Stop me, Legolas

Глава 3. Душа все ещё кровоточит

    Несмотря на свое обещание, данное мной Бильбо, я не смогла продолжить историю на следующий день. И даже через два. Мне было невероятно сложно смириться со всем, с самой собой. Поднятые на поверхность воспоминания мешали мне спать, и на утро я чувствовала себя настолько разбитой, что хотелось уединиться. Ничье общество не смогло бы поднять мне мое загубленное настроение. Поэтому, встав сегодня еще до восхода солнца, которое явно не хочет радовать нас в зимнее время, тихо выбираюсь из обиталища Владыки Элронда.

    Дворец еще спит, что позволяет выйти на свежий воздух незамеченной. Сама того не замечая, начинаю сравнивать зиму Имладриса с тем, что когда-то я наблюдала в Лихолесье. Мне не хватает тех безграничных и густых лесов, тех долгих прогулок среди вековых деревьев, которые в зимнюю пору покрывались пушистым снегом.

    Как же мне не хватает того морозного ощущения, от которого щеки словно щиплет сам дух зимы, когда на всем скаку рассекаешь снежные моря. Тяжело выдыхаю весь воздух из легких. Того забавного облачка от холода не появляется, что навевает на еще большую тоску по родным краям, где я выросла.

    Сейчас, наверное, я уже и не узнаю те таинственные леса, которые когда-то звались Великой Пущей, уже не прогуляюсь среди зеленеющих древ. Рука Врага легла черной тенью на все то, что когда-то было мило моему сердцу. Все эти тысячелетия бережно храню воспоминания о Великом Зеленолесье. Кто, как не эльфы расскажут о его былом величии?

    Медленно начинаю ступать по тропинкам Имладриса, вдыхая прохладный воздух. Совершенно не даю себе отчета в том, куда ведут меня ноги. Складывается ощущение, словно с каждым шагом я все больше хочу убежать от гнетущей действительности, от своего прошлого, от самой себя. Снова озираюсь вокруг, наслаждаясь тишиной и покоем сонного города. Я не могу сказать, что в Ривенделле зима не красива и не волшебна. Здесь хватает и своего очарования. Достаточно просто окинуть взором окружающую местность.

    Зачаровывающие пейзажи раннего утра открываются любому, кто просто выйдет на улицу, а по-зимнему прекрасные улицы подарят умиротворение и душевную гармонию. Сильнее укутываюсь в иссиня-черный плащ, накинув при этом себе на голову капюшон.

    Я ведь не отказала Бильбо в рассказе, хотя и могла это сделать. Всю ночь задавалась вопросом, а зачем, собственно, я решила рассказать добродушному хоббиту о своих давнишних переживаниях? Ответ, может, и кроется где-то совсем близко, но я яро стараюсь его не замечать, отгораживаю себя от очевидного ответа.

    Душа все еще кровоточит.

    Это всего лишь четыре глупых слова, которые складываются в моей голове и все время повторяются. Хочется закричать, вырвать из себя эти слова, забыть про их наличие. Но вместо этого я продолжаю идти вперед, преодолевая все трудности, все перипетии судьбы.

    Кто-нибудь остановите меня…

    Хотелось бы и мне, как моему старому другу Бильбо Бэггинсу, остановиться в Имладрисе, вдыхать каждый день его целебный воздух, излечиваться от долгих лет скитаний. Но ноги несут меня по земле, а жопа ищет приключения на мою и так больную голову.

    И вот снова, ноги приносят меня в конюшни. Статные лошади мирно спят в своих денниках, изредка похрапывая. Здесь стоит запах свежего сена, видимо, конюхи знатно потрудились накануне. Скидываю капюшон, при этом подходя к кобыле, на которой приехала сюда. Я много лошадей сменила за свою жизнь. Но того буланого коня со времён моей молодости помню до сих пор. Он не раз выручал меня в трудной ситуации.

    Тихо открываю защелку на двери, ведущей к Равэне. Вороная кобыла тут же вздергивает головой, пробуждаясь ото сна. Несколько лениво подходит ко мне, зато уже успевает потыкаться бархатным носом мне в щеку. Слабая улыбка появляется на лице. Это животное всегда чувствует, когда я нахожусь в плохом настроении. Начинаю энергично расчесывать густую гриву лошади пальцами, тщательно распутывая особенно запутавшиеся пряди.

