Красный мотылек.

Глава 5.

Вот уже пару часов мы с Винчестерами ехали по пустынной трассе, — неизвестно куда и неизвестно зачем. Просто вперед, как можно дальше от Абердина и произошедших там событий. Импала быстро и плавно летела по дороге, звук мотора придавал ощущения большой скорости, яркие полуденные лучи так и слепили глаза.

Я сидела на заднем сидении и думала о жизни. Пытаясь оценить те колоссальные перемены, которые произошли в моей жизни, я сильно задумалась. Неужели еще пару лет назад я ходила в школу в России, делала уроки, пока мама была жива? Неужели я потом целый год просидела в приюте, в жуткой атмосфере безысходности и страха? И что, я взаправду жила год после этого в спокойствии и счастье в центре Америки, как будто всегда здесь жила? А теперь, я с малознакомыми парнями еду в горизонт, чтобы убивать нечисть? Слишком, слишком много поворотов судьбы для моих шестнадцати. Если Бог и вправду пишет судьбы, то мою он решил превратить в бестселлер или топовый сериал.

Я переживала как за прошлое, которое, ни смотря ни на что, раз за разом возвращалось в мои мысли, так и за будущее, от которого я теперь ожидала чего угодно. Решившись бросить обычную жизнь и охотиться на нечисть, я теперь не могла загадывать, сколько мне осталось жить. Я, конечно, совсем не охотник, так что являюсь хорошей мишенью. А что если из-за меня парни попадут в передрягу, если я стану обузой для них? «Нет, не станешь!» — отрезала я плохие мысли, заставляя себя запереть все плохие воспоминания и эмоции в глубине сердца. Я выбросила переживания из головы, расслабившись, постаравшись забыть все пережитое, как страшный сон.

Я отвлеклась от бегущих за окном пейзажей, посмотрев на парней. Дин с довольным выражением лица вел машину, Сэм рассматривал какие-то коробочки с дисками из бардачка. Мое внимание привлекли знакомые надписи, и я придвинулась ближе, смотря из-за плеча парня на названия дисков.

— Ого! — воскликнула я, прочитав названия нескольких дисков.

— Ты сменил бы наконец свою коллекцию, — сказал Сэм Дину, читая список песен на одной из коробочек.

— Они новые, — ответил ему брат.

— То, что ты поменял кассеты на диски это классно, конечно. Я имею в виду саму музыку, она все та же, что и раньше.

— И?

— Motorhead, Metallica, AC/DC, Black Sabbath… Все это просто сатанизм какой-то.

— Сэм, ты говоришь, как моя мама, — усмехнулась я, — это же классика рока.

— А девочка дело говорит, а? — улыбнулся брату Дин, довольный, что я на его стороне и слегка удивленный, что я вступилась за его музыку.

— Тебе нравится это? — спросил Сэм, оглянувшись.

— Шутишь? Да у меня рок по венам идет. Я без него и дня не могу.

— Сэмми, ты только посмотри на нее: красотка, умеет стрелять и печь пироги, тащится от Импалы, да еще рок обожает. Мы нашли идеальную девушку, — рассмеялся старший Винчестер, на что мы с Сэмом только усмехнулись.

— Что хочешь включить? — поинтересовался у меня Дин.

— А со мной вот ты никогда не советовался, — шутливо упрекнул брата Сэм.

— Да без разницы, мне все это нравится, — ответила я.

— Ну, значит AC/DC, — заключил Дин, а увидев, как Сэм закатил глаза, сказал ему, — Водитель выбирает музыку, а пассажир помалкивает в тряпочку, Сэмми.

Вечером мы остановились в мотеле, одиноко стоявшем на трассе посреди лугов и полей. Обычное маленькое здание с закусочной и номерами, приют для таких путешественников, как мы. Мотель был почти пуст, так что снять два номера было вообще не проблема. Винчестеры сняли две соседние комнаты, одну для них, одну для меня. После чего мы втроем поужинали в закусочной.

— Значит, ты любишь читать? — поинтересовался как-бы невзначай Сэм, когда мы с ним вернулись в номер братьев, а Дин пошел на стоянку что-то забрать из машины.

