Соль 2. Обещана тебе

Глава 4

Дон

Рассматриваю Тому, внезапно ставшую чужой, непонятной. Глаза прячет, но вижу, что хочет поговорить.

- Коль, ты можешь меня выслушать?

- М-мм? – выдыхаю, готовясь услышать неприятное.

Почему-то кажется, что неприятное, судя по выражению ее лица. И эта ее ложь накануне… Никогда не считал правильным отслеживать «верность» супруги, потому что это или есть, или нет, и сдерживается исключительно ментально. Не надо мне механически, лучше уж никак, вместо как-нибудь.

- Нам стоит разойтись… - она опустила глаза на сцепленные запястья. – Не могу врать, что все отлично. Мы чужие… На «просто привычке» сложно катиться дальше, давай попробуем?

- Пожить раздельно? Или ты решила основательно? – тушу сигару. – У него квартира в нашем доме?

- Три из трех… Страйк. - виноватые слезы катятся по щекам.

Как же так? Она не хочет дальше жить со мной и от того плачет? Тиран? Кобель?

- В духовке пирожки есть, перекуси или с собой возьми. – поднимаюсь на ноги, мысленно ища фразу для продолжения разговор, но ее нет, кроме этого!

Приближаюсь взбешенным львом, бесшумно, упирая руки в стену по обе стороны от головы Томки. Втягиваю ее запах ноздрями, сладковатый, знакомый и всего минуту назад спокойный, вселяющий уверенность в том, что она моя.

- Глаза подними! – командую не грубо. – Сегодня прием у Горынского. Попрошу тебя быть. – цежу сквозь стиснутые зубы, потому что с удовольствием пришиб бы суку, да прожитые годы не позволят мне это сделать. В Томкиных глазах застывают слезы.

Подчиняется, но кроме вины там еще и что-то чужеродное, не знакомое, словно изменилась вся внутри. Мелко дрожит, боясь моей реакции. Даже обидно, блядь! Пальцем не тронул ее за все годы, орать не позволял себе! Было время, что носился как с хрустальной: у Тамары депрессия, у Тамары загон, головная боль, туда-сюда. Тьфу, баран!

Киваю головой, разворачивая ее за плечи. Открываю дверь кабинета и выпроваживаю из него. Дверь захлопывается на электронный ключ, и не говоря ни слова, но натянув ботинки, я выхожу в подъезд. Пахнет духотой. Мне очень душно сейчас, настолько, что хочется раздеться догола и бабахнуться на мокрый газон, но нельзя. Всегда нельзя, ведь я не пацан, и выглядеть это будет глупо. Двигатель входит в привычный ритм, и я выезжаю на проспект. Несколько минут фонари шмыгают по окнам, приручая меня в разгоряченных мыслях.

Внешнее спокойствие – штука обманчивая. Знаю по себе. Верно, что ушел, иначе разнес бы к чертям и кабинет, и нашу спальню. Как можно меньше раздражителей сейчас, и все станет лучше.

Раскидав дела, как в пелене, и не вспомню, зачем мотался на производство, возвращаюсь домой.

В полном раздрае, с нереализованной злостью, которая сменяется чуть ли не депрессией, усаживаюсь в кухне. Марочный Ijevan немного возвращает к жизни, но он ведь не решение!

Опыт подсказывает, что в семейной жизни Маришки надо участвовать, иначе все пойдет прахом. Рыжий очень молод и не способен на взвешенные решения. А Тома… Пусть устраивает свою жизнь, как пожелает. Вот уж кому я не буду ничего говорить и охать в след. Мы прожили нормальную совместную жизнь, а то как расстаемся, так это милейшее совпадение. Ну, не может жизнь разложить все по полочкам. Надо все вывалить на человека, и пускай сам разгребает. Отчаяние? О, нет! Отчаяние было у меня, когда первый раз с парашютом за спиной вывалился за борт самолета. Думал, штаны промочу. Сейчас – нет. Сожаление.

Слышу, как она тихо цокает каблучками в коридоре и поднимаюсь со стула. Сегодня ужин с одним из поставщиков Горынского, и я обещал быть. По привычке, изображая семейную идиллию, я заявлюсь с Томкой, которую у***ь охота. Мажу по ней взглядом и пропускаю вперед. Идеальная пышная задница моей жены аппетитно покачивается, обтянутая дорогой тканью, и запах парфюма притупляет мой гнев, но это все пыль. Знаю, что пыль, приправленная нотками коньяка.

* * *

В пафосной шараге с огромными колоннами на входе я привычно даю себя «ощупать» ребятам на входе и распахиваю корочки разрешения на оружие. Ствол всегда со мной, куда бы ни шел, ведь я первый человек рядом с Олегом. Он является с рыжеволосой девкой лет тридцати, яркой, но одетой в длинное платье с глубоким декольте. Не позволит себе владелец холдинга «МеталлПрофиль» появляться на людях черт знает с кем, раз уж собственную жену не стоит показывать. Он одинок, как и я. Их пара развалилась еще раньше.

