Писатель-начало

5

То, что тосты пытались приготовить на огне камина, немного портило всю картину, а так само по себе всё было прекрасно.

— Как жаль, что кофе у вас тут нет.—с сожалением сказала Мари, уплетая французскую яичницу-болтунью с колбасками.

— Для кофе нужно солнце, а у нас его нет.—Кристоф разглядывал отблески в своём кубке. Он на ощупь на шёл один из графинов и встал. Подойдя с запечатанным кувшином к девушке, Кристоф ножом его легко откупорил.—Вот это бодрит намного лучше кофе.—

В кубок полилась жидкость, запахло крепким спиртным.

— Добрый мсье, вы решили меня подпоить?—писательница почувствовала, как руки гладят её шею и что-то застёгивают на ней. Большое и немного тяжёлое колье с багровым камнем.

Мари накрыла его руку своей и нежно погладила мраморную кожу. Их пальцы переплелись.

— Эй, вы что тут, повторно заснули?—в зал влетел Кроуфорд.—Ой...—он замер, уставившись на вампира-коллегу и девушку.—Простите, если помешал чему... Выходите, когда будете готовы.—

Кристоф поцеловал Мари в макушку. Волосы девушки обдало холодом.

— Это не просто украшение, это защита...—шепчет хриплым голосом граф Ламбер.—Никогда не снимай его...—

— Я люблю вас, граф...—тихо сказала Мари.—Я полюбила один лишь раз в жизни и на всю оставшуюся жизнь...—

Она тянулась к губам, которые могли бы даровать ей смерть, тянулась к вампиру, как роза к лучу света.

Писательница приложила руки к холодным щекам и сама поцеловала вампира.

— Граф... Я...—

Кристоф отскочил в сторону.

— Нам нужно собираться...—раздался его слабый шёпот.

В зелёных глазах блестели слёзы.

***

Мари Сэнт-Долор посмотрела на красивый пейзаж за окном. Она не задерживала взгляд ни на чём, внутри всё колотилось в нервном припадке.

— Боитесь?—спрашивает Кристоф и писательница от удивления вздрагивает всем телом.

— Я... ды, я ведь всегда боюсь...—девушка потупила взгляд.

— Это нормально, бояться нормально... Когда человек либо кто-то ещё не боится своего будущего - это уже страшно...—

Карета остановилась.

— Я пойду, посмотрю, что там...—Кроуфорд бесшумно приоткрыл дверь кареты.

— А почему именно он пошёл смотреть?—спросила вдруг Мари.

— Кроуфорд во многом сильнее меня. Порою у меня появляется небольшой приступ белой зависти по отношению к его способностям...—

Мари заметила сверкнувшие ярче тысячи фонарей глаза Кроуфорда, отражающиеся в оконном стекле.

— Не смотрите, голова будет болеть...—глуховато произнёс француз своим чарующим хриплым голосом.

Мари потёрла глаза. Писательнице показалось, что её глазные яблоки загорелось.

— Всё! Не бойтесь, чудовища, мы едем дальше!—с довольной улыбкой сообщил Кроуфорд, назад залезая в карету.

— Я уж надеюсь, ты не зверствовал, как обычно?—спрашивает француз и англичанин с улыбкой опускает глаза.

***

Мари поднимает руку с ручкой в руках и пространство озаряется круговыми мягкими волнами.

— Да, да, именно так... Теперь постарайтесь что-нибудь нарисовать!—командует Кристоф.

Писательница ощущает, как её щёки краснеют. Чтобы не сбиться в очередной раз, она старалась не переводить взгляд на графа-вампира.

Полыхнул свет и существо, сплетённое из веток и цепей, с рычанием рвануло на них.

Граф Ламбер издал какое-то ругательство на французском, выронил свою трубку и сделал какое-то движение указательным пальцем, на котором был серебряный перстень с яйцевидным аметистом. Полыхнуло фиолетовое пламя и монстр исчез.

— Ваше высказывание звучало так жутко...—не поворачиваясь, сказала Мари.

Смешок в ответ, такой хриплый и такой специфический, что это мог быть только он. Мари сердцем почуяла.

— Я просто испугался...—сказал граф тихо.

— Мне нужна передышка, так как у меня и выпивка закончилась. А такое я без выпивки не воспринимаю...—Мари опёрлась об одну из стен живого лабиринта.—И прогуляться бы...—

— У Кроуфорда здесь и смотреть не на что, он ведь истинный англичанин во всей своей холодной плоти!—засмеялся опять Кристоф.—Можем по лабиринту пройтись или в парке посидеть, вот вам и отдых...—

— Согласна.—улыбнулась писательница.

— А выпивки у меня столько, что и за десять лет не поглотить! Я пошлю слуг в шато. Что хотите? Виски?—спрашивает француз.

— Виски, абсент... Главное - не коньяк, от него я становлюсь дурной...—

На секунду граф даже округлил глаза, но потом улыбнулся.

Эта девушка рождает что-то светлое в нём...

***

Абсент. Почему-то именно это напитка всегда боялась Мари.

Но из рук графа она приняла бы даже яд.

Выдох, глоток и огонь катится по организму.