— Да, а что?

— Видишь ли… Дин разрешил тебе пойти с нами, но…

— Ты все еще хочешь отговорить меня, Сэм? — я напряглась от такого поворота разговора.

— Честно? Да. Но я не буду рассказывать, как это опасно — остаться с нами.

— А что тогда? Будешь угрожать? Или заставишь Дина бросить меня здесь?

— Нет, я так не поступаю.

— И что же ты хочешь?

— «Опасно» — для тебя это ничего не говорит. Как бы я не пытался объяснить тебе, почему нас с братом лучше обходить стороной, ты не станешь меня слушать. Но ты действительно понятия не имеешь о том, кто мы и что мы натворили. Я не отталкиваю тебя, но хочу, чтобы ты знала все о нас с Дином, с самого начала и до конца. Чтобы ты сама могла принять объективное решение — оставаться с нами или нет.

— А причем тут моя любовь к чтению?

— Пару месяцев назад мы с Дином встретились с одним писателем — Чаком Ширли. Ты не поверишь, но он — пророк Божий.

— Как Моисей или Исайя?

— Да, именно. Но он, конечно, не знал об этом. Ему являлись видения, похожие на сериал о нашей с Дином жизни. И он, думая, что это его фантазия, писал об этом книги.

— Что?

— Он написал серию книг «Сверхъестественное», которая, по сути, является нашей с Дином биографией.

— Серьезно? — поразилась я, — и сколько там книг?

— Честно говоря, очень много.

— А точнее?

— Семьдесят шесть.

— Но ты ведь понимаешь, что пока я их буду читать, буду жить с вами, а прочитать 76 книг я смогу очень не скоро.

— Да, я уже думал об этом. Но они не все играют важную роль, многие из них посвящены охоте.

— И сколько книг мне надо осилить, чтобы разобраться в ситуации?

— Двадцать.

— Около двух с половиной тысяч страниц. Хочешь, чтобы я прочла их?

— Да. Как прочтешь, так я от тебя отстану. Ты будешь в курсе того, что происходит, а дальше дело твое — остаться или уйти.

— А сами вы рассказать не можете? Так будет гораздо быстрее.

— Из книг ты увидишь ситуацию в истинном свете.

— А пока я буду читать их, я все еще нахожусь с вами?

— Да… Видимо, да.

— Что ж… ладно. Две недели.

— Ты прочитаешь двадцать книг за две недели? — изумился Сэм.

— Ну, мне же все равно нельзя охотиться, — развела я руками, спросив, — и где книги?

— Они есть в интернете… к сожалению…

«Dead Memories» — Slipknot

Прошли две недели. Мы все еще жили в том мотеле, где новые постояльцы появлялись не чаще, чем в Чернобыле. Кажется, мы были там одни, помимо скудного персонала, но так, для охотников на нечисть, даже лучше. Винчестеры отдыхали от охоты, я же старательно изучала их биографию.

Сэм тоже не отходил от ноутбука, с той лишь разницей, что он искал какие-то зацепки в «Большой охоте». Он сказал, что я сама пойму, что он ищет, когда прочту все книги, а интерес был сильнее лени. Так что я целыми сутками читала, пока мое тело не находило себе места: я читала валяясь в постели, лежа на полу, сидя в кресле или на окне, стоя или даже сидя на шпагате (спортивная подготовка позволяла). Однажды Дин застал меня за чтением в такой позе и очень уж удивился.

Дин же за это время подлатал свою «детку», то есть машину, посмотрел два сезона «Доктора Хауса» и выпил немало алкоголя. Однажды я заглянула в комнату к Винчестерам. Сэм спал, заснув прямо сидя за столом, а вот старшего брата видно не было. Я вышла на улицу. Было очень поздно, поэтому темно и жутковато.

Я вышла на пустынную парковку, где одиноко стояла Шевроле Импала. Дин сидел на переднем капоте, от которого отражались звезды. Парень смотрел в небо, держа в руках бутылку виски, и не заметил моего приближения.

