Перелетная птица.

Глава 18.

Том, вернувшись домой после изнурительного долгого дня, неспешно направлялся на кухню. Он на ходу снял и кинул дорогой пиджак, словно тряпку на пол, ослабил тугой узел галстука, сковавшего шею, и глубоко вдохнул полной грудью будто бы не дышал вечность.

Интервью, фотосессии, пробы, поклонники, автографы - все то, к чему актер так стремился, теперь совсем не доставляло радости, более того - сковывало и душило. Нужно говорить заранее заученными фразами, восторгаться фильмом, режиссером и коллегами, поворачиваться нужной стороной для удачного снимка, читать безынтересные сценарии, быть спокойным и дружелюбным, улыбаться и писать свою длинную сложную фамилию на клочках девичьих бумажек. Это абсолютно типичное для каждого публичного человека поведение утомило Хиддлстона: во время интервью хотелось сказать гораздо больше, уйти от темы, а иногда и вовсе молчать, не отвечая в сотый раз на один и тот же вопрос; на фотосессиях хотелось носить удобную одежду, а не модные причудливые тряпки, хотелось выйти на улицу и быть никем не узнанным. Эти времена прошли так стремительно, что Хиддлстон даже не заметил, когда перестал получать удовольствие от любимой работы.

Это было ложью. Том знал, когда это случилось, даже мог назвать дату с точностью до минуты. Тринадцать дней назад он вновь встретил Викторию, видел ее лицо, слышал ее голос. Двадцать второго июня она ушла и окончательно похитила покой и радость мужчины, после этого дня все пошло наперекосяк. В тот день она рассказала ему свою историю, слова которой память без остановки проигрывает снова и снова.

- Чем я жила эти годы, - медленно проговорила она. - Хочешь узнать? Так слушай.

Ви глубоко вдохнула и, собравшись с силами, повернула к нему голову. Ее движения были грациозны и величественны, взгляд, которым она его одарила, был полон стойкости, спокойствия и решимости.

- Когда ты ушел, - на долю секунды Ви словно замешкалась, - я думала, что смогу это пережить, смогу справиться. Но потом - мой мир рухнул в одну секунду. Я не могла понять, что я сделала не так?! Не могла понять, почему ты меня бросил?!

На несколько секунд она замолкла, словно ожидала ответа на свой вопрос, но быстро опомнилась и продолжила.

- Я была беременна. Я с ужасом ждала, когда ребенок родится на свет, и в каждой черточке маленького личика я узнаю тебя. Я боялась, что Гвен будет твоей копией, - она вздохнула, - к счастью, этого не случилось. Все эти годы я жила ради своей дочки, отца и подруг: другого смысла жизни я попросту не видела, пока Бог не указал мне путь. И этому пути я следую.

Черты лица Виктории смягчились, взгляд потеплел, голос больше не звучал сурово и резко: все отрицательные эмоции, съедавшие ее душу все эти годы наконец-то нашли адресата.

- Ты сломал меня, - глухо произнесла Ви словно выбилась из сил, - все эти годы я лишь хотела найти себя.

Она, повернувшись к окну, замолкла и больше не сказала и слова. Том в точности повторил ее действия. В салоне машины повисла тишина.

Металлическая крышка со звонким эхо упала на пол - Хиддлстон ловким движением руки открыл бутылку пива и направился в гостиную. Плотно задернув шторы и небрежно сняв ботинки за задники, он, включив телевизор, опустился в кресло, запрокинув голову.

Каждую минуту этих тринадцати дней Том беспрерывно думал о Виктории: при свете дня он воспроизводил ее слова, в темных сумерках вспоминал образ женщины, пока не погружался в сон.

Стоило закрыть глаза, как в мыслях сразу же появлялся образ молодой растрепанной девушки в алом пальто. Промокшая до нитки Викки медленно и уверенно входит в аудиторию, дерзко, но вежливо говорит с профессором, грациозно садится на скамью и принимается за рисование. Рваные русые локоны липнут к щекам и высокому лбу, губы крепко сжаты, так она сосредоточена, зеленые глаза ярко горят под аккуратными стрелками бровей, гордо выпрямленная спина, ноги под скамьей тесно скрещены. Такой была Викки десять лет назад.

