Воплощение

Глава 5

Но рефлексы проснулись раньше, чем мой мозг, решивший побыть в извращенческой долине, и мои рука тотчас поднялась, когда Эртур направил на меня оружие. Раздался металлический звук — лезвия мечей встретились, и мое сердце совершило неестественный кульбит от того, что услышали уши, а если быть точнее, то оно чуть ли не вырвалось из грудной клетки и не начало носиться с радостными воплями по комнате от одних лишь слов:

— Пакетик в заднем кармане. Чтобы забрать его, тебе придется залезть туда.

— Э-э-э, — в горле встал ком. Не то, чтобы я этого не хотела, просто если до того дойдет, я сто процентов не смогу сдержать своего беса внутри, так как уже давно чувствую, что мне нравится… Эртур.

Черт.

Я это признала.

О, боже, гореть мне в Аду. Мне нравится брат…

— У тебя такое лицо, словно ты нанюхалась уксуса.

— Сказать мне, какое у тебя лицо? — чтобы не быть пойманной с поличным, брызнула я, накинув резким движением на щеки пряди волос, закрывая легкий выступивший румянец.

— Красивое? — он был в своем репертуаре, но это не заставило меня очередной раз впасть в краску.

— Быть может, идиотское? — предположила я, и Эртур засмеялся, немного запрокинув голову.

Того не замечая, мы ходили по кругу со скрещенными мечами. Эртур первый решил, что так больше продолжаться не может, и отпрыгнул назад, ловко прокрутив оружие между пальцами — выпендрежник.

— Да брось, перестань скрывать, что ты считаешь меня самым сексуальным парнем во всем мире.

Эртур кинулся на меня. Упав на одно колено, я перекрыла его атаку и сделала бесстрастный вид — не дай бог какая-нибудь моя мимическая морщинка дрогнет, я ведь с ума сойду. Парень не такой уж глупый, чтобы распознать во мне лгунью. Все эти его шуточки кажутся невинными, но иногда они действительно ловят меня с поличным. Ловят на крупицах правды, которую я хочу скрыть от него…

— Кем я тебя считаю, так это…, — я ударила по его мечу, и когда Эртур отвлекся, проскользнула через его широко-раздвинутые ноги, а затем, зацепив его свободной рукой за шею, повалила на пол — еху! — всегда мечтала это сделать! — … неудачником.

Не осознавая, что делаю, я рухнула на бедра Эртура, расположив руки по обе стороны от его головы. Волосы ширмой спали на одну сторону, касаясь его пухлых чувствительных губ, которые наверняка знали толк в обескураживающих поцелуях. Я старалась не думать, что повела себя, как самая настоящая идиотка, оседлав его, когда откинула наши мечи в сторону и прошептала, изо всех сил, черт побери, стараясь выглядеть сексуально.

— Тебя победила девчонка.

Скорее, я говорила не возбуждающим шепотом, а кряхтела, как старуха.

«Мой брат», — хотела подумать я, когда он нервно сглотнул и резко оторвал от моего бедра руку, которую тоже неосознанно туда запустил.

А здесь становится жарко!

— Я поддался. Не обольщайся на свой счет, — посоветовал парень, внимательно разглядывая мое лицо — мое наверняка красное лицо. Кажется, до меня только что допетрило, где я сижу и на ком…

— Д-да неужели? — в самый идиотский момент на меня навалилось заикание: Эртур смотрел на меня таким пронизывающим взглядом, будто впервые увидел. Наши лица находились всего в нескольких жалких сантиметрах друг от друга, и мое сердце резво колотилось в груди.

— Правда, — ленивая улыбка тронула его губы. Похоже, он был не прочь, что я восседала на нем — это лишь больше разгоняло в вальсе сумасшедших бабочек, оккупировавших мой живот. — Ну, раз уж ты одержала победу, забирай свои сладости.