— Привет, — сказала я тихо, не желая нарушать ночную идиллию.

— Эмми, — улыбнулся Дин, заметив меня.

— Ты не против, если я к тебе присоединюсь? — все так же тихо спросила я.

— Нет, конечно. Что-то случилось?

— Сэм говорил тебе, что он дал мне книги Чака Ширли? — спросила я, сев рядом с Дином.

— Нет, — насторожился Дин, посмотрев мне в глаза. Он захотел прочитать в них, что именно я знаю.

— Так вот. Я прочла двадцать из них.

— Какие именно?

— Я прочла книги «Сверхъестественное», «Дом», «Пугало», «Кошмар», «Тень», «Кровь мертвеца», «спасение», «Чертова западня», «Когда пробьет мой смертный час», «Все любят клоунов», «Саймон говорит», «Травля», «Врата Ада», «Великолепная семерка», «С детьми все в порядке», «По законам военного времени», «У черта на рогах», «Воскрешение Лазаря», «Ты здесь, господи? Это я, Дин Винчестер», «На острие иглы».

— Почему эти? Они не идут друг за другом. Там гораздо больше книг.

— Остальные книги об охоте, а эти рассказывают вашу историю. Я знаю о вашей семейной трагедии, о смертях Мэри и Джессики, о вашем тяжелом детстве. Знаю об Азазеле, о Мег Мастерс, о Харвеллах и Бобби, о Лилит и ее планах. Знаю о демоническом даре Сэма, о его связи с Руби, о том, что он идет по кривой дорожке. Знаю о том, что ты продал душу за Сэма, побывал в Аду… пытал души, потом Аластера.

Дин молчал долго, лишь сделал большой глоток виски. В моей голове крутилось столько мрачных мыслей: об Аде, об истинных личностях Винчестеров, о трагедии моей семьи, о моих новых знаниях о мире, что хотелось заснуть и не проснуться. Все слишком сложно, все слишком плохо. Мир скоро рухнет, Земля погибнет, а мы с Винчестерами… вряд ли этому помешаем.

— И что ты думаешь об этом? — наконец спросил Винчестер, не смотря на меня. Я лишь тяжело вздохнула и взяла у него из рук бутылку. Я никогда прежде не пила, не считая того раза, когда я нашла труп Льюиса, и Дин дал мне пиво, но оно было почти безалкогольное. А теперь… мне хотелось заглушить ту боль, которая разрывала меня на части, мне хотелось кричать и плакать от несправедливости, царящей в нашем мире. То, что я узнала о Винчестерах, нисколько не оттолкнуло меня от них, даже наоборот… хотя это меня пугало, но я стала доверять им еще больше. Странно, меня всегда тянуло к мраку, а эти парни так хорошо с ним связаны… Один пьет кровь демонов, другой побывал в Аду… Это очень грустно и плохо, но это волнует меня меньше всего.

Боль от потери семьи все еще душила меня, каждый день и каждую ночь. Оставаясь одна, я бессильно спускалась по стене, беззвучно плача и крича. Нет, конечно я не смогла отпустить боль, хотя думала, что мне это по силам. А теперь я узнала о существовании Ада, демонов, которые кроме всего прочего собираются выпустить Дьявола на свободу. Грядет конец света, скоро все люди будут мертвы. И это чувство безысходности было таким ранящим, что хотелось застрелиться, пока смерть сама не зашла ко мне в дом.

Столько всего навалилось на меня, что я наплевала на возраст, принципы и жизненные позиции, выпив залпом треть бутылки виски. Никогда прежде не пив, мне стало плохо на несколько секунд, и я закрыла глаза, но вскоре от непривычного вкуса и жара в груди мне стало легче. Открыв глаза, я увидела, что Дин удивленно смотрит на меня.

— Что… я думаю? — сказала я, — это полная задница, Дин Винчестер. Я понятия не имею, как вы собираетесь спасать мир, но шансов у вас почти нет. Нам всем пиздец, не иначе.

— Что ж… зато честно, — заключил парень.

Мы некоторое время просидели молча, после чего Дин спросил:

— Ты все еще хочешь остаться с нами?