Ви, скинув туфли на высоком каблуке, с ногами забралась на пассажирское сидение и включила радио. Она непривычно широко улыбается, обнажая задние зубы, хлопает в ладоши и пытается танцевать, насколько это позволяет пространство машины. К ужасу Тома, Престон начинает подпевать любимой группе в бутылочку минеральной воды. Ви любит песни из прошлого. Такой была Викки шесть лет назад.

Одна картинка мигом сменяла другую. Викки, шурша бумажными пакетами, врывается в его старую квартиру: она переливчато смеется, на запястье звонко звенит металл браслетов. Ее глаза, преисполненные только что придуманной проказой, смотрят на него с вызовом – Ви покидает квартиру, кидает снисходительный взгляд и, смеясь, сбегает. Худенькие щиколотки то и дело выглядывают из под темно-синего шифона длиннополой юбки, новенькие набойки каблучков стучат по тротуару, браслеты ударяются друг о друга, ровное каре, красивая грудь вздымается под облегающей майкой, бледная кожа светится легким румянцем. Такой была Викки пять лет назад.

Посреди номера шведской гостиницы стоит запыхавшаяся Виктория Престон в трех, а то и в четырех свитерах. Она наивно улыбается и, немного рассмотрев Тома, по обычаю кидается ему в объятья, она взлохмачивает его непослушные кудри и неумело шутит. Ви обнимает его как в последний раз, уткнувшись красным носом в колючую шерсть мужского свитера, зеленые глаза на мокром месте. Такой была Викки четыре года назад.

А дальше – пустота. Том не мог сказать, какой была бывшая подруга три, два или один год назад. Этот пробел в памяти теперь казался катастрофическим: Хиддлстон понимал, что никогда не сможет снова прожить эти годы вместе с Ви, не сможет увидеть изменений, не сможет сохранить в памяти ее образы. Никогда. Эти три года никогда не повторятся.

В банкетном зале женщины демонстрируют модные и смелые наряды, но взгляд Тома прикован к единственной леди у столика с шампанским. Плавная линия обнаженных плеч, на которые гладкими волнами ниспадают гладкие русые волны, изумрудная ткань платья идеально подчеркивала достоинства округлой фигуры, на бледной коже мелькали блики хрустальных подвесок высоких люстр. Голос звучал равнодушно и ровно, слова были вежливы, но резки, глаза потемнели от негодования, узкие губы плотно сжаты. Такой была Викки двадцать девятого мая две тысячи двенадцатого года.

Белоснежное платье с цветочным принтом, аккуратные бежевые лодочки на бледных тонких ногах, плотно сплетенных в щиколотках, руки, скрещенные на груди, часто вздымающаяся грудь, прямая спина, напряженная до предела, изредка подрагивающие плечи, словно женщина пыталась скрыть плач. Том не помнил ее лица: глаза были скрыты за темными стеклами очков, черты лица удачно скрывали широкие полы шляпы, которую Ви не удосужилась снять в салоне, к тому же женщина явно не была настроена на открытый контакт. Рассказав свою историю, Виктория, не размыкая щиколотки, развернулась к окну, рассматривая рощу за дорогой. Том не смел взглянуть на нее, не смел сказать ей и слова: вина, наполнившая его до краев, не могла найти отклика. Он хотел извиниться, найти нужные слова, пасть перед Викторией на колени, если это потребуется, но не мог даже сдвинуться с места. Что бы он ни сказал тогда, что бы ни сделал, - все это было бы ее недостойно. Такой была Виктория двадцать второго июня две тысячи двенадцатого года.