— Оххх... Жжёт... Даже сжигает...—Мари помахала тетрадью перед лицом.—Я немного взмокла... а что это за странные бабочки, которые повсюду тут летают?—

— Ну... я не знаю, как вам их описать. Точнее, называются они лунные бабочки. Они помогают местному освещению, что-то вроде светлячков, так сказать...—Кристоф наполнил кубок до краёв.—А какой он, свет солнца? Мир всё такой же?—

— Годы идут и мир меняется...—тихо сказала Мари.

— Я давно там не был... И думал уже, что забыл солнце... Но вы мне напоминаете его. Вы пахнете солнечным светом...—

Их губы потянулись друг к другу, Мари обняла графа за плечи, стараясь как можно ближе оказаться к этому прекрасному и холодному созданию.

***

Шея немного болела. Постель была очень горячая, в глазах было темно.

Мари прижалась к прохладному как весенний ветерок Кристофу. Теперь она ощущает эту свободу души...

— Я люблю тебя, граф...—тихо шепчет она.—Так люблю, что не могу это даже описать...—

— Любовь - это странное чувство... Это слабость, моя родная... Очень сильная слабость...—тихо шепчет мужчина.

Его голос увеличивал магию это момента, привлекательность этого места.

— Очень хороший человек когда-то давно сказал, что любовь - это оковы... Ты себя скуёшь любовью и из этого нет выхода...—Мари села на кровати.

Бархат тут не алый, а чёрный. Вроде бы что-то другое, но стиль всё тот же.

— Кто это сказал?—лениво потягивается граф.

— Мэтт... Мой очень хороший друг... Его давно уже нет... Ни в том, ни в этом мире... Это именно он подарил ручку и чернила мне... Он говорил, они отправят меня в другую, лучшую вселенную...—Мари дотронулась до ранок на шее.—Ой! Больно! Они зарастут?—

— Зарастут, если я помогу.—Кристоф прокусил свой палец и провёл по следам собственных укусов на шее любимой.

— Я никогда раньше не любила так... Знаешь, Кристоф, я теперь поняла, что мой мир такой бесцветный... Как дождь на чёрно-белом полароиде. Хотя ты, наверное, наверное, не поймёшь, о чём я...—Мари вздохнула.—Я уже очень давно свой мир не люблю...—

— Я совсем не так стар, как ты подумала, Мари. Я знаю, что такое полароид и я был в мире людей. Это как калейдоскоп, под каким углом посмотреть...—

Огромные тяжёлые шторы упали на окно и в темноте глаза графа светились неописуемым красивым космическим светом.

Сияние было действительно таким, что невозможно было найти слов, все слова просто уходили.

Когда было недалеко уже до того времени, что люди называют утро, Мари Сэнт-Долор спустилась в тренировочный зал.

Время так тянулось, как будто это была какая-то чёртова дьявольская жвачка.

Раньше девушкой не двигали чувства, а сейчас чувство заполняло её всю, разрасталось, горело.

Это не то, прошедшее желание вернуться домой, это любовь. Так пусть же любовь и сядет за руль её жизни!

Сжав в руках ручку, Мари стала писать в воздухе.

"Возникло оружие, которому не было равных в этом мире. Оно убивает не существо, а пронзает его насквозь вместе с душой.

Это меч из стекла, но разбить его невозможно.

Эфес его венчает корона из рубинов и оникса..."

Вдруг комнату озарил яркий свет. Свет расходился по всему залу. Он струился из написанных на воздухе слов.

Ручка вдруг засияла и выплюнула сгусток огня.

Сгусток ударился об стену, срикошетил, едва не ударив по Мари.

Ударившись о потолок, огонёк упал на пол и запрыгал, как камешек по воде.

В воздухе стоял запах грозы и молний.

— Хм.—услышала она за спиной.

— Вот чёрт!—воскликнула со страху писательница.

— Я предпочитаю просто Кристоф.—усмехнулся вампир.

Мари подошла и обняла его за шею:

— Кто же ожидал, что любовь свою я встречу на страницах книг? Ну, я была в этом всецело уверена!—

Граф поглаживал волосы любимой прохладными пальцами.

— что ты делала?—легонько пальцы сжали прядь.—Звук был такой, будто на части сама Нуар-цитадель развалилась!—

— Нуар-цитадель?—переспросила Мари.

— Не важно.—Кристоф очень заметно помрачнел.—Забудь.—

— Ладно, раз ты так хочешь.—девушка пошла вслед за вампиром.—Я думала, что ты днём спишь.—

— Я искал, как вернуть тебя назад, изучал книги... Не ручка сюда тебя отправила...—вздохнул грустно француз.

— А что?—спросила Мари, идя за ним по коридору.

— Знал бы я, моя милая, если бы я это знал...—

Они вошли в очень большую и круглую комнату. У Мари даже сразу появилось желание назвать её тронным залом, вот только не было здесь трона.

Его место на небольшом пьедестале занимало большое зеркало, выпуклое и круглое.

— А что это за...—начала Мари, но Кристоф всё так же тихо оборвал её:

— Око. Это Око. Сейчас покажу...—

Вампир обвёл пальцем одну из рун.

Мари почувствовала, как их двоих проносит сквозь пространство.

— Мир льда. Красиво, правда?—усмехнулся француз.—Как жаль, что там жить можно только тем, у кого сердце не бьётся...—

— Ты видишь все миры? И мир людей тоже?—спросила писательница.

Граф Ламбер вздохнул.