— Омг… — Я готова была у***ь себя в этот момент. Точнее: у***ь несколько раз. Фразочка Эртура, и тот факт, что он, скорее всего, раздавил задницей все содержимое пакетика, приводила меня к одному пошленькому выводу: что и сладкое сейчас, так это его задница. — Знаешь, как-то нет особого желания. Я…

Внезапно Эртур положил руки на мои бедра и притянул обратно, когда захотела встать. Его действия далеко не напоминали братские, а этот взгляд — мамочки! — от него у всех Охотниц часто сносило крышу. Причем и у меня. Но дело было в том, что на кого бы он ни смотрел, таким взглядом Эртур наделял лишь меня… И всем особям женского пола оставалось завидовать и вздыхать в сторонке, поджаривая мою спину гневными взорами — вот почему у меня до сих пор нет подруг среди Охотниц.

— Нэнси забеспокоилась, что ты почти не поела утром, и испекла булочек.

— Булочек? — дикий смешок вырвался из моего рта.

— Именно. — Он накручивал на палец локон моих волос, странно улыбаясь. Такое поведение навевало меня на мысль, что Эртур тоже… Не-ет. Нет. Нет. И еще раз — нет. Он лишь относится ко мне, как к сестре, и плевать, где сейчас находятся его… ловкие ручонки. — А еще там конфеты, шоколад, — нахмурился, — или то, что от него осталось. Но, по крайней мере, там что-то уцелело. Забирай приз.

И настал час пик. Я затаила дыхание, не в силах сделать столь чокнутый поступок, не то, что вымолвить хотя бы словечко. Влага во рту мгновенно испарилась – пустыня Сахара по сравнению с ним была еще не такой уж и сухой. Эртур ожидающе надломил бровь, когда мои руки так и не дернулись.

— Ну? — Он дьявольски улыбался и прекрасно, черт подери, понимал, что я в огромной яме смущения. — Мне перекатиться набок, или ты сама найдешь, — парень прикусил губу, — карман?

И не только его.

На такое я не решусь, ибо это… фух, слишком пошло!

Хотя… было бы…

Ой, заткнись, Долвен!

Я лихорадочно вздохнула, пытаясь снова вырваться из его хватки — лучше бежать отсюда, а на уборку пока плевать, но Эртур вновь удержал меня, только на этот раз притянул ближе. Кончики наших носов встретились. Из меня словно выбили весь воздух. Робко улыбнувшись, Эртур прошелестел:

— Шучу же, Малышка. — Он увидел, как мне стало неловко после его вопроса: Эртур всегда видел меня насквозь и, наверное, поэтому мы редко вздорили. Также он прекрасно знал, какая я стеснительная в таком плане — у меня никогда не было парней, следовательно — и поцелуев. — Куда ты собиралась?

Я смотрела в эти голубые сферы и забывала абсолютно все — именно из-за этого у меня что-то переклинило в голове, и я стала нести нечто несуразное:

— Я… сладкое… оно мне больше не нравится. — Вранье. Будь моя воля – питалась бы одним сладким. — И я не хочу есть. Хотя… булочки… они мне нравятся. — Господи, заткнись! — Они такие… мягкие. — О, убейте меня. Умоляю. — И… — вздох, — похоже, мне пора замолчать, иначе я…

Эртур ухмыльнулся, запуская пальцы в мои волосы.

— Все нормально. — Его рука переместилась на мою скулу, нежно поглаживая ее. От опасного удовольствия я закрыла глаза, мысленно желая, чтобы эти чудесные минуты продолжались вечно. — Ты уже такая взрослая, Малышка.

Голос прозвучал с хрипотцой — не совсем свойственный тон для Эртура. Я обвила его руку пальцами, затаив дыхание.

— Не говори, что ты заметил это только сейчас. До сих пор называешь меня Малышкой…

— Всегда, — я распахнула глаза, когда это слово врезалось в меня. — Это будет всегда.

— Но я ведь выросла.

Он опустил веки; длинные черные ресницы отбросили на щеки длинные ниточки теней.

— Знаю.

— И почему же до сих пор называешь меня так? — я нахмурилась, ощущая, как его грудь напряглась под моими ладонями.

