Перелетная птица.

Глава 14.

Уже четырнадцать дней подряд все дороги Викки вели к маленькому государству внутри величественного, древнего Рима – к Ватикану. Каждое утро женщина, взяв маленькую дочку на руки, покидала отель Columbus и по Виа дела Кончилиационе направлялась к собору Святого Петра. Эта широкая улица с невысокими охристыми домами уже была ей хорошо знакома, эта улица вела каждого ищущего в святыню.

Видимой границы между Римом и Ватиканом не было: не было каменных стен, таможенного пункта и охраны, но стоило перейти Виа Паоло, - мир преображался: воздух казался чище, свет солнца величественнее, а жара несущественной. Каждый сантиметр святой земли хранил в себе дух истории, мудрость веков, память о людской боли, милость божью.

Когда-то давно на давно эти земли захлебывались от вероломно пролитой крови невинных христиан. Две тысячи лет назад здесь был цирк (*) великого римского императора Нерона, на территорию которого по его приказу как скот сгоняли христиан и подвергали жестоким мучениям на глазах публики: кого-то раздирали львы, кого-то привязывали к разъяренному быку, кого-то пытали огнем и металлом. А в шестьдесят седьмом году здесь вниз головой распяли апостола Петра, в честь которого и построена главная святыня католиков. Сейчас о людской жестокости напоминал лишь обелиск перед собором.

Всякий раз, когда Викки проходила мимо этого обелиска, она улыбалась: частенько здесь толпились небольшие группы встревоженных туристов с картами в руках. Они нервно озирались по сторонам и довольно громко спорили друг с другом, пытаясь найти истину. Эти взволнованные гости города были поклонниками творчества Дэна Брауна, видящими в архитектурном сооружении ориентир для членов ордена иллюминатов.

Женщина никак не могла решить для себя, как ей относится к автору скандальных бестселлеров и его своеобразному взгляду на историю. Ей не верилось, что статуи ангелов были наводкой для могущественного древнего ордена, как и в тайны картины Да Винчи, но она верила, что в современном мире жил потомок Иисуса Христа и Марии Магдалины: Господь любил каждого своего ближнего, и, быть может, его чувство к этой последовательнице выросло в нечто большее. Кто знает. Откровенно говоря, Престон гораздо спокойнее жилось, осознавая, что по Земле ходит божий наследник.

Эту и множество других версий Виктория услышала при первом посещении собора святого Петра на экскурсии, с тех пор она, позабыв о прочих красотах города, каждый день торопилась сюда.

Этот храм даже закоренелого атеиста призывал к вере, взывал отдать почтение Богу: каждый, кто подходил к базилике, непременно задирал голову, любуясь убранством фасада: колонны коринфского ордера(**), лепнина, аттик(***), украшенный скульптурами Христа, Иоанна Крестителя и одиннадцати апостолов.

Красота этого архитектурного сооружения никого не могла оставить равнодушным, даже маленькая Гвен восхищенно улыбалась и заворожено разглядывала храм.

Кого-то в обитель божью приводила жара, кого-то интерес к архитектуре, кого-то вера в единого Христа, а кто-то и вовсе не знал, почему переступил порог храма. Не знала этого и Викки.

Ее раздробленная душа и сама не знала, чего хотела: то ли покоя, то ли целостности, то ли одобрения, то ли совета. Будучи в Лондоне Викки думала, что стоит ей вступить на святую землю и прочесть слова молитвы, как она найдет ответы на все вопросы разом. Но озарение не сошло на нее ни в первый день, ни через неделю, ни через десять дней, ни сегодня.

Женщина, устремив взгляд к алтарю, благодарила Господа за его дары: великодушие отца, поддержку подруг и маленькую дочь, - возносила ему хвалы, просила совета, ждала помощи.

На сосредоточенном лице играли разноцветные блики, волосы сияли на солнце, лучи которого проникали сквозь венецианское стекло, тонкие руки в молитвенном жесте возносились в воздух – неподвижная Виктория выглядела совершенной, как и статуя святой Елены.

Но ей были безразлична собственная красота, роспись базилики, изящные линии скульптур и яркие краски витража: она лишь хотела услышать голос Всевышнего, почувствовать его присутствие. Казалось бы, что может быть проще – взывать к Богу в главнейшей католической святыне, но Бог был глух к мольбам Викки.

Морщинистая рука легла на плечо Ви – женщина резко раскрыла глаза. Ее обеспокоенный взгляд сразу же нашел Гвен, разглядывающую солнечные зайчики, - волнение отступило. Женщина, беспокоившая ее, опять что-то сказала на итальянском языке.