— А ты в этом сомневаешься?

— Но почему?

— У меня ничего нет. Нет нормальной жизни. Все, кого я любила, мертвы. Так что я давно продала бы душу или покончила бы с собой, если бы не вы с Сэмом. Моя жизнь теперь ничего не стоит, но я не хочу отсиживаться в подвале, боясь монстров и Апокалипсиса. Я хочу сидеть в первом ряду, когда миру придет конец, или когда вы спасете его. Я хочу участвовать в этом, хочу сделать для этого мира хоть что-то важное, спасти чьи-то жизни, которые пока имеют значение.

— Эмми… — тяжело вздохнул Дин, — не надо так. Мы все рано или поздно теряем близких. Но даже потеряв все, твоя жизнь — самое ценное что у тебя есть. У тебя есть шанс уйти, пока наши враги не узнали о тебе, пока ты вне зоны риска. Даже если грядет конец света, лучше провести остаток жизни так, как ты мечтала, сделать то, что не успела. Ты могла бы путешествовать, найти любовь, жить в свое удовольствие. У тебя еще есть такая возможность. У нас с Сэмом — нет.

— Во мне слишком много боли, Дин. Никакие пляжи и коктейли не заглушат моего отчаяния и ненависти к миру. Возможно, ваши враги пока не знают обо мне, но мне плевать. Я всегда мечтала сделать для мира что-то значимое. А что может быть важнее, чем борьба с концом света? Ни одно болеутоляющее не сравнится с тем чувством, когда твои враги падают замертво. Я смогу жить дальше только оставшись с вами. Оставшись с тобой…

Дин смотрел на меня очень внимательно. В его взгляде я прочла бурю эмоций — пережитую им за жизнь боль, особенно за годы Ада; сострадание к моей трагедии и потерянной жизни; ненависть к тем, кто причинил нам обоим столько несчастья; некую нежность и чувство ответственности по отношению ко мне — юной беззащитной страдающей девочке; гордость за мою твердость и не по возрасту разумное мышление. Он понимал, что психологически я повзрослела лет на десять, а то и больше. Боль закаляет человека, либо ломает его. Второе случается чаще, но я не сломалась, я все еще жива и готова бороться.

— Знаешь… никто и никогда не называл меня Эмми, — сказала я после некоторого молчания, — ты и брата называешь Сэмми. Почему?

— не знаю.

Мы оба замолчали, просто смотря на звездное апрельское небо.

— Ты читала о нем?

— О ком?

— Oб Аластере. Ты читала о том, что он говорил? Что я подавал большие надежды?

— Да.

— И не любопытно?

— Чертовски любопытно. Но если ты не хочешь говорить, я не настаиваю.

Дин помолчал с минуту, сделал большой глоток виски, после чего сказал:

— Я был там не четыре месяца. Это здесь прошло четыре, а там время тянется совсем иначе. Четыре месяца идут за сорок лет. Они меня… резали и рвали так, что живого места не оставалось, — голос Дина был немного охрипший, он говорил тихо, каждое слово давалось ему с трудом, — но я становился единым целым, как по волшебству. Чтобы начать снова. А в конце дня, в конце каждого адова дня! Аластер приходил ко мне, каждый день, и предлагал выход. Он предлагал мне сделку — мои пытки прекратятся… если я сам стану палачом. И каждый день я посылал его. Каждый день я вспоминал свет солнца… целых тридцать лет. Но потом… Я сломался, Эмми. Я не смог… и дал свое согласие. Прости господи, я сам стал драть их на куски, — по щекам Дина скатились несколько крупных слез, — я потерял счет этим… этим несчастным, — Дин закрыл рукой глаза, тяжело вздохнув.

Слезы сострадания и личной боли покатились из моих глаз. Мне было больно, Дину было больно, но мы оба держали все это в себе. А открыв эмоции, выпустив их на свободу, нам, наверное, стало чуть легче.

— Дин… ты не виноват. Ты боролся, ты продержался тридцать лет, думаю, больше, чем кто-либо другой.