Виктория Престон каждый день была новым человеком, словно по утрам возрождалась как феникс, но она всегда была узнаваема. Она всегда пожимала плечами в знак обиды, плотно сжимала узкие губы, когда была рассержена, скрещенные ноги были признаком бурного негодования, улыбка, скрывавшая дальние резцы, являла собой самый большой недостаток Ви – неуверенность. Престон часто говорила, что у нее некрасивые зубы или же слишком узкие губы, отчего ее улыбка казалась безобразной. Но на самом деле Ви просто не знала, как она прекрасна: никто не сумел дать ей должной любви. И Том не смог, но отчаянно хотел подарить ей всю ту любовь, на какую способно его горячее молодое сердце.

Том любил Викки. Эта мысль так проста для понимания, но вот голову мужчины она посетила с непозволительным опозданием. И теперь мозгом завладела другая мысль – не слишком ли поздно? Вечерами Хиддлстон частенько задумывался: не подошла ли их история к концу? Что делать, когда ты готов положить к ногам любимой женщины все награды, весь мир, отдать за нее жизнь, а она лишь снисходительно произносит твое имя и отворачивается к окну?

Нужно бороться за нее, нужно отдать Виктории все и ждать ее милости. Впрочем, одного слова было бы достаточно, чтобы Том принял поражение и, даровав Ви покой, исчез из ее жизни навсегда. Быть может, их время действительно подошло к концу, а любовь в сердце женщины потухла. Быть может, но одно Том знал точно – сдаваться он не намерен.

Мужчина распахнул глаза – темная комната, единственный источник света – экран телевизора, в руке невозможно теплое пиво, нагревшееся то ли от температуры комнаты, то ли от жара руки. Бутылка слабоалкогольного напитка и плазма с недавних пор стали для Тома своего рода закадычными знакомыми, вносящими в его жизнь хоть какое-то удовлетворение, покой и ощущение чьего-то присутствия. Но чем чаще Хиддлстон прибегал к компании новых друзей, тем более несчастным и одиноким он себя чувствовал. Тогда ему оставалось лишь закрыть глаза и всего лишь подумать о Виктории: рядом с ней Том забывал, как одинок его дом.

В последнюю субботу июля, выдавшуюся на редкость душной, Том направлялся в пригород Лондона – Эссекс – по личному приглашению миссис Пейдж. Эта женщина, по сути, была его единственной связью с Викторией. Он не знал ни ее адреса, ни телефонного номера, ни места работы, - что лишало актера надежды на новую встречу.

Незнание тяготило его, бесчисленные мысли, порожденные неосведомленностью, выматывали и изнуряли словно важная задача, решение которой все не приходит. Он стал вспыльчивым, тревожным, раздражительным и нелюдимым, не желая срываться на друзьях и близких. Это бремя стало невыносимым. Том мечтал лишь об одном – снова увидеть Викки и помочь ему в этом могла только Лейтон.

С неделю назад Хиддлстон явился на порог дома семьи Пейдж. Хозяйка дома хоть и не была обрадована визитом, но вошла в положение мужчины и пригласила его на загородный коктейль, пообещав поговорить с Викки.

И теперь Том держал свой путь в Эссекс, продвигаясь как черепаха по шоссе А12 (*). Это радиальное шоссе всегда славилось насыщенностью движения, но в выходные дни дорога была столь загружена, что движение казалось лишь иллюзией.

Спустя десятки километров, сто пятьдесят три гудка, пять звонков и полтора часа машина мистера Хиддлстона остановилась у нужного здания. За краснокирпичным фасадом дома слышались звуки легкого, заводного рок-н-ролла и смех гостей.

Том, крепко прижав к груди бутылку шампанского и коробку конфет, направился туда, где царило оживленное веселье. Мелодия становилась все громче, речь все более разборчивой, а смех счастливее.

Он, опустив левую руку в карман синих джинс, в нерешительности остановился и взглянул под ноги. Это место, этот дом казались ему некой святыней, вход в которую был воспрещен для тех, кто предался унынию. Меланхоликам, душа которых истерзана в клочья, не место на празднике жизни среди счастливых людей – их место дома, в собственноручном храме уныния, где царит темнота, а единственный голос принадлежит даме из передачи «магазин на диване».

