Таежный ангел для бандита

Глава 5

Давид

На утро Калев стал другим. Он остыл, морально принял, что вся его империя, выстроенная по кирпичикам судеб, бесконечных разборок, продажи всего, что не должно продаваться свободно – должна быть постоянно охраняема. На мою удачу он поверил в меня. Легкая и проверяемая версия срослась со мной намертво, и я немного выдохнул, имея возможность заниматься делом.

Шагаю от въездных ворот по безупречно уложенной дорожке, чувствуя приятную тяжесть кобуры под мышкой. Ствол я давно носил при себе, разрешения на оружие для личной охраны Калеву выписывали не глядя.

- Сегодня ты весь день будешь здесь. Я хочу, чтобы ты владел информацией, как устроена охрана моей семьи и бизнеса. – огорченно, но не без надежды говорит, потягивая кофе из белоснежной чашки. – Оружие, доступы к камерам и пропуска на склады. Ты и Ник разделите роль Асхада. Пока, - он сделал акцент на этом слове. – Дальше будет видно.

Утвердительно киваю. Собственно, я и так достаточно быстро достиг той первой ступеньки, которая сослужила отличную службу. Мельком бросаю взгляд на дом, замечая в окне кружащуюся фигуру. В белых колготках, оттопыренной юбочке, стройный силуэт кружится маленькой балеринкой у окна. Она почти не выезжает за пределы усадьбы. Учителя по очереди приезжают сами, а в гимназию девочка ездит раз в месяц. Интересно, Эрика провела детство также? Какая-то внутренняя чуйка подсказывает, что для меня это важно. Дочери Калева хоть и имеют схожие черты, но воспитываются и живут в семье по-разному. В чем секрет? Что в конце концов скрывает этот огромный дом, утыканный аппаратурой и охраной?

Проведя день в «знакомстве» с объектами, я получаю много ответов, но главные по-прежнему остаются тайной. Например, подвал. Ник, парень с темноволосой головой и хитрыми темными глазами, сразу же объявил, что мои полномочия распространяются больше на семью Калева. Пожал плечами, проглотив. Получил в пользование чип для сервера и гаджет, чтобы быть в курсе происходящего по камерам. Во втором доме для охраны располагался небольшой склад с северной комнатой, стволами, автоматами, парой ящиков гранат. Списаны с армейских складов в московской области. Не близко, но логично. За что-то расплатились этим «добром». А вот пара винтовок была почти старинной. Такие были на вооружении УФСИНа еще десяток лет назад. В полиции не использовались за ненадобностью. Готов поклясться, что «списание» с «Лебедя».

В общем, при большом желании в доме можно было держать пару дней неплохую оборону. Об арсенале на складах Калева, его основных компаний, я пока даже не задумывался. Не сомневаюсь, что имеющееся там меня также неприятно удивит.

Не курил уже давно. Уселся в беседке у домика охраны. Рядом присел Ник с сигаретой.

- Бросил в армии. Легкие горят после пробежки. – отвечаю на его немой вопрос, затягиваясь уже второй раз и сминая окурок.

- А я с малолетки курю. Чего ж здоровому-то подыхать? – оскалился довольно. Он казался обычным парнем, молодым и не слишком нахальным, хотя со своей придурью, несомненно.

Усмехаюсь, замечая краем глаза Яську в окне второго этажа.

- Ник. Просвети про девчонок. Они так и жили всю жизнь в клетке? – теребя пальцами зубочистку.

- А тебе что? Клетка-то золотая! Не для себя бережет папашка! Одну уже сплавил, ну, почти. Вчера хотели ее у Буторина оставить, но они ж еще не расписаны. Что народ скажет? Сюда привезли. А вторая… честно говоря, мне ее жалко. Так вот отдаст какому-нибудь, типа Салмана… и поминай, как звали.

- С чего так решил? Он же отец, а не изверг.

- Мы об одном человеке говорим? – зло усмехается Ник, потроша окурок.

- А Салман что, вечный? Он же старый будет, пока эта… подрастет?