— Эта память… она… всегда со мной! Если б я мог не чувствовать, Эмми! Если бы мог послать все чувства к черту!

Я подвинулась к Дину и крепко обняла его. Он, наверное, не ожидал от меня такого, но почувствовал, как сильно я сопереживаю ему. Дин обнял меня в ответ — сильно, так что мне даже вдруг стало тяжело дышать. Я уткнулась в грудь Дина, вдыхая приятный запах его тела и чувствуя его тепло. Слезы катились по моим щекам, грудь больно сдавили чувства, но в его объятиях мне было так тепло и уютно, что я не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Мы оба выпустили эмоции на свободу. Нам было плохо, но вместе это ощущалось не так сильно, мы не чувствовали себя одинокими. И, быть может, это самое главное…

«Mama, We All Go To Hell» — My Chemical Romance

После того, как я твердо сказала, что остаюсь с братьями во что бы то ни стало, Сэм, наконец, принял меня как члена команды, и наши отношения наладились. Мы с братьями прекрасно ладили, особенно с Дином, так как у нас было много общих интересов. Наши отношения стремительно перерастали в крепкую дружбу.

Теперь, когда я была в курсе дела, я поняла, что Сэм постоянно искал следы Лилит, чтобы найти ее и устранить. Отныне и я помогала ему в этом. Что касается Дина, то он, как ни странно, тоже подключился к работе, за компанию. Так что несколько дней мы провели, пытаясь что-то найти.

Вечером одного дня мы решили сменить город, потому что и так слишком долго засиделись в этом мотеле. Вечером мы сдали номера, собрали вещи и двинулись в путь. Я заснула, лежа на задних сидениях часов в десять вечера, а Дин с Сэмом, по-видимому, откинули спинки кресел максимально назад, не мешая мне, и спали на своих сидениях.

Следующим утром, двадцать третьего апреля, я проснулась от стона Дина. Он сам только очнулся ото сна и, почувствовав, как сильно у него затекло тело за ночь, невольно издал тихий стон. Услышав его, я приподнялась на локтях и сонно осмотрелась.

Окна в Импале были открыты, так что легкий свежий воздух неплохо бодрил. На улице было светло, судя по всему, было раннее утро. Сэм стоял, облокотившись о передний капот машины, и чистил зубы.

— Хэй, как спалось? — спросил младший Винчестер, увидев, что мы оба проснулись.

— Угадай, — прохрипел старший брат, — жрать хочу — не могу. Пора завтракать.

— До ближайшего жилья — часа два, — ответил Сэм.

— Два часа не протяну, — жалобно заключил Дин.

Я вылезла из машины и немного размялась. Вдруг зазвонил телефон, где-то в машине. Парни удивились, когда Дин выудил из бардачка звонящий мобильник.

— Папин телефон? — с недоверием сказал Сэм.

— Алло, — Дин взял трубку, — Он подойти не может, я могу помочь?.. Мне очень жаль, но Джон умер два года назад. А вы кто такой?.. Вы кто?

Дин ошарашенно выключил телефон, не в силах произнести ни слова. Мы с Сэмом насторожились:

— Что такое? Кто это?

— Звонил некий Адам Миллиган… — голос Дина был каким-то странным.

— И что он сказал? — поинтересовалась я.

— Что он сын Джона Винчестера.

Мы все были, мягко говоря, в шоке от такой новости. Дин считал, что это плохая шутка, но все же решил проверить, все равно нам нечем заняться. Поэтому наш маршрут стал вполне конкретным. Мы отправились в Уиндом, штат Миннесота.

— Дин, это смешно, но Адам Миллиган существует, а родился 29-го сентября 90-го у Кейт Миллиган, был скаутом, поступил на медицинский в Висконсин… Дин, ты меня слушаешь? — Сэм успел нарыть много информации о своем втором «брате».

— Это ловушка! — зло заключил Дин, не желая верить в подлинность слов этого Адама. Сэм приводил брату много логичных фактов, например записи из дневника отца, датируемые примерно девятью месяцами до рождения Адама. Но как только мы пришли в кафе, где должны были встретиться с их «братом», Дин подложил тому серебряные приборы и стакан святой воды. Он отрицал, что паренек может быть простым человеком, а не оборотнем или демоном.

