Крылья Ангела

Часть 1 (главы 18,19)

Глава восемнадцатая

Мария оказалась права: выздоровление шло не так быстро, как хотелось бы Жаку. Через неделю с головы сняли повязку, и во время бритья он увидел шрам, пересекающий лоб с левой стороны, и заметил, что виски у него поседели. Это его ничуть не волновало, главным было – поскорее встать с постели, но здесь его ждало разочарование. Рёбра заживали хорошо, а вот перелом ноги оказался сложным, и ему сделали вторую операцию, вновь наложив гипс, чтобы нога срослась правильно. Только в конце июня наконец-то его сняли, и  Жак начал заново учиться ходить. Лечение в больнице продолжили до начала июля, а потом его забрала Мария, пообещав привозить в больницу на процедуры.

Ещё в больнице Жаку принесли ноутбук, купленный по его просьбе. Он нашёл сайт канала, принадлежавшего Анжеле, и убедился, что о ней не было никаких сообщений. Интернет был постоянно подключён, и Жак следил за новостями на канале. И вот однажды вечером, когда они с Марией пили чай на веранде, он услышал знакомое имя. Дав звук, убедился, что на самом деле в сообщении говорилось о том, что постоянная ведущая и хозяйка канала Анжела Громова скоро приступит к работе после длительной болезни. Жак слушал слова, которые говорил диктор, и внезапно сад закружился перед его глазами, всё куда-то отодвинулось и стало почти бесцветным… В реальность его вернул испуганный голос Марии:

- Жак, что с вами? Вам плохо? Я вызову врача!

Он сделал усилие, тряхнул головой и посмотрел на неё ещё не совсем сфокусированным взглядом.

- Нет, Маша, нет… напротив… Анжела жива, понимаете, она жива? Теперь всё будет хорошо, только нужно скорее поправиться и уехать в Москву…

Он говорил, а голос плохо слушался его, и когда он почувствовал, что руки Марии обнимают его за плечи, он заплакал, как ребёнок, прижавшись лицом к её груди.

- Тихо, тихо, успокойся, мальчик, - повторяла Мария, ласково гладя его по волосам. – Всё хорошо, мой дорогой, всё хорошо…

Прошло ещё две недели, прежде чем Жак смог нормально ходить, правда, пока опираясь на палку, но Георгий заверил его, что со временем хромота пройдёт.

К этому моменту Жак знал, что Анжела приступила к работе. Он уже посмотрел несколько шоу, которые она вела. Выглядела она великолепно, и он сомневался, будет ли она рада видеть его. В памяти возникали её слова о своём прошлом, прозвище, данное ей на канале коллегами, и неуверенность терзала его. Помогла ему справиться с этим Мария, с которой он поделился своими сомнениями.

- Ты не имеешь права думать, что девочка изменилась, - резко сказала она. – Я видела вас вместе, я знаю Анжелу. Можешь поверить моей интуиции, она действительно любит тебя, и не могла вычеркнуть из своей жизни дни, которые вы провели вместе. Не могла она и забыть о своей матери. Ты смотришь шоу, а делаешь выводы о ней, как ты можешь даже подозревать её в том, что она тебя забыла?

- А если ей помогли забыть меня?

- Даже если так, подожди решать что-то, не увидевшись с ней. Потом всё станет ясно. Но я знаю одно: когда женщина любит так, как любила тебя Анжела, это чувство не может исчезнуть. Поверь мне, Жак.  

После этого разговора ему стало легче. Улетал он через два дня из Адлера, и Алик предложил отвезти его туда на машине. Он советовал Жаку быть осторожным. Его уже дважды пытались убрать, так что лучше было пока оставаться покойником, чтобы у Громова не возникло желания повторить попытку. У Жака был новый телефон с другим номером, Пьеру он не звонил, как не звонил и Сергеевым. Пусть думают, что он занят расследованием, и поэтому не может связаться с ними. Пьер привык, что во время серьёзного следствия Жак может пропадать надолго, появляясь в самый неожиданный момент, так что за брата он был спокоен. С Анжелой он тоже не пытался связаться, решив, что её телефон может прослушиваться людьми отца.

Вечером накануне отъезда Алик пришёл к Марии, и они втроём проговорили до четырёх часов ночи, расставшись, как близкие друзья. Что касается Марии, то Жак уже давно считал её родным человеком.

