Власть и любовь

Глава 9

     Анна и Владислав постарались отделиться от  остальных  своих  сокурсников и сейчас шли в одиночестве по липовой аллее. Их дружба началась еще на первом курсе,  однако все это время отношения  были неровными. Они то сходились, то расходились, то любили друг друга, то испытывали едва ли не полное отчуждение. На третьем курсе они решили пожениться. Но затем за день до свадьбы так рассорились, что не разговаривали полгода.

     - Как тебе наш новый преподаватель? - спросил Владислав.

     - Мне было на занятие интересно. Он думает сам и хочет чтобы тоже самое делали бы и мы.

     - А по моему пижон!  Он выставляет свои умственные добродетели на показ, как проститутка свою телесную привлекательность.

     - Ты просто завидуешь ему.

     Владислав даже остановился.

     - Чему же я по-твоему завидую?

     - Тому, что ты не можешь быть столь свободным в своих мыслях, как  он. Мне иногда кажется,  что ты не мыслишь, а злобствуешь. Не понимаю, чем он тебе не угодил?

     - Зато тебе он всем угодил, - буркнул Владислав.

     - Еще не знаю. Сегодня было лишь первое занятие. Рано делать выводы.

     - Я вижу, как ты запала на него.

     - У тебя одно на уме, что я на всех западаю.

     - А что разве не так?

     Анна не ответила. Она чувствовала,  что сегодня ей особенно не  интересно разговаривать с Владиславом, он слишком настроен агрессивно.  Она понимает, что он в нее давно влюблен, и всякий раз, когда она проявляет хоть какой-то интерес к другому мужчине, с ним начинает творится неладное, он теряет самообладание, становится заносчивым,  нестерпимым, вульгарным. До сих пор она прощала ему подобные проявления его характера, списывая на ревность, но сегодня  поймала себя  на  том, что больше ей не хочется это делать. На самом деле плохой характер - это не только плохой характер, а знак, указывающий  на  глубокие  изъяны в человеческой натуре. А характер - лишь внешнее отражение этих неполадков.

     Но ничего  подобного говорить своему спутнику  не стала, хотя знала, что он нетерпеливо ждет ее  ответа. Для него он имеет большое значение, от этого будет зависеть его душевное состояние, которое, как заметила Анна, в последнее время становится все более неустойчивым.   Когда-то  ей  даже нравилась эта власть над ним, она повышала собственную значимость в своих глазах, позволяла видеть в ней проявление своей женской силы.  Но с некоторых пор  такой способ самоутверждения почему-то потерял  привлекательность,  она  стала  чувствовать его уязвимость и неправедность. Правда пока она еще не разобралась до конца в причинах этого явления, но  была уверена, что однажды это непременно случится. И сегодня у нее возникло ощущение, что это может произойти совсем скоро. И причиной приближения этого знаменательного события -  их новый преподаватель.

     - Я пойду в общежитие, - сказала Анна.

     - Я с тобой.

     - Нет,  Владислав, мне надо позаниматься. И вообще, кое о чем поразмыслить. А это лучше всего делать в одиночестве. Ты знаешь, что я не умею как следует думать, когда кто-то рядом. 

     Анна понимала, что обижает его, и ей не хотелось так поступать. Но  у нее не оставалось выбора,  тем более она не лукавила, когда уверяла, что ей нужно побыть в одиночестве. Девушку  не оставляло ощущение, что сегодня в  ее жизни произошло нечто значительное.  Она еще была далека от понимания того, что же на самом деле случилось, но ей очень хотелось побыть с этим ощущением один на один. В данную минуту ей сейчас был не нужен никто. Даже Разлогов.

     - Не сердись, - прикоснулась Анна к руке молодого человека. – Так надо.

     - Кому надо? - недовольно пробормотал он.

     Но она уже не слышала этих слов, так как быстро удалялась от Владислава.

     В общежитие  Анна  занимала маленькую комнатку,  не больше десяти метров. Впрочем,  оно все состояло из таких каморок. Анна вошла к себе и, не раздеваясь,  легла на кровать. В воображение, как корабль в бухту,  сам собой вплыл образ нового преподавателя.  Он был таким ясным и четким,  что казалось, что до него можно дотронуться.

     Она постаралась прогнать видение.  Немного по сопротивлявшись, оно исчезло.

