Обман сознания.

Глава 5.

Над Сеулом повисли тёмные облака. В последнее время город очень гадкий и холодный. Миён казалось, что сама погода передаёт её состояние. Мерзость. И так на душе. Сидя на подоконнике и прислонив лоб к холодному стеклу, наблюдала, как стекают капли. Одна за другой. Одна за другой. Сколько она уже так сидит? Её это не волновало. Ей казалось, что даже если просидит так до глубокой ночи, то не заметит. Такое чувство, что время остановилось с момента присутствия одного парня в её жизни. Насколько всё может кардинально меняться. От таких резких поворотов к горлу подкатывает прилив рвоты.

Очередное оповещение её телефона.

Игнорить. Просто даже не смотреть на телефон, который лежит у её ног. Неприятный озноб охватывает её тело. Неужели в комнате так холодно? Тихо и спокойно. Только глухой шум дождя. Горячее дыхание Миён оставляет запотевший след на стекле. Всплывают воспоминания, как она рисовала пальцем своё сердце в знак обещания Тэхёну, что она подарит ему его. Она знала, что за её глупость и невинность она когда-то обожжется. Юнги про это не раз говорил.

Опять оповещение о новом сообщении.

Аккуратно на запотевшем окне рисует солнце. Ненавидит дождь. Хочет, чтобы он пропал и через чёрные тучи пробились лучики солнца. И в её жизнь тоже. Чтобы что-то согрело от внутреннего холода, которым была пропитана не только комната, но и она сама.

Миён никогда в жизни не прогуливала уроки в школе. Даже с температурой ходила. Ведь знала, что, если пропустит, потом будет сложно догнать материал. Слишком ответственная и правильная. Сейчас-то что? А плевать ей. Прогуливает пары, и ей всё равно. Благодаря кому всё это?

Ким Тэхён.

Забежав в универ, перед тем как начался очередной прилив дождя, Миён начала смотреть в телефон, ища в расписании, где у неё должна быть лекция. Услышав какой-то шум и скопление студентов, Миён перевела свой заинтересованный взгляд.

В центре стоял какой-то брюнет невысокого роста, от которого исходила сексуальная аура, а его взгляд был пропитан игривостью. Дорогой и уверен в себе. Раньше она его не видела, но с первой их встречи Миён смело может сказать, что ей этот парень неприятен.

— Ты так думаешь? — ухмыляется Чимин, а его глаза превращаются в полумесяцы.

Девушка, которая стояла напротив него, пытается держать себя уверенно. Её плечи расправленные и подбородок вздернут. Только вот в глазах видно рассеянность. Миён стало жалко эту одногруппницу, точнее Сынми, старосту группы. В самый первый учебный день девушка была очень приветливой с Миён, всё ей рассказала и поделилась пройденным материалом, сказала, чтобы всегда к ней обращалась. Каждый день здоровалась, спрашивала, всё ли хорошо. Она была довольно симпатичная, но… Как бы сказал один человек, простушка. Миён очень неприятно видеть Сынми, на которую давит своей энергетикой брюнет.

Чимин бы никогда не обратил внимание на старосту первого курса, но она бросила ему одну фразу, которую он не расслышал, что не скажешь про его лучшего друга.

— Не всё можно купить. Человечность так точно, Пак, — тихо шепнула Сынми, увидев, как он ткнул девушке в руки деньги за то, что облил случайно горячим кофе. Ни извинений, ни сожаления, а девушка тут же убежала, ожог точно останется.

Чимин никогда не доказывал кому-то что-то, пусть говорят, даже в лицо. Часто за спиной говорили, что Чимин «элитная шлюха» и слово «секс» у него вызывает уже одно возбуждение. И если кто-то захочет высказать ему всё в лицо, он просто улыбнётся и уйдет. Потому что он не тратит на это время.

— Вправду уйдешь? — провокационно спросил Тэхён, кивая на старосту.

Он хотел увидеть, как Чимин поставит на место эту простушку. Поэтому, опершись о стену и прикрыв глаза, разлился в удовлетворительной улыбке, слушая их разговор.

Сынми была слишком упёртой, чтобы уступить Чимину, а он не любил слишком уверенных в себе. Хоть таким и является.

— Считаешь, что даже твою гордость ничем не подкупить?

— Гордость? — переспрашивает Сынми. — Покупать можно только материальное, Пак Чимин.

— Ты реально в это веришь? — смеется Чимин, будто услышав шутку.

