующем жесте, спохватилась я, чуть повысив тон и давя в себе ехидную улыбку. Бартон подозрительно хмыкнул. – Это правда. Всё, что я знаю это то, что, по словам Фьюри, состою в этом проекте, не более того. Он сказал мне, когда нанимал на работу, – добавила я.

Лучник заметно расслабился и уже менее охотно продолжил:

– Не знаю, что за тараканы водятся у Фьюри в голове, и через какую мясорубку он хочет нас пропустить, но пока что о возобновлении проекта речи не заходило.

– Возобновлении? – недоуменно повторила я.

– Так его закрыли? – уточнил Стивен, вскинув брови.

– Причем давно, – согласился Бартон. – Инициативу «Мстителей» свернули еще лет пять назад. Причину не назвали. А вся документация пылится где-то в архивах Щ.И.Т.а.

Я задумчиво прикусила губу и уставилась взглядом в пол. Мысли сменяли одна другую, цепляясь за окончания предыдущих, путаясь и превращаясь в бессвязные обрывки, которые я старалась выстроить в правильном порядке.

– И вдруг директор решает этой ночью объявить о проекте и о моем в него включении, – пробормотала я, не особо следя за собственной речью и говоря скорее не для собеседников, а для самой себя. Неожиданно голову озаряет элементарная догадка, складывающая бесцельные кусочки мозаики в логичную картину. – Бартон, у инициативы была основополагающая идея? Какая-то гипотеза? Может, убеждение? – предположила я, скривив губы и покачав головой, при этом щурясь и наблюдая за реакцией лучника.

– Создать отряд. Или подразделение, выполняющее особые функции, – пожал он плечами. – Какое это сейчас может иметь значение? – недоумевающе хмыкнул он.

Я перевела взгляд на Роджерса, выискивая отражения своей догадки на его лице, покрытом тенью. Ну же… Ты должен догадаться… В какой-то момент морщинки на его лбу разгладились, а глаза понимающе распахнулись, ярко блеснув пронзившей ум идеей.

– И объявил он в тот же день, когда Щ.И.Т. решил меня разбудить, – удивленно произнес он.

– И счел нужным возобновить проект только потому, что нашел хорошего претендента на участие в нем, – продолжила я. – И этот кто-то…

– Я, – поставил некую точку в нашем разговоре Стивен. Я одобрительно кивнула Роджерсу головой и приподняла уголок губ.

– Вы думаете, что проект запустят из-за появления Капитана Америки? – хмыкнул Бартон. – Не в обиду вам будет сказано, Кэп, но это вряд ли.

Блондин безразлично пожал плечами, видимо, действительно, не особо задетый замечанием агента.

– К тому же, вас сюда не за этим позвали, – прокряхтел Сокол, хлопнув себя руками по коленям и поманив за собой к лестнице на ринг.

– А зачем? – вздохнула я.

– На тренировку, – ухмыльнулся Клинт, ловко подтянувшись и забираясь на помост. – Капитан мог подрастерять форму, отойдя от дел на весьма… продолжительный срок, – запнулся агент, чем вызвал у Стива очередную неуверенно-вымученную улыбку. – Фьюри решил, что вам неплохо бы было размяться. К тому же, к современному оружию вы тоже вроде как не привыкли. Мне дали своеобразный отгул, и велели с вами обоими поработать.

– Обоими? – переспросил Роджерс, косясь в мою сторону.

– Мне тоже показалось странным, – согласился Бартон, также переводя взгляд на мою персону. – Но он посчитал нужным и вам освежить в памяти навыки по обращению с огнестрельным оружием. С чего бы?

– Предпочитаю холодное, – неохотно ответила я. – С пистолетами и винтовками не дружу. Опыт – мизерный.

Точнее – нулевой, но об этом Клинту, считающему меня бывшей наемницей или агентом посторонней организации, и вовсе знать не обязательно.

– Об этом в следующий раз, – отмахнулся Сокол. – Сегодня рукопашный бой.

– Тебе, что, мало было? – рассмеялась я, забираясь на ринг вслед за Бартоном.

– Ох, не-е-ет, даже не надейся, – протянул мужчина, откидываясь на мягкие, пружинящие перила. – Я с тобой драться не буду.

