Вожделение и возмездие

КАЗНЬ. Часть 1

Лишь встал в рост –

Уж на погост.

(Запись из личного дневника)

Неужели существует Божественная справедливость, и каждый ответит за содеянное?

Глядя по сторонам, обретаешь сомнения. Миром правят страсти и капитал. Это наглядно и осязаемо. А действуют ли механизмы гармонии, и постигнет ли тебя кара за нарушение их баланса? Это недоказуемо. И потом, настолько размыты понятия добра и зла, что довольно сомнительно к чьей стороне ты примкнёшь совершёнными деяниями.

Совесть предупреждает о многом. Но заложена ли она в нас от рождения или ее критерии формируются обществом и родителями? Какова совесть у Маугли, воспитанного по волчьим законам? 

Получается, каждый сам ответственен за то, кем он становится и чем занимается! И кого-то осуждать и вершить чью-то судьбу, с глобальной точки зрения не имеет никакого смысла.

Евгений сорвал голосовые связки. Он не в силах больше кричать, а только хрипит. Непрекращающаяся боль сроднилась с ним, пропитала насквозь, став полноправной частью тела, как подмышечная впадина или промежность. Он уже не может представить себя без неё, не в состоянии поверить в то, что когда-то давно, в другой жизни, этой чудовищной боли не существовало!!!   

Его тело являет собой истерзанную массу. На нём не осталось живого места, где бы ни прошло вездесущее сверло, узорно составляющее причудливую надпись, смысл которой он должен разобрать не зарубцовывающимися ранами. И, действительно, настолько плотно он погрузился в происходящий с ним очистительный процесс и в самого себя, что ему мерещится перед залипшими от пота глазами мутный контур выгравировывающейся на нём фразы. Первая буква, если его не обманывает интуиция, – шипящая "с"! Да, он просто уверен, что это именно та буква! Но что за слово начинается с неё?..

Машина деловито переходит ко второй руке. На первой маникюр уже завершён. Евгений не видит, но чувствует спинным мозгом оголённые фаланги пальцев, отшлифованные до зеркального блеска. Рядом спит под мерное шуршание агрегата ошалевший от монотонности происходящего изобретатель. Двое палачей, освободившись от душных с прорезями колпаков, оказываются, на удивление, симпатичными молодыми парнями. И теперь лениво перекидываются в карты.

Посмотрев на часы, один из них нехотя встаёт, отстёгивает с пленника кляп и, вытащив основательно намокший и изжёванный войлок у него изо рта, ставит к изголовью Щекатилова миску с водой. Евгений сможет достать до неё языком только в том положении, когда машина перевернет его лицом к миске. Переворачивание идёт методично и медленно. Вытянув шею, Евгений пытается дотянуться до живительной влаги. Он высовывает язык на всю длину, до спазм в горле. Ближе и ближе. Парни прекращают игру и с интересом наблюдают за его потугами. Вскоре он дотягивается до миски и начинает жадно, как голодная собака, лакать тёплую жидкость, по капелькам ублажая обезвоженный организм. Если бы не те досадные обстоятельства, из-за которых он здесь находится, Евгений считал бы сей миг одним из самых чувственных моментов своего бытия, наряду с воспоминаниями о первых сексуальных опытах.

Но машина не останавливается и, переворачивая Щекатилова дальше по оси, удаляет его алчущий язык от целительного питья, неожиданно ярко пробудившего притупившиеся от боли чувства. Теперь нужно терпеливо ждать, пока лежак, словно вертел, не обратит его вновь к дрожащей зыби бесценного сосуда, откуда с такой тоской на него смотрело отражение собственных глаз. Парни, которых было развеселил цирковой трюк агонизирующего мученика, снова скисают и без энтузиазма раскладывают карты.

Евгений возвращается к изысканиям внутри себя, терпеливо разбираясь в ощущениях, что же высверливает на нём истязающий его агрегат? Ничего не получается! Дальше одной буквы дело не движется. Видно, время познавать сокрытое для него ещё не настало. Вместо этого прожитая жизнь в очередной раз назойливо проплывает перед глазами, и он вспоминает свою последнюю и роковую жертву – тихую молодую женщину, жившую по-соседству...

