Авантюристка

6. Самари. Штаб армии исламского халифата.

После взятия первого города, в стане Али Шахида вот уже несколько дней подряд царило возбуждение.  Шли бесконечные совещания о том, в каком направлении начать новое наступление. Разногласий выявилось необычайно много, некоторые горячие головы предлагали сразу идти на столицу.  В какой-то момент этим настроениям подался и сам халиф. Он приказал спешно начать подготовку к проведению такой операции.

Ахмед Шарбини, сам поддавшись эйфории от одержанной победы и той роли, которую он сыграл в ней, почувствовал тревогу. Как начальник разведки он регулярно получал донесения о концентрации войск президента на пути к столице. Если они под влиянием чувств примут неверное решение, то тогда на этом их дело можно будет считать законченным.

Он хорошо знал своего старого друга, неожиданно ставшего халифом. С одной стороны он был человеком импульсивным, с другой – осторожным. Эти две составляющих его натуры боролись в нем постоянно, побеждала то одна, то другая. И сейчас  Ахмед Шарбини был сильно встревожен, так как знал, что некоторые соратники  Шахида активно склоняли его к опрометчивому решению.

 Ахмед Шарбини попросил у халифа аудиенцию. С некоторого момента Али Шахид стал все менее доступен для общения. Конечно, дел у него становилось с каждым днем все больше. А потому времени меньше. Но Ахмед Шарбини подозревал, что тут есть и другие причины перемены в поведении старого друга. Али Шахид все сильнее ощущал сладость власти, эйфорию от беспрекословного подчинения, которое он все чаще требовал от своих подчиненных. Правда, к Ахмеду Шарбини  это пока не относилось, но он совсем не исключал, что это требование ждет и его в недалеком будущем. Отдельные признаки этого уже были налицо.    

Они разговаривали уже больше часа, разговор получался сложным, но к его концу Ахмеду Шарбини все же мог быть доволен достигнутым результатом. По началу Али Шахид наотрез отказался менять решение идти на столицу. Но Ахмед проявил настойчивость вкупе с заранее подготовленной информацией. Он показал донесения своей агентуры, в которых приводились убедительные данные о том, что на выбранном направлении их вряд ли ждет успех. Уж больно неравные были силы. Прежде чем туда наступать, нужно значительно укрепиться, создать новые подразделения. Один локальный успех еще ничего не значит, как бы он не был приятен сам по себе, не должен застилать глаза, которые должны смотреть трезво на ситуацию и  не поддаваться необоснованным надеждам.

В конце концов, Али Шахид признал его правоту.

- Ты молодец, Ахмед, - похвалил он его. – Наша основная задача на данный момент – копить силы. А когда накопим, навалимся со всей нашей мощью.

 Ахмед Шарбини хотел продолжить разговор на эту тему, так как считал его очень важным, но их прервал появившийся воин из охраны Шахида.

  -  В чем дело? – недовольно спросил Али Шахид. – Разве не видишь, что я занят?  

 - К вам рвется  Мухаммед  Аль Хани. Я ему говорил, что вы заняты и не велели никого пускать. Но он ничего не желает слышать, - ответил охранник, испуганно смотря на халифа. 

- Только сейчас его и не хватало. Ладно, пусть войдет.

Радостный, что не навлек на себя гнев начальства  охранник, поспешно скрылся за дверью. А через минуту появился Мухаммед Аль Хани. Он остановился на некотором расстоянии от сидящих за столом двух мужчин. 

- Что вас привело к нам, мой господин? – не скрывая насмешки, поинтересовался Али Шахид.

- Это правда? – спросил Мухаммед  Аль Хани.   

-  О чем это вы? – в свою очередь спросил  Али Шахид.

- О казни солдат правительственных войск. Твои люди побили всех камнями.

- Ах, вы об этом. Так захотел народ.

 - Какой народ, можно у тебя спросить? Я  тоже народ, но такого намерения я не высказывал.

- Это было единодушное желание моей армии. В бою мы потеряли тридцать человек, тридцать солдат армии Аллаха. И моими людьми овладело законное желание казнить этих нечестивцев. По-моему,  вполне оправданное намерение. 

   - К пленным надо относиться, как к пленным. Ты и твои люди поступили не как воины, а как палачи. Таким поведением вы порочите имя мусульманина.

- Не вам меня учить, что такое мусульманин. Лучше вспомните, что ваша дочь  Абаль до сих пор в Лондоне, она там живет совсем не так, как положено  жить порядочной мусульманской девушке. Вот кто порочит имя мусульманина.

- Не тебе судить о моей дочери.

- Почему же не мне? Или вы забыли, что я ее жених.

-  Я не могу отдать свою дочь палачу. И я требую прекратить немедленно казни. Вчера шариатский суд приговорил еще пять человек к смерти. Я знаю этих людей, они ни в чем не виноваты. Немедленно освободи их.

- Кто вы такой тут, чтобы чего-то требовать.

- В этом городе мой голос всегда значил много. К моему мнению прислушивается президент.

- Вы правы, так было еще недавно. Но все изменилось, теперь все решаю здесь только я. И никто другой. Ваш голос стоит не больше, чем голос последнего нищего. Запомните это на будущее, уважаемый Мухаммед Аль Хани. А теперь идите, больше нет времени с вами вести беседу. Часовой! Уведите уважаемого господина.  

Снова появился тот же самый охранник. На этот раз он наставил автомат на  Мухаммеда Аль Хани. Тот посмотрел по очереди на  Али Шахида и Ахмеда Шарбини и молча удалился.

Али Шахид дождался, пока тот ушел и произнес:                                                    

- Если бы Абаль не была  его дочерью, я бы его пустил в расход. Старик становится несносным, он раздражает меня все сильней.  Но пока пусть еще немного поживет.