Однако Адам, милый молодой парень с ангельским личиком, оказался совсем не нечистью, а скромным, приятным парнем. Он мне сразу понравился, а вот Дина моя симпатия разозлила еще сильнее. Он чуть не пристрелил парня, достав пистолет под столом, но вовремя остановился. Каждое слово Адама о Джоне Винчестере больно ранило Дина и злило одновременно, он не желал делить отца со сводным братом. В итоге он раскрыл, что они с Сэмом — настоящие сыновья Джона и обвинил Адама во лжи, а тот, в свою очередь, сказал, что может доказать свое подлинное родство.

У него дома мы обнаружили много семейных фото с Джоном Винчестером, Дина это, конечно, расстроило. Винчестеры поинтересовались, зачем Адам звонил отцу, на что тот пояснил — его мать пропала. Братья обыскали дом, наткнувшись на разодранные в клочья останки в вентиляции. Дело принимало сверхъестественный оборот. Винчестеры сказали брату звонить в полицию, но приезда мы ждать не стали и быстро уехали из дома парня в мотель.

Однако Адам вскоре сам пришел к нам, он был зол и расстроен, желая знать, почему Винчестеры так странно себя ведут и кто они на самом деле. Парень настаивал на правде, так что братьям пришлось рассказать ему истинное положение вещей — о монстрах, о Джоне, об охоте. И Адам, конечно, захотел отомстить существу, убившему его мать, участвовать в охоте. Но, как и мне, Дин запретил ему. Старший Винчестер ушел один на охоту, оставив Сэма следить за нами двумя.

Но Сэм, пока Дин отсутствовал, решил научить Адама обращаться с оружием, чтобы тот смог, в случае чего, отомстить. И это действительно важно. Жажда мести съедает человека, если ее некуда выместить. Сэм понимал это, так что показал пару приемов новоиспеченному братишке. Они сидели и разбирали-собирали оружие, Адам расспрашивал брата об охоте и отце, я читала новую книгу про Винчестеров — «Вендиго». Все было спокойно… пару часов.

В какой-то момент, ближе к вечеру, свет в номере резко вырубился. Сэм вскочил и обошел с ружьем весь номер, я схватила пистолет и зарядила его, на всякий случай. Адам лишь испуганно озирался по сторонам. Когда послышались странные звуки из вентиляции, Сэм скомандовал уходить. Мы втроем бегом покинули номер, не зная от чего уходим.

Сэм схватил ключи от машины и судорожно пытался открыть ее, как вдруг нечто схватило его за ноги и потащило под автомобиль. Я испугалась, но тут, к счастью, к мотелю подъехал Дин и вытащил брата из лап монстра. Нечисти удалось уйти по канализации. Когда все успокоились, Дин рассказал о том, что монстр мстит всем знакомым Джона Винчестера, которых охотился на него лет двадцать назад.

Мы вернулись в дом Адама, Дин послал его собираться. Пока тот был на втором этаже, старшие братья спорили насчет дальнейшего плана действий. Дин хотел уберечь Адама и от монстра, и от дальнейшей охоты в целом. Сэм же хотел использовать Адама как приманку, предварительно обучив навыкам самообороны. Я не лезла в их спор, так как не знала, что вернее. Это была моя первая охота, как и у Адама, так что вовсе не мне выбирать правый план действий.

Дин рванул на кладбище, не желая даже слушать о том, что Адам будет вовлечен в охоту. Дин хотел сам все уладить и отправить братишку жить нормальной жизнью, пока это еще возможно. Хотя Сэм считал, что раз Адам по крови — Винчестер, значит, он уже проклят и не видать ему нормальной человеческой жизни.

Пока Дин охотился, Сэм отправил нас с Адамом насыпать соль вдоль всех окон и входов в дом, а также заколотить всю вентиляцию, чтобы монстр, кем бы он ни был, не пробрался внутрь. Мы оставили незакрытой только одну вентиляционную шахту — единственное место, через которое можно проникнуть в дом, надеясь поймать в ней чудовище. Оружие было наготове, мы напряженно ждали.