- У Салмана сын есть. Старики уже давно все обмозговали. Ей семнадцать сейчас, если что. Меньше года девочке поскакать козочкой. – слащаво выдает.

- М-мм… - протягиваю, щурясь в скупых солнечных лучах.

Внутренне ужасаюсь от мысли, что Яська действительно приготовлена «подарком» для неизвестного мужчины. Всего-то несколько месяцев… Она не успеет вырасти в женщину! Она совсем ребенок! А что потом?

Еще противнее от того, что выглядит девочка младше своих лет, и рост небольшой, и хрупкая такая. Противным холодком пробегает тревога по спине. Мне нет до нее никакого дела! – упорно повторяю отголосками разума, а внутри шевелится что-то горячее, живое, умоляющее пощадить, оставить чистой и нетронутой. Ник встает и уходит, а Яська, как чувствует, прижимается губами к стеклу и чмокает, выставляя по обе стороны свои ладошки.

Застеснялась. Скрылась в доме. Вот теперь мне захотелось курить по новой…

Симпатия с ее стороны не могла оставить меня равнодушным. Это оболочка у меня мерзавца и громилы, а внутри я обычный мужчина, знающий цену девичьим вздохам. Я нравился ей. Только мне посвящались эти танцульки у окна, и косые взгляды, и регулярная «подслушка» в кухонном шкафчике, и непременная «помощь» поварихе – отнести-принести из домика охраны, чтобы лишний раз увидеться со мной.

* * *

Прошло полгода

- Не говори никому. Ну, прошу… - мокрые глазищи разрывают мою выдержку к чертям.

Она так близко, что слышу быстрый стук ее сердца, и ресницы хлопают как две изящные щетки, густые, черные. Ее присутствие здесь – совершеннейшая глупость, блажь! В зале одни шалавы размалеванные и Яська, совсем зеленая, дрожащая от одной мысли об интиме.

- У тебя блузка порвана, дура! – хриплю на нее, нависая сверху.

- Он полез ко мне, я вырвалась… - оправдывается, краснея и опуская в пол глаза, поправляя вырез трясущимися пальцами.

Стою как идиот в холле небольшого ресторанчика, который арендовал один из мажоров в ее классе для детской попойки. Глазам своим не верю – длинноногая и худенькая, такая резвая в танце, неуклюже переминается с ноги на ногу, не зная, как объясниться. Платье коротковато, потому что от стройных ножек с узкими коленками кружится голова даже у меня, регулярно посещающего клубы с наемными девками для утех.

- Целоваться что ли полез? – спрашиваю иронично, остывая, потому что не могу рявкать на нее и успокоить хочется. Вылетела из уборной как ужаленная.

- Угу, - буркает в ответ, заливая щеки румянцем.

- А чего дернулась? – вопрошаю с легкой издевкой, правда, тут же хочу раздавить свои слова.

- Противно с ним, ты же знаешь, - отвечает со вздохом.

- Ни черта не знаю, малышка. Одни неприятности от тебя, - добавляю. – Если камеры подхватили твои уроки любви, то Калев будет очень недоволен.

- Зато обрадуется, когда продаст меня потному вонючему старику! – отчаянно бросает девчонка, разворачиваясь и срываясь во входную дверь.

Оторопев, я выбегаю следом, да только и след простыл. Два угла, две подворотни, угадаю? Норов, все калевский вспыльчивый норов, не иначе! Мазануть словом и смыться! Темно, ублюдки по дворам бродят – это ведь не подумать, главное смыться!

- Яся! – кричу, огибая неосвещенную стоянку.

Куда и зачем ломанулась? Мне доказать? В свете единственного фонаря на углу здания вижу ее маленькую фигурку. Подхожу и, укутывая ее своим пиджаком, как когда-то, опускаюсь на корточки.

- Чем я могу тебе помочь? – слова явно мне малознакомые.

Она поднимает затравленный взгляд на меня, и я машинально убираю пальцами ее шелковый локон за ушко.

- Помоги мне убежать. – говорит дрожащим голосом и зажмуривается.