- Не понимаю! Не говорю по-итальянски! – для пущей убедительности она несколько раз повторила выученные ею фразы.

- Английский? – спросила незнакомка.

Перед ней стояла женщина в скромном цветастом сарафане, наверняка разменявшая шестой или седьмой десяток, но ее старческое лицо еще хранило следы увядшей красоты: глаза дамы были полны жизни, кожа имела здоровый бронзовый оттенок, а алые губы добродушно улыбались.

- Да, я говорю по-английски, - облегченно вдохнула Ви.

- Не теряй надежды, дочка, никогда! – с задором продекламировала она. – Бог помнит о каждом из нас, просто иногда у него есть дела поважнее! – старушка рассмеялась.

- Не буду, - заверила Престон, улыбаясь ей.

- Она – ангел, - женщина кивнула на малышку.

- Спасибо.

- Он вернется к тебе, милая, обязательно вернется, - итальянка заговорчески подмигнула Викки и покинула ее.

Виктория не знала, что ей думать. Она не понимала, о чем ей говорила женщина, и понятия не имела, кто и когда должен вернуться. А потом ее озарила смелая догадка: Бог.

Ну конечно! Бог непременно вернется в ее жизнь, когда будет нужен, когда тяжесть посланных испытаний будет непреодолима, а пока Виктория будет справляться своими силами, верить и молиться, но не только за себя и за своих близких, а за каждого нуждающегося.

Как бы глупо это ни было, но Виктории понадобилось прожить почти тридцать лет, чтобы наконец-то понять, что мир не вертится вокруг ее персоны, проживающей вполне себе счастливую жизнь в достатке. Ведь если призадуматься, то не только в странах третьего мира есть нуждающиеся: достаточно покинуть благополучные районы Лондона, чтобы увидеть бедность, нищету, преступность, наркоманию, болезнь и проституцию.

Большая часть населения планеты гораздо больше нуждалась в помощи, нежели Викки, всего-навсего потерявшаяся сама в себе. И лучшее, что она могла сделать, - научиться помогать другим. Ведь осознание того, что сделал мир хоть чуточку лучше, жарко греет одинокую душу, делает хоть немного, но счастливее.

И пусть сегодня она вновь покидала собор, не найдя ответов на свои вопросы, она приобрела что-то большее: непоколебимость веры, терпение и нравственную солидарность.

За два месяца пребывания на итальянских землях Виктория не так уж и сильно тосковала по родному городу: частые дожди успешно напоминали ей о Лондоне. Единственной причиной ее грусти была долгая разлука с отцом и подругами, общения с которыми так не хватало.

Но это не значит, что Престон снова захандрила или предалась глубокой печали. Наоборот, она чувствовала себя жизнерадостной и легкой, иногда ей даже казалось, что ее тело готово воспарить над облаками. И по правде говоря, в этом городе быть печальной казалось преступлением.

Точку зрения матери, кажется, целиком и полностью поддерживала Гвен. Она, не зная покоя, гоняла голубей на городских площадях, неустанно шлепала ладошками по стоячей воде фонтанов и пыталась вторить незнакомому языку, что, к слову, у нее неплохо получалось. Но вот не испачкаться, поедая полюбившиеся детские пенне, ей не удавалось.

Нравилось ей и ходить вместе с мамой в красивые церкви, ловить в ладошки разноцветных солнечных зайчиков и слушать песнопение, иногда казалось, что и проповеди она слушала с не меньшим энтузиазмом.

После посещения базилики Святого Климента Викки с заснувшей на ее руках Гвен привычной дорогой возвращались в отель.

Этот день выдался ясным: с небес не упало и капли дождя, - и богатым на впечатления. Сегодня в парке при церкви Гвендолин впервые увидела стайку гусей и была немало удивлена их громким шипением и нападением на посетителей. Девочка еще долго оглядывалась, высматривая коварных птиц, пока не оказалась в экскурсионном автобусе.

- Синьора! - позади знакомый мужской голос. - Синьора!

Викки оглянулась: быстрым шагом к ней приближался экскурсовод ее группы.

- Вы забыли, синьора! - он протянул ей плюшевую игрушку.

- Спасибо! - женщина благодарно улыбнулась, - я бываю такой рассеянной! И я – синьорина, - зачем-то сказала она.