Возможно, лучше просто уйти? Возможно, прийти сюда было одной громадной ошибкой? Возможно. Но ведь ошибка, сделанная сознательно, уже не ошибка, а решение. Том принял для себя простую истину – ему нужна Виктория – и этой цели подчинялась каждая клеточка тела. Возможно, ему тут не рады, возможно, ему тут не место, возможно, это не самое лучшее решение, но ради того, чтобы увидеть Викки он был готов на все.

- Том? – за его спиной раздался удивленный женский голос.

Лейтон была несказанно удивленна. Она до последнего не верила, что Хиддлстон приедет, не верила, что он сможет переселить свою гордость. Не верила – и была приятно удивлена.

- Привет, - он робко улыбнулся ей, протягивая подарки, - это тебе.

- Спасибо, - Пейдж слегка оторопела от галантности гостя, но тут же пришла в себя. – Проходи! – она кивнула ему на импровизированную танцплощадку. – Я рада, что ты нашел время.

Женщина тепло ему улыбнулась и, легонько похлопав по плечу, поспешила на задний двор. Хозяйка праздника уже успела скрыться меж парочек щебечущих гостей и не могла увидеть ответной улыбки Тома и услышать его тихой благодарности. Благодаря ее формальному, но дружелюбному жесту, Хиддлстон больше не чувствовал себя чужим – на этом празднике, он больше не был посторонним.

Просторная площадка заднего двора семейства Пейдж являла собой не тихий уголок английского пригорода, а шумную маленькую улочку в Америке пятидесятых годов. Женщины демонстрировали разноцветные винтажные платья и пышные юбки с кучерявыми пуделями, подчеркивающие стройность ножек в белоснежных носочках, обутых в лакированные туфли. Мужчины в узких брюках, белых сорочках, галстуках и жакетах без воротника выглядели под стать своим дамам.

Запас свежих хот догов и пиццы ублажал нос, кока кола - вкус, музыка Луи Армстронга и Элвиса Пресли - слух, а нарядные гости - зрение. В этом маленьком американском мирке царил дух свободы и всеобщего веселья - никто не мог стоять в стороне с кислой миной на лице. И Том не смог. Уже через несколько минут он, наслаждаясь угощением, двигался в такт музыке и наблюдал за танцующими парами.

Неподалеку в пышном розовом платье танцевала Бренда, постоянно поправлявшая свой невообразимо высокий начес. Она проворно исполняла несложные па рок-н-ролла и при этом успевала кокетливо улыбаться каждому свободному мужчине в радиусе действия ее обаяния. Когда песня закончилась, Би, благодарно чмокнув партнера, направилась к столику с напитками, возле которого гордо восседала Шарлотта с Аэроном на коленках.

- Том? - Спаркс сделала несколько шагов назад, чтобы разглядеть гостя. - Ты все-таки пришел.

- Привет, Бренда, - Хиддлстон улыбнулся ей. - Я тоже рад тебя видеть.

- Идем, - она мотнула головой в сторону ожидающей подруги, - поворкуем с Шери: а то, она совсем заскучала среди газировки.

- Ты шатаешься, - подметил Том, шагая за женщиной.

- Хочешь совет? - она повернула голову вполоборота, - никогда не смешивай пиво и колу - гремучая смесь, - Би закачала головой, словно сожалея о содеянном.

- Я запомню, - мужчина рассмеялся.

- Смотри, кого я нашла, - Бренда кивнула в сторону недавней "находки".

- Здравствуй, Том, - Шери сдержанно кивнула. - Не ожидала тебя увидеть.

В голове Том что-то глухо щелкнуло: никто не ждал его, никто не верил, что он придет. Неприятное открытие немного пошатнуло уверенность актера в своих силах, но он во чтобы то ни стало решил остаться и выжать из этого дня по максимуму.

- Сумел вырваться, - он словно оправдывался за свое появление. - Привет, малыш! - он опустился, чтобы поздороваться с ребенком.

