Соль 2. Обещана тебе

Глава 5

Дон

Задремав, я вновь вижу свою бетонку, залитую кровью. Проклятая тревога не уходит долбит в виски, внушая, что хорошо уже не будет. Сон напоминает дремоту, нервную и изматывающую. Будит Маришка, аккуратно тормошащая меня за плечо.

- Пап, иди ложись. Еще очень рано.

- А… Доброе утро тогда. – потираю лицо, видя, что задремал на кухонном диване. – Все в порядке?

- Проснулась, а ты тут, мамы нет. Вы повздорили? – мягко спрашивает, усаживаясь рядом.

- Нет, Мариш. Мы просто решили пожить отдельно. – поглаживаю ее руку, чтобы успокоить в своих догадках. – Вчера были вместе на встрече, но разъехались порознь.

- Как? Но ведь ты же… - не понимающий взгляд ранит, но мы оба знаем, что принятое решение имело длительную подоплеку.

Маришка все чувствует, хоть и не говорит до конца. Этим она бесконечно похожа на меня, скрытного, всегда знающего, что истина не достижима. Правда, она умеет переключаться и видеть жизнь не только в серо-бурых тонах.

- Что, Мариш? Должен был устроить сцену? Поймать ее любовника и переломать ему ноги? Даже не подумаю… - отрешенно говорю, вставая и ставя турку на огонь. – Свари кофе, булочка.

- И все же…

- Марин, мне вполне хватает тебя с твоим Рыжим и работы, чтобы еще сторожить собственную жену. Нам с твоей мамкой не по двадцать. Чувства, малыш, или есть, или сдохли. Точка.

Она непонимающе смотрит на меня, прикусывая губу и не находя больше слов. Не думал, что вот так вывалю на нее неприглядную откровенность, но уже данность, а потому врать ребенку не собираюсь. Между прочим, она вчера честно «притащила» свою неприглядность… Так что мы не разочаровали друг друга.

- Пускай твой Рыжий приезжает сюда, занимайте твою комнату и живите. Посмотрим, что из этого получится. И не надо подрабатывать ему, ясно? Пусть тобой занимается и учебой. Все равно ему толком не заплатят. Вы с Томой говорили?

- Да, только она разнервничалась и стала настаивать на аборте, - Маришка опускает голову. – Так не будет.

- Тогда жду твоего Рыжего и, пожалуйста, завтрак и ужин. Я большего не прошу. – целую ее в щеку. – В какой ЗАГС отнесли заявление?

- На проспекте Мира. Мещанский, кажется.

- Понял. – бросаю, расстегивая крепление кобуры, и отправляюсь в ванную.

* * *

- Олег Робертович, мне бы утром метнуться в одно место. К десяти буду. – предупреждаю Горынского, облачаясь в свежую рубашку и пристраиваю кобуру под мышкой.

Срываюсь по звонку старого друга из областного УБОПа, который срочно запросил встречу. Поскольку особо бывших не бывает, я не мог отказать, и вынужденно «отпрашивался» сейчас у Олега. Стоило только отключить звонок, как послышался следующий.

- Ванин, ты совсем ошалел? – слышу в динамике встревоженный голос Тамары. – Твой уход вчера я поняла. Залить горе – это святое! Ты собрался плодить детский сад?

- Уж не о нашей ли дочери ты так лестно отзываешься?

- Да, Ванин! Она еще ребенок! Зачем ты предложил им жить вместе?

- А что я должен был сделать, Том? Она беременна, испуганная, в слезах. «Принесла» эту проблему родителям, прося помощи. Ты же не думаешь, что ей бы не хватило карманных денег на аборт? Она не хочет избавляться от ребенка.

- Какого ребенка? Ты себя слышишь? Она собралась вместо универа родить в девятнадцать от такого же малолетки! Он же… сопляк! Ни работы, ни мозгов!

- Ой, вчера же ты мне другое пела… - с ироничной интонацией коренного одессита.

- Я не знала утром, они вечером мне выдали это… В общем, ты на их стороне?