Евгению 35 лет. Он благополучно пережил распад Советского Союза и хорошо заработал на акциях пирамиды МММ, сняв вложенные в пирамиду деньги в последний момент, благодаря интуиции. Теперь у него свой художественный салон, где он торгует скупаемыми за бесценок работами живописцев с периферии. Превратившись в делового уважаемого человека, он стал с возрастом ещё более недоверчивым и осторожным. Уже несколько лет он живёт один, не имея ни друзей, ни прислуги, уделяя недостаточно времени на ведение хозяйства и не обращая внимания на то, что дом и сад постепенно оказываются в запустении. Зато он с удвоенной силой гоняет собак и кошек, случайно забредших к нему на участок, панически опасаясь разоблачения устроенного им в подвале кладбища, с годами изрядно обогатившегося.

По роду своей деятельности ему приходится много путешествовать, и это радует его, поскольку длительное отсутствие в доме не располагает к более тесному знакомству с соседями. Он часто меняет машины и, разъезжая по городам и весям в поисках молодых художников и ювелиров, знакомится с массой народа, подчиняя весь досуг властвующему над ним пороку. Общаясь с людьми, не подозревающими о его замыслах, он, не торопясь, с особой тщательностью отбирает жертву, покончив с которой, ловко исчезает из поля зрения знавших её людей, стараясь увезти труп в багажнике, чтобы позже приобщить к коллекции на домашнем погосте. Из хобби коллекционирование со временем перерастает в фобию, угрожая бизнесу, потому что занимает всё его время и помыслы. Он хорошо помнит своих жертв и даже подумывает заказать мраморную плиту со списком убиенных, которая милосердно прикрыла бы собой общую могилу. И только животный страх разоблачения останавливает его от этой безумной затеи.

Сегодня с утра уныло накрапывал дождь, но после обеда небо неожиданно прояснилось, и на исходе дня ненадолго показалось жаркое солнце. Теперь вечереет. Багряный остывающий диск последними лучами вяло прорезает сгущающиеся сумерки, и воздух вновь наполняется свежестью и прохладой. Евгений в течении трёх месяцев безвыездно живёт дома, пережидая пока уляжется расследование минувших событий, связанных с последней командировкой. Подумывая о том, что пора отправляться на поиски новых знакомств и приключений, он, накинув плащ, выходит во двор и наслаждается покоем и возвышенностью предвечернего часа. Подойдя к ограде, отделяющей его земельный участок от соседского, он замечает под навесом жену хозяина граничащего с ним дома – молодую беременную женщину, также ненадолго вышедшую подышать перед сном. Она сидит на раскладном стуле возле своей террасы и мечтательно вслушивается в затихающий послезакатный эфир. Евгений тихонько кашляет. Женщина поднимает голову, узнаёт его и машет рукой. Евгений машет в ответ и, развернувшись, собирается было уходить, но какая-то магнетическая сила задерживает его возле разделяющей их участки изгороди.

- Как вы себя чувствуете? - почти против воли громко кричит он, перекрывая звучным голосом разделяющее их пространство.

- Прекрасно, спасибо! - также громко отзывается беременная.

"Кажется, её зовут Алла!" - пытается вспомнить Щекатилов. Она переехала к ним около полугода назад, выйдя замуж за пожилого соседа по фамилии Корин, которого он знал уже много лет. Евгений в то время находился в разъездах и, вернувшись, в магазине мельком услыхал об их браке. Он сталкивался с соседкой в булочной или на улице, приветливо раскланивался с ней, но никогда не пытался заговорить.

- Чудный вечер! - пытается поддержать он беседу, посылая банальную фразу через забор.

Она, улыбаясь, кивает в ответ и направляется в его сторону. "А животик у неё уже приличный! Месяца через полтора соберётся рожать!" - наблюдая за тяжёлой походкой женщины, думает Щекатилов.

- Вы прекрасно выглядите! - делает он комплимент подошедшей соседке, не очень стараясь её рассмотреть.

- Спасибо! - без тени смущения благодарит она, отрешённо разглядывая его неухоженный сад.

- Как поживает ваш супруг? - чувствуя себя обязанным поддержать разговор, учтиво интересуется он.

- Ему сегодня пришлось задержаться на работе. Завтра выходной, а он не оставляет неоконченные дела на следующую неделю. Я весь вечер одна. Прислуга ушла на выходные, вот я и вышла на воздух встречать его.