Роджерс понимающе хмыкнул и одним прыжком поднялся на современный аналог арены, видимо, вполне закономерно решив, что первым драться с Бартоном придется ему.

– Он будет с тобой драться, – щелкнув пальцами, указал лучник на Стива.

Я возмущенно закатила глаза, но спорить не стала, молча снимая чересчур тяжелую, мешающуюся обувь и босиком проходя в центр ринга. Капитан просто переводил взгляд с меня на Бартона, не понимая, шутим мы или нет. Я только хмыкнула, наблюдая за метаниями солдата, и встала в стойку, бóльшую часть веса своего тела распределив на заднюю, присогнутую в колене ногу, одноименную руку заведя за спину, а второю выставив вперед в приглашающем жесте. Осталось только поманить пальцем и сойдет за начало эффектной, но спланированной драки из триллера среднего качества и бюджета. Драться не шибко хотелось, но стоило вспомнить ярость, бушевавшую во мне не дольше десяти минут назад, и идея выпустить пар уже казалась закономерной. И даже какой-то смутно-знакомой, как и изумленное лицо с правильными чертами, смотрящее на меня с недоумением в светлых глазах…

Гнев кипел во мне неуемной бурей, сжигая сердце и прилагавшиеся органы в абсолютно жутком, необузданном, страшном даже для меня самой огне. Если сначала было обидно, горько от несправедливости и толики презрения в чужих взглядах, пропитанных тошнотворной фальшью насквозь, то сейчас хотелось рвать и метать, лишь бы не видеть незаслуженно-довольное выражение лица и губы, едва сдерживаемые, чтобы не сложиться в глупо-восторженную улыбку. Как?! Как такое возможно?! Сокрытие воинов в темноте обеспечивала я, план осады крепости, обхода через канал, детализацию и варианты отступления продумывал Локи, так при чем здесь Тор?! При чем здесь Сиф и троица воинов?! Мы сражались так же, как и они, потеряли столько же пота и крови, сколько и они, если не больше, учитывая, что подготовкой занимались тоже мы. Так каким образом Один всего этого не увидел? Почему нас во внеочередной раз проигнорировали? Почему эти асы снова ходят в героях, сверкая лучезарной улыбкой направо и налево, всем и вся рассказывая в мельчайших выдуманных подробностях, как проходило сражение, достойное легенд и хвалебных песен о неумной храбрости старшего принца Асгарда? Я едва ли не рычала, стоя напротив Всеотца и выслушивая его ложь, которая лилась, впивалась в сознание, захламляя его слащавой, выкрашенной в золото лестью.

Поборов в себе желание проломить стену магией, которая уже рвалась с рук темно-серыми, местами черными искрами, я продолжала быстрым шагом идти по коридору замка, всего блестевшего в моем разуме, но уже не от вездесущего золота, а от скользкого лицемерия, которым, казалось, были отполированы все стены. Гадко. Мерзко. Несправедливо!

Наконец достигнув своей цели – высокой, тяжелой, исписанной рунами дверью из черного дерева – я, не удосужившись даже постучаться, резко потянула на себя ручку и прошмыгнула внутрь комнаты. В покоях царил настоящий беспорядок: стол был перевернут, лежавшие на нем свитки разлетелись по полу, склянки с зельями превратились в осколки стекла и смешавшиеся друг с другом неоднотонные лужи, намочившие разбросанные листья пергамента; зеркало было разбито, огромная кровать сдвинута в сторону, словно ее пнули ногой. Хотя почему это словно?

Посередине всего этого хаоса стоял злой, как черт, Локи, в золотых доспехах, растрепанный, тяжело дышавший и яростно сжимавший руки в кулаки, стараясь сдержать в себе очередной столп разрушительной магии. Заметив мой приход, Одинсон обратил свой горящий, не вполне здоровый взгляд на меня и прошипел:

– Тебе сейчас лучше уйти.

Ох, не лучше. Я бы с удовольствием помогла бы ему разгромить комнату, но рушить особо ничего не осталось. Я поджала губы и уверенным шагом подошла к трикстеру практически вплотную, вставая в защитную стойку и выставляя руку ладонью вперед.