Тэхён, открыв глаза, видит, как друг подходит к Сынми, от чего та отступает на шаг. Заметив в конце ненавистный взгляд в строну друга, Тэхён узнаёт свою простушку.

— Я думал, в этой коробочке есть мозги, — Чимин указательным пальцем надавливает на лоб старосты, от чего та отступает опять на шаг.

— Чимин, — отлепившись от стенки, Тэхён отодвигает друга и осуждающе на него смотрит. — Нельзя быть грубым с девушками, — Чимин, только ухмыльнувшись, поднимает руки, будто сдаваясь. — Прости его за бестактность и грубость, — хмурится Тэ, заботливо потерев ладонью её лоб.

— Я… — запинается Сынми, не ожидая такой милости со стороны парня.

— Тебя ведь не подкупить, такие, как ты, девушки не продажные правда? — Тэхён проводит ладонью по её щеке, даря невинную ласку. — Я знаю, что ты добиваешься успехов в учёбе, чтобы держаться повышенной стипендии, а по ночам работаешь на заправке.

Сынми замирает, потому что он говорит чистую правду. Тэхён недавно её видел, только вот девушка была уверена, что осталась не замечена им.

— И знаешь что? У меня есть предложение, — Тэ, придвинув лицо и убрав её волосы, шепчет на ухо: — Отсоси при всех моему другу, и я заплачу тебе столько, что ты забудешь о нужде в деньгах надолго.

Чимин, услышав слова, взрывается на смех. Весело и забавно. И он будет вруном, если скажет, что его не возбуждает предложение друга. При всех? Она? Унижение? Определённо возбуждает.

— Ты… ты что, — староста заикается от потерянности и негодования. — Ты шутишь?!

— Я что, похож на шутника? — сдвинув брови на переносице, Тэхён достаёт кошелек и начинает по одной большой купюре выбрасывать на голову Сынми, а та бегает глазами то на воны, которые падали на пол, то на Тэхёна.

— Тебе это тоже удовольствие принесет, — подмигнул Чимин, когда она переводит на него свой взгляд.

— Эти деньги ведь тебе нужны? — Тэхён продолжает осыпать её деньгами, издеваясь. — Твоим родителям? — Сынми тут же замирает, потому что попадает в точку. — Родителям. А ты ведь хорошая дочка, правда?

Тэхён кладет ладонь на плечо старосты и немного давит вниз, и та, не сопротивляясь, опускается на колени.

Унизительно. Аморально. Но под коварную ухмылку блондина девушка просто нервно сглатывает, а на её глазах застывают слезы. Чимин пытается сдержать смех, но только вытягивает заправленный ремень.

Это тот самый момент, когда теряешь всякую гордость.

И она куплена.

Оплачена по достоинству.

— Только глубоко заглатывай, — даёт постановление Чимин, а староста только кивает.

Все студенты за этим спокойно наблюдают, некоторые даже достали телефон, чтобы снять. Но никто не собирается останавливать. Разве такое зрелище можно остановить?

— Сынми! — Миён врывается в толпу, когда Чимин уже был намерен немного спустить свои штаны. — Прекрати, это того не стоит, — пытается поднять на ноги, но та только машет головой, сжимая челюсть, чтобы не разрыдаться.

В полнейшем недопонимании. Миён беспомощно опускает руки, округлив глаза. Что... что она делает?

— Хочешь присоединиться? — приподняв одну бровь, интересуется Чимин. — Если нет, тогда наблюдай.

Миён не обращает на него внимания, просто хочет, чтобы староста на неё взглянула, и, когда та бросает на неё мимолетный взгляд, опешила. Сынми уверена в своём выборе.

Почему? Ради денег? Нет-нет-нет. Становится противно от того, что это правда. Ради денег так низко падать? Но разве это того стоит?

Пятится назад, чтобы уйти и не видеть столько грязи. Выше локтя Миён перехватывает мужская рука.

— Нет, ты останься, — отрезал Тэхён. — Набирайся опыта, пригодится.

Миен пытается вырвать руку, но она проигрывает ему в силе. Студенты этого даже не замечают, поскольку в центре внимания совсем другое. Точнее, другие.

— Отпусти, — почти что безжизненно просит Миён.

— Смотри, — Тэхён делает вид, будто не слышит, и другой рукой поворачивает её лицо, когда Чимин накручивает на кулак волосы Сынми, спустив немного штаны.