- Вас ведь зовут Алла? Простите, но так получилось, что нас друг другу не представили. - извиняется Щекатилов, приветливо заглядывая ей в глаза.

- Да, Алла. А вас, кажется, Евгений? – с любопытством спрашивает она.

- Точно! Вы уже знаете, кто у вас будет: мальчик или девочка?

- Нет, не знаем. Может, это покажется странным, но мы просили нам ничего не сообщать, когда делали обследование. Мы хотим, чтобы пол ребёнка оказался сюрпризом!

- Очень интригующе! Не желаете ли зайти ненадолго ко мне? У меня сегодня День рождения, и на столе одиноко стоит шикарный черничный пирог, доставленный из кондитерской. - проклиная себя за внезапное враньё, приглашает её Щекатилов.                                

- Подумать только! - удивлённо восклицает она. - Поздравляю вас и желаю вам всего самого доброго!

- Ну так зайдёте? - повторяет приглашение Евгений.

- Пожалуй, если это удобно. - неожиданно соглашается она. - Мой муж всё равно вернётся не раньше, чем через час.

Евгений открывает калитку, разделяющую их владения, и впускает Аллу на свою территорию.

- Я угощу вас замечательным английским чаем с бергамотом. - торжественно обещает он.

- Спасибо. Вы так обходительны! - доверчиво улыбается ему гостья.

Евгений пропускает её вперёд себя, и они направляются к дому. Его бьёт нервная дрожь, он нарочно остался позади спутницы, чтобы она не заметила его состояние. Подойдя к крыльцу, он поднимает с земли и прячет за спину увесистую палку, которой отгоняет с участка домашних животных. Алла входит в дом первая, он осторожно прикрывает за гостьей дверь и со всего маха ударяет палкой ей по затылку. Молодая женщина, как подкошенная, валится на пол. Щекатилов подхватывает её за ноги и по полу волоком тащит в гостиную. Голова жертвы безжизненно болтается из стороны в сторону, плотное просторное платье задирается выше колен, и из под него над тёмными тонкими гольфами виднеются округлые бёдра. Евгений останавливается, опускается возле Аллы на пол, кладёт рядом злополучную палку и, низко склонившись к лицу женщины, начинает его разглядывать. При более пристальном рассмотрении, он отмечает, что его жертва очень хорошенькая. Мелкие черты лица не портят её, а наоборот придают определённый шарм, особую прелесть. Полуоткрытый рот, обнажающий ряд ровных крепких зубов, притягивает трепетностью и доступностью, а длинные тёмные волосы, рассыпавшись по полу, создают некий мученический ореол, ещё более возбуждающий и без того обострённые чувства Евгения.

- Тук-тук-тук! – шепотом произносит он, легко постукивая по поверхности возвышающегося перед ним кургана и прислушиваясь к тому, что происходит внутри него.  - Выходи, малыш, познакомимся!

Алла очнулась и, боясь пошевелиться, а тем более закричать, с неподдельным ужасом, широко раскрытыми глазами глядит на копошащегося подле неё безумца. Неожиданно под правую руку ей попадается оставленная им палка. Не долго думая, она крепко сжимает оружие и сильно бьёт по голове ласкающего низ её живота человека. Евгений, отключившись от удара, заваливается на беременную всей тяжестью своего тела. Бедная женщина с трудом пробует ногами отпихнуть его от себя, но своими действиями только возвращает в сознание беспощадного оборотня. Потревоженный Щекатилов делает шумный глубокий вдох и обеспокоенно открывает глаза...

Через какое-то время в разгар его опустошающего триумфа звонит телефон. С трудом приходя в себя, Щекатилов поднимает вверх голову и с недоумением озирается вокруг.      

- Что это? – беспокойно бормочет он. – Проклятый телефон! Кому там неймётся? И почему я должен быть дома? Меня нет, я в отъезде!

Телефон продолжает настырно звонить. Щекатилов поднимает в беспорядке разбросанное по полу бельё и брезгливо вытирает им измазанные в слизи и крови живот и руки. Звонки не прекращаются и отдаются гулким эхом в кружащейся после длительного напряжения голове. Щекатилов вдруг понимает, что настойчиво прорывающийся к нему абонент точно знает о его местопребывании, и что он будет звонить до тех пор, пока Евгений не снимет трубку.