    — Ты могла бы быть и поаккуратнее, — шепчу я Равэне, заканчивая с гривой. Пока я полностью вычищаю опилки с моей драгоценной лошадки, на улице заходится рассвет. — Думаю, мы имеем право немного прогуляться, пока наш достопочтенный Бильбо спит в своей уютной кроватке, — произнеся это, начинаю затягивать подпруги на седле. Закончив со сбруей, вывожу кобылу из конюшни.

    Солнце медленно, словно само еще спит, поднимается из-за горизонта. Оно освещает все вокруг, оживляет и без того живые ландшафты Имладриса, наполняет его красками, а снег начинает сверкать, как серебро. Ловко забираюсь в седло, после чего, пришпорив Равэне, мы устремляемся вперед, прямо к водам реки Бруинен. Шум воды не раз успокаивал меня и прочищал мысли.

    Равэне послушно скачет в сторону знакомой мне шумной реки. Проходит не так уж и много времени, когда мы достигаем цели, и я, спешившись, встаю на краю водной стихии. Прикрыв глаза, вслушиваюсь в живое перекликание здешних вод. Каждый раз Бруинен напевает разные песни, которые, тем не менее, похожи на те далекие речи, что она вещала мне раньше. Но голос ее громок и настойчив.

    Я не знаю, сколько мне еще будет отведено времени в Ривенделле, Гэндальф был, как и всегда, загадочен и непонятен в своих изречениях. Единственное, что я поняла из его письма, что я обязана прибыть в Имладрис сразу же, как у меня появится такая возможность. Сию просьбу от Митрандира я получила около трех месяцев назад. И не стала спорить с его словами, тем более, что это бесполезно, пока самого чародея нет рядом.

    Мысли снова уводят меня в давно забытые, как я думала, дни. Перед глазами быстро сменяющимися картинками мелькают последние месяцы, что я провела в Лихолесье. Не сказала бы, что они были легкими.

    После инцидента с Агларом хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, ведь мое поведение, мое распутство по отношению к Леголасу непростительно. Ведь меня растили честной и невинной девой, а я стала той, кто привязалась к местному принцу, доверила ему свою невинность, которую должна была отдать мужу.

    Ошибка за ошибкой преследовали меня эти месяцы, я всячески избегала встреч с лихолесским Араненом. И это несказанно его раздражало, я видела его темные от гнева глаза, плотно сомкнутую челюсть. Хотелось успокоить его, сказать, что теперь все будет хорошо.

    Но вместо этого я пропадала в лесах, наслаждалась обществом птиц, деревьев, которые пытались развеселить меня своими тягучими и красочными речами. Я никак не могла вбить в свою по-детски наивную голову, что это реальность, что ко всему этому и шла вся эта интрижка с сыном Трандуила.

    Но, видимо, сам Леголас думал иначе. Его тянуло ко мне как магнитом, куда бы я ни уходила, куда бы ни пряталась. Слишком уж он меня хорошо знал, если находил даже в самой густой чаще леса. Не скрою, дни тянулись нещадно медленно, когда проходили без наших бесед, без его рук… без него.

    Собравшись с мыслями, снова взбираюсь в седло и направляю Равэне обратно. Оказывается, я так долго пробыла у Бруинен, что успели накрыть завтрак. Но сегодня, как и вчера кусок не лез мне в горло. Наблюдательный Бильбо это сразу же подметил, уводя меня прочь ото всех в полюбившийся ему каминный зал. Словно заботливый дядюшка он усадил меня напротив себя.

    — Я же вижу, что тебя что-то гложет, — пытливо посмотрев на меня, сообщает хоббит. Тяжело вздохнув, откидываю волосы за спину. Мне не остается ничего иного, как согласиться со своим преданным другом. — Думаю, тебе стоит продолжить историю. Выговорившись мне, тебе должно стать лучше, — набивая трубку табаком, с ученым видом говорит Бильбо. На лице незамедлительно появляется улыбка. Невозможно смотреть на хоббита без улыбки, этого у него не отнять даже с возрастом.

    — Что тебе интересно услышать? — сдавшись, спрашиваю я. Некоторая расслабленность завладевает моим телом, а мысли перестают бешено скакать в голове, словно росгобельские кролики. Искорки любопытства снова загораются в глазах мистера Бэггинса.

    — При каких обстоятельствах ты покинула Лихолесье? — этот вопрос вполне ожидаем. Прочищаю горло, вспоминая тот злополучный день, который, кажется, изменил мою жизнь до неузнаваемости. Иногда я задаю себе вопрос: «А что было бы, если бы я так и не уехала из Великой Пущи? Если бы осталась с Леголасом?»