— Ты что-то сказал? — спросил вдруг Адам, однако мы с Сэмом не только молчали, но и ничего не слышали.

— Адам! Адам! — наконец мы услышали женский зов, а парень кинулся на него с ответным криком «Мама! Где ты?». Парень повелся, но мы с Сэмом были уверены, что это какая-то ловушка. Адам кинулся на первый этаж, мы с Сэмом ринулись за ним. На кухне, как ни странно, стояла женщина, мать Адама. То, что физически она не могла войти в дом Адама, казалось, вообще не волнует. Сэм уверял брата, что это монстр, а не его мать, но парень запутался и не знал что делать. Боясь, что Сэм выстрелит в его матушку, а она окажется настоящей, Адам выхватил ружье у Сэма из рук, мечась, не зная, что делать.

— Это не твоя мать, это монстр! — крикнул Сэм, пытаясь переубедить парня.

— А я знаю! — неожиданно для всех ответил он и вырубил Сэма, ударив по голове ружьем. Я вскрикнула и выстрелила, но попала в плечо Адамовой мамаши, после чего холодное дуло ружья с силой ударилось о мою голову, все вокруг вмиг почернело, я потеряла сознание.

Я медленно пришла в себя. Боль в голове не сразу дала мне понять, что я привязана за руки и за ноги к столу. Повернув голову, я увидела Сэма в таком же положении. Он дергался, пробуя на прочность веревки в надежде выпутаться, но ничего не выходило. Рядом с ним стояла «псевдо-мамаша», выковыривающая с невозмутимым лицом пулю у себя из плеча.

— Так вы не оборотни. Вы вурдалаки… вы принимаете облик последнего растерзанного человека! — понял Сэм, собираясь заговорить зубы монстрам, чтобы выиграть время.

— Да, а еще его мысли, воспоминания, чувства… — перечислил псевдо-Адам, заходя в комнату. Он подошел ко мне, от чего у меня кровь в жилах закипела от волнения. Он взял и полоснул ножом по моей руке, оставив неглубокую рану. Я вскрикнула от боли и дернулась.

— А твоя подружка очень привлекательная, — сказала псевдо-мамаша, — я бы с удовольствием походила в ее обличие недельку-другую. Как думаешь, дорогой, этот парень будет сильно страдать, если мы съедим его подруженьку у него на глазах? — ласково пропела она. После чего припала к моей ране губами и принялась сосать кровь. Я лишь простонала и закатила глаза от неприятных ощущений.

Псевдо-Адам медленно вставлял мне в бок нож, от чего я заорала во все горло и дернулась. Боль в боку была просто невыносима. Ранение было неглубокое и не смертельное, чтобы можно было мучить меня дольше. Вурдалак вставил палец в мою рану и больно нажал, заставляя кровь бежать быстрее, а меня кричать еще неистовее. Слезы ручьем катились из моих глаз, но я старалась держаться.

Мамаша отстранилась от моей руки и встала, обошла стол. Адам же встал на ее место и поковырял ножом мою рану на руке. Сэм, видя мои мучения под медленной пыткой, лихорадочно соображал, пытаясь придумать выход. Но вурдалаки не только пытали меня, они попутно рассказывали, как пожирали настоящих Адама и его мать, как он орал, молил о пощаде…

Псевдо-мамаша провела ножом вдоль по другой моей руке, кровь быстро засочилась на пол, так что женщина подставила миску, куда моя кровь благополучно стекала. Она резанула по руке еще. Я дергалась от боли и от желания освободиться. Я уже не кричала, а глотала воздух и до боли в челюсти сжимала зубы, чтобы не орать.

— Эмми, не дергайся, так кровь течет быстрее! — с отчаянием в голосе сказал Сэм. Я уже начинала терять сознание — то ли от болевого шока, то ли от потери крови.

Неожиданно в комнате появился Дин. Он стрельнул в Псевдо-мамашу крупным калибром так, что снес ей голову. Адам накинулся на него, повалив на пол. Они дрались, круша все вокруг. Сэм пытался освободиться, а я стремительно теряла жизненные силы. В конце концов, Дин размозжил голову псевдо-брату.