Его мышцы расслабились, когда он нежно — даже для самого себя — произнес:

— Ты — мое прошлое, Аника. Ты росла на моих глазах. Я видел твои первые шажки, помню, как ты впервые огрела меня ложкой, а потом… проговорила мое имя — тоже впервые, хотя я был уверен, что ты хотела извиниться, но не знала, как это сделать. — Он слегка улыбнулся, словно вспомнив тот момент. — Было больно тогда. И когда у меня осталось небольшое красное пятно на лбу, знаешь, что ты сделала?

Мое детство — чаша беспамятства.

Я замерла, ожидая от него продолжения, где стала мочить его о стену, будучи малышкой, или того хуже.

— Нет. Я снова ударила тебя?

— Поцеловала, — теперь на меня смотрели два наипрекраснейших глаза цвета кобальта. — В место удара. Конечно, бойкости тебе было не заменять, но ты в тот момент проявила ко мне такую нежность, что я понял: ты та, к кому мне хочется относиться с такими же чувствами. Я понял, что ты та, кого я хочу защищать всю свою жизнь, несмотря ни на что. Ты пробудила во мне то, что я не хотел изначально показывать по отношению к тебе. — Эртур сжал мои руки на своей груди, вздымавшейся от неистовых ударов сердца. — Я понял, что ты — это мой смысл жизни. С того дня я не мог уже прожить без твоей улыбки. Ты была всегда рядом, и то, какой я тебя увидел впервые, никогда не забудется, ведь с первых дней твоего существования, кажется, началась и моя жизнь, Малышка.

Корочку льда, обволакивающего мое сердце, растопил огонь его откровенного и такого теплого признания. Я и не знала до этого, почему Эртур всегда был ко мне добр, даже и представить не могла, что значу для него гораздо больше, чем думаю. Это сон? Нет. Он с самого начала относился ко мне со всем трепетом, был для меня надежной защитой и опорой, и, может быть, поэтому я предполагала, что это Дэрек приказывал ему не спускать с меня глаз, когда на самом деле Эртур был моим «ангелом-хранителем» по собственному желанию…

На глаза почему-то навернулись слезы — о, нет, не хватало тут еще нюни распустить. Но было слишком поздно: рассказ Эртура тронул меня до глубины души, и я сжала его руку так крепко, словно хотела выразить всю свою благодарность за его… братскую заботу.

***

Не разбираясь, что именно произошло, мы схватили с Эртуром нужное оружие и помчались наверх, запинаясь на лестнице. Я сжимала в руке свой приключенческий клинок, к счастью, пока не светившийся, как радиоактивные отходы. От этого гула дрожали не только мы, но и окна дома, которые пережили столько всего, что могли с успехом развалиться, не вытерпев очередного испытания.

Мысли путались в моей голове. Хоровод чокнутых бабочек в животе рассосался, оставив напоследок неприятную пустоту, которая разбавлялась лишь пятнами страха.

— Отец! — Эртур схватил меня за запястье, и мы рванули в просторную гостиную, выбравшись из «катакомб».

Охотники, приготовившиеся к нападению — оу, неужели, к нам на самом деле нагрянули «гости»? — носились по дому, разыскивая главу клана. Среди мелькающих высоких фигур нигде не виднелось Дэрека — без его указаний нельзя начинать ни одной серьезной бойни. Пробиться сквозь тучу тел было так же сложно, как перекричать сейчас эту чертову сигнализацию — она орала громче, чем толстяк Доусон, которого с превеликим трудом отрывали от холодильника, чтобы вручить ему оружие. М-да, и те, кто всеми силами оттаскивал его оттуда, сами… не сдерживались в яростных криках. Я привыкла к такому дурдому и просто стояла возле Эртура, разглядывая сумасброд вокруг.

Что ж, для тех, кто не знал, что тут вообще творится, я могла сказать только одно: «Добро пожаловать в Западный клан Охотников Огаста!»

— Дэрек! — Кристофер — второй по старшинству Охотник, неплохо владеющий топором, пробивался сквозь толпу к его кабинету, отталкивая парней мощными руками, обрисованными татуировками. — Если это демоны, и они близко, нужно нападать сейчас!

Все поддержали его и припали к окнам, открывающим вид на вечерний сад. Мэйсон, которому наскучили частые стычки с бесовщиной, ковырял клинком в зубах, безмятежно опершись о стену. Гадкий слизняк.

