Глава 3.2. Одейя
1406 Words
Вся голодная свора моих солдат вздрючит твою маленькую, черную
рабыньку. А потом… потом я начну отрезать от нее по кусочку и присылать тебе,
например, в супе, в каше, в киселе. Тебя свяжут и заставят глотать ее мясо!
По мере того, как он говорил, меня тошнило, меня заволакивало черной
ненавистью и тошнотой. Этот ублюдок не мог быть моим братом, не мог носить
одну и ту же фамилию с Анисом… не мог родиться от моей матери. Посмотрела в
глаза Маагара, а они стали полностью белыми, радужка как будто выцвела,
сверкнула огнем, и изо рта вытекла тонкая струйка дыма, поползла по щеке, как
паутина. Он шагнул ко мне, но тут же остановился… а я ощутила жжение за
спиной. Глаза Маагара погасли, и у меня осталось ощущение, что мне показалось.
Я слишком измучена, слишком голодна и схожу с ума от отчаяния.
– И хватит молчать, Саанан тебя раздери, хватит, мать твою, молчать! Иначе
тебе и в самом деле отрежут язык.
Я снова плюнула перед собой, но он уже не решился меня ударить.
– Собирайся. Мы выезжаем сегодня ночью. Тебя вымоют, накормят и
переоденут. Ты больше не узница Тиана. Ты снова моя любимая сестра. Моя
маленькая Одейя.
Он улыбнулся омерзительно, гадко. И мне на какие-то доли секунд начало
казаться, что это не он. Точнее, он, да, но внутри него есть что-то еще… что-то
нечеловеческое и жуткое, что-то, что им управляет. Или это я просто не хочу
верить… Мне страшно каждый раз, когда я вспоминаю широко распахнутый
уцелевший глаз отца, как он оседает на пол с ножом между лопаток. Он не верит,
что это сделал его сын… смотрит то на меня, то на Маагара, который фальшиво
плачет и причитает:
– Я не мог иначе… не мог. Или ты…или я. Я выбрал. Ты свое уже отжил. С
тебя хватит. Теперь моя очередь. Прости, отец. Прости меня. Так надо… ты бы
сделал так же.
Потом посмотрел на меня и скривился. Слезы катятся по щекам, он испачкан в
крови Ода Первого, его руки дрожат, а рот кривится в рыдании.
– Ты будешь молчать. Поняла? Ты. Будешь. Молчать! Ни слова не скажешь!
Иначе я выжгу весь Валлас! Всех вонючих варваров. Сниму с них кожу и буду
жарить на вертеле на площади!
И я замолчала. Навсегда. Никто больше не достоин слышать мой голос. Даже
я сама. Если земля способна носить такую тварь на себе, то мне больше нечего
сказать. Ни одна молитва не сотрет память, ни один псалом не замолит того, что я
знаю.
Протянула руку и тряхнула прядью волос перед лицом брата. Молитвенно
сложила руки.
– Верну ее тебе, когда приедем в Рампал на помолвку. Но одно неверное
движение, и ты пожалеешь о любой своей выходке.
В эту секунду в келью вошел без стука гонец, упал на колени, прижался
губами к плащу Маагара.
– Что такое?
– О, мой Велиар, валласары… прорвались через плотину с севера.
– Ложь! Валласаров больше нет! Осталась лишь горстка нищих оборванцев!
Гонец поставил на пол сундук и откинул крышку. Я отшатнулась назад, увидев
его содержимое, а Маагар грязно выругался. В сундуке лежала голова одного из
его полководцев с вырезанной мордой волка на синем лице. Кровавый рисунок с
вздувшимися краями расползся по лбу и щеке мертвеца.
– Бред! Их предводитель мертв! Я лично видел, как он потонул в ледяной
реке, а на утро ее затянуло льдом! Я оцепил это озеро и смотрел, как
валласарские псы тонут! Это подделка, враг хочет нас дезинформировать.
Никакой паники. Пошли к плотине людей – пусть проверят, возьмут с собой рабов
и залатают дыры. Валласаров, если найдете живых, четвертовать и куски
развесить на дороге.
Прижалась лбом к стене, чтобы не слышать… заткнула уши пальцами. Не
могу. Только не опять по развороченным ранам, только не опять разворошить
горящий пепел и рассыпать там, где больше нет сердца и души. Сама не знаю,
как до сих пор жива… Но значит, еще не время умирать, значит, у Иллина на меня
свои планы. И я знаю какие – у***ь Маагара!
Маагара, который заставил Рейна встать на колени… Маагара, который
предавал меня с самого детства.
– Уходите! Ловушка это! Маагар все подстроил! – шепчу, а он смотрит и
щеки мои, лоб, шею ладонями огромными гладит. Все лицо, как от боли,
исказилось, и дышит сквозь зубы рвано, быстро-быстро, словно задыхается.
Ссадину потрогал у моего глаза, разбитую переносицу и к себе опять прижал,
зарываясь лицом в мои волосы.