- Это мистер Хиддлстон, Аэрон, - мать представила сыну Тома, - ну же, поздоровайся!

- Привет, - скромно ответил Аэрон, прижимаясь к матери.

- Эй, что это у тебя? - он кивнул на игрушку в его руках, - неужели это Халк?

- Да! - радостно вскрикнул мальчик. - Халк!

- С тобой нужно быть осторожным, парень! - актер легко потрепал мальчика по волосам. - Как ты себя чувствуешь, Шарлотт? - он заговорил с матерью Аэрона.

- Хорошо, - она кивнула, - спасибо.

- Вы такие серьезные! Я не могу! - Би, рассмеявшись, попыталась сесть на стул.

- Аккуратно, Бренда, - Хиддлстон, подхватив женщину, помог ей сесть, - стул немного правее.

- Точно! - подметила радостная блондинка.

- Что это с ней? - миссис Родригес обеспокоенно покосилась на подругу, опустившую лоб на поверхность стола.

- Пиво и кола, - пояснил Том, - она немного выпила.

Шери, прикрыв глаза, шумно выдохнула. Этот жест весьма четко показывал ее отношение к поведению подруги, которое она совсем не одобряла.

- Ты видела Викторию? - Том спешно перевел разговора.

- Она танцует с Энрике, - женщина улыбнулась. - Вот она, в оранжевой юбке.

Хиддлстон, проследив за взглядом собеседницы, не мог поверить своим глазам. Женщина в яркой апельсиновой юбке, что под всеобщие аплодисменты лихо отплясывала на паркете, была Викторией. Ее движения были точны, изящны и профессиональны, а лицо ее светилось от радости. Она прекрасно танцевала, а ведь ему она ни разу не дарила танца, а он никогда и не приглашал.

Ви активно махала ладошками, тревожа теплый воздух. Она часто и жадно вдыхала, щеки горели румянцем - танцы лишили женщину сил, но не задора, - Престон по-прежнему широко улыбалась и смеялась. Заметив Шарлотту, она махнула ей и направилась к столику.

- Твой муж потрясающе танцует! - протараторила Ви, прильнув к стакану воды. - А что с Брендой?

- Немного выпила, - вставил свое слово Том.

- Понятно, - она понимающе кивнула, даже не взглянув на говорившего.

- Ты потанцуешь со мной? - Хиддлстон протянул ей руку.

- Я устала, - расправив складки на юбке, женщина грациозно села на стул рядом с Брендой.

- Ты прекрасно танцуешь, - Хиддлстон опустился рядом с ней.

- Спасибо, - пробормотала Ви, закрыв глаза и запрокинув голову на изголовье стула.

Всем своим видом Виктория явно давала понять, что не желает разговаривать с Хиддлстоном, да и присутствие его здесь было женщине неприятно.

- А где Гвен? – актер, заметив десяток детей неподалеку, решил испытать судьбу.

- С дедушкой.

- Генри в городе, - Том закусил губу, пытаясь придумать продолжение разговора. – Он все еще работает финансовым аналитиком?

- Да, - устало выдохнула Ви, - все еще. Как твоя мама?

- Хорошо. Спасибо.

Между Томом и Викки установилась тишина. Лишь пару секунд назад он радовался своей маленькой победе – первому вопросу со стороны Ви, - но сейчас вновь чувствовал себя проигравшим: разговор зашел в тупик. Он больше не знал, что сказать ей, а она не испытывала ни малейшего желания говорить.

У дома припарковался серебристый BMW – Ви, заслышав шум гравия, заметно оживилась. Она быстро распахнула глаза и устремила внимательный взор к дому. Ее тело напряглось, корпус тела слегка нагнулся к коленям – в любую секунду Викки была готова спешно встать и кинуться с места.