— Дэрек! — Кристофер дернул ручку двери — заперто — и нахмурил густые брови. — Че-ерт!

Нежданчик… И где сам глава клана, когда он так нужен? Тем более, кто, кроме него, мог врубить систему оповещения?

— Демоны не будут ждать, — а это говорил Эртур, выключив сигнализацию. Он ступил вперед, и все взгляды вперелись в него. В принципе, я тоже стала на него пялиться — поправочка — стала пялиться на его задницу, которая с этим пакетиком казалась… больше. И аппетитнее.

Так, прекрати, Долвен — ты уже превращаешься в грандиозную извращенку.

— Мы должны действовать прямо сейчас и…

— И это кто смеет раздавать указы без моего ведома?

В качестве лидера Эртур, конечно, выглядел довольно неплохо и даже — классно. Это нравилось всем, за исключением практикующего стомотологию Мэйсона и Дэрека. Страшный, как смерч, он перебил речь своего сына, ввалившись в открытую уличную дверь. Плащ главы развивался, словно парус на ветру, когда он шел к нам — наверное, это эффектное появление заставило всех Охотников задержать взоры на нем. Но лишь один Эртур не спешил на него смотреть, лениво оборачиваясь.

— Отец…

— Положите оружие, — велел Дэрек, задрав греческий нос. — Немедленно. Тревога вызвана кое-чем другим, не менее важным.

Я посмотрела на Эртура — он кивнул — и лишь потом опустила, к удивлению, не сходящий с ума клинок на пол. Следом попадали булавы, мечи, клинки и прочие предметы, служащие хорошими средствами для убийства демонов. Часть Охотников с ужасом уставилась на Дэрека, другая — оглядывалась, словно где-то поблизости мог находиться какой-нибудь адский гад (в чем я сомневалась — лезвие, предупреждающее об опасности, пока не светилось). Тогда в чем дело?

— Собираемся на экстренный саммит. Сейчас же.

Ох!

Эртур непонимающе надломил бровь.

— Сейчас? Отец, что происходит?

Наступило гробовое молчание, разбавляющееся только чавканьем Доусона, вцепившегося в третью булочку, — вот обжора! Даже Нэнси, замершая рядом с этим громилой, которую меньше всего должны были трогать наши дела, волновалась гораздо больше.

Дэрек окинул всех взглядом, прежде чем сказать:

— Восточный клан сообщил нам одну неприятную новость: кажется, в Огаста снова нагрянули Высшие демоны, и, если мне не изменяет память, их четверо.

***

Наверное, это было самое паршивое утро из всех, какое только было у меня и могло бы быть: с первыми лучиками солнца я проснулась, точнее — просто разлепила уставшие красные глаза и уставилась в шоколадный потолок, мысленно подсчитывая, сколько часов не могла погрузиться в мир Морфея. Наверное, я не спала целую вечность — веки опускались, в голове стоял какой-то звон, заставляющий хмуриться. Итак, для меня, скорее всего, это было целым подвигом: я впервые проснулась сама — без криков и обезьяньих действий Эртура, зато, как бы ни была горда за себя, все равно хотела спать больше, чем похвастаться перед своим братцем о бессонной ночки. Хотя, чего тут хвастаться?

Я почти не смыкала глаз из-за одного повода, о котором вчера нам рассказал Дэрек. Если быть точнее, то я толком-то ничего не узнала, потому что все Охотники — опять же — совершеннолетние Охотники — умотали на экстренный саммит всех кланов Огаста, а меня — такую малолетку — оставили дома, наедине с Нэнси и ее придурочным котом, искусавшим каждый сантиметр моего тела.