- Алло! - предчувствуя недоброе, дрогнувшим голосом произносит он.

- Господин Щекатилов? - доносится до него довольно знакомый тембр, и в следующее мгновение он с безысходностью вспоминает голос, который ему звонит.

Неподдельный страх за своё будущее пронзает его размякшее от глубокой удовлетворённости тело.

- Это ваш сосед Корин! - подтверждает его наихудшие подозрения взволнованный голос Аллиного мужа. - Я выходил на улицу искать мою жену, и мне сказали, что видели её входящей к вам в дом. Могу ли я с ней переговорить?

Судорожно сглотнув, Щекатилов тоскливо оглядывает окружающую его обстановку. То, что предстаёт его пресытившемуся взору, повергает его в уныние и депрессию.

- Но-о-о... - растерянно протягивает попавший впросак Евгений, не сразу подыскивая требующиеся слова. - Но разве ваша жена ещё не вернулась? Прошло уже с полчаса, как она ушла.

- Должно быть, вы ошибаетесь, господин Щекатилов! - слышит он в ответ после продолжительного молчания.

- Нет, нет. Я говорю правду. Мы немного поболтали, по-соседски, за чашечкой кофе, и она отправилась к себе. - взяв себя в руки, уверенно отвечает он.

- Послушайте, любезнейший! Моя жена не переносит кофе!..

Гудки. Осознавая, что произошло неизбежное, Щекатилов, мгновенно одевшись, с надеждой на лучшее торопится убрать следы преступления.

- Как же ты мог себе позволить, болван, заманить в дом жертву, живущую неподалёку?! - с отчаянием проклинает он самого себя, пытаясь соединить в единое целое тельце младенца и чрево матери. - Здесь же всё, как на ладони! Каждый норовит подсмотреть в замочную скважину! Так глупо подставиться!! Идиот!!!

Продолжая ругать себя за слабодушие, он раздражённо хватает труп соседки, снова обретшей плод, и поспешно волочёт её в подвал за ноги. Голова убитой гулко отзывается о каждую ступеньку, встречающуюся на пути.

Евгений почти успевает дотащить тела до домашнего кладбища, как вдруг до него доносятся частые и требовательные звонки в дверь. Он безнадёжно прячет грузную ношу у стены за пустыми бочками. Ему слышно, как рвущиеся в дом люди выламывают дверь и, стуча массивной обувью, спускаются в подвал. Бежать поздно, да и не хочется. Слишком продолжительное время он в постоянном страхе ожидал, когда за ним придут, нервно вздрагивая от каждого телефонного звонка и случайного визита. Всё кончено! Он проиграл! Рано или поздно это должно было случиться! Он выходит из-за бочек, встаёт, повернувшись лицом к незваным гостям, и покорно ждёт уготованной ему участи...

Машина ещё раз делает оборот вокруг оси, и перед глазами Щекатилова снова возникает миска с водой, в которой ярко отсвечивается потолочная лампа. Евгений высовывает изо рта сухой язык и блаженно опускает в прозрачную жидкость. Влага отрезвляет его, грубо вырывает из забытья и обрушивает на тело притупившуюся было невыносимую боль. Превозмогая ее, он, одинокий, опустошённый, неподвластный самому себе, торопится вылакать как можно больше драгоценного напитка, зная что у него в запасе лишь пара коротких минут.

Светлана, вернувшись в Резиденцию, поднялась в комнату связи. Гайк и Лежнёв, с кислыми минами глазевшие футбол, увидев её, поспешили вызвать на экран камеру с истязуемым.

- Лежнёв, будь любезен, принеси из машины два больших полотна в обёрточной бумаге! И, прошу тебя, аккуратнее! - обратилась к сослуживцу Ганецкая.

- Да, ты что? Неужели приобрела?! Поздравляю! – иронично покачал головой Лежнёв. – Любопытно посмотреть, что же там за маньячная живопись, о которой в последнее время столько разговоров!

Кивнув Светлане, он отправился за картинами. Светлана подошла к Гайку и устало опустилась к нему на колени, доверчиво всем телом прильнув к нему. Он обнял её и поцеловал в шею.