Так она и сделала, как только в поле ее зрения появился высокий темноволосый мужчина в светло-сером костюме. Ви в секунду вскочила с насиженного места и побежала навстречу ему. Хрупкая женская фигурка лавировала меж гостей, яркая ткань юбки мелькала то тут, то там, крупные завитые локоны блестели на солнце и развевались на ветру, каждая мышца красивого тела была напряжена – в метре от мужчины Ви резко остановилась. Мысок левой ноги уперся в газон, ладони, взмыв вверх, прикрыли рот – она, наверняка, слишком широко улыбалась, - Ви опустила руки и кинулась в объятья незнакомца. Он кружил ее вокруг собственной оси, крепко обнимая за талию, а она определенно громко смеялась (хоть Том и не слышал этого). Инкогнито целует ее, Виктория отвечает взаимностью. Их губы соприкасаются, его щетина щекотит женский подбородок, проворные пальцы Ви легко касаются его лица, а водопад русых волос словно скрывает сцену воссоединения от посторонних глаз.

Но ни пелена густых волос, ни расстояние не помешали Хиддлстону увидеть Викторию счастливой женщиной в объятьях любимого мужчины. А ему ведь и в голову не приходило, что у нее кто-нибудь есть. Он и думать не мог, что кто-то целует ее, обнимает, дает причины улыбаться. Он не мог представить, что кого-то еще Викки старательно разглядывает после разлуки, ждет кого-то, любит. А ведь когда-то этим кто-то был он. Когда-то, а сейчас…Сейчас на его месте кто-то другой.

Другой. Сердце Тома замерло, дрогнуло и разлетелось на мелкие кусочки, впившиеся в плоть острыми, цепкими краями, длинные пальцы сжались в плотные кулаки - да так, что на коже ладоней остались красные вмятины, - мир сузился до крошечной точки света в виде Виктории, а потом и вовсе потух.

Викки, держа мужчину за руку, размеренным шагом приближалась к Тому и подругам, ее бледное лицо приобрело розовый оттенок, да и сама женщина сияла, будто с ног до головы осыпана звездной пылью. Она была прекрасна и желанна как никогда, но ее тело, душа и мысли принадлежали другому.

Внезапно Том задумался: а что если Виктория замужем и у нее другая фамилия? Что если мисс Виктории Амбург Роуз Престон больше не существует, а на ее месте теперь миссис Виктория Амбург Роуз Торрес? Эта миссис Виктория совсем другой человек с новой жизнью и теперь их совместные воспоминания и прошлое стали чем-то зыбким и далеким. Возможно, она больше и не помнит их истории, что началась на Гауэр-стрит (**).

И как же быть? Том не знал, сможет ли он быть для Викки только другом, сможет ли он найти другую женщину и как ни в чем не бывало гулять с бывшей возлюбленной и ее мужем, сможет ли называть ее по новой фамилии, сможет ли остыть и жить дальше – без нее? Неужели тех Викки и Тома больше не существует, неужели те времена так далеки?

- Ромео, это Томас, - Ви вывела Хиддлстона из размышлений, - мы учились вместе. Томас, это Ромео.

Ромео? Смешно, не правда ли? Ее мужа зовут как героя самой красивой истории любви в мире. Смешно.

- Рад познакомиться, - вежливо бормочет Том на приветствие мужчины.

- Взаимно! – он широко улыбается в ответ. – Привет, Шарлотт, прекрасно выглядишь! – Веттори поздоровался с единственной подругой Викки, прибывавшей в сознании.

Смысла последовавшего разговора Том не понимал, он слышал лишь слова Ви, ее смех. Он пристально наблюдал за Ромео, силясь понять, чем же тот заслужил такую женщину, как Виктория. Этот герой из итальянской истории был недурен собой, умен, остроумен и обаятелен – присутствующие ловили каждое его слово и смеялись над шутками. Этот мужчина был хорош, если не идеален.

- Том, ты можешь присмотреть за Аэроном? – Шери легко тронула его за плечо. – Мы с Энрике идем танцевать.

- Да-да, - растеряно ответил он, - думаю, Локи сумеет подружиться с Халком!

