The Roar of the Ancients (Рокот Древних)

Друзья, предатели, убийцы

- Друзья мои, нет братья! Сейчас я скажу вам вещи, о которых принято молчать, но хватит, не сегодня! Нас самого детства учили тому, что мы должны хранить верность присяге. Мы должны нашим отцам, должны королю, должны стране, должны людям, которыми правим. Долг, обязанности, а ещё дань, дань, дань… Мы обязаны быть верными клятве Лайнтам, быть верными короне, хранить преданность. Позвольте спросить, кому же именно мы всё это должны и ради чего?! Вас ещё не тошнит от этого, а? Ну, признайтесь себе! Вот ты, Гарин, чего ты на самом деле хочешь?

- Честно? – спросил юный представитель дома Ноузи - юноша лет семнадцати, одетый в дорогую порчу, блистая сапфирами на дорогущем ожерелье, и воздел глаза к высокому потолку, огромным деревянным перекрытиям в паутине и чёрной копоти. – Хочу… Хочу, наконец, уехать из этого проклятого королевства куда-нибудь подальше от Лайнтов и обязанности быть кем-то, от отца и его гребаных правил, хочу почувствовать вкус свободы, наверное, я бы отправился на корабле куда-нибудь на юго-запад, говорят там есть целый материк.

- Ха-ха, серьёзно?! Путешествие? Это то, о чем ты мечтаешь?

- Ну да, а чем плоха моя мечта?

- Да нет, все в порядке. Только я не о том толкую. Я говорю вам о том, чтобы вспомнить о наших правах! Наши старики боятся перемен, они привыкли к положению дел, и не видят ошейников на собственных шеях. Клятвы Лайнтам, клятвы короне. Почему мы лорды Блесфилской равнины постоянно кому-то что-то должны? Мы с вами можем начать новую эпоху, издать новые законы на СВОИХ землях. Но, прежде всего, мы должны стать свободными, вольными княжествами, как то было испокон веков.

Голос подал самый старший из присутствующих молодых лордов, Тадос Гридден. Он единственный сын и наследник дома Гридденов и он, не официально, но фактически уже вступил в права лорда замка Нордхорлл, так как отец болен и не мог исполнять своих обязанностей:

- Прошу прощения, что прерываю твою пламенную, зажигательную речь, но в чем суть, друг мой Эрик?

- Терпение… Я почти подошёл к этому моменту, терпение.

Эрик Вайлдборд, был облачен в коричневую шёлковую рубаху, подпоясанный узким рыжим поясом, украшенным серебряными клёпками, на котором висел тонкий кинжал в, инкрустированных серебром, ножнах. Его ноги покрывали бурые широкие штаны и низкие сапоги с опущенными голенищами. Вайлдборд продолжил:

- Король занят своим кишечником! Его собственные газы беспокоят правителя куда больше, чем дела в каких-то далёких провинциях. Фёйрмханты уже далеко не так сильны. Ещё до нашего рождения наши отцы совершили ошибку, присягнув королю Бриту. Они должны были дождаться подкрепления знаменосцев… Тадос, ты хотел услышать суть, так вот, суть в том, что мы должны вернуть независимость нашим землям. Если мы сейчас решим это сделать, то уже к вечеру я стану единственным лордом Снаута. Гарин должен решить, что делать тебе, бежать куда-то, поджав хвост или поговорить с братьями, занять место отца, исполнив свою мечту о свободе здесь дома.

Юный Гарин Ноузи побледнел, осознав, о чём толкует его друг. Бледность на светлом лице молодого голубоглазого блондина смотрелась пугающе, он чем-то стал походить на мертвеца.

Повисла гнетущая тишина, друзья погрузились в раздумья. Самые мрачные мысли витали в голове Гарина, его воображение рисовало картины того, как он убивает кинжалом, или отравляет ядом своего отца. Затем видения сменялись образами раскаяния и сожалений, замаливанием грехов и самобичеванием. Молодой Ноузи встал и решительно заявил:

- Нет! Я не стану учувствовать в этом! Да лучше…

Эрик огорченно покачал головой, обходя стол и приближаясь к своему юному другу.

- Как жаль, как жаль, Гарин, но я не удивлён.

 В руке Вайлдбора блеснул кинжал, ловко снятый с пояса и, спустя всего пару мгновений, он оказался в левой груди Гарина. Изумление в глазах юноши сменилось гримасой боли, из его рта с кашлем вырвались брызги крови. Пока Эрик укладывал на пол умирающего друга, он говорил с ним:

- Хорошо, что у тебя есть брат, надеюсь, у него яйца побольше твоих будут, иначе придётся просто отнять ваши земли. Прощай, мой друг, прощай.

Эрик выдернул кинжал, и кровь забила струйкой из раны, будто кровавый родник. Гарин пытался закрыть рану рукой, но это было бесполезно. Мгновения его жизни сочтены…

- Твою мать, Эрик! Да ты маньяк! На кой лад убивать его здесь, сейчас?! Демон! Ты и меня заколол бы, как свинью?