- Иногда так хочется быть просто женщиной, слабой и беспомощной, - шёпотом сказала она. - чтобы всё за тебя решали, жалели тебя, и чтобы не было никакой ответственности.

 Гайк поцеловал её в губы. Она застыла у него на руках, отдаваясь минутной слабости, но заслышав приближающиеся по лестнице шаги, выскользнула из объятий и ловкими движениями быстро привела себя в порядок. Вошёл Лежнёв с двумя картинами, и Гайк с грустью увидел как переменилась его возлюбленная. Из несчастной, жалующейся на судьбу девушки, она на глазах превратилась в сильную властную даму, контролирующую всё, что здесь происходит.

- Как Щекатилов? - подойдя к монитору, сухо спросила она.

- Мучается по твоей милости!  - насмешливо ответил Гайк.

- Это ему на пользу! - парировала Светлана. - Отнесите полотна в камеру, я скоро приду. Мне нужно позвонить.

Гайк взял из рук Лежнёва одну из картин и подтолкнул его к выходу. Светлана подождала, когда они уйдут, и набрала номер.

- Дядя Гарик? - произнесла она в трубку. - Это Светлана. Я с аукциона. Приобрела ужасно дорогущую картину... Нет, боюсь, что тебе не понравится! Я скоро буду!.. Девушка от Вадима?.. А где он сейчас?.. Понятно. Ну всё. Я еду!

Светлана положила трубку и взглянула на монитор. Убедившись, что Лежнёв и Гайк уже в камере с экзекутируемым, она набрала ещё один номер.

- Да, это я… Девчонка, которую ты ищешь, у меня дома!.. Мне бы не хотелось тебе её отдавать… Нет, Паломник не с ней... Хорошо, я всё поняла. Я тебе верю. Я скажу, где он. Но пусть ни один волос не упадёт с его головы!.. Девушку я приведу сегодня вечером в клуб "Жар-птица"... Только сделай так, чтобы меня это никоим образом не коснулось! Всё. Целую тебя.

Закончив разговор, Ганецкая устало поднялась и направилась к Щекатилову.

Евгений Щекатилов ещё не утратил интереса к жизни. Периодически он добросовестно лакает из миски, а в то время, когда не достаёт до неё, скрывается от изматывающей боли глубоко в себе, пытаясь разобрать изнутри злополучную надпись, наносимую на тело машиной.

Он почти уверен, что разгадал первое слово, образовавшееся на нём. Это слово-совет: "Сострадай!". Как раз именно то слово, о котором он позабыл, пробираясь по лабиринту жизни. Обыкновенное человеческое сострадание – вот что он растерял за многие годы хищнической деятельности. В последнее время он привык видеть в человеке лишь потенциальную жертву, и поэтому тот новый мир, который открывается с воскреснувшим словом "Сострадай!", направляет его на путь прозрения и активного переосмысления пережитого и содеянного. Ранее довлеющее над ним порочное постоянство не оставляло шанса выскочить из мало-помалу проложенной им самим жизненной колеи, не отпускало в сторону, подавляя самостоятельность в выборе повседневных решений. Теперь, углубляясь во внутренний мир, через жестокую муку раскаяния он отыскивает на задворках души маленький шаткий мостик для перехода в иное, счастливо-радостное состояние духа.

- Добрый день, господин Щекатилов! - возвращает его к действительности женский знакомый голос.

Евгений с трудом разлепляет отяжелевшие, свинцовые веки и видит подтянутую, излучающую уверенность и аромат французского парфюма Ганецкую. Он не реагирует на её приветственное обращение. Может быть, этот день для кого-то и добрый, но только не для него. Его сейчас занимает другое: он вдруг ясно осознаёт, что болевой порог раздвинул свои границы, и он больше не испытывает от боли того невыносимого ужаса, который терзал его в начале казни. Светлана подаёт знак проснувшемуся изобретателю, и тот, зайдя истязуемому в изголовье, пристально вглядывается ему в глаза. Убедившись, что Щекатилов в сознании, изобретатель утвердительно кивает начальнице головой.

- Ваши картины, господин Щекатилов, - невозмутимо продолжает Ганецкая. - к моему изумлению, пользуются огромной популярностью.

«Ещё бы! - думает про себя Евгений. - Моя печальная известность создаёт и мою популярность!»