Когда Дэрек оповестил нас, что в город наведались Высшие демоны, я впала в немой ступор, понимая, что уже откопала себе глубокую могилку: ведь на тот момент я лишь одна знала. Обо всем. Абсолютно. И никому ничего не хотела рассказывать по своим принципам. Этот синдром называется «Типичная-Аника-Долвен», и он не лечится…

Дэрек, собравший всех в просторной гостиной, рассказал нам немного: кто-то из Восточного клана столкнулся с четверкой Высших демонов и сразу забил тревогу. Все Охотники были в ужасе, а я… тем более. В последний раз в Огаста такой вид адских тварей наведывался несколько месяцев назад, и то наш клан его еле как истребил. Прошло некоторое время — и вот вам! — фантастическая убийственная четверка Высших! Эм… забыла еще прилагательное «сексуальная». Но какие бы ни были у них смазливые мордашки, факта, что они те еще козлы — не изменит.

Возможно, я должна была радоваться своей вчерашней немногословности, когда Дэрек расспрашивал Охотников, знает ли кто-нибудь из них об огромной нависшей над городом проблеме. Моя привычная болтливость тогда была некстати, и я старалась особо не открывать рот, когда Дэрек задавал вопросы насчет новой и довольно потенциальной угрозе, на которой велел, отныне, сосредоточить все свои силы. Каждый из клана признался, что не знает ничего о «новеньких-Высших», ну, и мне тоже пришлось наплести, что я не в курсе событий, включив режим актрисы — довольно плохой актрисы. К великому счастью, Дэрек поверил и не добавил мое имя в свой черный список. Это было моим маленьким «подвигом» — я выдержала «испытание» и не проболталась, что эти самые демоны, о которых они практически ничего не знают, учатся теперь в моей школе и, кажется, готовят мне не особо приятную участь.

На вчерашнем собрании Охотники обсуждали, как будут искать Высших демонов, а я тем временем разрабатывала собственный план по убийству тех гадов, которые опозорили меня почти на всю школу и пошпыняли по спортзалу, как баскетбольный мяч! Если быть точнее, инициатива борьбы, в общем, лежала на Лиаме, и, следовательно, мне нужно у***ь его гораздо ужаснее, чем остальных его дружков. И — даа, я очень жестока по отношению к тем, кто меня обидит. Я не привыкла оставаться в стороне, когда меня обзывают, колышматят, будто боксерскую грушу или… нагло сдирают рубашку, под которой прячется не совсем целый лифчик. Но, учитывая мои силы и небольшой нюанс, что предыдущих Высших удалось уничтожить с неимоверным трудом только целой ораве Охотников, я потерплю крах: мои шансы не то, что достигают нуля, они проваливаются под самый минус!

Тем не менее, это никак не влияет на то, чтобы я отказалась от этой сумасбродной идейки и выдала все Охотникам, пока не поздно. Известно, что Высшие демоны способны творить настоящее зло в местах, где находятся, и я просто не представляю, что случится с Огаста, если я вовремя не прикончу их. В Демонической книге о них говорилось немало: я узнала много чего полезного, что привело меня в ужас. Например, некоторые из этих наипрекраснейших артефактов умеют управлять предметами силой мысли, кто-то из них подчиняет какую-нибудь стихию, есть даже и те, кто может менять обличья… Мда, теперь-то я понимаю, почему ангелы полегли — они не смогли справиться с настолько сильным противником, превосходящим их во всем. Подумать бы, мы сможем одолеть таких демонов: каждый год погибает довольно большое количество Охотников, а адских гадов становится больше и больше. Где справедливость? Ответ прост: ее нет!

Я села в кровати, свесив ноги. Едкие солнечные лучи били по глазам, и я прищурилась — ненавижу свет. Особенно утро, когда нужно идти в школу, где…

— О, Боже, — простонала я, опустив руку на лицо.

Мой мозг, любящий временами погулять где-то в стране Чудес, осознал кое-что: мне же придется все это время ходить в школу и видеться с… Высшими демонами, которые, между прочим, не станут медлить с моей смертью. Это еще повезло, что они не убили меня вчера или не отследили местонахождение нашего клана. Было бы весело, если бы я притащила с собой на хвосте парочку демонических парней — уж все, кроме влюбчивой Нэнси, наверняка не были бы в восторге.

Мои размышления и нескончаемую ругань прервал скрип двери. Высокая фигура Эртура тихо ввалилась в комнату, и легкая улыбка парня тронула его губы, когда он увидел, что я впервые проснулась сама.