Миён закрывает глаза. Слышит ужасные звуки, которые разносятся по помещению. Смех студентов. Щелчки камеры. Перешёптывание. Вздохи Чимина.

Казалось, что не только Сеул был мерзким своей погодой. Но и каждый пропитался этим. До блядской грязи.

Отвратительно. Но самой большой мерзостью Миён считала только Пак Чимина и Ким Тэхёна.

Просто забыть. Но к глотке опять подкатывает прилив рвоты.

Набирайся опыта, пригодится.

Он говорил это без сарказма. Миён знала одно: она лучше сдохнет, нежели станет перед ним на колени. Это… этого она не переживет.

Ломается. Благодаря ему. Но Тэхён, наверное, хотел до конца уничтожить. Но её жизнь и так стала антиутопией. Причём глубокой и надолго.

Очередное оповещение.

— Ненавижу тебя, Ким Тэхён! — Миён, схватив в руку телефон, хочет кинуть его подальше, но, вспомнив, что это подарок лучшего друга, просто сильно сжимает его.

Неизвестный номер:

«Куда ты сбежала? : (»

Неизвестный номер:

«Столько всего интересного и познавательного пропустила…»

Неизвестный номер:

«Прогуляешь лекции? Хмм… мне это не нравится. И то, что ты игноришь.»

Неизвестный номер:

«Эй, уродина, не выводи меня!»

Неизвестный номер:

«Сука, как же ты бесишь!!!»

Неизвестный номер:

«Миён-и, мне не хватает сахарка: (»

Неизвестный номер:

«Я ведь знаю, где ты живёшь, работаешь...»

Неизвестный номер:

«Тварь.»

Миён пролистывает сообщения и только криво улыбается. Уродина? Сука? Тварь? Эти слова можно применить только к нему. Её никогда никто не оскорблял. А он так красиво обливает грязью.

Неизвестный номер:

«В прошлый раз я был с тобой нежен. Готовься. Будем стараться убрать всю мою горечь. Я люблю послаще, кстати)))»

Миён:

«Сделай одолжение для этого мира. Сдохни, Ким Тэхён.»

***

Дорогой отель пропитан запахом табака и сексом. На кровати спит парень, мирно посапывая. Суён за три дня так и не запомнила его имя. А стоило ли? Нет. Сегодня прозвучало то, чего она добивалась.

Я люблю тебя.

Громкие и сильные слова. Но они взвивали… ничего. Ни восторга, ни радости. Каждый раз ей становилось тошно их слушать. Поэтому проглатывала ком, который становился всё сильнее и противней.

Какой по счету этот парень?

Сбилась.

Суён, лёжа на животе, смотрела, как поднимается солнце. Пустой взгляд. Но если присмотреться, отчётливо видно, как она запуталась. В мыслях. Чувствах. В себе. Она выглядит живой, но внутри огромная дыра. Название ей — опустошение. Оно растёт с каждым днём, вправду не знает, как справиться с ней. Ведь люди находят, чем её заполнять. Суён не может. Не заполняемая. И с каждым разом всё больше разрастается.

— Ты куда? — сонно спрашивает парень, приподняв голову, увидев, как Су была почти одета. — Спи ещё, а после поедем куда-нибудь завтракать, — парень, зевнув, опять опустил голову на подушку.

— Нет, я ухожу, — натянув каблуки, она смотрит на недовольный вид парня. — И больше не звони мне.

— Ты спятила? — сон парня тут же рукой снимает, подорвавшись, хватает девушку за руку. — Что ты такое говоришь, малыш? Не шути.

Суён насмешливо улыбается, вырвав свою руку. Каждый раз одно и тоже. Парень наблюдает, как девушка пытается найти свою серьгу, которую уронила. В нём начинает расти злость, смешанная с грустью.

— Всё же это правда, — парень, поменявшись в лице, злобно дырявит её глазами. — Ты шлюха! — выплюнул он.

Шлюха? Кажется, шлюхи не парятся, что происходит у них внутри. А Суён это пожирает. Всухую. И даже запить невозможно.

— Что, даже отрицать не будешь?! — вздёрнув на себя девушку, кричит парень.

Молчит и просто смотрит ему в глаза, а это только больше провоцирует.

Удар по щеке.

— Заслужила, — без капли сожаления шипит парень, оттолкнув от себя.

— Прости, — тихо шепнула, чувствуя, как жжёт щека.