– Бей, – процедила я сквозь зубы. Мы уже не раз вот так вот дрались, выплескивая накопившийся в сердце яд, но в таком взвинченном, диком состоянии мы (я, по крайней мере), находились впервые.

– Не лучшая затея, – всё в том же тоне, хрипло, глухо подметил младший принц, но всё же делая в мою сторону небольшой шаг. – Я себя сейчас не контролирую, и дружеским боем сейчас все может не ограничиться.

– Локи, я в ярости, – прошипела я. – В безумной ярости, – медленно покачала я головой. – И если сейчас не успокоюсь, снесу половину Асгарда. А учитывая то, что нас двое, то Златой город и вовсе скоро окажется в руинах.

– Тем не менее… – попытался призвать к голосу разума трикстер.

– Бей, – прервала его я, скрежеща от злости зубами.

Без повторения своего предупреждения Локи резко рванул с места, замахиваясь в мою сторону рукой. Я постаралась отклониться от удара, но не успела: трикстер в принципе был быстрым, но сейчас его запал подогревало еще и жгучее, гневное пламя в душе. Удар смазался и пришелся на плечо, отзываясь болью в ключице. Шикнув, я извернулась, ударила трикстера рукой в грудь и, крутанувшись на месте, добавила удар ногой в живот. Локи ударил ребром ладони мне в бок, другой попытался схватить меня за шею, но я не позволила, выворачивая его запястье. Сдавленно рыкнув, Одинсон дернулся, и я почувствовала острую боль в левой ноге, из-за чего присела и выпустила принца из хватки. Выпад с моей стороны – жалящий удар с его. Захват, уклон, блок, сдавленное шипение от вездесущей боли, отчего-то не распалявшей, а, напротив, прочищавшей сознание с каждой новой вспышкой. Нескончаемые переходы, яростные взгляды, пламя в которых все не желало утихать, постоянно срывающиеся с пальцев, неконтролируемые всполохи магии, с треском разбивающиеся о пол, ходьба по кругу, в ожидании, в предвкушении чужой атаки, искаженные лица, которые будто принадлежали не союзникам, а врагам, жаждущих перегрызть оппоненту глотку. Резкие, агрессивные движения, складывающиеся в покрытый кровавой фатой, не поддающийся здравомыслию танец, ведóмый лишь нами и самим безумием.

Постепенно, шаг за шагом, усталость начинала брать верх над телом, измученным яростью и болью, но останавливаться мы пока не собирались. Тяжело, рвано вздохнув, я ударила Одинсона коленом под ребра, заставляя его чуть нагнуться, и собиралась атаковать еще раз, но трикстер перехватил мою ногу под колено в воздухе и отвел в сторону. Все же удержав равновесие и не упав, я попыталась, уже без особого энтузиазма, не вкладывая никакой силы, ударить его рукой, но кулак наткнулся на раскрытую ладонь, тут же обхватившую мою руку теплыми от бушующей магии пальцами. Вторая рука уперлась в такую же мягкую преграду, выставленную без всякой цели. Сердце бешено колотилось, легким не хватало воздуха, но ярости, заставляющей драться, больше не было, только усталое, удовлетворенное спокойствие. Трикстер тяжело дышал, также приходя в себя после перепалки, и так как стоял практически вплотную ко мне, то его частое, сбитое, горячее дыхание опаляло кожу на лице. Неожиданно на лице Локи появилась ухмылка, уже не безумная, а привычная, и он тихо рассмеялся, переводя на меня сияющий знакомым блеском изумрудный взгляд. Поймав его задорную улыбку, я тоже засмеялась, едва слышимо, просто оттого, что на душе стало легче, и камень, до этого давивший на сердце неподъемным грузом, хотя и не исчез, но не беспокоил своим присутствием.

– Легче? – хрипло поинтересовался он, чуть сильнее сжимая мои руки и проводя по тыльной стороне ладони пальцем.

– Значительно, – хмыкнула я, кривя рот в улыбке. – Умеешь ты людей успокаивать: еще пара синяков, и меня можно считать образцом уравновешенности и гармонии.