     Почему-то воспоминания перенесли ее в детство. Сколько она помнила,   всегда  ощущала  себя  необычным  ребенком.  Странные мысли, словно дождь среди ясного неба, нежданно  негаданно   приходили  в  голову,  приводя ее в сильное возбуждение. Это выливалось в поток необычных вопросов:  есть Бог, зачем мы живем, страшно ли умирать,  которые ставили взрослых в тупик.  На нее смотрели то как на юного гения, то как на ненормальную. Но такое состояние налетало  периодами, затем все куда-то уходило,  и Анна превращалась в обычного ребенка.  Но не совсем. То, что приходило  в ее сознание за это время, не исчезало бесследно, оставляло в нем отпечаток,  приводило  к  появлению несвойственных возрасту интересов. Она рано увлеклась философской литературой, ее притягивали книги мыслителей и даже не столько своим содержанием, которое в основном оставалось для нее недоступным и загадочным, подобно письменам на незнакомом языке, сколько  сами по себе. Она доставала их из богатой библиотеки отца,  открывала,  читала обычно  несколько абзацев,  а затем просто смотрела на заполненные  сплошным шрифтом с редкими пробелами  страницы.  Ей было вполне достаточно того ощущения, которое шло от этих толстых томов, ощущение чего-то очень важного и значительного, ощущение ответов на еще не поставленные ее детским незрелым умом вопросы.

     Повзрослев, она принялась выборочно читать эти книги. Не все  ей они нравилось,  не все было в них понятно,  не со всем  соглашалась. Но они направляли ее мысль по совсем другим руслам, нежели окружающая жизнь, обращали  ум  к совсем  другим ценностям.  И все же чем старше становилась Анна, тем больше доверяла собственным рассуждениям. В год окончания школы  она впервые почувствовала свою непосредственную связь со Всевышним, вернее с чем-то таким, что несравненно могущественнее и сильнее ее.

     Тогда же впервые ее посетила любовь. Объектом чувств стал одноклассник, ничем особенно не выделяющийся среди прочих: ни  внешностью,  ни  умом.  Но что-то было в нем такое, что привлекло ее внимание,  притягивало, как магнит железо,  к нему. Ощущение временами были столь острыми, что она не знала, куда себя девать, как снять охватившее ее напряжение.

     И вот в один из таких моментов в ее мозгу зазвучали стихи. Стихи именно зазвучали, так как она их не сочиняла.  Минутой назад ей и в голову не приходила подобная мысль - выразить с их помощью накал своих чувств.  Анна даже не  представляла, что это можно сделать таким вот неожиданным образом,  так как, несмотря на любовь к поэзии, из под ее пера до сих пор не вышла не одна  стихотворная строка.

     Но  стихи звучали в голове столь же отчетливо, как если  бы кто-нибудь  декламировал их рядом.  Но она была в комнате одна.  Анна бросилась к письменному столу и стала лихорадочно переносить  звучащие в голове слова  на бумагу. Ею овладело безотчетное ощущение, что если она  сейчас этого не сделает,  строки бесследно исчезнут, подобно солнечным лучам, когда на небе появляются тучи.  Затем она снова и снова перечитывала их, пытаясь проникнуть в сокровенное значение пришедшего к ней поэтического послания.

     А то,  что оно пришло к ней не случайно, Анна не сомневалась, так как  стихи были полностью созвучны тем чувствам, что владели ею. Нельзя сказать, что это стихотворное послание несло в себе прямой совет или  рекомендацию, как действовать, оно было расплывчатым и неясным, подобно изображению через мутное стекло, но вчитываясь в записанные неровные по причине  торопливости строки, к девушке стало приходить  понимание  какого-то  более глубокого смысла всего того, что происходило с ней.

   Ей вдруг стало страшно, впервые к ней пришло осознание того, что она по крайней мере не полностью принадлежит себе, что некто столь могущественный,  что  отправляет  ей  прямо в мозг стихотворные послания, знает об ее чувствах и переживаниях.  И может быть,  Он-то как  раз  и наслал их на нее.

     С тех пор мысль о постоянном божественном присутствии не покидало ее, шаг за шагом  все сильней завладевала  помыслыми, диктуя ее поведение и определяя жизненные планы. Труднее всего в этой ситуации было понять, как к этому всему следует относиться. Должна ли она безоговорочно принять чужую  волю,  слепо следовать намеченной отнюдь не ей программе или прокладывать исключительно самой по  карте  жизни  линию своего поведения.