Стоя в лифте и смотря на себя в зеркало, Суёен прикоснулась пальцами к красной щеке, осматривает себя. Взгляд пустой, никаких эмоций. Но в секунду её лицо кривится и, не сдержавшись, она начинает плакать навзрыд.

Дрожащими руками пытается набрать Тэхёна, но тот каждый раз сбрасывает. Ему плевать. Он не тот, кто будет в любое время поднимать телефон и приезжать к ней. Никогда так не было. И вряд ли будет.

Переведя дыхание, набирает другой номер.

— Чимин, забери меня, пожалуйста, — после коротких гудков произносит Су, вытирая рукой растекшуюся тушь.

— Опять плачешь? — сонно бормочет Чимин, а после всхлипа девушки, прочистив горло, болеё серьезно спросил: — Где ты?

Устраивала ли такая жизнь Суён? Нет. Она знала, что влюблена безответно. Но что делают обычные люди в таких случаях? Упиваются? Поначалу помогало, а после, кроме головной боли и рвоты, ничего не было. Переключиться на других? Когда Суён встречала парня, у неё в голове возникало только два слова «Не Тэхён». Найти увлечение? Нашла… Например, коллекционировать чужую любовь. Сначала Су нравилось, правда. Но, чем дальше, тем быстрее терялся вкус, противней что ли становилось. До горечи. От чужой любви? От себя?

Столько времени любить одного человека. Тэхён прав, действительно больная любовь, да ещё и на такие жертвы идёт. Но Суён казалось, что после каждого её поступка ради Тэ он посмотрит с другой стороны на неё. На что готова ради него? Переступит через себя, только если попросит. Но ничего. Ответом на её действия было то, что Суён становилась свидетелем того, как Тэхён дерёт в лофте какую-то девушку или даже нескольких. И что она? Разворачивалась и уходила.

За что его можно любить? Сама не знает. Но в Тэ есть прекрасные черты. Просто сам парень не хочет их признавать.

Суён смотрит на то, как Тэхён разделял желейных мишек гамми, откладывая жёлтые, которые ненавидел. Когда он закончил, забрасывает себе в рот, прикрыв глаза, и растягивается в удовлетворительной улыбке. Как какой-то кот.

— О-ох, это лучше любого оргазма! — чавкая, простонал блондин.

Суен, улыбнувшись, наблюдает за счастливым Тэ. Кто бы мог подумать, что столько удовольствия ему приносят мишки гамми.

Ким Тэхён очень разный. От жёсткого парня, который заставляет старосту отсосать своему другу, до ребёнка, который разделяет желейки. Кто настоящий?

Его маска вросла в него. На живо. Видел ли его кто-то без неё? Возможно, только Чимин и то не точно.

Тэхён ничего не хочет чувствовать. Боли так точно. На чужую часто лицезреет. И это приносило садистское удовольствие. Может, чтобы увидеть, что кому-то может быть больнее, чем ему? Что кто-то может быть ненормальным, как он?

— Ты куда? — слишком перепугано говорит Су, видя, как Тэхён начал собираться.

Она знала, что не вправе спрашивать такое, чтобы тот отчитывался. Но ей бы хотелось. Тэхён сам по себе. Никогда не будет пред кем-то объясняться.

— Я, — Тэ улыбается своим мыслям. — Проверю, какой всё же оргазм лучше.

И уходит. Сердце болезненно ноет. Хоть и должно было привыкнуть. Тэхёну плевать на её чувства. Похуй. И даже то, что они иногда занимаются сексом, ничего не значит. Как ей с другими парнями, так ему с ней. Для Тэхёна секс лишь способ физического удовлетворения. Не меньше, не больше. Заниматься любовью?. Что это? Тэхён обязательно должен погуглить. Он часто так делал, когда не понимал значение слов. Суён понимала, потому что каждый раз она не просто трахалась с Тэхёном, для неё это было большее. С её стороны. Суён же в его глазах чувствовала себя очередной. Или даже шлюхой.

Личная подстилка Ким Тэхёна?

Много таких?

***

— Пиздец, правда? — сидя в номере друга, говорит Чимин. — Ещё та стерва переехала из Пусана сюда со своей мамашей. Точнее, мамочка здесь уже как месяц, а она проездом была две недели назад, а сейчас решила переехать, чтобы познакомиться с новой семьей. И как оказалось, отец успел предупредить о нездоровом интересе к старшим женщинам. Спасибо, что он своей шлюхе не сказал. Больше чем уверен, эта Сора не подпустит меня к своей мамочке, поэтому для начала нужно слить с поля боя сестрёнку, а там видно будет.