Локи еще раз улыбнулся и отстранился, оправляя задравшиеся рукава. Насчет синяков я не преувеличивала: пара ссадин осталась у меня на правом боку, на бедре, и чувствовалось неприятное жжение на плече. Трикстер, ясное дело, тоже не остался без мелких увечий, но единственным, что могло выдать его недавнее времяпрепровождение, была разбитая нижняя губа. На ней красовалась кривая трещинка, из которой проглядывала (но не текла) ярко-красная кровь.

– Тебе ведь еще нужно прийти на Военный Совет. По случаю взятия крепости, – неожиданно для самой себя уточнила я, склонив голову. Локи досадливо поморщился, соглашаясь, и обвел блуждающим взглядом комнату, пока не остановился на шлеме, мирно покоившемся на кровати. Я вздохнула и, в пару шагов оказавшись в тени от зеленого балдахина, подняла рогатый головной убор на руки.

– И как ты только эту тяжесть носишь? – пробормотала я, пока возвращалась к трикстеру, и, проведя рукой по гладкому золотому покрытию, добавила:

– Терпеть не могу твой шлем.

Одинсон закатил глаза и прокомментировал, цокнув языком:

– Ты меня не удивила. И про крупный рогатый скот можешь не упоминать, мне выслушивать не впервой.

– Да не в форме дело, – протянула я, чуть повысив тон. – Рога меня не особо смущают. А вот то, что этот твой предмет гардероба высотою в метр… – Я громко постучала пальцем по металлу. – Мало того, что ты и так на великана смахиваешь со своим ростом, так, когда добавляется шлем, я себя и вовсе карликом чувствую! – наигранно возмутилась я, делая широкий взмах свободной рукой. Локи наблюдал за моими распинаниями с шальной улыбкой и лукавым прищуром, пока, наконец, не прыснул и не сказал, коротко качнув головой:

– Шлем соизвольте вернуть, многоуважаемый гном.

От такого обращения я буквально поперхнулась воздухом, чем вызвала у принца довольный смех. Рост в пять с половиной футов не великоват для гнома? Я презрительно фыркнула и подошла поближе к Одинсону, останавливаясь в полушаге от него. Улыбка тут же слетела с лица Локи, сменяясь удивлением. Коротко улыбнувшись, я подняла уставшими руками шлем и аккуратно надела его на голову трикстера, которую он успел слегка склонить, упрощая мне задачу. Когда мужчина разогнулся, я вновь недовольно цокнула языком, скользя взглядом по его фигуре. С этими рогами он действительно казался выше.

– Не забудь, что ты мне обещал магию иллюзий продемонстрировать, – напомнила я, поправляя складки на плаще.

– Всё еще в силе, – прищурился Локи. – Как только вернусь с Совета.

Я кивнула и еще раз пробежалась взглядом по золотому доспеху, высоким черным сапогам и плащу за его спиной, невольно останавливаясь на разбитой губе.

– Подожди минуту, – тихо проговорила, кончиками пальцев дотрагиваясь до трещины и чуть слышимо произнеся простенькое лечебное заклинание. По ладони разлилось приятное тепло, плавно перетекавшее в ранку. Локи опустил взгляд вниз, следя за моими действиями. Когда красная полоска совсем побледнела, я замолчала и убрала руку, в последний раз проведя пальцем по губе. Одинсон снова обратил свой взгляд в мою сторону, всматриваясь в глаза с непонятным мне оттенком, напоминавший недавний жар боя.

– К твоему возвращению обязательно запасусь водой и мылом, – пообещала я, разглядывая бушующее пламя в зеленых глазах.

– С чего бы? – не понял трикстер, чуть повернув голову.

– Будем ложь и лесть из ушей вымывать. А то я скоро совсем слышать перестану из-за этой гадости, – пояснила я, пожимая плечами.

Локи ухмыльнулся и склонился к моему лицу, будто хотел что-то сказать на ухо, но в последний момент передумал, обнимая меня за плечи и пряча лицо, уткнувшись носом в шею. Я обвила руками его спину и с непоколебимой уверенностью прошептала, ладонью касаясь его шеи:

– Они еще тебя запомнят, – повисла небольшая пауза. – Вот увидишь, – добавила я. – И у трона Асгарда, по праву достойнейшего, должен стоять ты.