В ответ Вайлдборд, лишь улыбался, вытирая платком лезвие кинжала и убирая его обратно в ножны на поясе. Гридден продолжал распыляться:

- Мать твою, я задал тебе вопрос! Перестань ухмыляться, Эрик, это всё вообще не смешно!

- Успокойся.

- Успокоиться?! Успокоиться?!! Ты только что убил нашего друга детства! Твоего, мать твою, друга!

- Я ещё раз прошу тебя успокоиться, – холодным, лишенным даже тени эмоций тоном, продолжил Эрик Вайлборд. - Мы тут не в игры играем! К тому же, ну согласись, Гарин был идиотом! Он ведь никогда тебе не нравился, признайся себе, уже можно! Лично я, положа руку на сердце, давненько мечтал заткнуть его слащавый рот, а к вопросу, зачем так? Потому что только так я уверен, что никто кроме нас об этом больше не знает. Дождёмся прибытия Дарена Ноузи и начнём действовать. Да, вообще, ты же знаешь план, чему ты удивляешься? Я просто попытался, отдавая дань нашей многолетней дружбе. Помоги мне оттащить его тело.

- Блядь, Эрик, я не ожидал, что ты сделаешь это так…

***

На крайнем северо-востоке Олдана от Чёрных скал и Белой реки до берегов Узкого моря и Плачущих гор раскинулось королевство Фёрмхант. Когда-то давно дом Фёйрмхантов начал победоносное, завоевательное движение на восток. Тогда ещё лорда Брита поддержали Флайверы на юге и Райшены на востоке. Их объединённое войско было больше, чем у любого из лордов, противостоящих им. Молниеносная переброска армий в ключевые точки, позволила Бриту диктовать свои условия. Некоторые дома пытались сражаться за свою свободу, но тщетно.

Более сорока лет тому назад лорды рек и равнины присягнули Бриту Решительному, единому королю эллов, избраннику Молчаливых. Лорды признали его права на власть, поклялись в верности в обмен на свои жизни. Так образовалось королевство Фёрмхант. Последними сдались дома Ноузи, Вайлдбордов, Винтеров и прочих лордов восточной части Блесфилской равнины. Территории от реки Выш и до Плачущих гор стали восточной провинцией под управлением Старшего дома Лайнтов, именно они собирали дань со всех вассальных домов, самостоятельно отправляя золото напрямую в сокровищницу короля.

После смерти Брита Фёйрмханта его место занял его сын Элан Фёйрмхант с раннего детства очень болезненный мальчик. Шли годы, мальчик стал мужем, но здоровье его оставалось по-прежнему слабым. Ему всего, чуть больше тридцати, но он уже поглощён всевозможными недугами, настолько, что весь прочий мир, кроме собственного тела, будто бы не существовал. Король постоянно болел и не вел государственных дел. Лишь номинально являясь правителем огромного королевства, Элан, терзаемый болезнями, жаждал лишь покоя.

Некогда земли восточной провинции Лайнтов принадлежали восьми древним домам. Представители двух из них ожидали прибытие третьего младшего лорда Перста. Как и ожидалось, с его старшим братом они не сумели договориться, отступать было слишком поздно, да и необходимости в этом никакой не было. План Вайлборда такой сложный, и так долго вынашиваемый, наконец, начал исполняться, и ничто на свете не могло уже остановить его. Разве что, какое-нибудь чудо могло помешать воплощению, но все известные чудеса на этом свете Эрик использовал на благо своих замыслов.

Снаут - приземистый широкий замок с сорока футовыми стенами и тремя пятидесяти футовыми башнями, одна из которых, являлась домом лорда. Крепость уже три сотни лет стояла на единственной приличной дороге сквозь Затопье - огромное непролазное болото. Каждый, кто желал попасть из восточной части Блесфилской равнины в западную, вынужден проходить здесь и, естественно, платить за пользование дорогой, а уж, если этот путник везет товары, то и брали с него втридорога.

Около полудня на извилистой дороге, уводящей на юго-запад, к воротам крепости, показался одинокий путник. Сквозь лесистые болота он не спеша, ехал верхом на гнедой лошади. Это был тот самый представитель третьего древнего дома, на чьи плечи выпала нелегкая доля, но путник, пока ещё, ни о чем не знал и даже не догадывался. Он просто напросто, как делал уже множество раз, ехал в гости к своему другу детства Эрику Вайлборду.

***

Поздняя осень пора холодных ветров и ледяных дождей, и в том, что в лицо Дарена Ноузи дул пронизывающий ветер, а на голову сыпались обжигающе холодные капли дождя, не было ничего удивительного. Его шерстяной плащ насквозь промок, но продолжал сохранять тепло. Юноша уже сто раз пожалел, что надел парчу и лен, они быстро промокли под кольчугой и никак не хотели высыхать.