- Наверное, - женщина смутилась: смысла шутки она не поняла. – И, пожалуйста, не дай Бренде упасть со стула.

- Хорошо, - заверил он ее, наблюдая за тем, как Викки увлекают в гущу танцующих пар.

Хиддлстон, оставшись в компании маленького мальчика и уснувшей женщины, в силу возможностей пытался играть с Аэроном в героев, удерживать Бренду от падения на траву и наблюдать за Викторией. Он не видел рядом с ней ее мужа, не видел рук, обвивших женские плечи и талию, - он видел лишь ее, ее одну. Викки что-то шептала и скромно улыбалась, не переставая сиять. Бренда мычит что-то не вразумительное, Аэрон, не преставая, говорит о любимых мультфильмах и героях, требуя внимания новоиспеченной няньки – Тому приходится отвести от Викки взгляд. Может это и правильно, может ему придется научиться смотреть в сторону и не видеть ее глаз.

- Аэрон, все в порядке? – после танца вернулась мать мальчика, явно обеспокоенная компетенцией Тома в общении с детьми.

- Все отлично, мам! - радостно заговорил мальчик. – Том рассказал мне про Халка, Капитана и Железного человека! Представляешь!?

- Это мистер Хиддлстон, - имя временной няньки Шери специально выделила, - может. – Спасибо.

- Он чудесный ребенок – мне было не трудно, - актер вновь встретился глазами с Ви. – Я могу пригласить тебя, Виктория?

- Можешь, - женщина легко протянула ему правую руку.

Она, быстро согласившись, преследовала единственную цель – избавиться от общества Тома как можно скорее. Если ради этого нужно дать согласие на танец, то Ви была готова пойти на такие жертвы.

Ви, не оглядываясь, смело шла вперед на середину паркета под звуки любимой мелодии "Moon river". Она медленно вложила свою правую ладонь в его, а левую легко, едва касаясь, положила ему на плечо. Их движения были медленными и острожными, словно они боялись поранить друг друга, Том и Викки избегали прямых взглядов, предпочитая разглядывать просторы Эссекса.

Каждый думал о чем-то своем и даже немного друг о друге. Женщина внезапно вспомнила, как теплы его ладони, как грациозны движения, как красив цвет глаз, впитавший ясную лазурь неба. Том почти не изменился, он по-прежнему похож на того мальчишку, что протянул ей полотенце. Она вспомнила, но тут же одернула себя: этот мечтатель однажды уже разбил ей сердце (***). Ви глубоко вдохнула теплый летний воздух и запретила себе думать о чем-либо, она приняла решение - танцевать и наслаждаться светом Солнца.

Мысли Тома были куда более приземленными - в этот блаженный миг он не мог думать ни о Солнце, ни о просторах пригорода, ни о свежем воздухе. Все его мысли были сосредоточены вокруг женщины, танцевавшей с ним. Он наслаждался ее близостью, и сердце его ликовало, лишь одного он боялся - когда-то песня закончится и Виктория вернется к мужу.

- Ты прекрасно танцуешь, - разочарованно и восхищенно прошептал Хиддлстон.

- Спасибо, Томас, - на губах мелькнула улыбка.

Ей было приятно услышать в его словах восхищение и знать, что она сумела стать той женщиной, которая смогла увлечь его мысли. Жаль, что это произошло так поздно.

Том шел рядом с ней, наслаждаясь последними секундами наедине, запахом ее волос, ее голосом. В нескольких метрах уже маячили образы семьи Родригес, мужа Виктории и спящей Бренды - еще несколько секунд и волшебство момента растает.

- Прости, если я наступил тебе на ноги, - он немного покраснел, - я давно не танцевал.

- Ты хорошо танцуешь, Томас, - не извиняйся.

Еще шаг - и она оказалась в объятьях мужа.

- Ты потанцуешь со мной, леди Виктория? - Ромео шутливо поклонился ей.

- С радостью!

- Который час? - просипела Бренда, как только пара скрылась из виду.

- Почти шесть, - ответил ей Энрике.