– Мне не нужен трон, – хрипло отрезал Локи, медленно выпуская меня из объятий, но не отстраняясь, а едва уловимо прикасаясь своим лбом к моему.

– Я знаю, – едва слышимо произнесла я, рассматривая темные блики в глазах аса. – Но ты еще выйдешь из тени и скажешь свое слово. Только потерпи, – последние слова я выдохнула настолько тихо, что сама еле смогла их разобрать.

Локи благодарно прикрыл глаза и отстранился, отходя от меня на несколько шагов в сторону двери.

– Что-то мне подсказывает, что о тебе сложат не одну легенду, Эрида Эребдоттир, – проговорил он, с ухмылкой отступая к выходу. Через мгновение затейливым взмахом руки он вслепую открыл дверь, отворившуюся с тихим, неестественным щелчком, и бесшумно выскользнул из комнаты.

– О тебе тоже, Локи Одинсон, – прошептала я в сумрачную пустоту покоев. – О тебе тоже…

Вся эта картина промелькнула в голове за считанные секунды, пока я разглядывала недоумевающего Капитана Америку.

– Я не буду драться с девушкой, – пробормотал Стивен, переводя взгляд на ухмыляющегося Сокола, ища у него поддержки, как у самого благоразумного в комнате. Но лучник только развел руками, опуская вниз уголки губ.

– Понял, Бартон? – ехидно протянула я, обращая на себя внимание. – Ты не должен был со мной драться. Вежливо поклонился бы и ушел, как истинный джентльмен.

– Мечтай дальше, Тень, – хмыкнул Сокол. – Из меня джентльмен, как из Фьюри балерина.

Я улыбнулась, пытаясь представить афроамериканца в балетной пачке, но тут же тряхнула головой, прогоняя назойливый образ из сознания.

– Кэп, действительно, – вдруг продолжил агент. – Она хорошо дерется, и в поддавки вам играть не придется.

– Это не причина, – возмутился Роджерс. – Что произошло в этом мире за семьдесят лет, что солдаты дерутся с женщинами на тренировке? Я не стану, – отрезал он.

Я тяжело вздохнула, вышла из стойки и с хамоватым видом подошла к Капитану, останавливаясь в шаге от мужчины. Кратко улыбнувшись, я резко ударила Стивена кулаком в челюсть, не сильно, но ощутимо. Бартон в углу ринга рассмеялся, а Роджерс уставился на меня с выражением полного непонимания на лице и в шоке спросил:

– И что это было?

– Провокация, – ухмыльнулась я, попытавшись ударить еще раз, в живот, но Кэп всё же выставил блок, отводя мою руку в сторону. Практически сразу – еще один удар, ногой, в голову, заставивший солдата пригнуться и дернуться в сторону. Я кратко улыбнулась – на небольшую драку его развязать все же получилось.

Бой выдался недлинным и достаточно скучным: Капитан бил редко, из уважения к моей персоне, как к слабому полу, но действовал эффективно, и большинство его атак, легких, практически безболезненных, достигали цели. Бóльшую часть времени, однако, он выставлял блоки или уклонялся, избегая моих ударов. Всё закончилось, когда Бартона по рации вызвала пара агентов, и, оставив нас тренироваться самостоятельно, лучник нас покинул. Драться дальше мы не стали, и до конца вечера просидели на краю ринга, разговаривая на абсолютно отвлеченные темы, стараясь не задевать ни мое, ни его прошлое. Только настоящее и только безобидные мелочи, не касающиеся нашего безвыходного положения. За час до отбоя мы ушли из тренировочного зала и распрощались, каждый уходя в свою сторону.

В комнату я вернулась уставшая, но спокойная, с легким, терпким привкусом на языке, и последнее, что пришло мне в голову, прежде чем я рухнула на кровать, проваливаясь в сон без сновидений, была мысль о том, что всё, возможно, не так уж и плохо.