- Присаживайтесь, господа. – приторно услужливые официанты, белоснежные скатерти.

Олег сразу замечает, что я на взводе, спрашивая глазами. Едва мотаю головой, подтверждая, что мой загон не имеет отношения к делу. Беседа перетекает в нужное русло, и женщины вполне довольны, улыбаясь, поддакивая к месту. В общем, светская хрень, бьющая по мозгам. Я просто привык отключаться от этого, когда должен восседать рядом.

Мой взгляд странно притягивает пара в углу зала. Мужчина моложе меня, наутюжен, как коленка космонавта, а вот девка совсем еще соплячка. Молоденькое личико вроде улыбается, но в глазах застывает ужас. О чем они говорят, раз ее руки дрожат? Восточный типаж молодого человека не располагает к особому доверию рядом с этой белобрысой козой, сжимающей коленки под столом в простом сером платьице и дешевых коротких сапожках. Вот какое мне дело сейчас до них? Что-то дергает внутри, ведь девчонка слишком молода для этого ресторана. Неужели одна из многочисленной лимиты, что рвется в столицу за принцем? Не сказал бы, конечно. Спина прямая, вытянутая струной, гордо вздернутый носик на нежно кукольном личике, и офигенная тоска в широко распахнутых глазах. Мне кажется даже, что еще минута, и из этих глаз брызнут слезы, но пухлые губы сжаты, и заметно, как она терпит, сидя за столом и выслушивая мужчину.

Он вальяжно откидывается на пику стула, постукивая пальцами по столу. Девушка поднимается, что-то говоря ему и пытается уйти, как вдруг тот хватает ее за руку. Мне нет дела до их разборок, но вижу, что он делает ей больно, сжимая запястье. Он встает и выходит из зала вместе с ней, разжигая мой интерес. Какой? Чего мне надо от этой странной пары?

Делая Горынычу жест, я поднимаюсь следом и неспешно выхожу в просторный холл. Они стоят у окна, и мужчина по-прежнему сжимает тонкое запястье, вынуждая девчонку кривиться.

- Какая приятная встреча, - произношу, впериваясь глазами в мужчину, явно нерусской внешности. – Девочку отпусти.

- Вы знакомы?

- Конечно, знакомы, а вот Вам явно пора. – опускаю руку в карман, слегка заведя полу пиджака, чтобы было видно кобуру.

- Всего наилучшего, дорогая! – мужчина мгновенно расплывается в злобной улыбке и поспешно направляется к дверям.

Зеленые испуганные глаза уставляются на меня в немом вопросе. Она нервно потирает запястье, переминаясь с ноги на ногу, и облизывает аккуратные пухлые губы.

- Не поблагодаришь? – немного наклоняюсь к ней.

В ней едва ли метр семьдесят, потому что головой достает мне разве что до плеча. Светлые пряди убраны небрежной косой средней длины и спадают на плечи. Двадцать два? От силы…

- Сомневаюсь, что в том есть резон. - бросает не громко, отступая на шаг, но глаз не отводит.

Что-то есть в ней необычное, притягивающее, и одновременно отталкивающее. За все время жизни в столице я ни разу не «обретал» себе женщину с проблемами. Случайные, удобные и приятные, а от этой девчонки веяло неприятностями за версту. В глазах застыли слезы, и она поспешно обходит меня, устремляясь в коридор и скрываясь за дверью уборной.

Черт бы меня побрал в тот вечер, но я совершаю поступок, который не смог бы предугадать ни один из знающих меня лично людей.

Проходя мимо зала, киваю Горынычу, и следую за незнакомкой. Дрожащее тело, робкие ресницы, тонкие ледяные пальцы и горячий сладкий рот. Мои нервы инстинктивно требуют именно такой разрядки, и я шарю по ее стройному телу руками, словно ощупываю жертву.

* * *

Не свойственное мне поведение я с легкостью компенсирую сладостью грубых поцелуев, от души терзаю нежные губы, сминая, проникая во влажный ротик девчонки. Плевать, как ее зовут, и как это выглядит тоже. Она теряется от моего напора, а ее робкий ответ будит во мне желание еще больше. В темноте задних сидений такси запускаю руку под подол платья и сжимаю ягодицы. Она выгибается, податливая и страстная, как худенькая изящная кошка. Одно сообщение Горынскому - «Посади Тому в такси» - и мне срывает тормоза, теперь я отыграюсь на девчонке, попавшейся мне под руку.

Машина останавливается, и сую, не глядя, водителю купюру, вытаскивая девчонку за собой. Она хлопает своими глазищами, чуть с пеленой от возбуждения, и позволяет тискать ее в лифте. Спустя пару минут, распахиваю дверь съемной квартиры, где обычно храню передвижное оборудование, и пропускаю ее вперед. Несмелые пару шагов, и захлопываю дверь, щелкая подсветкой.