— Малышка, — ухмыльнулся он, захлопнув дверь, — с какой стати ты встала раньше, чем я успел одеться?

Ну, вот, зачем он это сказал? Мой похотливый сонный взгляд скользнул по нему и — оххх! — какой уже раз я почувствовала обильное слюноотделение. Тело… тело Эртура несравнимо даже с фигурой Аполлона: точеные мускулы, обтянутые блеклой кожей с медово-медным отливом, а на животе восемь идеальных кубиков! Кто и мог из всех Охотников похвастаться своим идеальным телосложением, так это Эртур, у которого, похоже, не было ни грамма жира! По крайней мере, я видела его по пояс без вещей и, наверное, было бы неправильно делать такие выводы. Хотя, если бы я увидела его полностью г…

О-о-о, заткнись, Долвен!

Эртур широко улыбнулся, натягивая на руки свежую футболку — он специально это делает каждый раз передо мной?

— Эй, Аника-и? — его рука промелькнула перед моим затуманенным взором, и я подобрала слюни с пола. Он, наконец, закрыл свой чертов торс, провоцирующий меня на нечто темное, о чем даже и думать было… стыдно.

— Да-да, я слушаю тебя?

— Что-то непохоже, — заметил он, пихнув меня бедром, мол, подвинься. Я отъехала на край кровати — в таком озабоченном состоянии лучше быть подальше от него, и Эртур, приземлившись, изогнул бровь. — Ты какая-то странная сегодня. Все нормально?

Нет.

— Все превосходно! — выпалила я, открывая окно. Свежий воздух, мне нужен свежий воздух. Надеюсь, это поможет избавиться от легкого головокружения и вернуть остатки здравого рассудка…

Эртур нахмурился и, оттянув краешек футболки, понюхал его.

— От меня что, воняет?

Я оторопела.

— Что? — взглянула на него — кривая улыбка, взгляд, полный замешательства. Если серьезно, то от Эртура никогда не воняло: от него всегда пахло чем-то приятным, и я принялась это нелепо доказывать, открыв свой рот — лучше бы я молчала. Правда. — О, нет-нет. Ты ведь моешься, да? Следовательно, ты не можешь вонять. — Я. Идиотка. — Точнее, конечно, ты потеешь, но… это… от тебя все равно вкусно пахнет. — Я округлила глаза — что на меня нашло? Эртур замер с кусочком ткани возле носа, пряча под ним глупую улыбку — значит, ржет. Прекрасно. Но это не остановило мой словесный понос, который обязательно нужно было закончить чем-то невероятно «грандиозным». Вроде этого признания: — То есть, не твой пот вкусно пахнет, а ты сам. Ну… понимаешь, это…  мыло.

— Мыло? — повторил он; его грудь прыгала от смеха.

Я уже просила Господа-Бога у***ь меня? Если нет, то молю его это сделать. Прямо сейчас…

— Или гель для душа, — я пожала плечами. — Я не знаю, чем ты там моешься…

— А хочешь? — низким сексуальным голосом вопросил он, поддавшись вперед. Как назло, до меня долетел чудесный аромат его тела — смесь свежего леса и мяты — очешуеть… и так не может пахнуть какое-то мыло, тем более, вообще кто-то, кроме Эртура.

Наверняка я походила на переспелый помидор. Ладно раньше я смеялась над подобным или тоже кидала нечто похожее, но сейчас… все между нами изменилось. Все изменилось во мне по отношению к Эртуру.

С того момента, как вот-вот повзрослела, я стала ощущать к нему что-то неземное, что изначально относила к ряду типичных разгульных ощущений ПМС. Но ведь почти ежедневно эти женские синдромы не могли у меня происходить, и тогда — о, чудо! — до меня дошло, что я, кажется, по уши втюхалась в своего брата. Его прикосновения казались ударами тока, порождающими во мне неизведанное чувство, которое с каждым днем расцветало. Один взгляд этих голубых, как бирюза, глаз, иногда лишал меня дара речи — из-за этого я чаще запиналась, отчего Эртур сомневался в прогрессе моего развития.