- А ты на чьей? На собственной? Она твоя дочь, а не соседская! И бесплодной может остаться после этого аборта. Что тогда? Ни одному красавчику не будет нужна и себе тоже. – вздыхаю, сворачивая на подземный паркинг МеталлПрофиля. – Мы с тобой хоть одну родили, вырастили, а представь, что ты сейчас ты, только без детей. А еще вспомни, как было трудно с продуктами, как… лекарство доставали Маришке, как я обрадовался, что квартиру отхватили, пока Маришка еще и в ясли не ходила! Я тебе хоть раз сказал про это «не правильно», когда не спал по три дня подряд?

- Коля, это другое совсем!

- Это одно и тоже, пойми. Дети – это всегда одно и тоже! Я не бедствую, поэтому и вытяну их первое время. Я, понимаешь? У тебя не попрошу. Отстань вообще от нее! Своей жизнью занимайся.

Я сбрасываю вызов, что не свойственно даже моей горячности. Довела, коза! Тупая какая-то коза! - Николай Михай-а-а.. – слышу голос охранника.

- Что? – зло бросаю, размашисто выходя из машины.

- Колесо в решетку попало, - он кивает мне на крыло машины, и я выхожу, остервенело зачесывая волосы назад. Въехал на стоянку так, что попал колесом в решетку слива и не заметил. Да, блядь!

- Реши этот вопрос. Я накануне велел исправить это. – указываю пальцем на погнутую решетку и бросаю ему ключи от своей авто.

- Олег Робертович, поднимаюсь. По Архипенко жирный плюс. – мысленно считаю до десяти в лифте, упершись лбом в холодное зеркало.

- Ты чего какой? Стряслось чего? – Горыныч заинтересовано поднимает на меня глаза, а я прячу взгляд, войдя к нему и все еще кипятясь.

- Норм. Дела семейные.

- Остывай, нам сегодня на производство наведаться надо. С Архипенко вечером займусь, пока не горит. – он отпивает кофе из чашки на столе. – Попроси секретаршу, сделать тебе кофе. Своей же ты не держишь…

- Вот еще секретарши мне не хватает, Олег… - сокрушенно опускаюсь в кресло. – Достали…

- Девчонки твои? Да, ссыкушки наши цветут, нервишки на кулачок наматывают. Ларка говорит матери, что ночует у меня, а мне, что у нее. Сама же является в два ночи к ней и засыпает в гостевой. Прелесть, верно? А чего такой помятый? Мне показалось, или тебя сдуло не одного?

Киваю, не готовый обсуждать «свое» бедственное положение. Мы с Олегом – отцы восемнадцатилетних девчонок, и это по ходу тот еще квест. Всю жизнь относились к женщинам отнюдь не потребительски, берега видели с самого начала, и тут такое наказание в виде собственных оторвочек. Лара-то точно такая, а вот Маришка – допрыгалась уже…

- Я у себя. – отвечаю коротко, не комментируя, и выхожу.

Показался на глаза начальству – и день не зря прошел. На первом этаже сразу за стойкой ресепшена у меня три смежных кабинета, где и тусуются мои люди. Охрана холдинга. Не от всех я требую дресс-код, нет ни одной повторяющейся должностной инструкции, с каждым работаю лично. Вваливаюсь, хлопая дверью, и следую к своему креслу, как вдруг замечаю на столе коробку конфет.

- Это что? Повод? – вопрошаю у Сергея Алексеевича, начальника караула.

- Это Вам, Николай Михайлович. У меня событие в семье, вот. Так сказать, прошу разделить со мной… – он сияет, как медный таз, глядя на меня непонимающим и торжествующим видом.

- Что за тема? – хмуро интересуюсь.

- Племянник мой к присяге приведен. Братишка радуется. Ну, и я тоже.

- Присяге?

- Да, в Суворовском… Долго тянули парня, чтобы поступил. Вот! Свершилось! Мне-то что, дочка у меня, а вот у Мишки, брательника, аж голос дрожит! – гордо докладывает, словно его самого привели к присяге. Вытянулся по стойке мужик, реально есть, кем семье гордиться.