***

POV Автор

Нижние уровни огромной исследовательской базы Щ.И.Т.а проходили сетью запутанных ходов глубоко под землей, так глубоко, что их можно было без зазрения совести использовать в качестве бомбоубежища не последнего уровня безопасности. Здесь всегда царила мягкая прохлада, спасавшая в летние месяцы, но срывающая вереницы проклятий с языков сотрудников в особенно морозные зимние вечера. На потолке, время от времени, можно было заметить тоненькие струйки воды, стекавшие по вентиляционному отверстию и отрывающиеся со стен каплями, падающими на пол с монотонным, быстро надоедающим звуком. В воздухе стоял запах сырости, неизбежный под землей, и у многих работников он ассоциировался не с тоннелями из фильмов ужасов, не с подвалами, где витает пыль, а с базой Щ.И.Т.а , в чьих помещениях было или влажно, или душно, и современное оборудование, целые этажи лабораторий, набитые уникальной техникой (за которую военные и научные организации были готовы ровно как усыпать владельца шуршащими купюрами, так и покромсать в черный мешок и выбросить где-нибудь в лесу), все невероятные чудеса новейшего света, поражавшие воображение, но организованные по скучнейшим законам физики – никакой из этих пунктов не мог спасти натерпевшихся агентов от банального человеческого «Холодно!» или «Душно!». В такие моменты у большинства персонала вся гордость за свое место работы куда-то неизвестным образом пропадала, хотелось плюнуть на сам факт того, что Щ.И.Т. - одна из влиятельнейших служб современности и уволиться, напоследок нахамив начальству и эпично хлопнув на прощание дверью.

Эрик Селвиг был наслышан об этих ребятах, пришедших то ли из правительства, то ли из международной организации, то ли из другой страны, а то ли вообще из космоса, на летающих тарелках. Возникали из ниоткуда, без предупреждения, без попыток к переговорам, делали то, что считали нужным, и также незаметно и безвозвратно пропадали. После того, как наконец закончилась та неподдающаяся адекватной логике история с Джейн Фостер и весьма своенравным пришельцем с молотом и мыслями о радуге, Эрик смог вдохнуть полной грудью и с уверенностью заявить, что жить начал только на седьмом десятке лет жизни. Еще неделю назад искренне верить, что книга по Скандинавской мифологии – это сборник весьма своеобразных сказок, а сегодня знать, что это фактически руководство для начинающего астрофизика, причем с красочными иллюстрациями. Правда, долго насладиться своей относительной свободой и широким взглядом на мир, а точнее на целых девять миров, ученому не позволили: буквально через день после… «отлета» Тора Селвига навестил Щ.И.Т., ненавязчиво намекнув, что ему лучше бы явиться на их базу и переговорить с директором. Более ничего не объяснив, оставив адрес и визитную карточку с изображением орла, агенты скрылись из виду и больше его не беспокоили. Решив, что можно будет отвязаться от корпорации без вреда для собственного здоровья, Эрик ждал несколько дней, так и не рискнув прийти в указанное место. Пока однажды утром, когда ученый пил кофе в небольшой забегаловке на окраине, где, на удивление, готовили самый вкусный капучино в округе, у него на столике не появилась салфетка с надписью: «И долго нам ждать?» Причем мужчина был готов поклясться, что отвернулся от стола на пару мгновений, и раньше записки не было. В тот же день он собрался с духом и, пообещав себе, что Родину предавать не собирается и ни на чьи вопросы отвечать не будет даже под угрозой пыток, отправился на базу.

Селвига никто не провожал, только охранники у входа вежливо попросили спуститься на нижний этаж и найти там директора, но, несмотря на полупустующие коридоры, его всё время не покидало ощущение, что за ним кто-то следит. Он несколько раз судорожно оглядывался назад, чувствуя на затылке чей-то взгляд, и каждый раз натыкался на серые стены. Когда он проходил мимо зеркал, рядом с ним точно пробегала тень, которую он всё пытался поймать в поле зрения, но каждый раз она ускользала, утекала, как песок сквозь пальцы. Плюнув на это дело, списав всё на расшатанные нервы и решив попить успокоительных таблеток, если сегодня вернется домой, Эрик продолжил идти дальше по коридору, пока на одном из поворотов его кто-то не окликнул:

– Доктор Селвиг!

Мужчина обернулся на возглас, натыкаясь взглядом на темнокожего мужчину в черном костюме, стоящего в противоположном конце коридора, спрятав руки в карманы брюк.