Щеки Ви тут же налились румянцем: за несколько секунд их неловкого молчания она уже несколько сотен раз сумела отругать себя за глупую несдержанность. Хотя ничего предосудительного она и не сделала: она только известила о своем социальном статусе. Известила о своем социальном статусе неженатого, красивого итальянца с прекрасным английским. Только и всего.

- В таком случае, не желает ли синьорина Виктория отужинать со мной? - сделав театральный поклон, предложил мужчина.

Виктория не смогла сдержать улыбки: простота в общении, обезоруживающая улыбка, веселый нрав вкупе с галантностью и внимательностью не могут оставить ни одну женщину равнодушной.

Через несколько секунд улыбка ее стала виноватой: Ви не могла оставить Гвен, да и взять ее с собой тоже (на свидание, а это именно оно, не принято брать детей), к тому же Престон так некстати забыла имя мужчины.

- Мне не с кем оставить дочку, - она пожала плечами.

- Не беда, - он широко улыбнулся, - я приглашаю вас обеих!

Казалось, для него нет ничего невозможного, а проблем попросту не существует.

- Ты хочешь погулять вечером? - спросила Ви у проснувшейся Гвен.

- Да! - радостно воскликнула девочка.

- Мы согласны! - Престон приняла приглашение.

- Я зайду в шесть - будьте готовы! Ромео Веттори к вашим услугам! - он услужливо склонил голову, обрамленную аккуратными черными кудрями, и вернулся к автобусу.

Улыбающиеся Виктория и Гвен направились в гостиницу готовиться к вечеру.

Три часа, из которых добрая половина ушла на то, чтобы убедить Гвендолин надеть нарядный свитер, пролетели незаметно словно их и не было - и ровно в шесть обе Престон спустись в холл.

- Вы очаровательны! - Ромео протянул старшей цветы, младшей - леденец.

- Спасибо! - Викки, отвыкнув от комплиментов, зарделась как юная девушка. - Куда мы идем?

- В ресторан моего старшего брата Хосе в паре кварталов отсюда, - он живо обрисовал маршрут.

- Звучит здорово!

- Выглядит еще лучше! - итальянец предложил ей руку, согнутую в локте. - Позволишь? - короткий кивок на прогулочную коляску.

- Спасибо, - Ви смутилась.

Его поведение было крайне нетипично для нее, она не знала, как себя вести и что говорить. Галантность и внимание от мужчины были непривычны - Виктории хотелось благодарить Ромео за каждую мелочь.

- В путь, прекрасные леди!

Леди. Одно слово перекрыло доступ кислорода, выбило почву из под ног. Леди. Так называл ее только Том, называл, теперь же это далеко в прошлом. Леди - как непривычно звучит это слово из уст другого мужчины.

Их трио медленно брело по узким улочкам города. Веттори рассказывал своим спутницам интересные истории об удивительных людях, живших в домах попадавшихся им на пути.

- Хосе! - радостно воскликнул итальянец, завидев у входа в ресторан мужчину, явно ожидавшего появления гостей.

Старший Веттори в отличие от младшего был среднего роста и крупного телосложения, его волнистые тонкие волосы были стянуты в хлипкий пучок, а кожа пестрела красными пятнами, словно он злоупотребил солнечным светом.

- Ромео! - хозяин ресторана тут же кинулся ему в объятья.

Из дальнейшего громкого и весьма эмоционального разговора Викки поняла всего несколько слово, да и в их значении не была уверена.

- Синьорина Виктория, - Ромео наконец-то представил спутницу, - и синьорина Гвендолин! Мой брат - Хосе.

Мужчина внимательно оглядел незнакомок и, улыбнувшись, начал восторженную тираду.

- Он говорит, что вы невероятно красивые юные создания.

- Grazie! - без помощи переводчика поблагодарила Виктория.

- Идем, - Ромео пригласил спутниц в зал.

Помещение ресторана напоминало собой уголок итальянского Прованса, уголок тихой спокойной жизни, где над бескрайними полями звучит чарующая музыка.

- Мисс Престон, - в ожидании заказа мужчина начал разговор.

- Умоляю, просто Виктория! - прервала его женщина.

- Хорошо, - он кротко ей улыбнулся, - как долго ты в Риме, Виктория?

- Почти два месяца, - прикинула та.

- Как тебе город? Колизей? Фонтан Треви? Капитолий?- Ромео выжидающе смотрел на нее.

- Я там не была, - честно призналась сконфуженная Ви.

- Mamma mia! - воскликнул мужчина. - Ты живешь в Риме два месяца и не видела Колизей? Как же так!