Утром Алик позвонил и извинился, сказав, что не может приехать из-за неожиданных дел, и что через полчаса подъедет Гоша и отвезёт Жака в аэропорт. Они простились, и Алик ещё раз напомнил Жаку об осторожности. Было приятно слышать волнение в голосе друга, и Жак улыбался, слушая его наставления.

Вскоре позвонил Гоша и сказал, что ждёт Жака внизу на стоянке.

Прощание с Марией было грустным, но в скором времени она сама собиралась поехать к сыну в Москву, и Жак надеялся увидеться с ней там до своего возвращения во Францию.

Москва встретила его отличной погодой, солнце улыбалось в небе, и все вчерашние страхи показались ему глупыми и беспочвенными. Он взял такси и попросил отвезти его в приличный отель в центре города, и водитель доставил его в гостиницу «Москва», где Жак снял одноместный номер. Оставшись один, он первым делом включил ноутбук, и то, что услышал в новостях на канале Анжелы, заставило его забыть о своих планах на ближайшее будущее. В новостях сообщалось о том, что шоу Анжелы Громовой отменяется в связи с неожиданной болезнью ведущей. В тот момент Жак не слишком испугался, лишь расстроился, что встреча с Анжелой откладывается на неопределённое время.

Пообедав в ресторане отеля, он решил прогуляться по Москве, купив внизу путеводитель. Сориентировавшись по карте, вышел на Красную площадь, полюбовался Собором Василия Блаженного в центре её, рассмотрел мавзолей. Спустившись вниз, вышел в Александровский сад, где присел на скамейку отдохнуть. Боль в ноге давала о себе знать, и Жак подумал, что Георгий был прав, когда советовал не давать слишком больших и длительных нагрузок хотя бы первое время, постепенно привыкая к ходьбе. Отдохнув, он прошёлся по саду и вернулся в отель. Остаток дня он провёл, пытаясь отыскать в Интернете какую-то новую информацию об Анжеле или её отце. Единственное, что заинтересовало его, это сообщение трёхнедельной давности о гибели Вадима Берестова, известного психоаналитика, жениха телеведущей Анжелы Громовой, соратника её отца. Он погиб в автокатастрофе, и Жак задумался, было ли это случайностью. Впрочем, гибель жениха Анжелы его не слишком огорчила, и он выбросил информацию о ней из головы, как ненужный мусор.

После прогулки нога болела довольно-таки сильно, и он решил больше отдыхать в отеле до тех пор, пока Анжела не выйдет на работу.  Следующий день он опять провёл, занимаясь поисками в Интернете, нашёл выложенные он-лайн старые шоу, которые вела Анжела, посмотрел их и ещё раз убедился, каким хорошим профессионалом она была. Он невольно восхищался, слушая, как умело она задавала вопросы, провоцируя своих собеседников на неожиданные ответы и откровения, и всегда отлично зная, где нужно остановиться, чтобы не переступить грань дозволенного. Устав к вечеру от поисков, он всё-таки вышел на прогулку и немного прошёлся по Тверской, рассматривая витрины магазинов и проходящих мимо людей.

На третий день пребывания в Москве Жак почувствовал раздражение: время шло, а он ни на шаг не приблизился ни к Анжеле, ни к цели своего расследования. Утром он позавтракал в номере, немного прогулялся, и, вернувшись в отель, включил ноутбук. Новость обрушилась на него так, словно кто-то вбил ему в сердце клин, он смотрел на экран, не в силах поверить в слова, врывающиеся в уши и туманящие мозг, боль сдавила голову, стало душно. Он словно плыл в каком-то тумане, а слова из блока новостей по-прежнему резали его сердце. Дикторша с печалью в голосе рассказывала о гибели телеведущей Анжелы Громовой при невыясненных обстоятельствах. Зрителей обещали держать в курсе расследования и переключились на другие новости.

Жак стоял посреди номера, смотрел на экран и не мог поверить в обрушившееся на него несчастье. Она была жива совсем недавно, она спаслась в той страшной аварии на юге, и теперь погибла почти так же.

Два следующих дня он провёл возле ноутбука, выкуривая сигарету за сигаретой, и слушая всё, что сообщали телеканалы о гибели Анжелы. Следствие пришло к выводу, что это самоубийство. Анжела оставила письма отцу и своей ближайшей подруге, а потом села в машину, поехала к какому-то котловану и пустила машину под откос.