Вчерашнее его признание еще больше подлило масло в огонь: я и так не знала, как относиться к нему, а тут он сказал то, что тронуло меня до глубины души и заставило чувствовать себя в его компании не совсем уютно. Эртур заботился обо мне почти с тех самых пор, когда я только-только появилась в доме Охотников. Он был кем-то вроде моего ангела-хранителя и остается им до сих пор… Но меня, как и несколько лет назад, волнует один лишь вопрос, ответ на который никак не удается разузнать: что Эртур чувствует ко мне?

— Я думаю, это не обязательно, — спустя долгие секунды ответила я, чуть ли не залезая на подоконник — а так и вывалиться недолго. Хм… думаю, это получше, чем сейчас быть здесь.

Эртур все придвигался ко мне, а когда я оказалась зажатой в углу, положил руки по обе стороны от моих бедер. Уголки его губ составляли очаровательную улыбку. Я ненавидела себя за то, что та-аааак пялилась на нее… и на его шикарные напряженные мускулы — ежедневные тренировки в спортзале дают о себе знать.

— Да ладно, это не такой уж секрет.

— П-правда? — я затаила дыхание — он так близко. Между нашими лицами было пару опасных дюймов, манящих сократиться в любое крохотное мгновение. И дааа, я мечтала узнать, чем он там… моется.

Похоже, мне пора лечиться.

— Естественный запах делает мужчин гораздо привлекательнее, не так ли?

Я поперхнулась слюной.

— Естественный запах? Что, серьезно?

Конечно, я верю в чудеса, но чтобы настолько… Если бы я мылась простой водой и носилась бы по ночам за крупными демонами, от меня бы не благоухало мятой и — хвоей? — да-да, хвоей. Зато от меня бы пахло нечто другим, что мы привыкли называть «потом».

— Можешь меня понюхать, сделать кое-какие выводы, — предложил Эртур, и я, мгновенно раскрасневшись, нервно засмеялась, затем оттолкнула его — если бы последовала его словам, мы бы сейчас точно не сидели на кровати.

— Заткнись! — хихикнула я.

Эртур, еле как удержав равновесие, мягко засмеялся, отпаивая немного назад — с одной стороны, я обрадовалась этому, с другой — расстроилась. Возможно, если бы не мой характер, между нами могло бы что-то быть. И, э-э-э, я не имею в виду физический контакт, а — разговор по душам. Хах, по душам? Реально? Кто при таком раскладе — два тела почти сливаются в одно — будет разговаривать по душам?

— Иногда я жалею, что научил тебя давать отпор, — Эртур, хохоча, потер место, куда я ему заехала ладошкой, и взглянул в мои глаза — его лицо исказилось в ужасе. — Ты что, не спала?

Капитан Очевидность!

— Типа того.

Я попыталась встать с кровати, чтобы —  ну, не знаю, пойти одеться, тем самым избежав неприятного разговора или опустошить холодильник первой, пока это не сделал Доусон, но меня задержали. Рука Эртура. Чеерттт!

— Малышка…

Я закатила глаза.

— Да, у меня дерьмовый видок. — Оторвала ладонь из его хватки.

Парень потянулся, вставая следом за мной — не отстанет наверняка, если не устроит свой очередной допрос!

— Не правда: ты выглядишь очень привлекательно в этих шортиках.

На полпути к шкафу пришлось остановиться. Я не была знатоком выбирать вещи для сна. Это были либо идиотские растянутые вещи, либо — слишком короткие. Например, как эти шорты, открывающие половину моего «богатства», и та вульгарная майка по сравнению с ними еще скромная вещичка…

— Ох, черт, — я заметалась по углам, ища что-нибудь, чем можно прикрыться. Да толку! — зад он мой все равно видел.

Эртур хихикнул, подавая мне халат, при этом его глаза как бы невинно разглядывали потолок.

— Я бы сказал другое слово, но, боюсь, ты меня укокошишь за…

— Ты прав. — Жар пронесся по шее, и я быстро надела протянутую вещь, укутываясь в ней, словно в шубе. — А затем расчленю, повешу твою отрубленную голову на стену, в качестве аксессуара и, — затянула пояс, — буду любоваться ею.