— Эту девчонку непросто будет слить, — подмечает Тэ, услышав весь рассказ парня.

— Знаю, — немного обречённо вздыхает брюнет. — Но до свадьбы я должен всё это разрушить, и даже эта мелкая сучка мне не помешает, — растягивается в загадочной улыбке.

Ему надоели рассказы о Соре. Эта девчонка выбешивала. И Чимину казалось, что это, возможно, из-за того, что они были похожи. Не дерзостью. Ещё чем-то.

— Сколько лет избраннице господина Пака? — вопрос друга бьёт под дых, поэтому Чимин корчит гримасу, на выдохе отвечая:

— Сорок шесть.

Тэхён издает что-то вроде «хмпф», но не смеется. Сорок шесть… Тэхёну интересно, готов ли Чимин вкусить такую ягодку. Спелую. Возможно, даже переспевшую. Готов идти на всё. По головам, точнее, по старому женскому телу. Тэхён думает, что это у Чимина настолько большой эгоизм… или просто тяга к взрослым женщинам. Возможно… влияние его слов?

— План-то хоть есть?

— Ну… по ходу соображу.

И так выходит. Чимин без какого-то плана едет в дом отца. Ведь Ра со своей матерью должны были переехать. Тэхён сказал, чтобы тот наведался. И почему бы и нет? В частном доме отца не было никогда собаки. Но, похоже, появится одна мелкая шавка. Кличку придумывать не нужно, есть уже имя. Сора. Был уверен, что девчонка будет сторожить отношения своей матери и господина Пака, как сучка. Поэтому будет или притуплять чуйку сестрёнки, или же просто приручит. Как? Да любым способом! Для начала он просто поговорит. Грубо и жёстко. Но если это не сработает. Тогда… Чимин делился на две личности. Милашка-плюшечка и дорогая-шлюшка. Поэтому попробует сделать из себя безобидного в её глазах. А если нет, выпустит свою истинную сущность. Но для начала нужно немного больше узнать о Ра.

Погода в Сеуле была ни к черту. Стоило Чимину забежать под навес дома, как почти промок весь.

Волосы слиплись на лбу и футболка облегала рельефное тело.

Звонок в дверь. Хочет проверить, есть ли отец дома. Ведь господин Пак, как истинный хозяин дома, не разрешал никому открывать дверь, кроме себя.

Щелчок замочной скважины — и на пороге не кто иная, как сестренка. Сора бесстрастно оглядывает парня с ног до головы.

— Простите, но приют для бомжей на другой улице, — девушка хочет закрыть двери, но Чимин быстро поставил ногу в проём и оттолкнул двери, проходя в дом.

— Ох, сестрёнка, и я рад тебя видеть! — лучезарно улыбнувшись, проходит в гостиную, осматриваясь. — Хорошо добралась? Обустроилась? — а после, схватив за локоть, подтянул к себе, низким голосом прошептав: — А теперь будь добра, свали нахуй из этого дома? И мамашку не забудь захватить.

— Какой грубый, — сморщившись, Ра, выдернув руку, направилась в кухню.

Расхаживает, будто в своём доме. Это бесит. И её домашний вид. Она обостроилась и обжилась. Вправду чувствовала себя как дома. Даже знает, что где лежит. Чимин злобно дырявит её взглядом, когда та ставит две чашки и берёт с полочки пачку чаю, а после, опомнившись, вопросительно уставилась на Чимина.

— Ты пьёшь зелёный или чёрный?

— Я не люблю чай.

— Правда? Ну так даже лучше, — Сора забирает обратно кружку, но продолжает чувствовать на себе осуждающий взгляд, вздохнув, опять оборачивается: — Что? — выгибая одну бровь. — Что-то хочешь? Воды? Кофе? А может… молочка? С пенкой или без?

Чимин сильно сжимает челюсть. Желваки на скуле заходили. И он, набрав полную грудь воздуха, спокойно выдыхает.

— Наверное, нужно найти какое-то применение твоему язычку, — Чимин пошло ухмыляется, вспоминая, как на днях ему публично отсосала староста.

И с псевдосестренкой он бы так сделал. Глубоко и жёстко. Чтобы этим языком не могла ничего произнести в его сторону.

— Братик, не нужно мне угрожать, — высунув нижнюю губу, обиженно проговорила Ра.

Угрожать? Да он ещё не начал.