Ещё через два дня он узнал о том, когда состоятся похороны Анжелы. Он понял, что должен поехать туда.

Нужно было хоть немного привести себя в порядок. Жак не ел всё это время, и мог грохнуться в обморок по пути. И ещё он знал, для чего ему нужны силы. Впереди была встреча с Громовым, и эта встреча состоится, даже если будет стоить ему жизни.

Он заказал обед в номер, и, когда официант вкатил столик, заметил его испуганный взгляд. Выпроводив парня, он впервые за эти дни подошёл к зеркалу и не узнал собственное отражение. Лицо было бледным, щёки и подбородок обросли трёхдневной щетиной, глаза ввалились, но самое главное – у него были совсем седые волосы. Что ж, тем лучше, в таком виде его сложнее будет узнать. Он принял душ и побрился, потом заставил себя поесть. Время бездействия закончилось, он был готов к битве.

Он приехал на Ваганьковское кладбище, когда похороны уже начались. Анжелу хоронили чуть в стороне от центральной аллеи, недалеко от колумбария. Жак издали увидел большую толпу. Он не стал подходить слишком близко, наблюдая за церемонией с некоторого расстояния. Заметил он подругу Анжелы Светлану, которая плакала, опираясь на руку темноволосого мужчины, наверное, её мужа. Свету Жак знал по фотографиям в мобильнике Анжелы.  Увидел он и Громова, стоящего со своей охраной с выражением скорби на лице.  Жак даже сам испугался ненависти, которую испытал при взгляде на этого человека, словно всё зло в мире сосредоточилось в нём и должно быть уничтожено. Внимательно присмотревшись к охранникам, он заметил, что один из парней искренне переживает смерть Анжелы, и запомнил его лицо. Он смотрел на людей вокруг могилы и старался не видеть гроб. Он взглянул на него лишь тогда, когда его начали опускать в землю. Комья земли полетели в могилу, и Жаку почудилось, что вместе с Анжелой закапывают и его. Когда всё было кончено, и люди потянулись к выходу, чтобы отправиться на поминки, он дождался ухода последнего человека и подошёл к могиле.

Возле временного памятника стояла большая фотография в рамке, на ней невероятно красивая Анжела внимательно смотрела в объектив, и Жаку показалось, что она смотрит на него и говорит:

- Что же ты, Жак, не поторопился ко мне? Я ждала, а ты не пришёл и не спас меня…

Он положил на могилу алые розы и прошептал:

- Прости меня, Ангел, прости меня, если сможешь…

Он встал с колен и, тяжело опираясь на трость, пошёл к выходу с кладбища. Поднялся ветер, деревья шумели над головой, и ему казалось, что они повторяют одни и те же слова вопроса: «Где ты, Ангел?» Нет её здесь, и уже никогда не будет. Как сказала Мария? Окончательна только смерть? Сейчас он понимал это больше, чем когда-либо. Смерть коснулась его, оставив в душе ощущение пустоты и безысходности. Если в его жизни и был теперь какой-то смысл, он видел его лишь в одном – отомстить Громову, отомстить за всех: за Ирину, за Сашу, за Игоря, за Анжелу…

Следующий день он провёл, обдумывая свой план, который возник у него в голове во время похорон, когда он увидел молодого парня среди телохранителей Громова. Осуществить его будет непросто, но это не пугало Жака.

Вечером он опять поехал на кладбище с букетом роз. Встретив взгляд Анжелы на портрете, он сказал тихо:

- Я буду приезжать к тебе каждый день, Ангел, я ещё надоем тебе. Я всё закончу, съезжу в Париж к Сергеевым и вернусь. Я не оставлю тебя, Ангел, не надейся избавиться от меня…

                                            Глава девятнадцатая

На следующий день он взял напрокат отличный джип, который выглядел, как новенький, и поехал в подмосковный посёлок, где находился особняк Громова. Но здесь его ждало разочарование: территория посёлка охранялась, и въехать туда без пропуска или специального приглашения было невозможно. Он попытался узнать у охраны, не сдаётся ли какой-нибудь дом, но ему посоветовали поискать в другом месте, и он вынужден был уехать, ничего не узнав. Попытки увидеть Громова в Москве тоже не увенчались успехом.

Время шло, а дело не двигалось с мёртвой точки. Каждое утро он начинал с поездки на кладбище, и именно там однажды нашёл того, кто был ему так необходим.