- Здесь нет трупов и случайных женских вещей, - говорю хрипловато, обнимая девчонку сзади за талию.

Она определенно такая, как мне нравится – стройная, фигуристая, с тонкой талией и длинными ножками с узкими коленками. Ее взгляд через плечо пьяный и взбудораженный, словно цепляется за меня невидимыми руками, собираясь впиться когтями и пробраться под кожу. Это выматывает, не терплю привязанностей и полуслов, поэтому уверенно задираю ее платье, оставляя девчонку в белье и капроновых колготках. Скольжу ладонью между ног и глубоко целую, чтобы она успела возбудиться как следует, однако, под моими пальцами влага. Такая скорая девчонка? Одним движением сдергиваю с нее белье и прижимаю к себе уже всерьез. Приподнимая ногу, упираюсь в ее лоно своим возбуждением, от чего она испуганно вздрагивает.

Ее сладковатый аромат каких-то дешевых духов кружит голову. Подхватываю невесомое тело и уношу к кровати, укладывая на покрывало. Здесь темнее.

- Надеюсь, ты не стесняшка? – гулко щелкая пряжкой ремня, наблюдаю как девчонка сжимается на постели, таращась на меня во все глаза.

- А ты не маньяк… - горестно у нее выходит, что вызывает во мне внутренний смех.

Серьезно? Приперлась к первому встречному мужику домой и боишься, что он маньяк? Упираюсь руками с обеих сторон от ее головы, нависая и лаская ее небольшую грудь. Нежнейшая кожа с мягким ароматом и твердые соски, маленькие горошины, которые я посасываю, обводя по кругу ореол. Освобождаю презерватив из упаковки и натягиваю на член, упираясь в лоно девчонки. Чувствую, как напрягается, впиваясь пальцами в мои плечи.

- Я точно не маньяк, не бойся, - шепчу ей сквозь собственное рваное дыхание.

Виляю бедрами, скользя членом по ее клитору, промежности, заставляя извиваться и стонать от желания. Опускаю ладонь к ее лепесткам, и мягко рисую кружочки, распаляя еще больше. Руки судорожно хватаются за покрывало, мои плечи, впиваясь короткими ногтями, и ее потряхивает от оргазма. Сначала жмурится, точно, как кошка. Потом испуганно смотрит в темноте на меня, но больше церемониться я не намерен. Прикусывая губы, одним резким толчком оказываюсь внутри нее.

Она узкая настолько, что мне кажется, будто втискиваюсь впервые. Еще пульсирующее лоно вздрагивает внутри приятным волнами, и от этого чертовски сладко. Резко опрокидываюсь на спину, увлекая девчонку наверх, и толкаю на себя ее бедра. В ней горячо и тесно, и от этого мне так блаженно лупить ее снизу, прижимая, проникая до глубины.

- Тебе нравится? – спрашиваю, но в ответ она только постанывает, цепляясь за мои плечи.

Заводит эта ее неприступность, напускная холодность, неопытность. Перекидываю ее на постель, разворачивая спиной к себе и подтягиваю на четвереньки. Перехватив под животом, развожу ее ноги шире и вхожу снова, проталкиваясь, и опуская пальцы на набухший к****р. Двигаюсь глубоко, но не спеша, выбивая из девчонки последнее сопротивление, пока она со стоном не пропускает по ногам дрожь, благодарно оглаживая мой член внутри спазмами. Меня тоже прикладывает от такой недотроги, и мы незаметно опускаемся на подушки.

Набрасываю на нее покрывало, чтобы не мерзла. Девчонка затихает, лежа на животе. В тусклом свете на ее плечах серебрятся блики подсветки. Убираю пальцами прядь ее волос с лица, и она едва вздыхает, сонная. Острые лопатки, плечи, на шее бугорок от позвонка. Совсем еще ребенок, черт бы побрал мои причинные места!Не решаюсь ее тревожить, и тихо поднимаюсь с постели, подбирая вещи, небрежно брошенные в темноте на напольную вешалку и скрываюсь в ванной. Голова трезвеет от горячего живительного потока и положительной эмоциональной встряски. Никогда не считал себя скотиной или кобелем, что вот так запросто могу закатиться с девкой на съемную хату. Не я элементарен до дребезжащей пустоты в приложении «Совесть», а женщины, которые сами не отказываются. Это у них все сложнецки и непреодолимо до скрипа шестеренок, а я просто не отказываю себе в этом. И многие годы я считал, что пока любишь – ни-ни! Потом Томка сделала финт карьерой, а нынче и вовсе послала меня по жизни на х*р, так кто есть кто после этого?

Встряхнувшись, я одеваюсь, бросая на тумбочку деньги. Немного подумав, пишу ей записку, складывая лист и подсовывая под сумочку. Дверь на электронном видеоключе, поэтому стоит девчонке собраться на выход, мой гаджет выведет эту картинку на экран, запрашивая подтверждение блокировки замка.