    — В один из дней, когда мне особенно остро не хватало Аранена, я бесцельно бродила по садам, раскинувшимся вокруг дворца Лесного короля, — медленно начинаю я, возрождая новую порцию воспоминаний. Не сказала бы, что это дается мне очень уж легко.

***

600-700 годы Третьей Эпохи. Великое Зеленолесье.

    Наступила долгожданная весна, лес начал пробуждаться от долгого сна. А вот моя жизнь угасала как свеча. Мне было скучно, я не знала, чем себя отвлечь. За последнее время не пропустила ни одного урока этикета с Индиль, чему она начала удивляться. А потом и вовсе, всерьез забеспокоилась о моем здоровье. Поэтому пришлось строить из себя прежнюю веселую Аилинон, которая не знает слов «грусть» и «тоска».

    Постепенно все начало возвращаться в свое русло, а Грусть действительно перестала быть моим постоянным гостем. В один из таких дней меня и нашел Леголас. Я сидела в расцветающем саду, наслаждалась видом первых распустившихся цветов, когда это лихолесское недоразумение с глазами цвета незабудки вышло из-за деревьев.

    — Ты избегаешь меня в последнее время, — без какого-либо предисловия начинает принц, садясь рядом со мной. С лучезарной улыбкой на губах поворачиваюсь к юноше, при этом отрицательно мотая головой. Да, он не задавал мне вопросов, но мне все равно захотелось ему ответить. — Это все из-за того случая в конюшне, да? — надо же, какой догадливый. Но вместо такого ответа я снова помотала головой.

    — Я всего лишь поняла, что мы вели себя безрассудно, отдавшись мимолетному влечению, — пожимаю плечами, после чего подставляю лицо еще не такому теплому солнышку, как бы мне хотелось. Закрываю глаза, при этом надеясь на то, что Леголас добровольно ретируется, что, в прочем, не случается.

    Вместо молчаливого ухода принца чувствую, что он лишь придвигается ко мне, а его требовательные губы обрушиваются на мои. Сердце болезненно сжимается в груди, когда я понимаю, что я не могу заставить себя оттолкнуть Аранена, просто не могу. Руки сами тянутся к шее эльфа, а пальцы стремятся запутаться в шелковых прядях его волос. Мысленно проклинаю себя, свою чертову привязанность и страсть, с которой отвечаю на поцелуй принца.

    Сама того не осознавая отвечаю на оглушительный поцелуй, приоткрыв свои губы. Жадный язык принца врывается в мой рот, завлекая меня в умопомрачительный танец. Отвечаю со всей пылкостью, с чувством, словно все прожитые дни без Леголаса были для меня величайшей пыткой. С губ слетает стон, когда большая ладонь эльфа ложится на мою грудь, поглаживая ее сквозь ткань платья.

    Сминаю губы Аранена, посасывая его нижнюю губу. Все эти ласки и действия разжигают нешуточный пожар внутри меня. Мысли уже разбегаются от меня в разные стороны, а наш поцелуй лишь набирает обороты. Леголас отрывается от моих губ, спускаясь все ниже, оставляя влажные поцелуи на моей шее, слегка покусывая ее. Сдержать очередной стон не получается, я томно открываю глаза, смотря поверх макушки принца.

    Земля уходит из-под ног, когда я встречаюсь с разгневанными зелеными глазами Лесного короля. Мне хватает секунды, чтобы отскочить от Леголаса и смиренно поклониться Трандуилу. Краем глаза замечаю силуэт небезызвестного Аглара, который скользнул под сень леса неподалеку от нас. Теперь можно ожидать чего угодно.

    — Идите за мной, — голос подобен грому, отчего по коже начинают бежать мурашки. Не издавая ни звука мы с Леголасом послушно следуем за королем Трандуилом. Его напряженная спина говорит о многом — в первую очередь, о том, что эльф чертовски зол. И стоит только нам оказаться в тронном зале, как на нас обрушивается леденящий кровь взгляд. — О чем вы вообще думаете?! — лицо отца Леголаса искажается из-за злости, которая обуяла им.

    — Мы ничего не делали, — начинает защищаться принц. Замечаю его попытку приблизиться ко мне. Но озлобленный взгляд Трандуила заставляет сына застыть на месте. — Я собирался взять Аилинон в жены! — выдержав очередной стальной взгляд Трандуила, заявляет юноша. Теперь уже я стою, как по голове ударенная. Что? Да как он вообще додумался до этого?