В какой-то момент Дарен ощутил болезненный укол в сердце и вкус крови наполнил рот, а затем всё пропало и боль, и привкус свежей крови. Юноша придержал гнедую, с отвращением сплюнул и, немного растерянно хмыкнув, продолжил путь, не став придавать мимолетным ощущениям никакого значения.

Понимая, что уже не сможет добраться до замка к наступлению ночи, он остановился у небольшой поляны. Продолжать путешествие сквозь болото, да ещё и под проливным дождем чистой воды самоубийство. Дорога проходила порой прямо последи топей, и буквально один неверный шаг в сторону мог закончиться ужасной и бесславной смертью.

Среди белых стволов берёз возвышался старый дуб, под его ветвями Дарен сложи костёр. Землю покрывал плотный ковёр из местами пожухлой, невысокой травы и опавших листьев. Пришлось сначала разгрести место от мокрой листвы, найти несколько камней, чтобы ограничить распространение пламени и укрыть костер от ветра и только после заняться поиском хвороста и приступить к разведению огня. Лорд Ноузи достал огниво и, припрятанный у сердца, мешочек с сухим льняным трутом, настрогал стружки засапожным ножом и выбил искры.

Юный представитель дома Ноузи, хотя и устроился меж высоко торчащих корней, сложил кострище из найденного рядом камня, накрыл собой и плащом костёр, но так и не смог пока добыть пламя. Стружка слишком сырая и не успевала вспыхнуть на тлеющем труте.

Дарен повторил процедуру розжига, используя чуть больше трута, несколько сухих травинок и ещё мельче нарезал древесную стружку. Вспыхнули робкие язычки пламени, постепенно наращивая аппетит, огонь стал разгораться все ярче, в ход пошли щепки и мелкие веточки, затем ветки потолще и, наконец, поверх уже разыгравшегося пламени, Дарен водрузил один край толстого полена. Огненные языки облизывали ветки и поленце, пока те не отдали им всю лишнюю влагу, и на них не расцветали новые огненные цветы.

Вокруг все время кто-то шуршал, какие-то мелкие зверьки сновали в листве, ища пропитание. Совсем скоро королевство должны накрыть морозы, и зимой этим бедолагам придётся худо. Юный Дарен отогрелся и расслабился. От ветра спасал широкий ствол и корни дуба, от дождя толстые, почти лысые ветви над головой, а от холода, тихонько рычащий, костерок. Ноузи сидел, опершись спиной о дуб, согревая ноги у огня, и постепенно засыпал, пока дремота не поглотила его целиком.

Спустя какое-то время, опасливо зафыркала и затопала копытами лошадь. Дарен проснулся и потянулся к рукояти меча на поясе. Прямо напротив него, с другой стороны тлеющего костра, сидел человек в сером балахоне, он тут же медленно поднял руки и заявил, что не имеет оружия и лишь хочет погреться у костра и добавил, что очень замёрз. Голос пришельца был вроде бы знаком Дарену, но он не мог знать этого грязного оборванца. Ночная мгла уже скрыла всё, что могла и, лишь свет костра мешал ей поглотить все вокруг. Подбросив веток в кострище и немного раздув пламя, Ноузи стал разглядывать пришельца: серый очень грязный бесформенный балахон, руки с ухоженными ногтями, но покрытые илом и тиной. Под нависающей тканью Дарен никак, не мог разглядеть лица пришельца.

- Ну, здравствуй, путник. И куда же ты в такую непогоду?

- На северо-восток в Снаут. Холодно, очень холодно, – человек трясся, тянул бледные руки к пламени и повторял, как ему холодно.

- И что там? – спросил Дарен, по-прежнему, тщетно пытаясь разглядеть лицо странного собеседника. Он был вымокшим с головы до ног, хотя дождя уже какое-то время не было.

- Там друзья, предатели, убийцы. Как же холодно…

- И ты идёшь туда, потому что? – юный Ноузи всё больше удивлялся происходящему, его собеседник продолжал трястись и говорить о жутком холоде, хотя костёр хорошо разгорелся, и путник должен был начать отогреваться.

- Меня позвали в Снаут и тебя позвали в Снаут, - пришелец трясся и стучал зубами. - Очень, очень холодно…

- Да кто ты такой?! – возмутился Дарен, поднимаясь на ноги и извлекая меч из ножен на поясе. Странный собеседник поднял голову, и юный Дарен, наконец, увидел его лицо. Лицо своего старшего брата Гарина Ноузи, его с трудом можно было узнать опухший, облепленный болотной тиной, испачканный илом, но это был несомненно Гарин! Только сейчас Дарен рассмотрел руки и понял, что его смущало всё это время, руки тоже распухшие, вот-вот лопнут, как и всё тело, перед ним был утопленник. Только эта мысль коснулась сознания, как Дарен проснулся перед тлеющим костром. Ветер немного поутих, рядом, пофыркивая, дремала лошадь, и всё так же, шурша, сновали среди листвы мелкие зверьки. Некоторое время он вслушивался в ночные звуки, но не услышал ничего не обычного. Подкинув дров, Дарен повернулся на бок, закрыл глаза и снова уснул.