После Дин подлетел ко мне, перерезал веревки на руках. Голова у меня кружилась, перед глазами плавали круги, все руки были залиты кровью. «Сейчас, сейчас…» — взволнованно шептал Дин, освобождая меня от пут.

— Сейчас… погоди… держись… вот так, — утешал меня Дин, перевязывая исполосованные руки полотенцами. Я стонала от боли и тяжело дышала, но то, что Дин был рядом и мои пытки закончились, придавало мне сил. Парень быстро перерезал путы Сэма, после наложил мне жгуты на раны.

Тело настоящего Адама братья вскоре похоронили, как охотника — сожгли по специальным ритуалам. Адам действительно был их братом, так что заслужил быть похороненным как следует. Но меня не было с ними — я лежала в номере мотеля без сознания. Раны были перевязаны, так что парни ненадолго выбрались, надеясь, что со мной все будет в порядке пару часов.

«Лунная соната» — Людвиг ван Бетховен

Я потеряла приличное количество крови и ослабла, так что Винчестеры не были уверены, что со мной делать. Для них такие ранения значили не так много, но со мной это впервые, никто не знал, насколько сильный у меня организм. Дин пытался дозваться до Кастиила, но тот словно игнорировал его.

Так или иначе, мы должны были покинуть родной город Адама. На этот раз Винчестеры подумали о маршруте, решив посетить своего друга Бобби, который был им словно второй отец. После знакомства с ним я поняла, что он очень хороший человек. Пожалуй, единственный, кто может хоть чуть-чуть контролировать действия Винчестеров.

Парни рассказали старому охотнику об Адаме, ситуации с вурдалаками и о моих ранениях. И, конечно, им пришлось рассказать, кто я вообще такая и что делала вместе с ними. Бобби был очень зол, когда узнал, что Винчестеры подвергли меня такой опасности:

— Вы — идиоты! Ей шестнадцать лет, а вы ей все выложили насчет охоты и Апокалипсиса?! Вы совсем рехнулись?! Ее уже в первом деле чуть не сожрали, о чем вы вообще думали? Вы самые опасные люди на земле, и вы позволили ребенку остаться с вами? Да чтоб вас, мы и так в полной заднице, а теперь не хватало сюда девчонку впутывать!

Бобби отчитывал Винчестеров, как нашаливших детей, и это выглядело забавно, но в то же время печально. Он был, конечно, против того, чтобы я оставалась с парнями и дальше. В этом не было ничего личного, да и я прекрасно понимала его позицию. Но несмотря на первую неудачную охоту, я даже мысли не допускала о том, чтобы уйти.

— Послушай, Эмма, — сказал на следующий день Бобби, когда братья поехали в город за продуктами и мы остались вдвоем. Это был вечер, камин в кабинете охотника уютно потрескивал, отпуская оранжевые блики на старинные книги на полках и большой письменный стол. Я сидела в кресле возле стола с чашкой чая, мои руки были забинтованы, а волосы небрежно распущены.

— Ты очень сильная девочка. Честно говоря, даже сильнее, чем Сэм в твоем возрасте. Я приятно удивлен твоей стойкостью, твоей силой воли.

— Но охота — не место для меня, так? — закончила я за него без особого энтузиазма.

— Тебе шестнадцать. Ты девочка, у тебя все впереди.

— Не надо сексизма, пожалуйста, то, что я девочка, ничего не меняет. Это мое решение, полностью обдуманное и осознанное. Я в курсе насчет Люцифера, Лилит, конца света и прочего. Так что у меня нет будущего, как и у всех людей, если что-нибудь не предпринять. Я не могу отсиживаться в стороне, когда решается судьба всего мира.

— Но что, по-твоему, ты можешь сделать?

— Возможно, что ничего. Хотя, с другой стороны, если бы меня не было, вурдалаки давно убили бы Сэма, еще до прихода Дина. Кастиил исчез, так что мог бы и не воскрешать его.