В этот день он приехал раньше обычного, медленно прошёл по аллее привычным путём и остановился, заметив на могиле мужчину. Лица его он не видел, только спину, но в повороте головы Жаку почудилось что-то знакомое, а когда парень поднял голову, он узнал в нём охранника, привлекшего его внимание в день похорон. Поблизости никого не было, и Жак понял, что парень приехал один. Он направился к могиле и, подойдя, поздоровался с парнем. Тот удивлённо взглянул на него, но на приветствие ответил.

- Я бы хотел с вами поговорить, - обратился к нему Жак.

- Поговорить со мной? О чём? 

- Об Анжеле, которую, судя по всему, мы оба любили.

- Она была такой красавицей, - вздохнул парень, - и всегда шутила со мной. Видеть её и не влюбиться было невозможно.

- Согласен… Давайте познакомимся. Моё имя Жак, и  вряд ли оно вам о чём-то говорит, но я был очень близко знаком с Анжелой.

- Павел, - представился парень, отвечая на рукопожатие Жака.

- Если бы Анжела была жива и попросила вас о помощи, вы бы помогли ей во всём?

- Да, я бы сделал всё, о чём бы она меня ни попросила.

- Тогда помогите мне, Павел, это будет равносильно помощи Анжеле.

- Вы говорите странные вещи, - хмуро заметил Павел, - и я не уверен, что мне стоит слушать вас.

Он поднялся, и Жак испугался, что Павел уйдёт, и другой такой возможности уже не представится.

- Я понимаю, что у вас нет причин доверять мне, но я прошу вас пока только об одном: давайте поговорим. Я расскажу вам всё, что знаю сам, рискуя при этом намного больше, чем вы, а потом будете решать, стоит помогать мне или нет. Когда мы могли бы поговорить? 

Павел задумался, и Жак с замирающим сердцем ждал его ответ.  

- Хорошо, - пожал плечами Павел, - в конце концов я ничего не теряю, поговорив с вами. У меня сегодня выходной, давайте поедем куда-нибудь в спокойное место и поговорим.

- Поедем ко мне в отель, - предложил Жак. – Не беспокойтесь, это не домик на отшибе, это гостиница «Москва», и там вы будете в безопасности, а я, повторяю, напротив, очень рискую, доверяясь вам.

Павел кивнул, дождался, пока Жак положит на могилу розы, и они вместе пошли к выходу. До отеля добрались на машине Павла, и за время пути ни один из них не проронил ни слова. Оставив машину на стоянке, поднялись в номер. Если бы сохранился диск, Жаку достаточно было бы показать Павлу фильм, но диск сломался во время аварии, и Жак в очередной раз отругал себя за то, что не сделал копию и не спрятал её в надёжном месте.

Они сели на диван и закурили, словно по команде. Жак обдумывал, как начать свой рассказ, а Павел терпеливо ждал. Когда Жак заговорил, он внимательно слушал его, не перебивая, лишь изредка уточняя детали. Он рассказал ему всё, что знал сам, и предложил задуматься над гибелью Анжелы и понять, кто виноват во всём, что случилось. Даже если предположить, что Анжела сама пустила машину под откос, виновником всё равно оставался Громов. Дослушав до конца, Павел спросил:

- И чего же вы хотите от меня?

- Чтобы вы помогли мне добраться до Громова.  

- Почему я должен вам верить? Может быть, вы придумали всю эту историю, чтобы убрать Громова по заказу?

- Вы полагаете, что можно придумать настолько невероятную историю? Я не сказочник, пугающий детишек разными ужасами, я рассказал вам всё, что знаю сам, а дальше ваше дело решать, как поступить. Вы можете сейчас уйти из отеля и всё передать Громову, тогда меня уберут, и для меня это будет самый лёгкий исход. Я хочу только одного – узнать, что случилось с матерью Анжелы, и наказать Громова за все его преступления. Если бы вы видели тот фильм, у вас ко мне не возникло бы вопросов, но диск погиб, и я ничем не могу подтвердить свои слова.

- Какой у вас номер мобилы? – неожиданно спросил Павел.

Жак ответил, и Павел, забив номер в свой телефон, поднялся со словами:

- Я подумаю над вашим предложением и дам вам знать о своём согласии или отказе.