— Давай на чистоту, — Чимин, опершись о стенку, сложил руки на груди. — У меня есть уже мама, а без сестры как-то обходился. Поэтому, пока я не начал действовать, уговори свою мать отказаться от свадьбы и исчезнуть из жизни моего отца. Все ведь просто, — разводит руки. — Собираешь вещи, маму под руку — и обратно в Пусан. Это ведь так же легко, как теорема Пифагора.

Сора всё это время внимательно слушала парня. Ему казалось, что она всё поняла. И вывод сделала правильный.

— У меня плохо с математикой, — через время ответила, дуя на горячий чай.

Ответ был очень даже понятный. Ра не собирается ничего делать. Чимин оторвался от стены и оперся руками на стол, возвышаясь над девчонкой, зло сверкая глазами.

— Я разрушу этот брак, и ты со своей мамашей обратно попиздуешь в засранский Пусан. Понятно?

Отставив кружку чая, Сора, обойдя стол и подойдя к Чимину, долго всматривается в его лицо.

— Хорошо.

— Хорошо? — удивляется Чимин её спокойному ответу.

— Хорошо, — подтверждает Сора. — Но, для начала, сними одежду, ты весь промок. Я видела, что в доме есть твои вещи, — после этого девушка уходит с кухни, чтобы принести сухую одежду, а Чимин, не понимая такой неожиданной покорности, просто следует в гостиную.

Ну… всё? Победа?

— Мне что, самой тебя раздеть? — Сора появляется быстро, в руках держит кофту со штанами.

Молча стягивает через голову мокрую футболку. Сора скользит глазами по красивому телу парня, замечая на боку татуировку «Nevermind».

Неважно.

Чимин, когда поборол все свои комплексы, первым делом набил себе тату с этим словом. Ему теперь неважно мнение других. Неважно, что говорят про него. Неважно, будут ли его презирать. Неважно, какая репутация, хорошая или плохая. Неважно, что неважно.

Сора осматривает его накаченную грудь и затвердевшие соски от холода. То, как его мышцы перекатываются из-за движений. Может, Пак Чимин ещё тот гад. Но тело его — будто отдельное искусство. От которого сложно отвести глаза.

— Ты что делаешь? — хмурится Чимин, замечая, как Ра собирается снять свою кофту. Он даже как-то нервно сглотнул.

— Ничего, — машет головой Сора, а сама скидывает кофту к ногам парня.

Чимин, застыв, медленно проводит взгляд по ключицам, чёрному лифчику. Выглядит немного растерянным. И… смущённым? Уже второй раз.

Сора, воспользовавшись этим моментом, врезается в его губы сильно и настойчиво. Берёт всю инициативу на себя, положив руки ему за спину, притягивая ближе. Чувствует своей кожей его холодное тело. Оценивает вкус его губ. Больше чем уверена, что эти блядские губы перепробовали множество других.

Чимина возбуждает её напористость. Таких он ещё не встречал. Ему сносит крышу, ломая на куски, и он, даже не думая, отвечает на поцелуй, показывая, что не она руководит процессом. Вспомнив её слова, он даже несколько раз легко кусает её язык. Подтолкнув к дивану, Чимин, нависая над Ра, опускает свои поцелуи ниже губ к шее и груди.

Щелчок замочной скважины, он даже не успевает опомниться, как Сора его резко отталкивает от себя.

— Как ты можешь! — кричит девушка, а тот ошарашено смотрит на её глаза, в которых проблески слёз. Прикрывает свою грудь руками и, будто от обиды, закусывает губу. Но только для того, чтобы пошла кровь и почувствовать боль и из её глаз смогли покатиться лживые слёзы. — Ты… я думала, ты ко мне, как к сестре… а ты…

— Чи… Чимин… ты что наделал?

В гостиной застывает господин Пак, и пакет, который был в его руках, падает на пол. За его спиной стоит госпожа Мин, ошеломлённо переводя взгляд от парня на дочь.

— Он… приставал ко мне!

Чимин готов пойти по головам, чтобы разрушить грядущий брак. Сора же готова пойти по трупу Пак Чимина, лишь бы этот брак состоялся.

***

Ты гадкий.

Мерзкий.

Отвратительный.

Тварь.

Подонок.

Сволочь.

Больной психопат.

Сдохни, Ким Тэхён.

Тэхён никогда себя таким не считал. Что, удивительно, правда? Но если дама просит, а он исполняет желание девушек. Но вот только не последнее.

