Спор. Колючка для мажора

Глава 4

– Музыку? – интересуется Соколовский, будто даже не замечает моей злости.

– Отвянь, – закатываю глаза я.

– У тебя ведь должна быть какая–нибудь любимая песня, – беспечно продолжает он. – Или исполнитель.

– Михаил Круг, – бурчу я первое, что приходит на ум.

– Тебе подходит, – смеется Захар. – Определенно твой вайб.

– Ну, спасибо, – хмыкаю я. И, увидев знакомые дома, говорю: – здесь направо.

– О’кей, – Захар поворачивает руль и проезжает мимо остановки, на которой я обычно выхожу.

Водит он вполне сносно. Я думала, мажоры вроде него, лихачат и соревнуется, кто больше получит штрафов. Вскоре мы подъезжаем к моему дому – одной из серых девятиэтажек. Во дворе носятся дети, раскачиваясь табуном на каруселях, на мини–стадионе местные ребята пинают мяч.

– Атмосферненько, – заключает Соколовский, с любопытством осматривая двор.

– Ночью здесь не советую появляться, – сообщаю ему и тянусь к двери.

– Правда? – приподнимает бровь он. – А я хотел спеть тебе серенаду под окном.

– Бабули окатят тебя помоями, как только откроешь свой рот, – предупреждаю я и, открыв дверь, наконец выхожу из машины.

– А я возьму с собой зонт, – пожимает плечами Захар. У этого умника на все найдется ответ!

Покачав головой, я собираюсь закрыть дверь машины, но мажор удерживает ее рукой и подмигивает:

– Завтра увидимся, колючка. Хочешь, заеду за тобой утром?

– Только попробуй, – тут же отзываюсь я.

Соколовский, запрокинув голову, смеется. Громко, заливисто – аж плечи трясутся. Я недоуменно смотрю на него и думаю, что он окончательно сошел с ума.

– Ты ужасно странная девушка, – отсмеявшись, заявляет Соколовский.

– Ты ужасно странный парень, – его же тоном передразниваю я. И уже серьезно говорю: – отвали от меня, Соколовский. Надеюсь, завтра мы не увидимся.

– До встречи, рыжуль, – будто не слыша меня, отзывается он.

Мечтая его придушить, я хлопаю дверью и ухожу. Вот же придурок мажористый! Чего ему от меня надо? Прилип, как жвачка. Развлечение что ли у него такое – людей доставать?

От хоровода мыслей меня отвлекает громкий и резкий сигнал машины. Подпрыгнув на месте, я оборачиваюсь и вижу, как Соколовский смеется. Сжав губы в одну линию, показываю ему средний палец и, ускорив шаг, наконец–то скрываюсь в прохладном подъезде своего дома.

Поднявшись на свой этаж, открываю дверь и захожу в квартиру, пропахшую ароматом свежих булочек. Вдыхаю аромат выпечки и мгновенно успокаиваюсь – бабуля снова нашла новый рецепт в интернете и решила его попробовать. Она у меня супер современная, даже умеет пользоваться «Ватсапом» и регулярно отправляет мне там разнообразные видео–открытки, которые я честно пытаюсь смотреть. Но чаще всего закрываю после первых двух секунд.

– Ритуля! – слышу голос бабушки. – Мой руки и бегом на кухню! Я сделала чизкейк!

Боже, она слишком продвинутая.

– Иду! – кричу ей.

И, вымыв руки, бодро шагаю на кухню. О мажоре я и думать больше не хочу, настроение заметно поднимается.

Бабуля в своем цветастом фартуке ставит на стол тарелку с ароматным чизкейком и выключает свистящий чайник. Поправив очки на носу, она убирает переднюю прядь каре за ухо и деловито спрашивает:

– Чай али кофе?

– Чай, – отзываюсь я, плюхаясь на стул.

– А где же твоя блузка? – хмурит брови бабуля. – Что это за футболка с мультяшкой?

Я отмахиваюсь.

– Лучше не спрашивай.

– Обидел кто? – хмурится бабушка. А потом машет рукой. – Хотя, обычно обижаешь всех ты. Как хорошо, что ты школу закончила, Рит! Устала к директору ходить.

– Баб, сходила–то всего пару раз, – отмахиваюсь я.

Но мы обе знаем, что это не так. И обе знаем, что я защищалась. Но почему–то всегда оставалась виноватой.

– Кушай, – велит бабуля и ставит рядом с тарелкой ароматный, лимонный чай.