- Я была в Ватикане десять раз, - она словно оправдывалась. - Понимаешь, Ромео, у меня другие цели.

- Какие?

Виктория застыла в нерешительности: она не знала, уместно ли открывать малознакомому человеку свою душу. Уместно ли быть откровенной?

- Ты не будешь смеяться? - увидев отрицание со стороны собеседника, она Ви продолжила, - я верила, что путешествие в Рим решит мои проблемы, верила в то, что Бог всесилен.

Веттори и не думал смеяться. Он, напротив, был серьезен и задумчив будто бы Викки изрекла что-то, что достойное глубокого и тщательного изучения.

- Это ведь не так работает, - наконец сказал мужчина, - Бог помогает тем, кто помогает себе сам. - Спасибо, - кивнул официанту, принесшему заказ.

- Теперь я это знаю, - она повязала на шее Гвен ленты нагрудника. - Это звучит невероятно, но только к двадцати шести годам я стала понимать очевидные вещи. Только сейчас я стала понимать, что больше не могу быть безответственной, эгоистичной и беспомощной, жить только сегодняшним днем и не думать о завтра.

- Ты говоришь правильные вещи, но, Виктория, ты кое-что забыла.

- Что? - она недоуменно посмотрела на итальянца.

- Себя, - Веттори широко улыбнулся, - в гонке за идеалами ты совсем забыла о себе самой. Немного эгоизма никому не повредит, но только немного! - его смех заполнил помещение.

- Ты прав, - Викки рассмеялась вместе с ним. - И когда начинать?

- Прямо сейчас! Паста в исполнении моего брата - верх блаженства!

Когда последний кусочек тирамису был съеден, Ромео сделал Ви весьма заманчивое предложение.

- Я могу пригласить тебя на танец? - он галантно встал, протянув ей руку.

- Я не могу оставить Гвен без присмотра, - парировала она.

- Хосе присмотрит.

- Я неподобающе одета.

- Ты прекрасно выглядишь.

- Я не умею танцевать, - наконец-то призналась Викки, - совсем.

- Неправда, каждый умет танцевать! Просто двигайся - вот и весь секрет, - ловко парировал он. - Я рассеял твои сомнения?

- Все, - тихо прошептала она, - все до единого, - Викки приняла его приглашение.

Веттори ловко закружил спутницу в медленном танце, не переставая осыпать ее комплиментами и ободряющими улыбками. Каждый, кто смотрел на танцующую пару, не скрывал своего интереса и одобрения: союз англичанки и итальянца был необыкновенно красив, хоть и не совершенен.

Танцевать с Ромео было легко и приятно словно идешь по воздушному облаку, а главное - Виктория абсолютно расслабилась и ни о чем не думала. Она просто танцевала, она жила этим моментом.

- Ты прекрасно танцуешь, - прошептал он.

- Это полностью твоя вина, - также тихо сказала она.

И пусть Ви не видела его лица, но она чувствовала, что ее партнер улыбнулся. И это было важно. Его красивая, добрая и искренняя улыбка покорила ее окончательно и бесповоротно. В это движение губ Виктория окончательно влюбилась, эти точеные красивые губы она была готова полюбить.

И в это короткое мгновение Виктория жалела, что не могла полюбить в Ромео каждую черту правильного лица: полюбить его всего без остатка.

- Спасибо, - едва различимо сказала она.

- За что? - его голос звучал удивленно.

- За танец, - подумав, ответила Ви.

Ее благодарность была так велика, что уместить ее в одном слове было невозможно. Ви хотела отблагодарить Ромео за то, что он дал ей почувствовать себя молодой, легкой, красивой женщиной - он придал ей необходимой уверенности, этот мужчина смог вернуть ей себя, а это дорогого стоит.

Оставшуюся часть вечера Ромео и Виктория провели за увлекательной беседой, наполненной теплыми улыбками и дружескими словами. Удивительно, но Ромео Веттори всего лишь за день стал ей другом, который помог скиталице найти правильный путь.

- Спасибо за чудесный вечер, - искренне благодарила Ви, - я давно так не веселилась.

- Спасибо, - тут же отозвалась Гвен.

- Я всегда рад провести время в компании столь прекрасных леди! - итальянец в который раз за вечер широко улыбнулся. - Приятных снов!

- И тебе, - женщина на мгновение замялось, - и, Ромео, ты не покажешь мне Колизей?

- С радостью, синьорина! До завтра! - он салютовал ей на прощание.