- С-спасибо. Угощусь, - задумчиво опускаюсь в кресло, пропуская мимо ушей второстепенную для меня информацию и хватая за хвост внезапно возникшую мысль.

В преддверии сделки Горынского моя ночная девчонка могла оказаться в принципе кем угодно, и зря я оставил ее в квартире, где в кладовке куча электроники. Как по заказу мой гаджет оживает, рисуя картинку у входной двери. Девчонка открыла ее, собираясь уходить, и видимо, уронила сумочку, потому что подбирает все с пола и складывает обратно. Выпрямляется, берет в руки две купюры, оставленные мной и… кладет их обратно на столик. Дотронувшись до лица ладонью, она вытаскивает и записку, которую собиралась забрать с собой, и также кладет к деньгам. Решительные шаги, хлопок двери.

Не совсем правильно. Почему не взяла деньги? Не для этого ли нарисовалась в ресторане? А со мной поехала к чему? Сбой программы – орет мой внутренний монитор, - разрыв шаблона! На автомате заканчиваю день, не имея возможности выбросить девчонку из головы. Конечно, она мне «запала», что и говорить. Вся такая кукольная малышка, свеженькая и стеснительная, но ведь это роль? Очередная роль молоденькой кошечки, которая не прочь провести время с пользой. Не сходится вот тут, по поводу «пользы».

Измотавшись за день, я прибываю домой с желанием упасть и уснуть. На плите что-то в кастрюльке приготовлено и сверху полотенце сложенное. По-домашнему… Стопочка ароматных блинчиков.

Растягиваю сигару в приоткрытое окно. Отвратительно признаваться себе, что в тишине мне сейчас комфортнее сидеть, нежели снова скакать вокруг своего семейства. Укатали сивку крутые горки… Мысленно «побуксовав» полчаса, я собираюсь на покой.

Крадучись, подхожу к Маринкиной комнате и слышу:

- Нет, ну, представь. Здравствуйте, дети. Я Маришка! – пауза. Маринкин смех. – Куда это годится? Все равно надо по имени отчеству. Пусть запинаются, заикаются, но так должно быть. Они ученики, ты учитель. Давай еще раз!

- Здравствуйте, ребята. Меня зовут Марина Николаевна Ванина. Я Ваша…

- Погоди, Марин. Какая еще Ванина? Забыла? – возмущается, судя по всему, Рыжий.

- Ну, да. Еще раз. – пауза. Маринкин голос. – Здравствуйте, ребята. Меня зовут Марина Николаевна Селиванова.

Значит, Селиванова… Чуть не плачу от возмущения и гордости одновременно. Девчушка-то моя, других деток учить собралась. Репетирует. Я бы тоже осек с фамилией. Раз уж собралась замуж, то с мужем считайся. Ужин вместе приготовили и к урокам готовятся. Все-таки этот Рыжий не так уж плох…

* * *

С детства меня учили быть честным с самим собой, не подменять понятия и всегда внимательно смотреть в зеркало. Вот и смотрю на себя, заросшего, хмурого как бес и как мне кажется, потерянного. Жизнь не клеится ни черта, хоть у Маришки все в порядке. Будет у нее хлопота на всю жизнь, лишь бы здорового родила…

Не могу отчетливо объясниться, но после пробежки и душа, тащусь на съемную квартиру. Ничего из электроники мне не нужно, решил проехаться по местам боевой славы? Никогда не страдал такой дурью. Открываю дверь ключом и первым делом вижу деньги и записку. Она прочитала, но все равно ушла. «Если хочешь, останься до вечера. Закажи еду, я подъеду». Свалила и баксы не взяла. С чего? Переворачиваю лист и вижу на нем записанный номер телефона. Это я предложил ей остаться еще на сутки, но видимо, у девчонки свои планы. Что ж, не собирается виснуть на мужчине – тоже хорошо.