Последняя слабость

Глава VI

Десятки криков разрезали эхом помещение. Слезы разбивались об мраморный пол, пока кровь аккуратно стекала на белые рубашки гостей. Никто не боялся испачкаться либо замарать руки, наоборот, все этого добивались. Наблюдая за всем происходящим, хотелось отправится в ближайшую уборную, освободив желудок. Деньги пахнут кровью, в прямом смысле. Взглянув на Андри прикованную к железной стойке, ком стоящий в горле сменился приливом холодного пота. Несколько молодых парней с улыбкой вставляли по одной игле в открытую рану, затем вытаскивали, проводили под огнем и раскаленную возвращали в ногу девушки. Кровь не успевала стекать на пол, она свертывалась от температуры и приносила агонию.

— Милая, — неожиданно подошла Катрин протягивая салфетку. — Пот застыл на лбу.

Аккуратно вытерев кожу, затаила дыхание. Как свинью на выкуп приводят в порядок, дабы меня поскорее взяли и я принесла доход.

— К нам кто-то идет, — встревоженно прошептала женщине, пока неизвестный мужчина пожилого возраста прожигал взглядом мои ноги.

— Успокойся, — тихо ответила Катрин, вставая впереди меня и закрывая своей спиной.

Хрупкие женские плечи выглядели, как кирпичные стены. Властность и немедленное подчинение исходили от кожи Катрин. Её взгляд был остр, дерзок. Она знала себе цену. Чувствуя себя в безопасности, наконец-то, смогла немного выдохнуть.

— Рады приветствовать вас на вечере, — произнесла Катрин, однако не пошевелилась.

— Взаимно, Катрин, чудесно выглядишь, — самоуверенно прохрипел мужчина. — Что за прекрасный цветок скрываешь?

От услышанного моментального потупила взгляд в пол. Мне не хотелось думать о том, что мерзкие кровавые руки будут исследовать моё тело. Однако, это неизбежно. Если не этот мужчина, то другой. Я не постоять сюда пришла. Мне нужно помочь Глории.

— Коллекция ромашек пополнилась, — ответила Катрин, — вы же знаете правило, Джон. Ромашки запретный плод. Все петуньи к вашим услугам.

— Самаэль знает об этом? — Незнакомцу явно не нравился отказ.

— Господин сам установил данные правила, вряд-ли, нам с вами в такой нише, стоит с ним спорить, — женщина неожиданно схватила меня за руку выводя вперед. — Можете осмотреть товар. Однако использовать начнете со следующего вечера, если на то будет ваша воля.

Сморщенное лицо исказилось в заинтересованной улыбке, отчего привкус похоти окутал мое тело.

— Бронирую заранее, — уверено заявил мужчина. — Оплата будет произведена сегодня.

— Как желаете, — согласилась Катрин, опуская мою руку лишь тогда, когда след мужчины исчез. — Его зовут Джон Вайс.

— Уважаемый клиент? — Нерешительно поинтересовалась.

— Надменный извращенец, — женщина взяла бокал вина, как только мимо прошел официант.

— Разве здесь не все такие?

— Ева, — тяжело вздохнула Катрин. — Помнишь, при нашей первой встречи, мной было сказано, что никакого сексуального характера твоя работа не несет? — Неосознанно кивнула на вопрос. — Это и вправду так. Однако есть богатые мужчины, как Джон Вайс. Он не только избивает девушек, но и...

— Насилует, — перебила Катрин, нервно сжимая кисти рук.

— Скорее пользуется. Нельзя назвать насилие то, за что тебе платят.

— Я не могу отказаться? — С надеждой спросила, однако во взгляде Катрин были все ответы.

— Можешь. У нас не заведение рабов, — усмехнулась женщина. — Но так ты можешь заработать больше, чем за месяц обычных вечеров.

— Глории деньги требуются срочно,— чуть слышно осведомила саму себя, — я согласна.

Остаток вечера проходил мучительно долго. Я продолжала повторять слова, как мантру, что все происходит ради жизни и здоровья Глории. Отодвигала тяжелые мысли, мечтая поскорее приступить к работе, дабы окунуться в позор и утонуть в нем, почувствовать, как уходит весь свет души и чистоты материнского воспитания. Безвозмездная помощь ребенку того стоит. В моей жизни уже никогда не произойдут изменения в лучшую. Наверное, поздно мечтать о том, что смогу найти нормальную работу, друзей, создать свою семью. Даже остаток надежды на лучшее, смиренно гасится и тухнет. Кому нужна проститутка и продажная девушка, которой стану через несколько дней? Разве, кого-то будет волновать то, что продала себя ради спасения ребенка? Нет. Мнение уже сложится. Невидимые извращенные цепи будут висеть на шеи до последнего, как только забьется первая игла в пятку либо мужская рука будет омыта кровью с вожделением.

Не стоит дальше разводить слезы и жалеть себя. Моя жизнь была предопределена судьбой, рано или поздно, мои ноги привели бы меня в сферу проституции. Да, я отрицала, но всегда знала. Глупо будет отрицать данный факт, если меня никуда не брали даже уборщицей. Участь продажного тела повисла на мне с той самой секунды, как оказалась на улице: в холоде, голоде, одиночестве.

Как бы сложилась моя жизнь, если бы мама была жива? Пора перестать задавать вопросы, на которые не найти ответы.

— Кровавый вечер, друзья, наслаждайтесь! — Прозвучал мужской голос из центра зала, отчего свет погас, но вместо этого повсюду зажгли свечи.