— Да ты мечта любого парня, — произнес Эртур, идиотски улыбаясь. Он опустил на меня взгляд — причем оценивающий — и сложил на груди руки. — И в этом халатике…

Его любимым занятием было менять мой цвет кожи за секунду, а я наоборот не могла это терпеть, и, накинув волосы на лицо, напомнила про угрозу:

— У меня есть свободное местечко на стене…

— О-окей. — Эртур демонстративно поднял руки, типа сдаваясь, и последовал за мной к шкафу. — Учту, Малышка. В таком плане ты не шутишь.

Я стала перебирать вещи, стараясь не обращать внимания на то, что он рассматривает шмотки вместе со мной — оу, неужели у него внезапно проснулся интерес к женской одежде? Но прежде чем бы я расспросила его об этом, а потом выгнала бы из комнаты — надо же как-то переодеться, верно? — Эртур опередил меня.

— Аника, мы вчера особо не успели поговорить и…

— Да? — я сжала в руках джинсы и темную футболку, повернувшись к нему. Костяшки пальцев побелели. Возможно, сейчас предстоит продолжить «беседовать» о том, на чем нас прервали.

Ох!

Мое сердце сделало сумасшедший кульбит, когда он продолжил, сделав шаг ко мне — разговоры на близком расстоянии явно не могут быть серьезными.

— Помнишь, как-то ты обещала мне ни в коем случае не иметь никаких связей с Высшими демонами?

Я чуть ли не поперхнулась слюной — он что-то знает про мои приключения с той сверхъестественной четверкой? Опасения тут были некстати — Эртур возобновил речь, взяв меня… за руки? — этот нежный жест уже означает, что он не в курсе «событий». А так, если бы Эртуру удалось каким-то образом разузнать о тех демонах, мои руки сейчас наверняка не были бы целы — этот Охотник еще тот зверь! Правда, забыла учесть один важный нюанс: меня он никогда не трогает, даже когда я в чем-то сильно провинюсь… Значит, мне все-таки стоит поднимать панику?!

Я попыталась вырвать ладони — если Эртур в курсе моих «новых друзей», стоит бежать отсюда, но этот паренек, который, черт побери, обожает подкачивать свое и до того идеальное тело, не дал мне удрать.

— Аника… просто послушай меня.

— Ты не собираешься меня убивать? — почему-то выпалила я, слегка отклонившись назад.

Вот идиотка.

Эртур отличался высокой сообразительностью, и я удивилась, когда он ухмыльнулся.

— С чего бы вдруг?

— Да-а, с чего бы… вдруг? — нелепо промямлила я, аккуратно вытаскивая свои руки из его стальной хватки — на этот раз получилось! Я потерла запястья, передумав убегать из страны и делать пластическую операцию. — И-и-и о чем ты там говорил?

Я прекрасно помнила, о чем, и Эртур повторил, вздохнув.

— О высших демонах. — Когда я закатила глаза, поняв, что сейчас будет ничто иное, как очередная лекция «папочки». Эртур взял мое лицо в свои ладони — вау, какие они теплые — и поднял его так, чтобы я заглянула ему в глаза. — То обещание… помнишь?

— Разве я могла забыть? — прошептала я, хотя чувствовала себя паршивой лгуньей. Кто сказал Эртуру, что вообще никогда — подчеркиваю — никогда не свяжется с самым опасным видом демонов из всей истории Ада? Правильно — я! Спустя несколько лет, в один прекрасный день, на меня сваливается целая пайка симпатичных парней (правда, демонов) и мне, как обладательнице высокой самооценки о себе и своих умопомрачительных способностях в боевых искусствах, не остается ничего иного, как повесить эту ношу на свои хрупкие плечи. А не на вытерпевшие все «погодные условия» плечи Охотников…

Точнее, если подумать логически, меня к этой, увы, нелегкой миссии по истреблению одних красавчиков, никто не принуждал.

— Ты помнишь, — с облегчением вздохнул Эртур. О-о-о, если бы он только знал, что я скрываю. — Аника, — он провел пальцем по моей скуле — щекотно, — сегодня Эффи собирает всех на совет по этому поводу и…

— И я естественно не иду, верно?