Уложив малютку Гвендолин в кроватку, Викки и сама направилась спать, но мысли, роившиеся у нее в голове, не давали ей покоя. Она думала о своей жизни, перспективах, будущем и переменах, произошедших с ней за эти два месяца.

Виктория больше, чем когда бы то ни было, укрепилась в своей вере, но теперь эта вера не была слепой и беспрекословной. Теперь она понимала, что Бог не может помочь тому, кто предпочел бездействовать: его бесценная помощь даруется лишь тем, кто борется и помогает другим, даже когда самому тяжело.

Но не менее важно было понять, что, следуя путем самосовершенствования, ни в коем случаи нельзя потерять себя. Я - это главное, что есть у каждого человека. Себя нужно любить, о себе нужно помнить, заботиться, а иногда и баловать.

И именно приятным заботам и досугу Викки решила подарить оставшуюся неделю римских каникул.

- Престон, ты самый странный человек из всех, кого я знаю, протянула Бренда, откинувшись на спинку диванчика.

В этот солнечный ясный день четыре подруги, забыв о заботах и делах, собрались в любимом кафе, чтобы обсудить свежие новости. И если новости подруг касались покупок, работы и семьи, то изменения в жизни Викки были куда более неожиданны и существенны.

- А мне кажется, что помогать животным - замечательная идея! - высказалась Шерлотта.

- А я разве сказала, что она плохая? Котята, щенята, крольчата и совушки - Спаркс загибала пальцы, - просто чудо. Меня другое интересует, когда в Викки проснулась Мать Тереза?

- Би, ты разошлась, - рассмеялась Лейтон, - Ви всего лишь собирается спонсировать приют домашних животных, а не строить Ноев ковчег!

Вслед за нее рассмеялись и все остальные, в том числе и разволновавшаяся Бренда.

- Не только спонсировать, - поправила Виктория, - раз в неделю я буду помогать ухаживать за животными.

- А ты сможешь? - Пейдж выразила недоверие.

Лейтон не была уверена в замысле подруги. Викки всегда отличалась легким нравом, беззаботностью, чувствительностью и увлеченностью, но зачастую ее черты играли против нее. Взгляд на жизнь казался легкомысленным, проблемы были несерьезны, влияние эмоции и сиюминутных желаний было решающим, а дела, сначала казавшиеся такими интересными, часто были брошены на половине пути.

Но если раньше ее недостатки казались несущественными, казалось, что эти черты лишь влияние юности, то сейчас Пейдж все больше утверждалась в том, что этот букет качеств - неизменная составляющая Виктории.

- Я понимаю, к чему ты клонишь: я не самый ответственный человек в мире, - Ви ухмыльнулась, - и если бы этот разговор случился бы три месяца назад, то я бы не была уверена в том, что мне это по силам. Но сейчас я знаю, что смогу, знаю, что справлюсь!

Голос ее дрожал от нетерпения и желания - слова ее звучали ярко, звонко и уверенно. Викки говорила уверенно, с жаром словно спонсирование приюта было самым важным делом ее жизни. И значимость этого читалась в ее глазах: зелень радужки стала ярче словно от огня, горевшего где-то в глубине ее души.

Ее подруги чувствовали ее готовность, уверенность и энтузиазм, которым и сами невольно зародились. И как бы важно ни было то, что Виктория решила заняться благородным делом, для Шарлотты, Лейтон и Бренды было куда важнее вновь увидеть в ней отголоски той самой Викки Престон, которую они знали и так любили.

- Тебе непременно нужно сделать прививки, - засуетилась Шери, - я дам тебе телефон хорошей клиники, - она принялась искать визитку в кошельке, - держи.

- Спасибо! – Ви с радостью приняла карточку, - как раз хотела сходить к врачу!

- А как же Гвен? – спросила Пейдж.

- Один день в неделю Гвен вполне может посидеть с няней, - подметила женщина, - она уже взрослая девочка.

Эти слова дались ей с трудом: доверить заботу о своем собственном ребенке чужому человеку, но здравый смысл подсказывал ей, что в этом поступке нет ничего предосудительного, ведь так поступало множество семей. К тому же малютке Гвендолин нужно было начать прививать самостоятельность и дать понять, что мама не сможет быть с ней постоянно.

- Ви, почему ты решила спонсировать приют? – вновь задала свой вопрос Бренда. – Не то что бы я сомневалась в твоей доброте, - она сощурила глаза, пытаясь изобразить на своем лице глубокое раздумье, - ты всегда давала мне списывать и угощала печеньем, но это ведь совсем другое. Так почему?