    Судя по лицу таур Трандуила, он тоже не понимает, как его столь юный сын смеет объявлять о чем-то подобном. В принципе, о своих мыслях и сообщает мужчина. Он в красочной форме описывает нам то, как мы должны себя вести, что должны делать и говорить. Но ключевым в тираде короля становится совсем другое…

    — Аилинон отправляется в Лотлориэн, сегодня же, — садясь на свой трон, утверждает Лесной король. Кажется, я вся похолодела от его слов. Он выставляет меня… пристыженную и униженную, словно надоевшую игрушку. Да, знаю, я не самый примерный эльф, не самая прилежная ученица, но выгонять-то зачем.

    — Но отец!

    — Никаких «но», я уже все сказал. Дитя, собирай вещи. К сожалению, больше не в моих силах сделать из тебя достойную деву. В Лориэне тебя воспитают, а потом ты вновь вернешься сюда, — разъясняет нам эльф, уже больше даже не смотря на нас. Понимая, что мы больше не добьемся ничего, мы вышли из тронного зала, из дворца, вновь расположившись в саду. Но теперь за нами всюду ходило несколько стражников. Стоически сдерживаю слезы, давя из себя улыбку.

    — Все образуется, — сохраняя голос спокойным, произношу я. Мне просто не хочется верить в то, что меня выгоняют из дома, что мне придется жить среди галадримов.

    — Спой мне, — неожиданно произносит принц, стараясь на меня не смотреть. — Перед тем как уехать просто спой, Тинувиэль, не нужно никаких пустых слов, — грустно усмехаюсь, готовая разрыдаться в любой момент. Это, наверное, самое сложное прощание в моей жизни. Ведь я ни разу не покидала Великой Пущи. Утвердительно киваю, не в силах произнести хотя бы звук:

    «За горизонт» — Земля Легенд

Мне кажется, во мне рождается музыка полей…

Музыка света и тёплых огней.

Там, где равнины всегда залиты солнцем,

И кто-то над ними вечно в белом смеётся.

Там, где в облаках отражаются реки и сны,

Я слышу запах приходящей весны…

Я чувствую, меня зовут в ночи из ковылей

Голоса забытых, но не сломленных людей

Туда, где средь степей витают звуки и слова

Сокрытых языков в небесных кружевах…

Туда, где на рассвете в лучах солнца видишь ты

Золотых оленей, духов древней красоты…

Я знаю, что за мной придут плетущие узор,

И уведут за горизонт в край облачных озёр,

Туда, где над курганами вечерняя ладья

Плывет не океанами, не реками в края,

Которые видны лишь только тем, кто на заре

Глядит поверх холмов, припаянных к земле…

    Каждая строчка этой песни вдохновляет меня, дарит освобождение и некоторую радость. Что нельзя сказать о Леголасе. Стоило песне закончиться, как он просто встал и ушел, ни разу не обернувшись. В час отъезда он не пришел со мной проститься. Я ждала его, ждала долго, словно он может изменить неизбежное. Так и уехала из Великого Зеленолесья, оставив там частичку себя.

    В тот день я в последний раз пела в Великой Пуще и в последний раз видела своего Леголаса. А в положенный срок я не прибыла в Лориэн, не отправила весточку Трандуилу, как он просил, не увидела золотые мэллорны и не познакомилась с Владыками Галадриэль и Келеборном.

***

3018 год Третьей Эпохи. Каминный зал в Ривенделле.

    — В апреле семисотого года Третьей Эпохи в Лотлориэн прискакал лишь один конь, на котором еле держался чуть живой воин, что сопровождал меня в Край Сновидений, — закончила я свой сегодняшний рассказ. И мне действительно стало легче. Но боюсь, что сегодняшняя исповедь лишь на время избавила меня от боли.

    — Я ни разу не слышал, чтобы ты пела, да и сейчас ты лишь зачитала строчки той песни, — задумчиво произносит Бильбо, смотря мне в глаза. Хоббит выглядит озадаченным, словно сейчас я ему поведала самую сложную загадку, которую ему просто необходимо разгадать.

    — Соловьи ведь тоже не поют просто так, мой дорогой друг, — спокойно отзываюсь я, ласково улыбаясь хоббиту. На что получаю его звонкий и заразительный смех.

    — Ты права, как всегда, — немного успокоившись, кивает головой Бильбо. — В народе говорят, что соловьи поют либо в знак надвигающегося счастья, либо предвещая беду и смерть. Что последовала за твоей песней, милый соловей?

    — И то и другое, но это уже другая история, которую я расскажу тебе в ближайшее время, — добродушно улыбаюсь, смотря на посветлевшее лицо Бильбо. Этот хоббит навсегда останется любопытным и словоохотливым, особенно, если он знает, как поддержать беседу. И уж поверьте, за словом в карман он не полезет.