Пальцы обжигаются о горячий фильтр сигареты, дым кайфово обволакивает на последних затяжках горло и лёгкие.

За выходные Тэ успел подзабыть о простушке. Даже ни одной мысли про неё не проскользнуло. Только сегодня на лекции, когда он услышал из уст преподавателя её имя. Лениво приоткрыв глаза, пытался найти знакомую макушку. Но она отсутствовала. Точнее, просто не пришла на совместную лекцию. Тэ, просто ухмыльнувшись, опять закрыл глаза, думая о том, что нужно будет её навестить.

Когда уже стемнело и на улице засветились фонари, Тэ подъехал к дому Миён. В квартире её не оказалось. И когда он уже стоял пятнадцать минут на улице, выкуривая одну сигарету за другой, сел в машину, чтобы навестить её на работе.

Сейчас, когда он наблюдает за ней — уже, кстати, не первый раз — отчётливо видит, как она загружена, не физически, а морально. Только сейчас Тэ понял, что не видел её улыбки. Давно. Хоть и раньше всегда светилась теплотой. Но после всего даже не помнит, видел ли, как она улыбалась.

Неизвестный номер:

«Мне не нравится когда ты грустишь: (»

Миён, увидев оповещение, замирает. Он здесь. Где-то наблюдает.

Положив телефон обратно на стойку, медленно и с опаской направляется к входным дверям. Оглядывается. Слишком темно, но вдалеке она замечает знакомую машину. Блондин, словив её взгляд, улыбнувшись, машет рукой.

В голове тут же всплывает Сынми и слова Тэхёна. По телу бьёт мелкая дрожь. Запирает двери изнутри, когда видит, как Тэ направился к заведению. Миён отступает назад и, увидев выключатель, тушит свет, убегая за рабочее место.

Что ей делать? Спрятавшись за стойку, набирает номер Юнги, но тот не поднимает телефон. Миён смотрит на свои контакты и понимает, что из пяти номеров, которые у неё есть, никто не поможет. Однажды Миён точно так же пряталась, когда к ней завалились пьяные парни, тогда она набрала Тэхёна. А сейчас… от него самого прячется.

Дерганья ручки. Тишина. Опять. Только сильнее, из-за чего зазвенели колокольчики над дверями. Она просто хочет, чтобы он исчез, вычеркнул это место из памяти. Её жалкое имя. Это ведь не сложно. Она пустышка. Он её не хочет, не любит, так какого чёрта возвращается и не даёт спокойно жить?

— Миёни-и, — ласковый голос. — Открой двери, я соскучился и хочу выпить кофе.

Прижимает ладонь ко рту, будто боясь, что он может услышать её дыхание.

— Миёни-и, я ведь просто хочу, чтобы ты улыбалась.

Гадкая ложь, которая выходила из его уст, заставляла сердце Миён сжаться, а после стучать, как ненормальное. Это далеко не теплые чувства. Страх. Самый что ни на есть.

— Вот сука! — удар ногой по двери.

Тэхён мог быть милым. Но именно с Миён он превращался в самую что ни на есть мразоту. Но она выводила. Своим непослушанием, тем, что не плясала под его дудку, как остальные. Сопротивлялась. Это ведь так просто, сдаться. Зачем всё усложнять?

— Миён, ты никуда не денешься от меня. Ты маленькая простушка, у которой никого нет, — он бил по больному, говорил правду, которая резала уши. — Одна… Совсем одна. Но я могу быть рядом, просто открой двери, малышка .

Молчание. Тэхён чувствует себя полнейшим придурком. Унижаться для неё? Тишина его угнетала, давила на уши. Не выдержав, в её сторону опять летят маты. Удар и осколки стекла. Разбил. И сейчас по руке стекает кровь.

— Ты пожалеешь, уродина! — бросил напоследок, прежде чем уйти.

Боль, которую он ей причинил, была такой болезненной и желчной.

Ей приходится терпеть всё это. Терпеть его.

Глубокий выдох.

Вдох-выдох. Нужно просто успокоить своё дыхание. Миён нашла способ, как успокаивать себя.

Нужно просто посчитать до пяти.

Один.

В горле растёт ком, который всё тяжелее сглотнуть. Потому что проглотить кусок дерьма по имени Ким Тэхён просто невозможно. От этого задыхаешься. Миён разучилась нормально дышать.

Два.

Встает на ватных ногах, смотря на разбитое стекло, и даже замечает разводы крови. Надеется, что ему больно. Так же, как ей? Нет. Её боль даже физически невозможно передать. А хотелось. Чтобы он почувствовал всё на себе.