Жак молча кивнул, и Павел вышел. Оставалось только ждать. Если не удалось достучаться до Павла, надеяться больше не на что. Конечно, можно было бы попытаться убрать Громова по пути в город или в самой Москве, но это не приблизило бы Жака ни на шаг к разгадке судьбы Ирины.

Четыре дня он провёл в томительном ожидании. Утром ездил на могилу к Анжеле, а потом весь день слонялся из угла в угол, ожидая либо звонка Павла, либо стука в дверь и выстрела в упор. И этот стук раздался в конце четвёртого дня. Жак усмехнулся и пошёл открывать дверь, не сомневаясь в том, что там его не ждёт ничего хорошего. Каково же было его изумление, когда он увидел за дверью Павла с большой спортивной сумкой в руке.

- Привет, Жак, - улыбнулся Павел, протягивая ему руку. – Судя по выражению твоего лица, ты ожидал увидеть не меня.

- Ты же сказал, что позвонишь.

- А я решил, что будет проще приехать и поговорить.

Жак заметил с радостью, что они легко перешли «на ты», и это сразу перевело их отношения на какой-то другой уровень.

Они опять уселись на диване, и Павел начал разговор:

- Я обдумал то, что ты мне рассказал. Я тебе верю. Ты прав – невозможно сочинить такую историю. Я и сам уже не рад, что устроился в охрану Громова. Пока была жива Анжела, её присутствие всё меняло, а сейчас служба у такого неприятного типа не слишком радует. Но он мне доверяет, потому что меня рекомендовал его старый друг, если у таких людей вообще возможны друзья. В общем, я продумал план и надеюсь, что всё у нас получится. Мы сделаем всё завтра, но тебе придётся не сладко в начале операции.

- Какое это имеет значение, - отмахнулся Жак, - выкладывай, что надумал.

Павел вытащил из сумки форму охраны и п******т с глушителем.

- Это тебе понадобится. План такой: сегодня я выходной, на работу заступаю завтра в двенадцать. Ты приедешь на моей машине в багажнике. Я уже там проделал дырки, и даже полежал часа два. Нормально, хоть и не слишком приятно. Вот только твоя нога…

- Ерунда, выдержу. Рассказывай дальше.

- Итак, ты будешь в багажнике лежать до вечера, когда охраны в доме останется не слишком много, всего три парня, включая меня. Я усыплю тех двоих, а потом, когда ты уедешь, тоже выпью снотворное, чтобы меня не подозревали ни в чём. Собак на территории нет, Громов их не переносит. Так что путь к нему будет свободным. Вечера он проводит в кабинете. Я провожу тебя туда. Дальше дело за тобой, а я подстрахую.    

Жак кивнул, план показался ему вполне выполнимым, даже не слишком сложным. «Ангел, - подумал он, - ты помогла мне, позвав на могилу этого парня, и теперь, может быть, мы вместе узнаем, что стало с твоей матерью… А потом я встречусь с твоими родными в Париже и вернусь к тебе, чтобы навсегда остаться с тобой, моя девочка…»

- Эй, Жак, что с тобой? – услышал он голос Павла. – Ты словно отключился…

- Нет, всё в порядке, просто задумался…

- А как это – быть частным детективом? – вдруг спросил Павел.  

- По-разному, - усмехнулся Жак. – Начинали мы с братом со всякой ерунды типа слежки за неверными жёнами и мужьями. Потом повезло, подвернулось хорошее дело, и мы с ним справились. А после уже стало намного легче, появились серьёзные клиенты.

- Может быть, и мне потом открыть детективное агентство? Хотя для этого, наверное, деньги нужны, начальный капитал, так сказать.

- Когда мы с тобой завершим наше дело, я дам тебе тридцать тысяч евро. Думаю, что этих денег вполне достаточно для того, чтобы начать собственное дело.

Павел смотрел на него с изумлением. А потом покачал головой:

- Нет, Жак, я не из-за денег взялся тебе помогать. Если возьму их у тебя, уважать себя перестану.

- Не говори ерунду! То, что будет завтра, не имеет к деньгам никакого отношения. Я просто хочу помочь тебе потом, если, конечно, останусь жив после встречи с Громовым.

Они помолчали, а потом Павел вдруг спросил:

- У тебя волосы давно поседели? Ты же вроде ещё совсем молодой…

- К возрасту это не имеет отношения, волосы поседели, когда я узнал о гибели Анжелы. 