– Красивая…моя мааалан, какая же ты красивая, даже глаза изголодались
по тебе. Пальцы изголодались. Не дышал без запаха твоего проклятого.
Слышишь, ведьма? Убивать тебя шел…и не могуууу, маалан, не могуууу.
– Ловуушкаа, – стону я, – уходииии! Они убьют вас! Маагар убьет! Беги,
Рейн!
Сбоку раздался сдавленный стон, и стрелы сверху градом посыпались. Рейн
со мной вместе кубарем к деревьям и собой накрыл. Вздрагивает, и я знаю,
почему – стрелы ему в плечи и в спину впиваются.
– Их много, – всхлипывая и касаясь его лица, – они заманили тебя в
капкан…простиии.
– Иллин твой простит, если я позволю тебе с ним встретиться. В лес
беги. Никто не пойдет за тобой. Беги. Мои воины остались за ущельем. Сайяр
тебя встретит, уговор у нас такой. Поняла?
– Неееет…не пойду без тебя.
– Пойдешь!
– Не пойду…находилась я без тебя, Рейн. Не могу больше.
В глаза мне смотрит, и я вижу, как сузились зрачки, как дернулся кадык на
шее.
– Лжееешь…но как красиво лжешь.
Приподнялась поцеловать его в губы потрескавшиеся, но он меня за горло
обратно в снег вдавил. И в ту же секунду стрела у моего виска в щель между
камнями встряла. Рейн рывком вскочил на ноги, зарычал, ринулся за мечом, и
как обезьяна по скале наверх прямо в кодло лассарских воинов. Несколько голов
тут же в снег упали, окрашивая его в ржаво-алый. И кубарем вниз, вместе с
лассарами и их лошадьми. Воины брата спрыгивали вниз, как саранча, по
десять на одного. Мясорубка началась жуткая, кровь брызгами в снег капает,
смешивается с ним, превращая в кроваво-грязное месиво, и я знаю, что не
победит он… не осилит, слишком их много. Если бы только волком стал, но до
обращения еще несколько недель. Что я натворила? Зачем Маагару поверила?
Как не поняла? Это я Рейна и людей его на смерть привела.
– Эй! Лассарский велиарий, выходи драться! Чего за деревьями прячешься?
Или меч в руках держать не умеешь? А может, ты только женщин бьешь?
Голову подняла и брата увидела, восседающего на коне с невозмутимостью
самого Бога или идола каменного. Рядом с ним войско с копьями. Вниз смотрят.
И Маагар ухмыляется уголком рта. Знает, тварь, что сражение выиграно.
– Сдавайся, валласарская псина, и тогда твоя смерть быстрой будет.
– Валласары - не лассары, они не бегут и не сдаются! Выйди и попробуй
заставь меня, Маагар дас Вийяр!
Кричит, продолжая драться, разрубая на части нападающих на него
солдат, раскидывая в стороны, как крыс. И я с ужасом вижу, что все остальные
его воины мертвы уже давно. И он сам весь кровью залит, сломанные стрелы
из плеча торчат. И держится, какой-то невероятной нечеловеческой силой
держится.
– Никто ты, чтоб я с тобой дрался. Отбрось меч и стань на колени, тогда,
может, я пощажу тебя, валласарская погань.
– Валласары на колени не становятся, запомни, малыш.
Маагар махнул рукой, и вниз спрыгнули еще десять воинов. Тяжело дыша, я
встала со снега, глядя, как Рейн с легкостью сворачивает головы и рубит
противников, а они идут и идут. А он уже шатается, с трудом на ногах стоит.
И я понимаю, чего хочет мой брат – он хочет поставить его на колени.
Тщеславный ублюдок. Он ведь мог давно приказать взять Рейна, но он хочет
его сломать и ради этого не жалеет и своих людей. Только он одного не
понимает – не сдастся он. Скорее, умрет, но не сдастся. И постепенно
ухмылка с лица Маагара исчезает, и он нервно дергает поводья. Потери
растут. А валласар шатается, но не сдается. Убивает каждого, кто
спускается к нему вниз. Падает и снова поднимается.
– Не становятся, значит? А так?
Я только вскрикнуть успела, когда два астрана спрыгнули рядом со мной и
схватили под руки. Маагар поднялся в стременах и лук из-за спины достал.
– Так что ты выберешь, Рейн дас Даал, свою гордость или ее жизнь? Я
самый лучший стрелок Лассара. Ты, бывший меид, это прекрасно знаешь. Через
секунду она будет мертва, а ты все равно взят в плен.
Рейн метнул взгляд в мою сторону и снова перевел его на моего брата.
– Только лассарская псина может на кон поставить жизнь сестры, чтобы
потешить свое эго!
– Ты к моей совести взываешь, убийца младенцев?! Жуткая тварь
саананская?! – взвизгнул Маагар. – На колени! Или ш***а твоя сдохнет прямо
сейчас.Вот такая братская любовь у Маагара.
- Writer