Едва заметные силуэты позволяли без смущений доводить девушек до истекания кровью. Крики усилились в разы. Дрожь прошлась по плечам. Что мне делать? Ждать, когда одна из девушек потеряет сознание от боли и меня поставят на её место?

Катрин опустила телефон в карман и посмотрела на меня с волнением в глазах. Казалось, что она впервые не знает как поступить в данной ситуации своей работы. Женщина подошла к мужчине, который все так же стоял в центре. Мне неизвестно о чем был разговор, единственное, что я слышала — биение собственного сердца с учащенным пульсом.

— Иди за мной, — бросила слова Катрин, однако повторять мне не нужно.

Не думая последовав за женщиной, терпеливо молчала, пока мы не оказались в лифте. Что происходит? Неужели меня сегодня ничего не ожидает? С одной стороны мне стоит радоваться, однако с другой, моя трусость и отмена работы продлевает мучения Глории.

— Куда мы идем? — решилась спросить.

— Я договорилась, чтобы тебе дали выходной.

— Но почему? Я готова! Вы сами сказали, что мне требуется работать! — Мое состояние граничило с истерией.

— Кровавый вечер запрещен для ромашек! Ты его напросто не выдержишь. Скажи спасибо и отдыхай, — строго, но не повышая голоса, требовала Катрин.

— Спасибо, — успела произнести до того, как двери лифта закрылись.

Я осознаю переживания Катрин за меня. Если вдруг мне станет плохо на данном вечере, то испорчу все своим жалким пороком боли. Им нужны девушки, которые выдерживают больше, петуньи. Но, как мне поступить теперь? Оттягивать работу равносильно соглашаться с тем, что не могу переселить саму себя. Сколько часов прошло с момента, как ночевала на различных скамейках, под мостом и скиталась по улицам в одиночестве ища центы? Сколько минут прошло с того момента, как я рассуждала, чем заслужила такую жизнь, без возможности заработать?

Кому-то везет, а кому-то нет.

Либо я вырываю своё счастье, в финансовом плане, у судьбы и плачу за это собой. Либо отказываю себе в праве быть счастливой, хотя бы в этом. Пора перестать мыслить, как жалкая брошенная девочка. Никому нет дела до моего голода, одиночества или до того, что я сирота. Пришло время измениться на благо своего будущего.

Чем плоха жизнь Катрин?

Она одета, обута, не страдает от нехватки еды. У неё есть своя квартира. Стабильная работа. Право завести собственную семью. Да, она через многое прошла. Вряд-ли женщина сможет оправится от всей боли. Не сомневаюсь в том, что и шрамы на теле об этом будут напоминать вечность. Однако её тропа боли окончена. Никто не смотрит на неё, как на ничтожество. Даже извращенные мужчины с набитыми карманами в зале, относятся к ней с почтением и уважением. Если смогла Катрин, почему не смогу я? Годы страданий в обмен на то, что потом не буду ни в чем нуждаться? Я согласна. Чем больше заработаю, тем счастливее стану.

Деньги станут моим счастьем, смыслом жизни.

— Вильям, — удивленно произнесла, стоило открыть дверь в свою комнату.

— Дорогая, я принес тебе одежду, — мужчина развешивал черное одеяние. — Здесь повседневный костюм, вечерний, утренний, ванный и эротический комплект, — последние слова новый знакомый пропел, словно доволен результатом.

— Я и забыла, что у людей может быть столько вещей, — проводя подушечками пальцев по черному пальто, улыбнулась.

— Милочка, это даже гардеробом назвать нельзя. У моей собаки вещей больше, — поправляя локоны моих волос, со смехом заявил Вильям. — Но, это пока так. Больше работаешь — больше получишь. И сама будешь покупать себе одежду, только выбирай в элитных магазинах и не забывай: строго черный.

— С моим прогрессом, мне не скоро удастся сменить белое одеяние, — отчаянно прошептала присаживаясь на кровать.

— Тебя выгнали из зала?

— Катрин сказала, что сегодня кровавый вечер. Мне пришлось уйти.

— С владычицей лучше не спорить, — присаживая рядом иронично усмехнулся Вильям.

— Владычицей? — Удивленно изогнула брови.

— Она ближе всех к Самаэлю. Её все зовут владычицей, но только я зову так с любовью. Мы лучшие друзья, — не понимая о ком говорит Вильям, внимательно его слушала, пока мужчина резко не вскочил. — Если меня выбросят из окна за помощь тебе, то я полечу, как ангел среди модельеров.

— Ты мне поможешь?

— Тебе нужно заработать денег и поскорее попрощаться с классом бедности, а затем с средним классом с его моральными ценностями. Ты должна стать новой лучшей версией себя, а в этом я помогу тебе, милая, — не сдерживая эмоции обняла мужчину. — Живей переодевайся в черный комплект белья!

— Спасибо тебе, — прошептала, стирая слезы с опухших щек.

— Жду тебя за дверью, — напоследок крикнул Вильям, оставляя меня одну в комнате.

Черный комплект белья был прекрасен. Полупрозрачная черная ткань обшитая черными незабудками, пеньюар надежно держащийся на талии, кружевное ожерелье с небольшим украшением по центру. Я выглядела привлекательно глядя в зеркало, однако старалась не поднимать взгляд выше груди, дабы не лицезреть своё лицо.

Этим вечером все изменится.