– Спасибо, – улыбаюсь ей, затем с удовольствием пробую пирог и показываю большой палец. – Вкушно!

– Ритк, а Ритк, – облокотившись локтем о стол, бабушка хитро сощуривается, – а сфоткай пирог, да выложи в интернеты, пусть все видят, как тебя бабуля твоя кормит.

Я смеюсь. Из друзей у меня на страничке только Артемий – и то, он донимал меня день и ночь, чтобы его добавила. Еще и найти умудрился как–то! Я специально закрыла профиль и использовала соц сети только для того, чтобы слушать музыку и листать новости. Так проще и спокойнее.

– У меня только один друг на страничке, – отвечаю я, – и если он увидит твой пирог, обязательно придет в гости.

– Зови! – командует бабушка. – Мы его откормим! – А потом она обнимает меня и целует в макушку. – Ритуля, как я рада, что у тебя появился друг.

Если честно – я тоже. Ведь в дружбу давно перестала верить. Но возможно, когда–нибудь я смогу считать Артемия настоящим другом, а не просто чокнутым одногруппником.

Я доедаю пирог, допиваю чай, обнимаю бабушку и иду в душ. Тщательно мою голову шампунем с ароматом карамели и довольная выхожу из ванной комнаты. Теперь даже и не вспоминаю о сегодняшнем дне. И надеюсь, завтра Соколовский забудет обо мне. В мои планы не входит общаться с самовлюбленными мажорами.

Но как только я беру в руки телефон, чтобы посмотреть время, вижу новое сообщение от неизвестного номера и округляю глаза.

«Добрейший вечерок, колючка.»

Я знаю, кто это. И сразу же решаю заблокировать его, но не успеваю - тут же прилетает следующее сообщение вместе с фото. Я недоуменно разглядываю мажора – он делает вид, что ловит ртом… мою золотую сережку, которую держит двумя пальцами над лицом. При этом смотрит этот дурачок прямо в камеру. А в его серых глазах пляшут озорные, дразнящие искры.

«Не спеши блочить. И тогда я отдам тебе ее завтра).»

Я то краснею, то бледнею. Затянем судорожно трогаю уши пальцами и понимаю, что одной из сережек действительно нет! Я должна вернуть ее. Это память от родителей.

«Не смей с ней ничего делать! – торопливо пишу в ответ. – Даже не смотри на нее!»

В чате сразу появляется голосовое сообщение и я нажимаю на фиолетовый треугольник:

– Я буду беречь ее, не переживай. И очень ждать встречи, рыжуля.

– Идиот, – шепчу я и закрываю чат.

Сняв с головы полотенце, я откидываю влажные волосы на спину и тяжело вздыхаю. Как я умудрилась потерять сережку? Да еще и в машине мажора! Хотя, лучше уж так, чем где–нибудь на улице. Надеюсь, он будет не слишком долго доставать меня своими глупостями, прежде чем отдать ее.

Еще добрые минут десять я меряю комнату шагами и гоняю в голове самые разные мысли. Абсолютно не понимаю, почему Соколовский ко мне привязался. Он покоя мне не дает с нашей первой встречи! Я… совсем не привыкла общаться с такими парнями. Захар ведь буквально сгусток неиссякаемой энергии! И я прекрасно знаю, что не в его вкусе. Но почему тогда он не отстает от меня?! Это нехило настораживает и вызывает растерянность.

Но одно я знаю точно. Ему верить нельзя.

Рухнув на кровать, я снова беру телефон в руки. Некоторое время листаю новости, отвечаю на мемы Артемия и даже смеюсь над некоторыми из них, а потом… нахожу страничку Соколовского. Зачем – не знаю. Наверное, хочу понять лучше, что это за человек. Изучить, так сказать, врага как следует. Ладно, не враг он мне. Но все же так будет спокойнее.

Стараясь случайно не нажать на лайк, я листаю страничку мажора и скептически хмыкаю. Так и думала: ничего интересного. Путешествия, клубы, рестораны, фото из тачки. И везде его улыбка: открытая, веселая и какая–то мальчишеская. Да, он не высокомерен и вроде не заносчив. С легкостью притягивает к себе людей и очаровывает их так, что они без проблем готовы плясать под его дудку.

Но со мной у него этот фокус не пройдет!

Закрываю страничку Захара, блокирую телефон и откидываюсь на подушку, глядя в потолок. Завтра мне снова придется терпеть общество мажорика. И надеюсь, это в последний раз.

Но как окажется позже, надеюсь зря.