- И что потом? Когда тебя найдут? – говорю с укором, ведь изначально ее наивный план не имеет шанса на жизнь. Да, учитывая, где она выросла, только о том бы и думать, но все же не просто, малышка!

- Не найдут. Ты можешь все и даже больше. Спрячь меня! Я смогу много заплатить! – заявляет с опломбом, будто сидит на чемодане с деньгами. Бедняга! Стремительно взрослеющая малышка среди криминального бизнеса и постоянного присмотра головорезов.

- Серьезно? – усмехаюсь, сдерживая явный смех.

- Да, Давид. Я много знаю и много могу, но абсолютно бессильна физически! Я не выживу, если он отдаст меня Салману! – слезы катятся из красивенных глаз, обжигая мои ладони. – Все так говорят! На меня смотрят как на мясо! – голос срывается, и она закашливается.

Поднимаю ее за плечи и выпрямляюсь сам. Едва до плеча мне достает. Как иглами колет и прижигает ладони. Никто у меня помощи еще не просил, за всю мою жизнь странную и отчаянную. Не принято просить у палачей…

- Послушай… - начинаю, но малышка привстает на цыпочки и неожиданно прижимается к моим губам своими, мягкими, такими сладкими, что, кажется, я сдыхаю, пропуская внутрь себя ее сладкий аромат.

Не в силах оторваться, требовательно и мягко захватываю сладкий язычок и посасываю, прижимаясь бедрами. На инстинкте, черт возьми! Дрожит, как котенок на ветру. Наивная и отчаянно красивая, нежная до чертовой мужичьей хрипоты! Как удержать себя! Не столько тело ее охота, сколько схватить в охапку и увезти, чтобы ни один человек больше не глянул на нее, не посмел вдохнуть ее волшебный аромат!

- Это плохо закончится, - выдыхаю, отстраняясь, но удерживая Яську за плечи.

Брюки ощутимо врезаются в набухающую плоть, но я чувствую угрызения совести за это.

- И как именно в отношении меня ты знаешь, - она рывком сбрасывает мои руки с себя и силой тычет моим пиджаком в грудь, направляясь к авто.

Дебил! Что удивляться, когда ситуация пущена под откос? Когда это началось, мог бы заткнуть себя, но не стал. Теперь рвется наружу неимоверная жажда, стремление, любой ценой пересечься с ней и не допустить…

Мы молчим, как поругавшиеся супруги. Нахмурено смотрит на пролетающий мимо город в огнях. Скоро ее восемнадцатый день рождения, совсем под Новый год. Снег лежит пышными шапками на деревьях и крышах, но за окном, как и на душе пасмурно. Как я смогу жить дальше, если позволю сломать эту малышку? Мне не нужно смотреть в зеркало заднего вида, чтобы память тут же оживила ее точеное личико с красивыми губами, яркими неземными глазами, прямым аккуратным носиком, пшеничной россыпью шелковой гривы. Каждое ее па и плие я знаю наизусть, буравя записи с камер жадными глазами, каждый шажок и взмах руки, исполненные для меня и не только.

Во мне тихо тлеет не мужичья лилейность к ней, особенной с самого начала, с того первого взгляда синющих глаз в беседке, когда меня пробрало до самых костей. Сейчас понимаю, что жил этот год как приговоренный, знающий все наперед. Почему? Если подключить к моему плану ее, то оторваться и затеряться на просторах родины мы смогли бы оба.

Ужасная мысль, учитывая, насколько я близок к цели. Акции горного комбината в блокирующем пакете по-прежнему у Салманова, но Калев мешает, перекупив остальной пакет. Он спустил под откос две приличные фирмы. Случайные фискальные проверки поставили перед фактом, что пора сливаться и к этому еще приплатить казне неустойку. Последний месяц Милад сам был не свой, потому что предварительные выборы в горсовет с треском выпирали его из нового состава, недавняя облава на ресторан в центре города изрядно подпортила репутацию, а надежного и проверенного поставщика оружия взяли с тремя килограммами героина на квартире его однополого любовника… У кого угодно нервишки шалить начнут.