- Я приобрела сегодня две ваших работы и, честно говоря, не жалею! Вы талантливый художник, Щекатилов, хотя и своеобразный. Прискорбно, что жизнь ваша была потрачена совсем на другое.

- Это «другое» было мне по душе! - не столько от сердца, с некоторых пор колеблющегося в сторону раскаяния, сколько в пику её заносчивости, хриплым шёпотом, но довольно внятно произносит маньяк.

- Ваше последнее полотно "Зрелость" было продано сегодня за триста тысяч евро! - как бы не слыша его сарказма, добавляет Ганецкая. - Вы могли бы сделать солидное состояние, занимаясь живописью!

- Я не знаю, что такое евро. В мою бытность его ещё не было. Если бы я не был тем, кем являюсь, мои писанные нутром, но без конъюнктурных и модных мотивов полотна не стоили бы ни гроша! - горько усмехается изуродованными губами Щекатилов.

- Как знать. - пожимает плечами Светлана. – Не хотите ли напоследок взглянуть на свою, как вы говорите, выстраданную живопись?

По её знаку Гайк и Лежнёв распаковывают одну из принесённых картин. Сначала из-под бумаги выглядывает мальчик-подросток с посиневшим лицом от обхватившей его шею контрабасной струны, затем появляется и зародившееся в нём чудище, пытающееся выбраться из уже тесной для него утробы, нечаянно его в себе взрастившей.

«"Отрочество"! - скосив глаза, чтобы увидеть картину, с умилением узнаёт художник. - Вот оно, выстраданное в бессонных ночах, насильно разлученное со мною детище!»

- Оставьте его здесь! - с тоской разглядывая обнажившийся от упаковки холст, едва слышно, просит он Ганецкую.

- Есть ещё одна ваша картина! - кивает головой Светлана помощникам.

Второе щекатилововское творение также освобождается от бумаги, и взорам присутствующих предстаёт "Молодость", с лукавым монстром, прячущим от зрителей гнусный облик за безжизненной человеческой оболочкой.

- Оставьте и её, если можете! - судорожно сглотнув слюну, ещё тише хрипит осужденный.

- Откуда вдруг такая сентиментальность? - с удивлением наблюдает за его реакцией Ганецкая. - Неужели это единственные вещи в мире, к которым вы привязаны?

- Оставьте здесь мои работы! Уважьте последнюю просьбу казнимого вами психопата! - со слезами на глазах, умоляет своих истязателей живописец.

Очередная порция свёрел ещё глубже проникает в изуродованное тело узника, отчего он начинает биться в судорогах, тяжело и часто дыша. Все люди и предметы, находящиеся в камере, на какое-то время перестают существовать для него. Он снова замыкается в себе, разыскивая внутри убежище от всевозрастающей, терзающей его боли. Машина в который раз прополаскивает раны едкой эмульсией и урчит нагревшимся двигателем, напоминая обезумевшему мученику о кровавых иероглифах,  заключающих спасительные наставления для вывалявшейся в пороке души.

- Мальчика на струне оставим здесь! Не будем лишать возможности мастера попрощаться с одной из его картин. - стараясь не обращать внимания на жалобные всхлипывания узника, идёт ему навстречу Ганецкая. - А "Молодость" с монстром я заберу с собой, так как обещала показать дяде Гарику.

Она идёт к выходу, но останавливается перед дверью.

- Всё остаётся по-прежнему! – поворачивается она к присутствующим. - Каждый занимается своим делом! Мне нужно уйти. Я вернусь вечером и буду присутствовать на заключительном этапе казни. Хочется лично удостовериться в раскаянии Щекатилова. Слабо верится, что он найдет в себе силы осознать содеянное и искренне возжелать очиститься. До вечера!

Бросив напоследок взгляд на затихшего, не реагирующего на происходящее пленника, Светлана торопится уйти. За ней, подхватив "Молодость", выходит и Гайк. Сокрушённо покачав головой и почесав руки, Лежнёв собирает с пола куски рваной обёрточной бумаги и также исчезает  за дверью. В камере кроме  Щекатилова снова остаются так называемые палачи, изобретатель да ещё навязанный им в общество с синюшным лицом подросток, отчаянно болтающийся на нарисованном контрабасе.