- Разве нужны причины, чтобы помогать? – Ви преисполняло удивление. – Я часто поступала глупо, хотя и думала, что поступаю правильно, - она ухмыльнулась, - но сейчас, - повисла короткая пауза, - сейчас я понимаю, что гораздо чаще была не права, - собственные слова ее рассмешили. – Но теперь я буду поступать так, как велел поступать нам Бог, а он велел нам помогать ближнему своему.

- Обалдеть, - поражено промолвила Бренда, - с твоим красноречием только в средневековье! – она громко рассмеялась.

Ее смелую шутку на ура восприняли и подруги – в ту же секунду кафе наполнилось звонким женским смехом.

- Раз так – мы сдаемся, - Лейтон, не прекращая улыбаться, подняла вверх ладони. – Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь: сегодня же перечислю деньги на счет приюта, и если тебе понадобится, я всегда могу посидеть с Гвен.

- А я организую выставку в музее, средства от которой пойдут на благотворительность, - на бледных щеках Шери появился румянец, - и мы с Аароном всегда рады Гвен.

- Скажу Метту, чтобы привлек знаменитостей и организовал благому делу статью в журнале, - Бренда была крайне собой довольна, - ну и Гвен я тоже рада, но тетя Би - последняя кандидатура в няни!

- Спасибо, девочки! - Викки горячо обняла каждую из своих подруг, - вы - самые лучшие!

От переполнявших эмоций на глазах девушки едва не выступили слезы, впрочем, она сумела их быстро подавить.

- А-то! - прозвучал ехидны комментарий Спаркс. - Лондонская четверка своих не бросает!

И это было сущей правдой. Этот квартет, несмотря на возникающие споры и разницу в характерах, всегда держался друг за друга, боролся за свою дружбу и никогда не отказывал в помощи друг другу. И теперь этот маленький союз, кажется, вновь обрел своего лидера, свою путеводную звезду.

- У тебя телефон звонит, - тактично подметила Шарлотт.

- Это SMS. Извините, - она углубилось в чтение.

Телефонное сообщение подействовало на девушку ободряюще: едва она открыла мигающий конверт, как на ее лице сразу же засияла улыбка, а глаза засияли.

- И когда же итальянский синьор посетит наши земли? - с хитрой улыбкой промурлыкала Би.

- Бренда, - возмутилась Шери, - это не тактично! Если Викки захочет, то она сама нам расскажет!

- Так когда? - слова подруги на блондинку ни капли не подействовали.

- Он пишет, что у него в ноябре отпуск, - Ви хоть и была рада получить послание, но таившаяся в нем новость ее немного смутила.

- И? - Лейтон нисколько не понимала сконфуженности подруги. - Отпуск - это же прекрасно!

- Он хочет приехать в Лондон.

До этой минуты Виктория и не думать не могла, что Ромео решится на подобный шаг. До этого дня они лишь общались в Skype, писали друг другу милые, ни к чему не обязывающие SMS и наслаждались обществом друг друга. Правда, кроме духовного единения, Престон получала от него и материальные подарки: цветы, конфеты, открытки, а также коробки пенне для дочки.

Для женщины это были легкие, необременительные отношения с легким оттенком романтики. Ромео нравился ей - и этого она не скрывала, - но Виктория не видела будущего у этих отношений, не видела в этом мужчине того, кому без оглядки доверила бы себя и Гвен.

- И что ты решила? - Шарлотта, забыв о тактичности и прочих правилах этикета, первой задала интересовавший всех вопрос.

- Нужно подумать.

- Чего тут думать? - Бренда искренне недоумевала. - Молодой красивый мужчина хочет приехать к тебе, - это слово она особенно выделила, - в Лондон!!! О чем тут думать!?!?!

- Ничего плохого не случится, - внесла свою лепту Шери, - он показал тебе свой город, а ты покажи ему свой - обмен любезностями.

- Если он тебе хоть немного нравится, то позволь ему приехать, - в завершении прозвучал голос Лейтон.

Викки, глубоко вдохнув, бегло напечатала ответное сообщение и вернулась к холодному чаю.

- Ну? - протянула Бренда.

- К ноябрю мне нужен новый гардероб! - радостно воскликнула Викки, - и вы мне в этом поможете!

- Ну, наконец-то! Во имя Chanel! - душа работника модного журнала возликовала. - А то я уже стала думать, что ты никогда не опомнишься!