- Если бы вдруг вы с ней встретились теперь, она бы тебя ещё сильнее любила, - произнёс Павел с оттенком зависти.  

- Мёртвые не возвращаются, Павел. Мария, жена Игоря, которого убили тоже по приказу Громова, сказала мне после аварии, что окончательна только смерть. Когда погибла Анжела, я понял это особенно остро.

Поговорив ещё немного, они легли спать, перед завтрашним днём нужно было отдохнуть.

Утром Жак переоделся в форму охранника. Павел сказал, что она нужна на тот случай, если кто-то заметит его на обратном пути. Сначала он собирался оставить трость в отеле, но потом решил всё-таки захватить её с собой, нельзя было допустить, чтобы нога подвела его в самый решающий момент. Ведь уходить ему придётся через лаз в заборе, о котором рассказал Павел, показав его на плане. Позавтракав в номере, они выехали около десяти часов, чтобы добраться вовремя до посёлка. По городу ехали, сидя рядом, а когда оказались за городом, Павел свернул в лесок у шоссе по боковой дорожке. Он помог Жаку забраться в багажник и пожелал ему приятного дня. Шутка была весьма остроумной, потому что лежать в багажнике даже такой просторной машины было не самым большим удовольствием в жизни. Но Жаку был безразличен собственный комфорт. Он даже умудрился заснуть ненадолго. Время тянулось медленно, но это давало Жаку возможность ещё и ещё раз продумать всю операцию. И когда Павел открыл дверцу багажника, он внутренне был совершенно готов. Правда, встать на ноги оказалось не так просто. Мышцы онемели от долгого лежания в неподвижной позе, и понадобилось не меньше пятнадцати минут, чтобы он смог нормально двигаться. Вместе с Павлом он прошёл в дом и поднялся на второй этаж. Они подошли к дверям, из-за которых доносились звуки классической музыки. Жак встал за дверью, а Павел постучал.

- Кто? – ответил злой голос. 

- Владимир Сергеевич, это я, Павел, у нас небольшие проблемы с компьютером. 

Дверь распахнулась, и Павел с Жаком резко схватили Громова за руки и скрутили их у него за спиной, после чего Павел защёлкнул на них наручники, выдвинул кресло на середину комнаты и усадил в него Громова.

- Ты с ума сошёл, Павел? О чём ты думаешь? – изумлённо воскликнул Громов. Было заметно, что он не напуган, а именно удивлён, и не может понять, что происходит.

Павел усмехнулся:

- Вы тут поговорите, а я за дверью подожду. Валяй, Жак.

- Жак? – повторил Громов. – Так ты жив, мерзавец? Какого чёрта тебе надо от меня, кто тебя послал?

- Полагаю, господин Громов, вы не в том положении, чтобы требовать ответа от меня. С вашей стороны будет разумнее отвечать на мои вопросы, надеюсь, что вы так и поступите.

Он говорил спокойно, давая Громову понять, что, ответив на вопросы, он сможет остаться в живых, хотя сам знал, что не уйдёт отсюда, не доведя дело до конца.

- И что же ты хочешь знать? Какие тайны тебя интересуют? Или тебе нужны деньги? Уверен, мы сможем договориться, и я заплачу тебе больше, чем кто-либо другой. 

- Мне не нужны ваши деньги, я хочу получить ответ на один вопрос: что сталось с Ириной Сергеевой, где она теперь, если жива, а если мертва, где я могу найти её могилу?

- Ирина? – переспросил Громов медленно. – И зачем тебе понадобилось знать об этой девке?

- Повторяю, вы не в том положении, чтобы задавать вопросы. Я жду ответа. 

- Разумеется, Ирина мертва, - усмехнулся Громов. – Она изменила мне с охранником, за что была наказана, а после сошла с ума. Кому нужна безумная девица, от которой в любой момент можно ждать неприятностей? Она была убита по моему приказу в восемьдесят первом году. Ах, да, тебя интересует её могила… Ну, это просто. Найди дом, в котором я жил тогда, и можешь отыскать могилу. Там в центре участка был старый колодец, вот туда и отправилась моя прекрасная возлюбленная. Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство?

Громов говорил, явно издеваясь над Жаком, но, как ни странно, Жак поверил ему. Он молча кивнул и позвал Павла. Павел снял наручники и отдал их Жаку. Громов наблюдал за ними с усмешкой, и только тогда, когда Жак вытащил п******т, выражение его лица изменилось.