- Мне надо в город, - женщина попыталась встать, но неуклюже опустилась на траву.

- Тебе нужно поспать, Бренда, а потом ты поедешь в город, - Том заботливо поднял ее. - Идем, я отведу тебя в дом.

Расспросив хозяйку о ночлеге для подруги, Хиддлстон аккуратно ввел Спаркс в дом и помог ей улечься на кровать.

- Как я выгляжу? - зачем-то спросила она.

- Не очень, - отшутился Том, улыбнувшись ей.

- Так и знала, - недовольно бурчала женщина. - Ты тоже.

- О чем ты?

- Ты тоже не очень выглядишь! - нервно смеясь над своей шуткой, пояснила Би. - Нелегко видеть Викки с Ромео, да? - она вмиг стала серьезной.

Томас замялся: он не знал, что ответить Бренде, но вдруг решение неожиданно посетило его.

- Да, трудно, - горько ухмыльнувшись ответил мужчина.

Он решил сказать ей правду: отчасти потому, что ему хотелось хоть кому-то сказать о своих чувствах, отчасти потому, что Бренда была пьяна и утром ничего не вспомнит.

- Давно она замужем?

- Давно, - протянула она, - лет пять.

- Пять лет? - актер удивился.

Такого никак не могло быть! Никак: пять лет назад Том и Викки все еще были вместе.

- О ком ты, Бренда?

- Шарлотт уже пять лет замужем! - она снова засмеялась. - Прикинь, да?

Мужчина облегченно вздохнул: Би не поняла вопроса и сказала первое, что пришло в ее хмельную голову.

- Я говорил о Викки. Она давно замужем? - вновь прозвучал вопрос.

- Викки? Ты что, пьян? - оживилась Спаркс. - Она не замужем. Круто, да?

- Да, - подтвердил он. - Тебе нужно поспать, Бренда, - актер заботливо накрыл ее одеялом.

- Том? - она вопросительно смотрела на него.

- Да?

- Знаешь, а без макарон на голове ты вполне симпатичный! - Би смущенно захихикала.

- Спасибо, Бренда, - актер, смущенный внезапным комплиментом, улыбнулся ей. - Спи.

Покинув заснувшую женщину, Том вернулся на залитую вечерним солнцем лужайку.

- Как она? - к нему мгновенно подлетела Викки.

Том впервые услышал в ее голосе хоть какую-то заинтересованность и эмоции со дня их первой встречи после долгого расставания. Это его хоть немного, но радовало.

- Уснула, - он опустил руки в карманы джинс. - Ты можешь дать мне свой номер? - актер решился идти в ва-банк.

- Сейчас позвоню, - через несколько секунд она неохотно дала разрешение.

- Спасибо, - мужчина быстро записал высветившейся номер. - Я должен ехать: у меня съемки утром. До встречи, Виктория.

Лишь доля секунды отделяла ее от того, чтобы задать возникший вопрос, но внезапный возглас Шарлотты отвлек Ви и она забыла, что именно хотела спросить.

- До встречи, Томас, - два слова сказала она ему на прощение.

Хиддлстон отсалютовал остальным знакомым и скрылся за углом дома. А в голове Викки ярким светом вспыхнул не произнесенный вопрос. Она никак не могла понять, зачем Хиддлстон попросил у нее номер телефона, если несколько месяцев назад она лично написала аккуратным почерком на белом листе бумаги? Зачем? Неужели он потерял листок? А может ее послание и вовсе не дошло до него?

Эти мысли также стремительно покинули ее голову, как и появились. Лейтон позвала ее для группового снимка - сомнения и едва начатая цепочка размышлений вновь рухнули.

- О чем ты говорила с ним? - спросила Ви у Шери, когда подруги остались наедине.

- Он просто спросил о моем самочувствии и рассказал Аэрону о героях, - Родригес пожала плечами, - только и всего.

Но если для Шери это было лишь формальностью, приятной мелочью, то для Викки его слова и отношение к подругам дали новую пищу для размышлений.