     Между тем стихотворный поток не прекращался. Иногда тот неведомый и незримый  поэт не напоминал о себе месяцами,  но иногда давал о себе знать чуть ли не каждый день. И тогда ее охватывало такое возбуждение,  такое мощное ощущение великой силы, к которой она тоже причастна и которая выбрала ее одну из немногих для своего проявления, что ей становилось одновременно и страшно и удивительно прекрасно.

     Именно эти послания и определили выбор ее будущей стези. Анна решила, что ее жизненная миссия - изучение присутствия Бога в мире людей и поиск способов воссоединения людей с Богом. Но  почему она  выбрала философию, а не религию,  не знала.  Это был неосознанный импульс.  Может,  он возник под влиянием  тех толстых книг  философов,  которые столь влекли ее в детстве. И с тех пор ею владело желание прочесть и постичь их таинственный смысл.

     Родители Анны были изумлены выбором дочери, но препятствовать ему не стали, они уже отчасти привыкли к необычному ее поведению, к странной реакции, которую вызывали у нее   самые обыденные вещи и поступки.

     Однако все эти годы учебы у нее лишь силилось разочарование и недовольством теми знаниями,  что давали ей преподаватели.  Она далеко не всегда могла сама ясно  объяснить, чем  же конкретно вызваны эти ощущения.  Ясность мысли, четкие и безукоризненные логические построения казались ей клетками, в которых билось  ее сознание, не находившее ответа на самые жгучие свои вопросы.

     Постепенно у нее формировалось собственное представление о  мироустройстве и  ее  месте в нем.  Это не была четко прописанная теория с ясно выставленными, как дозоры, приоритетами, не красивая картина, скорей это был набор хаотичных мыслей, представлений, ощущений, чувств, образов, на которые откликалась  душа. И все,  что она слышала, все, что читала, отныне пропускала на истинность через этот фильтр.

     И вот сегодня,  кажется, случилось то, что Анна ждала столько времени, она услышала то. что душа ее приняла сразу и без всякий сомнений и колебаний.  Правда, если разобраться, то по большому счету ничего особенного нового этот преподаватель так и не сказал, в той или иной трактовке ей  все это известно, она об этом читала сотни раз.   Или ей кажется, что было известно, так как она не  раз  замечала,  что  если кто-то говорит нечто такое,  что она жаждет услышать, с чем безоговорочно согласна,  возникает подсознательное  ощущение,  что это ей уже знакомо.   Хотя на самом деле до сего момента подобные мыслей в голове еще не появлялись. Просто у каждого человека присутствуют  непроявленные знания, до которых надо еще добраться.  И  удается это далеко не каждому.  И когда их кто-либо озвучивает  возникает чувство, что человек знал об этом всегда. 

     Именно это случилось с ней сегодня.

     Уже не  в первый раз за этот день Анна почувствовала сильное волнение. Ее охватило предчувствие, что у того неведомого поэта уже готово для нее очередное послание. Она закрыла глаза и стала ждать, когда, преодолев безмерные просторы Вселенной, оно достигнет ее.

     И строки пришли. Она бросилась к столу, достала из ящика заготовленный для таких случаев специальный блокнот и стала записывать.

     Стихи смолкли так же внезапно,  как и возникли.  Несколько секунд Анна успокаивалась, затем стала внимательно читать:

     Чем ближе то, что не бывало.

     Тем дольше срока длится день.

     И мнится сладкою отравой

     Надеж душистая сирень.

     И сердце бьется удивленно

     Дрожит и верится едва,

     Что будет праздник обновленный

     И чья-та верная рука.

     Склонится тихо день беспечный

     К ногам печальною тоской

     Прощай уныло-бесконечный

     Так опостылевший покой.

     Анна попыталась  проникнуть  в скрытый смысл стихотворного послания. Впрочем,  на этот раз он был предельно ясен.  Вот что оказывается  ей суждено пережить. 

  Анне  стало одновременно и грустно и радостно. Грустно от того,  что ее прежней, безмятежной жизни приходит конец. Радостно, что наконец начинают сбываться  предчувствия. Она давно знала, что это событие непременно случится. Так записано в книге ее судьбы. И ей не избежать предназначенного ею. Да она и не хочет, чтобы это  произошло. Наоборот, она готова пойти на встречу своему будущему быстрыми  и легкими шагами.