- Какого чёрта? – уже не так уверенно крикнул он. – Что ещё тебе надо? Я всё сказал. 

Жак поморщился и выстрелил ему в лицо. Убивать человека не так просто, как кажется, даже такого подонка, как Громов, и Жаку показалось, что тихий хлопок выстрела оглушил его. Громов медленно сполз на пол и замер. Павел взял п******т из рук Жака и, подойдя ближе, выстрелил в упор в висок Громову. А затем они вышли из кабинета, прикрыв за собой дверь. Жак забрал трость, п******т, наручники и простился с Павлом, договорившись, что тот приедет к нему, как только сможет. Путь до лаза в заборе Жак прошёл почти на автопилоте, плохо соображая, что он делает. И всё же он смог выбраться. В лесу, прикрытый ветками, его ждал взятый напрокат автомобиль, но прежде чем сесть за руль, он долго сидел на земле и приходил в себя. Всё было кончено, или почти всё, и вместе с этим пришло опустошение. И всё-таки у него ещё оставались незавершённые дела: нужно было возвращаться в Гагры и искать останки Ирины. Он переоделся, сложив одежду охранника в спортивную сумку, туда же положил п******т и наручники, облил всё это бензином и поджёг.

До отеля Жак добрался без приключений, а в номере сразу повалился на диван и проспал до середины следующего дня. Разбудил его телефонный звонок. Он схватил мобильник, по номеру понял, что звонят либо с городского телефона, либо с автомата, и услышал голос Павла:

- Как ты? Не мог позвонить тебе раньше, тут такое творилось…

- Да, понимаю, - ответил Жак, - когда увидимся? 

- Мне кажется, лучше пока не встречаться. Боюсь, за нами сейчас будут следить.

- Хорошо. Павел, дай мне номер твоего счёта, чтобы я мог перевести тебе деньги. 

- Прекрати, - решительно сказал Павел, - я тебе уже говорил, что не возьму деньги, и повторяю опять. А увидеться хотелось бы, чтобы пообщаться, мы с тобой как-то однобоко общались…

- Я сейчас уеду в Гагры, а потом в Париж. Но я вернусь, обязательно вернусь, и найду тебя.

Они простились, и Жак включил ноутбук и зашёл на сайт аэрофлота, чтобы узнать, когда он сможет улететь в Адлер или Сухуми. Через пять часов был рейс до Адлера из аэропорта Внуково, и Жак заказал по телефону билет. 

Он прилетел в Адлер около семи часов вечера и взял такси до Гагр. До дома Марии он добрался к половине девятого. Пройдя по саду, увидел, что в доме горит свет, и постучал в дверь. Мария открыла, пытаясь рассмотреть гостя в темноте, и не узнавая Жака.

- Простите, вы кого-то ищите? – спросила она, приглядываясь к нему.

Он шагнул в полоску света от двери, и она вскрикнула, увидев его седые волосы и измученное лицо:

- Господи, Жак, мальчик… Я всё знаю, мне Алик сказал про Анжелу. Я пыталась тебе позвонить, но не дозвонилась.

- Я сменил номер телефона, - устало сказал Жак.

- А почему вернулся? Что-то ещё случилось?

- Я убил Громова, Маша. А сейчас хочу попросить Алика найти останки Ирины, чтобы отвезти прах её родителям. Я никого не смог спасти, Маша, никого. Из-за меня погибли Игорь, Анжела… я сам стал убийцей… я не знаю, как мне жить с этим… не могу… не хочу…

- Успокойся, Жак, ты ни в чём не виноват, не мучай себя. Ты отдохнёшь, успокоишься, всё со временем наладится. Ты ещё такой молодой, вся жизнь впереди. Ты встретишь хорошую девушку, которую полюбишь. Ты не забудешь Анжелу, но жизнь со временем возьмёт своё, и ты снова научишься радоваться и улыбаться. Но до этого ещё далеко, а пока принимай боль и научись жить с ней. Поверь, ты сможешь. Пойдём, я постелю тебе постель, и ты поспишь.  

Она опять говорила с ним, как с ребёнком, но её голос успокаивал Жака, и он покорился и послушно пошёл за Марией, позволив ей приготовить постель и проследить, чтобы он лёг.