У Миён есть одно искреннее желание. Увидеть его слёзы. Или как он подыхает. Нет. Сначала его слёзы, а после пусть подыхает. Её милосердие испарилось только по отношению к нему. Не заслуживает. Не заслуживает жить. Дышать. Ходить по улице. Он недостоин жизни. Это очень большой подарок для такой твари, как он.

Три.

Сметает осколки разбитого стекла и думает, как ей расплатиться за этот материальный ущерб. Это ведь её вина. Виновата в том, что какой-то психопат не дает ей жить. Или не её вина?

Четыре.

Миён замечает шрамы на своих запястьях. Вспоминает, как в её кожу врезался кожаный ремень. На её теле никогда не было ни единого шрама. А сейчас это уродство каждый раз напоминает о той ночи.

Просто забыть.

Опять вздыхает полной грудью, чтобы пойти за стойку, взять вещи и поскорее пойти домой и принять холодную ванну. К черту, если заболеет. Так она могла очистить свой разум.

— Задние двери забыла закрыть.

Пять.

Внутри перехватывает дыхание, лёгкие слипаются, сердце колотится, как бешеное. С опаской встречается с серыми глазами.

Стоит, опираясь плечом о холодильник. В помещении слишком темно. Но из-за этого его глаза становятся выразительными. Всё это время просто наблюдал, а она даже не почувствовала его присутствия.

Миён сейчас похожа на испуганного котенка, который пятится, но натыкается только на стойку.

Она должна была посчитать до пяти. Чтобы успокоиться и забыть. Но не для того, чтобы её страх появился перед ней с победной улыбкой. А она победная, потому что выиграл.

Её опечаленный взгляд просит уйти. Он не замечает этого.

Тэхён выше её и взглядом убивает в одну секунду, когда подходит близко. Миён чувствуешь его ауру. Воздух вокруг становится душным.

— Не прикасайся ко мне! — к собственной же неожиданности, Миён отбила руку, которая потянулась к её лицу.

— Почему так грубо?

Тэхён, сжав её бедра, легко подняв, усаживает на стойку, Миён же, положив руки ему на грудь, закрыв глаза, машет головой.

— Пожалуйста, Тэхён, — смотрит на него стеклянными глазами, пытаясь пробудить какую-то человечность. Вдруг одумается. Оставит её в покое.

Только вот о какой человечности здесь идёт речь?

— Смотри, что ты наделала, — Тэхён приподнимает кровавую руку. — Мне кажется, там стекло осталось. Залижешь мои ранки? — Тэхён демонстративно высунул язык, игриво лизнув.

Миён понимает, что блондин не собирается отступать. Он пришёл к ней за одним. И не уйдет, пока не добьётся своего.

Подтягивает ближе хрупкое тело, давая почувствовать себя. Только когда хочет поцеловать, Миён тихо шепчет:

— Почему? Да что я тебе сделала?

— Ты просто существуешь, и в этом твоя вина.

Уворачивается от его губ. Тэхён не церемонится и, сжав в кулак волосы девушки, притягивает лицо к себе. Его поцелуи жадные, горячие, влажные и такие голодные. Руки Тэхёна жёсткие, грубые, они сжимают хрупкую талию. Не заботясь о том, что на нежной коже останутся синяки.

Миён пытается оттолкнуть, но всё впустую. Пытается оттянуть его за волосы, но тот только довольно рычит. Ему это приносило наслаждение.

Его не хотели. Это заводило. Его обзывали. Заводило. Били. Заводило. Говорила, что он садист. И это заводило.

Стоило только Тэхёну скользнуть руками по коже Миён, как она морщилась, чувствуя, будто эти прикосновения оставляли ожоги. Глубокие и до крови. Ему было плевать, больно ли ей от его грубых ласк. Тэхёну главное своё удовольствие, которое на пределе.

Трогает голодно, гладит, щупает, целует. Когда отрывается, видит в её глазах... Столько боли. Что-то невнятно ему шепчет. А ему по херу. Насрать на её слезы. Она говорит, что умрёт если он сейчас её здесь возьмёт. Тэхён знает, от такого не умирают. Она дура, которая не умеет ловить кайф от секса.

Что-то говорит о насилии?

Насилие. Опять это заебистое слово.

— Ты должна говорить спасибо за то, что сейчас не отсасываешь.

Опять он напоминает, что она должна быть ему благодарна.